Элемент Водоворота

Суйгецу распахнул глаза, как только почувствовал, что из его тела больше не вытягивают чакру. В самом начале ритуала, едва он по велению Тоби сложил нужные печати, в его воображении возникла тонкая, но прочная, как леска, нить, выходившая из его груди в районе солнечного сплетения и тянувшаяся прямо к охваченному сгустком энергии Джинчуурики. Все эти часы, что ему приходилось стоять без движения на кончиках огромных пальцев гигантских каменных рук статуи, именно по леске, капля за каплей из него вытекала густая, вязкая чакра. И теперь леска просто растаяла, освободив его. Они все открыли глаза почти одновременно и те, кто участвовал в запечатывании, впервые неуверенно переглянулись. Только Сасори не сводил стеклянного взгляда с распростертого на земле худого безжизненного тела, и Саске тоже смотрел на Кадзекагэ, сведя на переносице тонкие брови, а на его щеках гуляли желваки. - У нас гости, – изрёк Зецу голосом белой половины. - Их только двое, они не смогут снять барьер, – нетерпеливо отмахнулся Тоби. - Их было двое, теперь к ним пришло подкрепление – группа из пяти человек. Шиноби Суны, Ивы и Конохи. Они работают над снятием барьера, – не унимался двуединый. - Пусть работают, этого всё равно не достаточно. – Тоби упрямо поджал губы и оглянулся на лежавшее в углу тело лже-КираБи. – Мы успеем запечатать второго. - Ты же сказал, что он ненастоящий? – прищурился Зецу. - Там есть следы чакры Восьмихвостого, – ответил тот. – А это лучше, чем ничего. Саске, принеси его сюда. - Ты обещал отдать мне тело Кадзекагэ, – не меняя позу и не отводя взгляда от тела Гаары, медленно проговорил Сасори ледяным и безапелляционным тоном. - Я помню. И я отдам. После того, как запечатаем Хачиби, – отозвался Тоби, наблюдая, как Саске вместе с Джуго относят в сторону Гаару и кладут на его место облачника. - А куда делся тот патлатый рыжий с глазами? – не выдержал Суйгецу. - Он исчез в самом начале ритуала, – неохотно пояснил старший Учиха. – По всей видимости, Пейн не справился со своей миссией. Мы не можем откладывать ритуал, – продолжил он, снова обращаясь к Зецу. – Неизвестно, когда мы в следующий раз сможем вызвать Гедо-Мазо. Зецу кивнул, и все они снова заняли свои места. В этот раз запечатывание было не таким длительным, чуть дольше часа. Однако мышцы спины и без того были перенапряжены, и едва процесс завершился, Суйгецу с наслаждением сцепил руки над головой и покачался из стороны в стороны, разминая затёкшее тело. Серия взрывов один за другим раздалась почти сразу, камень, загораживавший вход в пещеру, покрылся сеткой трещин, сквозь которые внутрь потянулись тонкие струйки дыма. Хозуки бросил взгляд на Саске, тот сосредоточенно изучал противоположную от входа стену пещеры Шаринганом, но, словно почувствовав взгляд Суйгецу, повернулся к нему и, чуть прищурив алые глаза, едва заметно кивнул в сторону стены. Впрочем, Хозуки никогда не надо было повторять дважды. Валун разрушился, заполнив пещеру грохотом и пылью. Секундное замешательство Акацки сменилось активными действиями. Тоби и Зецу исчезли мгновенно, словно их тут и не было, вместе с ними словно растворилась в стене и жутковатая статуя. Сасори и Саске обернулись к появившимся в проёме шиноби, а Джуго метнулся к Учихе. Суйгецу моргнул, оценив ситуацию, схватил стоявшую рядом Карин за руку и потащил вглубь пещеры. - Ты что творишь, каппа? – злобно шипела она. – Там же Саске! Я всегда знала, что ты самый настоящий трус и предатель! - Послушай, детка, – резко развернувшись на ходу, затараторил в ответ Суйгецу. – Если ты жаждешь встретиться с разгневанными шиноби, которые вряд ли в восторге от того, что мы укокошили их дражайшего Кадзекагэ, то я, конечно, тебе мешать не буду. Но если в твоей красноволосой головушке есть хоть капля мозгов, то ты пойдёшь со мной. Тем более что вождь мне однозначно дал понять, что надо валить отсюда! – эффектно закончил он. - Саске? Саске велел тебе спасти меня? – захлопала ресницами Карин. - Можно, конечно, сказать и так, – скривив губы, подтвердил Суйгецу. – Теперь мы можем идти? - Раз Саске так сказал, я, конечно, пойду, – приосанилась девица и, поправив очки, нетерпеливо уставилась на мечника. Суйгецу развернулся и продолжил путь. Только подойдя к самой стене, он заметил узкий лаз, спрятанный за одним из уступов скалы. Подтолкнув девушку к лазейке, Хозуки бросил взгляд на оставшихся в пещере Акацки. Сасори уже сражался с дюжим парнем, одетым в чёрное с головы до ног, с которым увязались длинноволосая блондинка и дряхлая старушенция. Словно нарочно, Скорпион уводил их в дальний угол пещеры, выпустив целую армию марионеток, однако противник ему не слишком уступал, управлялся с куклами ловко и настроен был решительно. Сасори, казалось, был недоволен и яростно сверкал взглядом в сторону Саске. Причина, не иначе, состояла в том, что Учиха позволил себе приватизировать тело Кадзекагэ и вместе с ним метнулся к другому потайному коридору, за ним бросились четверо шиноби, однако дорогу им преградил Джуго, твёрдо вознамерившийся прикрыть отступление вождя. Бросившийся за Учихой блондин запустил в беднягу Джуго огромный свистящий диск, чем-то напоминавший гигантский шурикен. Этого, конечно, было недостаточно, чтобы повергнуть мощного Акацки, но оказалось достаточным, чтобы сам блондин и не отстававший от него ни на шаг высокий шиноби с повязкой на глазу успели проскользнуть за Саске. Против Джуго теперь сражались оставшиеся двое: темноволосый парень и яростно размахивавшая огромным веером куноичи. Суйгецу замер на секунду, прислушавшись, как в том самом месте, где ещё совсем недавно к нему прикреплялась мнимая леска, зашевелилось давно забытое со времён Семи Мечников Тумана желание прикрыть товарищей. Оно настойчиво тянуло его в пещеру, требовало встать рядом с Джуго или помчаться по коридору за Саске и его преследователями, но до конца осознать это желание ему не дал обеспокоенный с нотками беспомощности голос Карин, раздавшийся из темноты лаза: - Тут темно, хоть глаз выколи. Ты что там делаешь, каппа? Просочившись внутрь, Суйгецу буквально наткнулся на стоявшую почти у самого входа Карин. - Ох, детка, что бы ты без меня делала? – пробормотал он, как бы невзначай касаясь щекой её волос. Затем вытащил из подсумка припрятанный факел, одолженный когда-то в одном из убежищ Орочимару, и чиркнул спичкой: коридор осветил тусклый оранжевый свет, Карин отпрянула, осознав, что стоит к спутнику слишком близко. Однако мечник успел заметить в скрытых за стеклами очков глазах проскользнувшее облегчение, которое, он верил, было вызвано не только появившимся источником света. - Я думала, ты решил надо мной посмеяться как всегда и засунул в какую-то дыру, – пробормотала Карин, поправив очки и сурово взглянув на Хозуки. - Вот скажи мне, детка, ты всегда слушаешься Саске? – он дождался кивка нахмурившейся, но не понявшей, в чём подвох, Карин и продолжил: – А если бы вождь велел тебе прыгнуть ко мне в койку, ты бы?.. Договорить он не успел, разлетевшись веером брызг от прицельного удара в челюсть. *** Темари прислонилась спиной к огромному валуну, перевела дыхание и бросила взгляд на присевшего по правую руку от неё Шикамару. Ей нравилось наблюдать за ним, и хотя поле боя совсем не было подходящим местом для этого, но сейчас ей просто ничего не оставалось, как ждать. Все самые разрушительные техники, на которые она была способна, не нанесли Джуго ни малейшего вреда. Совместные атаки и попытки поймать Акацки тенями также не имели эффекта. Несмотря на огромный рост и внушительные габариты, их противник оказался подвижным и шустрым, уж не говоря о разрушительной силе его атак. Им был нужен план и, по счастью, напарником Темари в этом сражении был как раз гениальный стратег, способный этот план разработать. Со странным, незнакомым ранее удовольствием она спокойно доверилась Шикамару, без сомнений и размышлений, просто и естественно, как будто делала это всю жизнь. И теперь наблюдала напряжённую работу гениальных извилин. От взгляда Темари не ускользнуло, кажется, ни одно движение её напарника, ни один его жест. Она видела, как за несколько секунд его цепкий взгляд смог охватить почти всё пространство, впитать так необходимую мозгу информацию. Она заметила, как, выглянув из-за валуна, за которым они укрылись, Шикамару чуть выставил в сторону руку, инстинктивно загородив её, не дав высунуться тоже. Жест, который она хорошо помнила с детства. Так часто делал Канкуро: удерживал их с Гаарой у себя за спиной, растопырив руки и заведя их чуть назад, когда на правах старшего заступался за них, защищал. На высоком лбу Нары появились две продольных морщины, брови сошлись на переносице, а губы сжались в напряженную линию. Она помнила это выражение с самой первой их встречи, на экзамене чуунина в Конохе, сосредоточенное, слегка отстранённое лицо и соединённые хрупким квадратом пальцы. Расфокусированный взгляд смотрел сквозь стену чуть выше её плеча. Она вдруг вспомнила Гаару: именно таким взглядом встречал её младший брат, когда она заходила в его кабинет невовремя, отрывая от работы. Темари взволнованно вздохнула, попытавшись успокоить зачастившее от мыслей о Гааре сердце, когда тёмные глаза сфокусировались на её зрачках. - Мне нужен твой хорёк, – шёпотом проговорил Шикамару, и смысл его слов дошёл до девушки не сразу. - Хорёк? – переспросила она, смаргивая оцепенение. - Верь мне. – Тёплые пальцы сжались на её запястье, а лицо Шикамару приблизилось настолько, что кроме его чёрных глаз в поле зрение не могло попасть больше ничего. Темари кивнула и сложила печати для Техники Призыва. Шикамару объяснил план в нескольких словах, смотря ей прямо в глаза. За несколько минут сражения Нара успел заметить, что противник трепетно относится к животным и растениям, боится задеть во время атаки даже пещерных крыс. Акацки также намеренно переместил поле боя от небольшого черепашьего гнезда, хотя в результате и оказался в менее выгодных условиях, да и вход в подземный туннель, который он так ревностно защищал, с этой позиции оборонять было труднее. Накама выскочил из-за валуна неожиданно, заставив Джуго отвлечься всего на пару мгновений, которых было достаточно, чтобы Нара успел поймать великана Теневым Подражанием, а Темари, от души замахнувшись веером, применила технику Режущего Ветра. Отсечённая от туловища рыжеволосая голова Джуго покатилась по полу пещеры. - Я всегда знал, что ты опасная женщина, – пробормотал Шикамару, рассеивая технику, отчего тело противника безвольно упало на землю. Темари шокированно смотрела на остановившуюся, но по инерции слегка покачивавшуюся из стороны в сторону голову. - Не смотри, – проговорил Шикамару, загораживая от неё малоприятное зрелище и заглядывая в глаза. – Ты в порядке? - Да. – Она ответила на его взгляд, переводя дыхание. – Отличный план. - Спасибо, – кивнул Нара, и они оба обернулись в сторону сражавшихся Канкуро и Сасори. – Что там происходит? - Я не знаю, но это, кажется, железный песок, – приоткрыв рот от удивления, проговорила Темари. - Железный песок? – уточнил Шикамару. - Да. Сильнейшее оружие за всю историю Суны. Им мог управлять только Третий Кадзекагэ, – пояснила девушка. – Но как возможно, чтобы у Сасори оказалось такое оружие? Канкуро… Темари взглянула на брата. Канкуро был сосредоточен, густо накрашенные ритуальной краской брови срослись на переносице, а цепкий взгляд карих глаз не пропускал ни одного движения Скорпиона. Защищённая стальным коконом Саншоу Ино подлечивала выглядевшую ошеломлённой и шокированной Чиё, в то время как сам марионеточник отражал одну за другой меткие атаки противника, используя неизвестных ей до сегодняшнего дня кукол. Длинноволосая женская фигура и марионетка аловолосого мужчины то ставили прочный щит из чакры, блокируя выпады Сасори, то мгновенно переключались из защиты в нападение. - Я не видела у него раньше этих кукол, – проговорила Темари, переглянувшись с Шикамару. - Как нам помочь? Что ты о нём знаешь? – переспросил Нара. - Ничего, кроме того, что они как-то странно чувствуют друг друга, – нахмурилась Темари. – И ещё, что Сасори – кукла. - Кукла? - Канкуро сказал, что он сделал из себя марионетку… *** Войдя вместе с Цунадэ в допросную комнату, Джирайя в полной мере понял, что значит выражение «На человеке нет лица». На Конан и правда не было лица. Она не плакала и не кричала. Просто молча сверлила взглядом деревянную поверхность стола, за который её посадили напротив Морино Ибики. На спокойном, бледном и будто бы осунувшемся лице не двигалась почти ни одна мышца, только веки изредка опускались, скрывая совсем пустые глаза цвета тёмного янтаря. Тонкие губы – сомкнуты устало. Главный специалист Листа по допросам выглядел несколько озадаченным и периодически почёсывал затянутый банданой затылок. - Конан, – позвал Джирайя от двери. Она подняла глаза, окинув взглядом его и стоявшую рядом сурово нахмурившуюся Цунадэ. - Джирайя-сенсей, – безразлично отозвалась она. - Что здесь происходит, Ибики? – осведомилась Цунадэ, сделав пару шагов к Морино и оставив Отшельника молча стоять на пороге и неотрывно рассматривать лицо бывшей ученицы. - Молчит, – ответил тот. – Но сопротивления не оказывает. - Что значит «молчит»? Кто здесь специалист по допросам? – подбоченилась Хокагэ. - Я сам буду с ней разговаривать, – ожил Джирайя, проходя к столу и садясь на свободный стул. – Ты будешь говорить со мной, Конан? – обратился он к пленнице. Конан ещё раз взглянула в тёмно-серые глаза саннина, найдя в них тепло, сопереживание и бесконечное, разъедающее чувство вины. Она кивнула, опустив лицо и положив на стол руки. - Ибики, можешь идти, – скомандовал Джирайя. – Мы справимся вдвоём. Морино уступил своё место Хокагэ и с поклоном удалился. - Я знаю о Нагато, Конан, – доверительно проговорил Отшельник, сжав в тёплых ладонях её холодные бледные пальцы. - Он до последнего не хотел с Вами драться, сенсей, – ответила она, чуть склонив голову набок. – И сопротивлялся, сколько мог. - Ну да, конечно, – фыркнула Цунадэ, заработав от Джирайи укоризненный взгляд. - Он просил передать Вам, что, по его мнению, ученик из Вашего Пророчества – это Удзумаки Наруто. И он очень жалел, что так и не смог оправдать Ваших надежд, – добавила Конан, проигнорировав выпад Хокагэ. – Он всегда очень уважал и любил Вас. - Я знаю, Конан, – произнёс саннин, продолжая сжимать её руки своими. – Он сделал для меня больше, чем я заслужил. А теперь, моя девочка, расскажи мне то, чего я не знаю. Джирайя слушал молча, судорожно ловя остатки эмоций в пустых глазах. Слушал и удивлялся, как он умудрился не рассмотреть переживаний Нагато, не догадаться спросить у него о прошлом, в котором, оказывается, фигурировала такая одиозная фигура, как Учиха Мадара, не усомниться в смерти его троих учеников. Чем дальше рассказывала Конан, тем больше расширялись коньячного цвета глаза Цунадэ, а при упоминании того, что в заговоре Хандзо Саламандры принимал участие Шимура Дандзо, она и вовсе в щепки разнесла стол для допросов единственным ударом кулака. Чем дальше рассказывала Конан, тем сильнее хмурился Джирайя, по-прежнему пытаясь отогреть холодные пальцы. - Это я виновата, что он стал тем, чем стал. Это я виновата, что появился Пейн, – проговорила Конан. – В ту ночь, после того как он выполнил этот жуткий Призыв, я сама нашла того человека в маске. Он следил за Нагато очень давно, постоянно появлялся на нашем пути. Утверждал, что он Учиха Мадара. Сначала требовал от Нагато, чтобы тот вернулся и расплатился с ним за силу, которую получил. Нагато пришлось рассказать мне и Яхико правду о своём прошлом. Яхико, разумеется, был резко против какого-либо общения с этим человеком, и тогда он сменил тактику, принявшись убеждать их обоих в том, что он хочет объединиться с Акацки для достижения мира. Что он знает точно, как лучше всего использовать глаза Нагато, ведь он сам их ему даровал. Что он научит Нагато многим техникам, которые помогут Акацки. Это продолжалось бы и дальше, если бы… Она замолчала и отвела глаза, слегка сжав пальцами тёплые руки Джирайи. - Если бы я знала, что этим кончится, я ни за что бы не пошла к нему, – продолжила она. – Но Нагато становилось всё хуже, даже лучшие из наших медиков не могли понять, как освободить его от последствий призыва. Он умирал у меня на глазах, и я готова была пойти на что угодно, лишь бы не потерять ещё и его. И тогда я пошла в то место, которое указал Тоби. Он ждал там вместе с Зецу. Сказал, что поможет мне спасти жизнь Нагато, – она поджала губы. – И в тот день мы попали в его ловушку. Он наставлял, обучал, уговаривал и внушал. Он рассказал, как создать шестерых Пейнов. Он сделал так, что я несколько месяцев даже не узнавала Нагато, который слишком уж жестоко расправился со всеми приспешниками Хандзо. Это была не его вина, а моя. Ещё несколько минут она молчала, отрешённо глядя сквозь небольшое окно на грозовое небо. - Всё изменилось, когда родилась Амая, – заговорила она снова, холодный голос её мгновенно смягчился, а в глазах промелькнула печаль. – Мы были почти счастливы, если не считать состояния Нагато. Но он был жив, и нам этого было достаточно. Достаточно для маленького счастья, сквозь которое мы не заметили, что Тоби начал закручивать гайки, собирая новый состав Акацки. Отрезвление пришло, только когда в организации появился Итачи. Они с Нагато сошлись практически сразу, как только Итачи разгадал тайну Пейна при помощи Мангекьо-Шарингана. - Итачи? – уточнила Цунадэ. – Учиха Итачи? - Да, – подтвердила Конан. – Он был, пожалуй, единственным из Акацки, кому мы могли довериться. - Как вы могли ему поверить, он истребил весь свой клан! – возмущённо воскликнула Хокагэ. - Вы и об этом не знаете всей правды, – уклончиво ответила та. - Ты что-то знаешь, Конан? – принялся расспрашивать Джирайя. – Расскажи, нам важно это знать! - Мы поклялись Итачи, что не расскажем его тайны, – покачала головой Конан. – И я намерена сдержать обещание. Если бы не Итачи, указавший нам когда-то место, где можно укрыть Амаю, она не была бы сейчас в безопасности. Но если вы хотите знать подробности, советую обратиться с вопросами к Шимуре Дандзо. - Он и здесь замешан, подлый старикан? – прошипела Пятая. - Что было дальше, Конан? – вернул повествование в русло Джирайя. - Дальше… – Конан немного помолчала. – Дальше Тоби, узнав о том, что Нагато и Итачи слишком уж поладили друг с другом, забрал у нас Амаю. Под предлогом того, что в Акацки будет слишком опасно. У него появился надёжный способ заставлять Нагато исполнять его приказы и слушаться. - Сволочь, – выругалась Цунадэ. - Итачи и Нагато не хотели допустить, чтобы Тоби получил силу всех Биджу, однако до конца спланировать всё не успели. Итачи погиб. Теперь погиб и Нагато. Джирайя и Цунадэ молча переглянулись. Хокагэ выдохнула и покачала головой. - Я даже пока не знаю, что делать с этой информацией, - проговорила она. – Слишком много белых пятен в этой истории. Кто такой этот Тоби, выдающий себя за Мадару? - У Итачи были кое-какие мысли, но он ими не делился, сказал только, что это определённо один из Учиха, поскольку он управлялся с Шаринганом довольно умело, – пояснила Конан. – Если бы он был жив… - Боюсь, его догадок мы уже никогда не узнаем, – задумчиво протянул Джирайя. *** Канкуро замер, отпустив нити чакры, безвольно уронив вдоль тела уставшие руки. Все было кончено: Отец и Мать, больше не контролируемые его чакрой, упали на каменный пол пещеры, рядом с ними, раскинув в стороны неестественно согнутые деревянные руки, рухнуло кукольное тело Сасори. Краем глаза он заметил, как чуть позади него Чиё медленно опустилась на колени, закрыв лицо руками и тихо всхлипнув. К ней мгновенно метнулась Ино, ласково приобняв старушку за плечи, залечивая мелкие царапинки и осторожно вводя в ее плечо сыворотку с противоядием. Вся битва прошла словно во сне. Канкуро лишь смутно помнил красную сотню, Третьего Кадзекагэ, отвратительное тело самого Скорпиона, являвшее собой ожившую машину для убийств. Он помнил, что что-то кричал, пытаясь добиться от Сасори ответа, но получал лишь обрывки фраз, не складывавшиеся в его голове друг с другом. - Как ты посмел убить Третьего Кадзекагэ? - Я всегда говорил тебе, Канкуро, хочешь найти настоящего убийцу – ищи того, кто выиграл от этой смерти. - Почему ты ушёл, чёрт тебя дери? Почему ты меня предал? - Потому что я должен был исполнить обещание твоей матери. - Какого дьявола ты с собой сделал? - Не говори мне, что сам не думал о том же. Все талантливые кукольники мыслят одинаково. - Я ни за что не прощу тебе того, что ты сделал с Гаарой! - Не мешай мне довести дело до конца. - Я ненавижу тебя! - Я всегда знал, что если кто и сможет справиться со мной, то только ты. И вот теперь он стоял над поверженным врагом, но легче отчего-то не становилось. Канкуро судорожно сглотнул и медленно выдохнул распиравший легкие воздух: все тело дрожало то ли от не отпускавшего после тяжелого боя напряжения, то ли от странного, терзающего ощущения в груди. Он знал, что все сделал правильно, он понимал, что лишь уничтожил опасного преступника, он осознавал, что, как брат, он не мог поступить иначе с тем, кто убил Гаару. Но сердце отчего-то ныло, болезненно ударяясь о стенки грудной клетки. И не покидала мысль, что Скорпион определённо видел его последнюю атаку, но почему-то не посчитал нужным уворачиваться. «Почему, чёрт возьми? Хотя бы после смерти перестань со мной играть!» Пальцы непроизвольно сжали лежавшую в кармане деревянную фигурку солдатика, найденную в мастерской Сасори. За спиной нерешительно мялась Темари и налаживал связь с остальной группой Шикамару. А Канкуро стоял, силясь выбросить из головы болезненные воспоминания. Выбросить из головы грустную улыбку, родные карие глаза и тёплые руки Скорпиона. Из оцепенения его вывел тихий, булькающий звук, похожий на сдавленный хрип. - Бабушка… – негромко позвал Сасори. – Бабушка Чиё… Старушка вскинулась и, оттолкнув оторопевшую от страха Ино, бросилась к внуку, склонившись над безразличным лицом и жадно заглядывая в стеклянные, ничего не выражавшие глаза, будто бы надеясь прочитать в них хотя бы намек на эмоцию. Канкуро неосознанно подошел ближе, то ли в попытке защитить глупую женщину, наплевавшую на предосторожности и свою безопасность, то ли повинуясь собственному сдавливавшему грудь желанию услышать его слова. - Я здесь, мой родной, – причитала Чиё, растерянно оглядывая деревянное тело, словно ища, к чему прикоснуться, чтобы ему стало легче. - Мальчик... Я должен был спасти мальчика, – прохрипела кукла, вцепившись деревянными пальцами в серый плащ женщины. – Та техника, что я украл у тебя… Моей чакры должно было хватить, чтобы… - Что ты такое говоришь, Сасори? Ты что… – старушка прижала ладони ко рту, заглушая истеричный вскрик. - Пообещай мне! Карура… Её ребенок, её мальчик… Я хотел защитить… хотел освободить, – хриплый голос срывался, но кукольная рука продолжала сжимать серую ткань. – Прошу тебя… Мальчик должен жить. Иначе… иначе я не смогу смотреть ей в глаза. - Я все сделаю, мой родной, я все сделаю, – пообещала Чиё, подняв умоляющий взгляд на подошедшего Канкуро. Парень оглянулся, ища глазами Ино. Услышанное только что неожиданно настолько прояснило мысли и расставило всё на свои места в его голове, так четко склеило воедино все куски головоломки, которую он пытался сложить все эти дни, что от этой бескомпромиссной ясности и понятности заболела голова и затряслись руки. Он понял, догадался, осознал. Но, самое ужасное, он почувствовал. Почувствовал щемящую боль в области сердца. Упал на колени перед безжизненным телом, схватив дрожащими пальцами деревянную руку и прижав ее к груди в совершенно бесполезном жесте. - Ино! – неожиданно для себя почти прокричал Канкуро. – Сделай что-нибудь! Ино! Девушка спешно присела рядом, активировав в ладонях зеленую медицинскую чакру, оторопело ища на теле куклы хотя бы один участок живой материи. - Канкуро… – негромко проговорил Сасори. Кукольная шея хрустнула, поворачивая в его сторону голову. Два карих глаза неподвижно и безжизненно смотрели в его лицо, покрытое грязью, кровью и размазанной ритуальной краской. – Ты… - Я вспомнил. Я всё вспомнил. Я… Смотри! – Канкуро вытащил из кармана маленькую деревянную фигурку, истертую до гладкого блеска детскими пальчиками, и протянул ему на раскрытой ладони. – Это последний. Остальных я потерял. – Он зажмурился, по-прежнему стискивая ладонью деревянные пальцы. - Бесполезно… – отозвался Сасори, попробовав сжать его руку в ответ. – Я всё равно не чувствую. - Тогда где? Где ты чувствуешь? Скажи, – почти в истерике прокричал юноша, бесцельно проводя свободной ладонью по кукольному телу. - Там… Где сердце… Теплые, чуть шершавые от постоянных ожогов чакрой пальцы осторожно коснулись алого иероглифа «Скорпион». Канкуро зажмурился, ещё крепче, до хруста, сжимая деревянные пальцы. - Если бы… если бы я мог выбирать… – он судорожно всхлипнул, пытаясь сдержать рвавшиеся из груди рыдания, – я бы хотел, чтобы ты был моим отцом. - Если бы… если бы я мог… – из последних сил ответил Сасори, – я бы улыбнулся.