Элемент Водоворота

Кабуто отложил карандаш, снял очки и с усилием протёр уставшие глаза, затем снова опустил взгляд на разложенную перед ним на столе карту. Обозначенное Итачи место, где он надеялся найти Амаю и куда они с Саюри планировали отправиться на рассвете, располагалось не так далеко, как боялся Якуши. Небольшая деревенька на границе со Страной Огня, вдалеке от основных дорог. У маленькой экспедиции не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы незаметно добраться туда, и так же незаметно вернуться уже к закату. Ирьёнин ещё раз проследил взглядом их предполагаемый путь, собственноручно нанесённый на карту красным карандашом, и снова потёр глаза, пытаясь отогнать подступившее беспокойство. Всё будет хорошо. Местность, по которой он проложил маршрут, была малонаселённой, а значит, им вряд ли придётся столкнуться с большим количеством людей. Случайных встреч, конечно, не избежать, именно поэтому Кабуто тщательно продумал их легенду и даже подобрал одежду. Итачи предстояло стать слепым монахом-отшельником в длинном плаще с капюшоном, с видавшим тысячи дорог континента посохом в руках. Саюри должна была исполнять роль его провожатого. Невысокий рост и хрупкое телосложение девушки позволяли легко принять её за подростка. На самый крайний случай Саюри могла применить Технику Хамелеона, и Якуши даже обозначил на карте отрезки пути, в течение которых им придётся сохранять режим повышенной готовности, хотя их и было совсем немного. Он предусмотрел всё, но не мог унять беспокойства, а потому так и не смог заснуть и вышел на террасу. Забрезжил рассвет. Гладь реки отражала постепенно светлевшее небо с подсвеченными золотом солнечных лучей перистыми облаками. Кабуто поёжился. С некоторых пор рассвет завораживал его, ему нравилось наблюдать, как первые лучи солнца развеивают темноту ночи, вырисовывают из общей массы леса деревья, переливаются в каплях росы на траве, золотят рябь воды. Из дома неслышно вышла Саюри. Одетая в бесформенные штаны и объёмную рубаху, она сжимала в тонких пальчиках источавшую запах мяты кружку. Через плечо уже висела небольшая сумка, в которую Кабуто с вечера положил аптечку, а также несколько кунаев и шурикенов, завёрнутых в рогожу. Туда же планировалось спрятать и карту, над которой он скрупулёзно трудился несколько часов. Для полной экипировки ей не хватало только соломенной касы, под которой девушка смогла бы спрятать вечно растрёпанные пепельно-серые волосы. - Всё будет хорошо, – проговорила она, встретив взгляд товарища и мягко улыбнувшись. – Не стоит так волноваться. - Я не волнуюсь. – Кабуто окинул взглядом лужайку перед домом и поёжился. – Просто… - Беспокоишься, – ещё шире улыбнулась Саюри, и сделала глоток чая, вдохнув ароматный пар, поднимавшийся над кружкой. - Немного, – неохотно признался Якуши и поправил очки. – Вот карта. – Он извлёк из кармана сложенный втрое листок и протянул девушке. – Я пометил наиболее безопасный маршрут и отрезки, где надо быть особенно бдительными. - Карта? – Саюри развернула лист и быстро пробежала по нему глазами, а затем подняла удивлённый взгляд на товарища. – Ты вообще не ложился? – Девушка свернула карту и спрятала её в сумку. - Не смог заснуть. – Кабуто нахмурился и отвёл взгляд. – Здесь провиант и вода. – Он указал на стоявшую у двери сумку. – С небольшим запасом, вдруг в пути вас застанет непогода. - Тебя тревожит не только наша маленькая экспедиция, верно? – Изучающий взгляд зелёных глаз заставил ирьёнина неловко пожать плечами. - Я не до конца уверен, – проговорил он, – но меня не покидает ощущение, что в скором времени произойдёт что-то, что навсегда изменит наш мир. Саюри помолчала, изучая зажатую в руках кружку. - Неужели ты тоже стал прислушиваться к интуиции? – лукаво улыбнулась она и, дождавшись скептического взгляда собеседника, продолжила: – Перемены не всегда к худшему. – Она подняла палец. – Помнишь: всё, что нас не убивает… - …делает сильнее, – закончил за неё Якуши и печально улыбнулся. – Именно этим я себя и успокаиваю, – продолжил он после небольшой паузы. – Знаешь, в моей жизни было несколько моментов, когда мне казалось, что это конец. И как-то всегда все складывалось наилучшим образом. Мне нравится быть здесь и сейчас, а значит все, что случилось со мной раньше, было необходимо, чтобы привести меня сюда и подготовить именно к этому моменту. Саюри внимательно посмотрела на собеседника. За три с лишним месяца их знакомства Кабуто сильно изменился. Он уже не был тем потрёпанным, потерянным и истощённым юношей, которого она когда-то встретила у чайного дома. Пусть по стечению обстоятельств он носил поношенную рабочую одежду сотрудника фермы на пару размеров больше, чем требовалось, и использовал вместо пояса кусок бечёвки, пусть, увлекшись работой, он по-прежнему временами забывал о необходимости питаться, но он всё-таки стал другим. Он нашёл в себе силы трезво оценить своё прошлое, признать ошибки, переосмыслить и поставить новые цели. Саюри восхищалась и гордилась им. - Я понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила она, а Кабуто улыбнулся ей одними глазами. На террасе появился Итачи. Его худощавая фигура была полностью скрыта длинным плащом, тёмные волосы – собраны в хвост на затылке с особой тщательностью, так что не выбивалась ни одна прядь. - Доброе утро, Итачи-сан, – поприветствовала девушка, моментально скрутив волосы в узел. – Вы готовы? - Готов, – отозвался Учиха, поправив на плече сумку с провиантом, которую ему помог надеть Кабуто, и осторожно накинув капюшон. - Тогда в путь. – Саюри спустилась по ступеням, Учиха последовал за ней. – Жди нас на закате! – Девушка надела касу, надвинув её как можно ниже на лицо, и улыбнулась на прощание застывшему на верхней ступени лестницы Кабуто. *** После дождя дышалось удивительно легко, а воздух стал словно кристально прозрачным. Нагато всегда любил этот запах – воды и свежего ветра – которым был пропитан воздух после дождя. Распахивал настежь окна, предварительно закутав Конан в тёплый плед, закрывал глаза и долго дышал полной грудью, будто бы очищая лёгкие, а вместе с ними и мысли от ненужного. А после трёх таких вдохов умиротворённо улыбался. Конан глубоко, до боли в грудной клетке, вдохнула и окинула прощальным взглядом высокие здания и многочисленные сточные трубы Деревни Скрытого Дождя. За то время, что они с Нагато восстанавливали последствия руководства Хандзо Саламандры, удалось выучить достаточное количество шиноби, способных эффективно управлять немногочисленными заказами деревни, стойко встречать все невзгоды и в случае необходимости оказать достойное сопротивление захватчикам. Маленький мир, живущий по правилам взаимопомощи и справедливости, так долго выстраиваемый Нагато, теперь должен был доказать свою состоятельность. Без них. Она отдала последние распоряжения несколько минут назад, успокаивающим жестом погладив по крепкому предплечью Рьюсуи, назначенного главой деревни и отчаянно не желавшего отпускать Леди Ангела. Конан знала, что больше никогда сюда не вернётся. Если ей удастся выйти живой из её последней битвы, которая, она чувствовала, была уже совсем близко, то она непременно отправится к дочери. Она уходила навсегда, оставляя свой наблюдательный пункт на вершине их с Нагато башни, его комнату, где он проводил своё добровольное заточение и своё кресло. Она оглянулась в последний раз на в кои-то веки обласканную солнцем деревню, ставшую ей родной, и застыла в ожидании, стоя на небольшом выступе посреди широкого искусственного водоёма. Конан знала, что он придёт за ней, но всё равно чуть вздрогнула от неожиданности, когда Тоби появился прямо напротив неё. - Здравствуй, Конан, – поздоровался он и ненадолго замолчал, испытующе глядя в глаза цвета тёмного янтаря. – Никак не ожидал подобного предательства от вас с Нагато, от моих самых проверенных людей. - Мы никогда не были твоими людьми. Ни я, ни Нагато, – спокойно ответила Конан. – Не притворяйся, что ты не знал, что он выполняет твои приказы только из-за Амаи. - Не надо делать из меня такого уж негодяя, Конан, – ответил Учиха. – Ты прекрасно знаешь, что я сделал для вас достаточно, чтобы хотя бы быть благодарными. - Ты использовал Нагато. Будешь отрицать? – прищурилась она, подобравшись и приготовившись отбивать атаку в любой момент. – Тебе нужна была только сила его глаз. - Я подарил ему возможность жить, хотя мог бы запросто забрать Риннеган, – парировал Тоби. – Что я и собираюсь сделать сейчас. Где тело Нагато, Конан? - Там, где ты его не достанешь, – её глаза сфокусировались на прорези, сквозь которую мелькнул алым огнём Шаринган. – Я ни за что не отдам тебе тело Нагато и не позволю надругаться над его памятью. - Я в последний раз предлагаю решить всё по-хорошему, Конан. – Тоби сделал к ней шаг прямо по воде. – Если ты сейчас скажешь мне, где ты его спрятала, я отпущу тебя к дочери и забуду о твоём существовании. Не заставляй меня применять силу. Будь благоразумна. - Если моё благоразумие приведёт к тому, что ты получишь глаза Рикудо для осуществления твоего сумасшедшего плана, я предпочту остаться круглой дурой. Бумага – не слишком прочный материал, Джирайя-сенсей всегда ей об этом говорил. Размокает от воды, склеиваясь и становясь слишком податливой и мягкой, рвётся слишком легко, стоит потянуть в разные стороны, сгорает почти мгновенно, превращаясь в бесполезную горстку пепла, которую легко развеять по ветру. Конан понимающе кивала и спрашивала совета по совершенствованию техник, но в глубине души всегда считала, что так остро, как режет бумага, не режет ничто. И прежде чем сгореть, она намеревалась рассечь врага. Она готовилась долго, создавая миллиарды взрывных печатей, вкладывая в них всю ненависть, злость, отчаяние, виной которых был Тоби. Всю любовь, надежду и веру в их с Нагато и Амаей счастье. Конан слишком долго сдерживала все эти чувства в себе. Слишком долго. Критическая масса эмоций зашкалила настолько, что взрывы гремели десять минут. Оглушительно. Ярко, как вспыхивает в огне бумага. Беспощадно, так что враг не мог выжить. Чакры было потрачено слишком много, но она всё равно ждала, пока улягутся на волны остатки взрыва и белоснежные листки. Боль пронзила неожиданно, смешав воедино все чувства. Она видела перед собой испачканную алой кровью чёрную трубку, чувствовала запах пепла и крови и слышала его голос прямо над своим ухом, вырывая обрывки фраз: «глупая девочка», «сила инь и янь», «Изанаги». А потом покраснело небо, и больше она ничего не помнила. *** Пункт назначения находился на границе Страны Рек и Страны Дождя. Пейзаж вокруг почти не менялся, проезжая дорога шла через лес, немногие встречные и попутные повозки и странники не обращали на путников никакого внимания. Сенсорное поле не улавливало ни одного шиноби в округе. Солнце выглядывало всё реже, в воздухе появился запах влажной опавшей листвы, небо заволокли низкие серые облака, и вот-вот должен был начать накрапывать дождик. Саюри остановилась у колодца, помогла Итачи устроиться в беседке на поросшей мхом скамейке, а сама набрала в опустевшую флягу воды и сверилась с картой. Так и есть: здесь им предстояло свернуть с дороги: узенькая тропинка убегала от колодца и терялась между деревьев. Чуть коснувшись рукава Итачи, девушка уверенно свернула в перелесок, за которым как раз и должна была находиться точка их назначения. Всего несколько минут они шли сквозь лес по едва заметной, редко используемой тропке, пока не вышли на полянку. Под огромным деревом притаился небольшой домик. Его каменные стены от земли и почти до самой неровной черепичной крыши были покрыты красными листьями дикого винограда, из трубы шёл дым. Дом полностью подходил под описание, данное Итачи. Саюри уловила два источника чакры в доме, а также присутствие ещё одного человека. - Кажется, мы пришли, – констатировала она. – В доме три человека, двое из них шиноби. - Всё верно, – кивнул Итачи и направился было вперёд, но пальчики спутницы намертво вцепились в его рукав, удержав на месте. - Нам надо продумать дальнейшие действия, – проговорила она, Учиха повернулся к ней и чуть приподнял бровь, выражая недоумение. – Как мы скажем девочке, что её родители… ну… что ей придётся пойти с нами и что она больше никогда не увидит своих родителей? – Итачи не шевелился. – У Вас есть план, Итачи-сан? – она с надеждой посмотрела в его лицо. - Надо просто сказать правду, – ответил тот, опустив голову, и Саюри почудилось, что в бесстрастном голосе проскользнула неуверенность. - Сколько лет Амае? – спросила девушка после небольшой паузы. - Десять-двенадцать, я полагаю, – Учиха нахмурился, как он всегда делал, когда не до конца был уверен в своих словах, и, словно в оправдание, добавил: – Я видел её всего два раза, мельком. - То есть, она вас не знает, – скорее утвердительно произнесла Саюри. - Вряд ли она меня помнит, – согласился Итачи. - Я была совсем маленькая, когда родителей не стало. Брат долгое время не рассказывал мне о том, что с ними случилось. Когда я узнала правду, мы с ним поругались в первый раз. – Итачи молчал, вслушиваясь в её слова и паузы между ними. – Именно тогда я приняла решение уйти из деревни и навсегда покинуть мир шиноби. – Она снова помолчала. – Я это всё к тому, что «просто сказать правду» недостаточно, – она сама удивилась, насколько умело скопировала его холодную интонацию, и закусила губу, заметив, что он слегка поморщился. – Придётся взвешивать каждое слово, чтобы не усугубить и без того печальные новости способом их подачи. Итачи молчал. Она была, безусловно, права, но хорошего способа сообщить такие новости просто не существует, хотя и стоило всё-таки признать, что он и не пытался найти наименее болезненный вариант. Ему это просто не приходило в голову, а сейчас уже не было времени. На крыльцо дома вышел пожилой мужчина. В каждом его движении угадывалась выправка шиноби, хотя было очевидно, что он уже давно в отставке. Он аккуратно прикрыл за собой дверь, щёлкнув замком, и спустился по скрипучим ступеням им навстречу. Саюри сняла касу, Итачи почти одновременно скинул капюшон. - Добрый день! – Саюри сделала несколько шагов вперед и приветливо улыбнулась. Мужчина не ответил, только подошёл ближе, не сводя глаз с Итачи. - Нанго-сан, добрый день, – поприветствовал Итачи. - Итачи-сан? Это вы? Ваши глаза?.. – мужчина замолчал, сделав ещё несколько шагов навстречу и растерянно осмотрев путников. - Я пришёл забрать Амаю, – с места в карьер начал Учиха, переводя разговор на другую тему. – Моя спутница, Саюри. – Он чуть кивнул в сторону стоявшей рядом девушки. Та улыбнулась и пожала протянутую ей сильную мозолистую руку. - Значит, Нагато и Конан… – Мужчина отвёл взгляд. - Да, к сожалению, они… больше не смогут позаботиться об Амае, – ответил Итачи. - Пойдёмте в дом, – Нанго приглашающим жестом указал на дверь, – вот-вот начнётся дождь. В небольшой чистенькой прихожей Итачи и Саюри оставили плащи и обувь. В светлой уютной комнате, отгороженной полузакрытой перегородкой сёдзи, Саюри заметила пожилую женщину и девочку-подростка, сидевших на татами за низким столиком. - Это моя жена – Шизука, – представил Нанго, женщина улыбнулась. – И Амая. Девочка подняла испуганный взгляд на Итачи, затем с сомнением посмотрела на Саюри. - Привет! – Саюри вошла внутрь и опустилась на колени у стола рядом с девочкой, стараясь разрядить обстановку. – Меня зовут Саюри. Как поживаешь? - Спасибо, хорошо, – вяло ответила девочка, встревоженно следя за Итачи и Нанго. Саюри воспользовалась моментом, чтобы разглядеть её. На вид ей был около двенадцати. Ярко-красные волосы были острижены до подбородка и лежали в художественном беспорядке, бледное вытянутое лицо с чуть заострённым подбородком и высокими выступающими скулами было бы привлекательным, если бы не болезненная бледность и перманентное выражение печали и испуга. Худенькие пальчики вцепились в глиняную чашечку и слегка подрагивали. - Амая, ты помнишь Итачи-сана? – спросил Нанго, неловко улыбнувшись. - Я не… – девочка с сомнением посмотрела на Учиху, однако имя она совершенно точно узнала. - Я обещал твоим родителям, что позабочусь о тебе, – проговорил Итачи, Саюри чуть прищурилась, уловив едва заметное изменение тона его голоса. - Но мама… Амая вздрогнула и замолчала, догадавшись. Огромные миндалевидные глаза цвета тёмного янтаря наполнились слезами. У Саюри сжалось сердце, и в горле встал ком, она порывисто обхватила трясущиеся хрупкие угловатые плечи и прижала давящуюся рыданиями девочку к себе. *** Конан открыла глаза, увидев над собой сизые облака, которые медленно расступались, давая возможность уловить крошечные клочки голубого неба и пропуская ласковые солнечные лучи. Она не чувствовала боли и веса своего тела, как будто парила, не касаясь земли, готовая улететь. И только отчаяние и тревога держали её, словно якорь. Мысль об Амае, маленькой и беззащитной, сковывала сердце ледяным страхом. Прозрачная пелена слёз застилала глаза, мешая сфокусировать взгляд. Собрав в кулак последние силы, она сконцентрировалась на кружившей в воздухе птице. Ворон опустился прямо ей на грудь, чуть царапнув когтями кожу сквозь одежду, словно хотел убедиться, что она его видит, и громко каркнул. Конан прекрасно помнила Куро, ей даже не нужно было заглядывать в сверкнувший алым огнём глаз птицы. Она хорошо знала, что ворон слушался только Итачи, и облегчённо выдохнула, ненадолго прикрыв глаза. Она не хотела знать, как Итачи остался жив или почему он не давал о себе знать всё это время. Она просто благодарила судьбу за то, что сохранила его жизнь, и твёрдо верила, что он выполнит своё обещание: будет заботиться об Амае и защищать её. Её маленькая девочка не останется одна. Она с усилием пошевелила рукой и разжала ладонь, из которой Куро мгновенно забрал кожаный ремешок с тремя подвесками из драгоценной яшмы, и тихо выдохнула три слова: - Изанаги… Оружие… Спасибо. *** - Может, хватит уже стучать? – поморщился Суйгецу, указав возмущённым взглядом на затянутую в кожу высокого сапога ступню, которой Карин нервно постукивала по полу. – Мы же проверили, в кабинете его нет. Какой смысл стучать? - Заткнись, – бросила она в ответ. Суйгецу пожал плечами, опёрся плечом о стену и скрестил руки на груди. Они ждали Тоби возле двери его кабинета в полутьме коридора без малого полчаса. И с каждой минутой Карин нервничала всё больше, отчаянно кусая губы. - Может, он вообще всю эту затею бросил, – не то спросила, не то предположила Карин. - Я бы на его месте точно бросил, – кивнул Суйгецу. – Учитывая, сколько народу полегло, перспективы у Акацки, прямо скажем, из рук вон. - Думаешь, он не вернётся? – покосилась на компаньона девица. - Да прекрати ты дёргаться! – не выдержал Хозуки. – Придёт он. Куда денется… - Ты же сам только что сказал, что бросил бы эту затею! – возмутилась она. - Так то я, а то он, – охотно пояснил Суйгецу. – Он же конченый псих! - Можно подумать, ты нормальный, – фыркнула девица. - Да уж понормальнее тебя! – парировал Хозуки. - Достал, – устало произнесла Карин и в который раз сверилась с часами. Они оба дёрнулись и переглянулись, услышав звук приближавшихся шагов в одном из ответвлений коридора по левую руку. Карин взволнованно переступила с ноги на ногу, а Суйгецу отделился от стены и встал за спиной у напарницы. - Чем обязан? – бросил Тоби, смерив их полным неприязни взглядом. - Мы хотим кое-что обсудить, – пробормотала Карин. - Некогда, – отрезал тот, отвернувшись от них, и вставил ключ в замок. - Этот разговор интересен не только нам, но и Вам, – сказала девица, нервно поправив очки. – У нас есть одна идея. - Вряд ли меня заинтересует ваша болтовня, – ответил Тоби, распахнув дверь и так и не обернувшись. – У меня и так забот хватает. - Да уж! – вмешался Суйгецу, как только Карин устремила на него растерянный взгляд. – Вам не позавидуешь. Только зря Вы не хотите нас выслушать. Вдруг идея не настолько плоха. - Сомневаюсь, что вы можете придумать что-то дельное, – процедил Тоби, однако всё-таки остановился на пороге и бросил на парочку взгляд через плечо. - Ну, раз сомневаетесь, то мы пошли! – Суйгецу подхватил Карин под локоть и потащил по коридору, не обращая внимания на возмущённое шипение девицы. – Пошли-пошли, детка. Найдём кого-нибудь, кому в самом деле будет интересна техника воскрешения мёртвых змеиного саннина. - Техника воскрешения мёртвых Орочимару? – переспросил Тоби, развернувшись на пороге. - Ага, – подтвердил Суйгецу, не сбавляя шаг, Карин, которую он по-прежнему тащил под руку, поджала губы и бросила взгляд на напарника, тот криво усмехнулся и многообещающе приподнял бровь. - Не слышал, чтобы Орочимару разработал какую-то технику, которая позволяла бы воскрешать мёртвых, – настороженно протянул Тоби. - На самом деле, это техника Второго Хокагэ, – невозмутимым тоном проговорила Карин, после того как Суйгецу всё же остановился и незаметно ткнул её локтем в бок. – Орочимару активно работал над ней и добился немалых успехов. - И ты знаешь, как ею пользоваться? – Единственный видимый сквозь маску Шаринган недоверчиво прищурился. - Я несколько раз участвовала в испытаниях, – Карин вскинула подбородок. - Мне казалось, что правой рукой Орочимару был этот очкарик, Кабуто. При чём здесь ты? – Акацки склонил голову к плечу и испытующе посмотрел на девушку. - В исследованиях требовалось много помощников, – ответила девица, подбоченившись. - Это я могу подтвердить, – расплылся в улыбке Суйгецу. – На мне эксперименты ставила именно она. – Хозуки помолчал, изучая напряжённую фигуру собеседника. – Мне думается, в вашем положении, босс, – проговорил он, закинув руку за голову, – не такой уж и большой выбор, верно? – Его кривая ухмылка стала шире, как только Тоби ответил ему мстительным взглядом. – Так я и думал. Так что, босс? Выслушаете нас? Тоби помолчал немного, потом отступил в сторону и кивком пригласил их войти. Карин и Суйгецу неторопливо проследовали в кабинет. *** Едва за Саске закрылась дверь, Тоби расслабленно откинулся в кресле, заложив руки за голову и удовлетворённо улыбнувшись под маской. Ещё сутки назад ситуация казалось ему патовой, а теперь он чувствовал себя на коне. В лаборатории дожидался добытый Риннеган, Карин обещала воскресить сильных шиноби, чтобы они выступили на стороне Акацки в неминуемо приближавшейся войне, да ещё и упрямец-Саске согласился на пересадку глаз его драгоценного братца, что обещало серьёзное увеличение его способностей. Хотя бы за счёт ослабления или полного нивелирования отдачи от применения техник и возможности тренироваться в полную силу, не боясь потерять зрение. Оставалось лишь дождаться возвращения Зецу из разведывательной операции в Суне и выложить перед ним все козыри. Компаньон не заставил себя ждать. Беззвучно отделившись от стены, он прошёл внутрь комнаты и уселся в кресло напротив, внимательным взглядом прищуренных жёлтых глаз изучая непринуждённую позу проштрафившегося Учихи. - Ты что-то весел, – пропел Белый. – Не хочешь рассказать о причинах столь бурной радости? А то у нас-то только плохие новости: эти надоедливые шиноби умудрились воскресить чёртова Кадзекагэ. Так что, если только Альянс шиноби не прислал посольство с белым флагом, даже и не знаю, чем может быть оправдано твоё возмутительно хорошее настроение? - Белого флага нет, да и вряд ли мы его дождёмся, – ответил Тоби, чуть пожав плечами. – Но есть хорошие новости. Он склонился к столу, положив на него локти, и несколькими ёмкими предложениями доложил обстановку. - Как видишь, я дорожу твоим доверием и всегда прикладываю максимум усилий, чтобы его оправдать. - Положим, так, – прошипел Чёрный. - Просто везение, – пренебрежительно бросил Белый. – К тому же, чтобы воспользоваться Эдо-Тенсей, нужно собрать образцы ДНК умерших десятки лет назад шиноби. А у нас не так много людей. - У нас достаточно времени, – отозвался Тоби, снова откинувшись на спинку стула. – Я планировал составить список и отправить Таку собирать образцы. Карин подтвердила, что Орочимару в своё время имел неплохую коллекцию, правда, немного с другой целью, но и для Эдо-Тенсей подойдёт. Всё это мы успеем реализовать, пока будет готовиться армия. Зецу кивнул, сцепив разноцветные руки в замок, и после небольшого молчания добавил: - Кадзекагэ собирает совет. Мы должны там быть. - Я возьму это на себя, – отозвался Тоби. – Но до этого я должен успеть сделать операцию Саске и себе. Если ты, конечно, не возражаешь. - Не возражаю, – прошипел Чёрный. – Всё для успеха операции. - Всё для успеха операции, – эхом повторил Тоби. *** Саюри натянула тёплое одеяло повыше, укрыв острые плечи свернувшейся клубком Амаи, беззвучно поднялась и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь. В коридоре приятно пахло мятой, девушка неслышными лёгкими шагами направилась на кухню, где и нашла суетившегося над подносом с чаем Кабуто. - Я сделал чай, – словно почувствовав её присутствие, Якуши обернулся. – Она заснула? - Да, – Саюри устало вздохнула и присела на краешек табурета. - Послушай, это не правильно, – начал Кабуто, сосредоточенно нахмурившись. – Это твой дом. А теперь получается, что у тебя даже комнаты своей нет. – Он нервно поправил очки. – Давай так: я перееду в комнату к Итачи, и тогда Амаю можно будет разместить в моей... - Не надо. – Она подняла на него ласковый взгляд и устало улыбнулась. – Я очень ценю твою заботу, – быстро добавила она, заметив, что Кабуто упрямо поджал губы и набрал в грудь воздух, чтобы продолжить уговоры. – Правда, ценю. Но так даже лучше: Амае сейчас лучше не быть одной. Вдруг приснится кошмар, а рядом никого не будет. Я прекрасно размещусь на футоне, пожалуйста, не переживай. И спасибо за чай, – она сделала глоток из заботливо пододвинутой поближе чашки, – очень вкусно. Кабуто кивнул, взял свою чашку и уселся напротив, предвкушая очередную увлекательную беседу на ночь, однако Саюри была молчалива. Её взгляд и улыбка были усталыми и как будто вымученными. И как бы ирьёнину ни хотелось услышать подробности путешествия, он понимал, что подруге надо отдохнуть, она была измотана, может быть, не столько физически, сколько морально-психологически. - Тебе надо отдохнуть, – проговорил он наконец. - Да, – она кивнула, как будто очнувшись от забытья. – Только выйду на террасу ненадолго – и спать. Устала очень. - Иди, я всё уберу. Подарив товарищу улыбку, девушка налила себе ещё немного чая и, подхватив кружку, вышла в коридор. Ночной воздух был прохладным и влажным, россыпь звёзд украшала тёмный небосклон. На верхней ступени лестницы, ведущей на лужайку, напряжённо выпрямив спину, сидел Итачи. Саюри замешкалась на доли секунды, соображая, остаться или уйти, пока он её не заметил, но Учиха быстро разрешил её дилемму. - Я снова должен поблагодарить Вас, – он обернулся вполоборота. – Если бы не Ваше участие, вряд ли поход можно было бы считать удачным. - Вы бы нашли другого провожатого, Итачи-сан, – отозвалась она, всё-таки усаживаясь рядом. – Это не такая уж и сложная задача. - Помочь найти дорогу, в самом деле, не так трудно, но я говорил совсем о другом, – он помолчал. – Спасибо, что позаботились об Амае. Вам это удалось гораздо лучше, чем мне. Саюри внимательно изучала его лицо с минуту, потом заговорила: - Со временем Вы научитесь заботиться о ней. Вы будете хорошим опекуном. Вы ведь заботились о Саске. - Заботился, – он едва заметно горько усмехнулся. – Сделал из мальчика обозлённого на весь мир сироту, который мечтает только о том, чтобы любыми способами стать сильнее и убить старшего брата. Вы называете это заботой? - В итоге же всё сложилось неплохо, – попыталась сгладить острые углы Саюри. - Да, но едва не стало катастрофой, – раздражённо проговорил Итачи и чуть подался вперёд, положив локти на колени. – Иногда я думаю, каким был бы Саске, если бы... Если бы не я. - Вы слишком жестоки к себе, Итачи-сан, – проговорила Саюри. – Я ещё мало знаю Саске-куна, однако уже сейчас могу сказать, что, став сильным и способным шиноби, он не утратил человечности, способности к самопожертвованию, умения любить. - Это удивительно. И произошло, скорее, вопреки, – Итачи устало вздохнул. – Последние десять лет я только и делал, что последовательно уничтожал в нём всё человеческое. Заставлял его ненавидеть, надеясь, что ненависть даст ему силу. - Так и произошло, – ответила Саюри. – Но Вы ведь воспитывали его не только последние десять лет. – Она замолчала, а Итачи замер, размышляя над её словами. – Вы заложили прочный фундамент ещё в детстве, – проговорила Саюри, когда Учиха недоверчиво нахмурился. – Саске-кун – хороший человек, и он стал таким благодаря Вам. Она легко поднялась и готова была уже скрыться в доме, когда до них донёсся знакомый шум мощных крыльев Куро. Ворон приземлился сразу на плечо Итачи, Учиха слегка погладил блестевшие в лунном свете перья. - Он что-то принёс, – проговорила Саюри, наклонилась ниже и подставила руку: Куро с важным видом выложил на её ладонь нанизанные на кожаный шнурок подвески из яшмы. – Как будто ожерелье или чётки. Она принялась распутывать клубок, в то время как ворон открыл клюв и обессиленным едва слышным шёпотом произнёс: "Изанаги... Оружие... Спасибо". Итачи выпрямился, едва услышав голос. - Это Конан? – переспросила Саюри, встревоженно взглянув в лицо собеседнику. - Да. – Учиха поднялся. – Её последние слова. – Он помолчал. – Значит, глаза Нагато теперь у Тоби. - Что такое Изанаги? И какое оружие она имеет в виду? – не унималась девушка. - Изанаги – техника клана Учиха, – бегло пояснил Итачи, сведя на переносице тёмные брови. – Скорее всего, она была применена против Конан и стала причиной её поражения. Что касается оружия... Не знаю... Может быть, это ожерелье... Дайте мне его. Он требовательно протянул руку, Саюри послушно положила на раскрытую ладонь наполовину распутанный комок шнурков. Итачи молчал и хмурился, перебирая длинными пальцами гладко отполированные кусочки самоцвета. - По форме они напоминают томоэ и сделаны из драгоценной яшмы, – решила помочь Саюри. - Ясакани, – едва слышно проговорил Итачи и, крепко сжав кулак, вошёл в дом.