Пятилетний Тодороки Шото последовал за Старателем в вестибюль его агентства. Регистратором была молодая женщина с черными волосами, собранными в пучок, она была одета в светло-оранжевое кимоно. Шото несколько раз приходил с отцом на работу, в основном, чтобы использовать здешнюю тренировочную комнату, которая была лучше оборудована.
— Шото, — сказал Старатель. — Веди себя хорошо и оставайся здесь, я скоро вернусь.
У мужчины было назначено собрание, и он оставил Шото возле своего кабинета. Вокруг двигалось много помощников, и, поскольку это был верхний этаж, туда могли войти только те, у кого был особый допуск. Шото сел на диван в углу, и ему принесли закуски. Внутри агентства Старателя были полы, покрытые белой плиткой, и стены с узорами в виде волн, и пламени. Белый, синий и красный — эти три цвета создавали странную успокаивающую атмосферу. В то время как общая планировка были довольно современной, в ней все еще были знакомые детали, которые Шото видел в своем доме. Пол был разделен столами и компьютерами, но у некоторых окон были деревянные рамы. Потолок тоже выглядел деревянным, с вырезанными на нем рыбками или другими водными существами.
Примерно через час Шото стало скучно. Обойдя офис, он выглянул в окно и начал считать людей внизу. С такой высоты они выглядели как муравьи.
— На что ты смотришь? — спросил кто-то позади него.
Шото обернулся и увидел девочку. Она выглядела немного старше его, может быть, примерно того же возраста, что и Нацуо. Ее кожа была бледной, а в центре лба был рог. Девушка была одета в красно-черное кимоно, а ее черные волосы были заплетены в две косы с золотыми колокольчиками на концах.
— Люди. Они похожи на муравьев, — Шото указал на окно. Он не знал, откуда взялась эта девочка. Может быть, она была дочерью одного из помощников? Оглянувшись, Шото увидел, что все взрослые были заняты работой, и никто из них, похоже, еще не заметил их. — Кто ты?
Девушка секунду смотрела на него.
— Ты сын Энджи… самый младший?
Шото подумал, что было странно, что она называла его отца по имени, но он кивнул.
Она выглядела счастливой и протянула к нему руку.
— Я Дзасики-вараси. Хочешь поиграть со мной?
У нее была приятная улыбка, и Шото подумал, что она совсем не плохая. Злодеи в новостях всегда были взрослыми. И хотя его отец всегда предупреждал его, что он не должен следовать за незнакомцами, никто же не будет против, если они поиграют в агентстве, верно? Вокруг было столько героев.
— Конечно, — сказал он.
Они не ушли далеко, только в коридор, который был соединен с несколькими большими конференц-залами. Дзасики, казалось, очень хорошо знала расположение комнат и могла очень быстро взбираться по колоннам. Не все потолки в агентстве Старателя были такими же гладкими, как в обычных офисных зданиях. По крайней мере, на верхнем этаже было много дерева, искусно соединенного вместе, а свет был встроен в резные узоры, как жемчужины в моллюске или зажат во рту деревянного дракона.
Дзасики села на одну из поддерживающих деревянных балок и указала вниз на помощников. Каким-то образом ей удалось затащить сюда и Шото, и мальчик подумал, что, возможно, это ее причуда. — Вон того в последнее время беспокоит выпадение волос. Он беспокоится об этом и во сне. У того, что сзади, недавно появилась девушка, и они находятся в фазе поцелуев. У женщины справа есть дочь, которая играет на скрипке.
Если бы Шото был постарше, он бы понял, как странно, что никто из взрослых не заметил, что они здесь, наверху, или что девочка слишком много знала о личной жизни героев. Но ему было пять лет, и он не обращал внимание на это, поэтому просто слушал, как девочка рассказывала все личные драмы помощников, и делилась с ним печеньем.
— Ты не очень общительный, не так ли? Как и твои родители, — сказала она, но затем продолжила разглагольствовать о сотрудниках агентства, и Шото было трудно вмешаться в разговор.
Старатель вернулся, и Шото заметил, что на его отце не было костюма героя. Не обтягивающий костюм и даже не более традиционный. Вместо этого он был в темно-синем костюме с галстуком с узором пламени. Длинные рыжие волосы ниспадали на его правое плечо, он завязал их на концах золотым кольцом. Он осмотрел комнату и вошел в один из пустых конференц-залов.
Дзасики дернула Шото за рукав, говоря, чтобы он следовал за ней вдоль балки, и Шото был удивлен, увидев, что на краю потолка был люк. Он был искусно встроен в угол как часть деревянной резьбы. Как путь побега ниндзя.
Он никогда не знал, что в агентстве его отца есть такое!
Они появились на потолочной балке над конференц-залом, в который вошел его отец. Старатель стоял перед окном, глядя на реку.
— Дзасики, — позвал Старатель, не поворачивая головы. — Мне нужно вернуть сына.
Дзасики надулась, но помогла Шото спуститься с балки. Перескакивая, девочка бросилась на рыжеволосого мужчину, забравшись ему на спину и болтая ногами.
— Ты должен чаще приводить сюда Шото. Мне нравится, когда вокруг больше товарищей по играм.
— Это не детский сад, мы не можем работать, если вокруг слишком много детей.
Девочка наклонила голову, как будто думала, а затем кивнула.
— Тогда работай. Я не люблю бездельников.
Она спрыгнула с его спины, и колокольчики в ее волосах зазвенели. Помахав Шото, девочка выбежала за дверь и быстро исчезла.
— Пока, Шото!
Старатель поднял Шото на руки. Шото обнаружил, что объятия отца были слишком теплыми, но он не пытался вывернуться. Несмотря на то, что Шото был молод, его отец всегда был заметной фигурой в его жизни. Его братья и сестра и средства массовой информации всегда говорили, что Тодороки Энджи был странным человеком, но Шото не знал, правда ли это. Что вообще считалось странным? Его одноклассники не медитируют в реке и не ходят в горы. Немногие родители просыпались бы рано, чтобы попрактиковаться в стрельбе из лука или заставить детей бегать круги. Кроме того, они, конечно, не держат выдру в качестве домашнего питомца.
Это было странно?
Может быть. Нечасто можно было встретить мужчин с такими длинными волосами в наши дни. Помимо тренировок, у отца Шото было много старомодных увлечений. Честно говоря, Шото не особо любил тренироваться. Ему нравилось играть в реке, но не бить по мишеням и не бегать. Старатель заставляет их размахивать бамбуковыми мечами для кендо. И он почти всегда засыпал, когда ему приходилось медитировать.
Но Шото полагал, что с его отцом в целом все в порядке. Он был, возможно, слишком суров и уделял много внимания Лорду, но его рассказы были интересными. Отец Шото, возможно, не был похож на других отцов, которые носили своих детей на плечах или учили их кататься на велосипедах, но он играл с ними в го и приносил домой сладости, творчески оформленные в виде нежных цветов. Это был очень традиционный вид конфет, для изготовления которых требовались особые навыки.
Старатель был не очень разговорчивым человеком, если только его собеседник не был Аракавой. Человек с синей кожей был хорошим другом профессионального героя. Он часто бывал у них дома, и Шото несколько раз видел, как Старатель улыбался Аракаве.
— Ты должен рассказать кому-нибудь, прежде чем убегать и играть с другими, — легко упрекнул его отец, вынося Шото из конференц-зала. — И…
— Если омамори станет горячим, когда кто-то разговаривает со мной, я должен быстро уйти, — закончил предложение Шото. Это правило было внушено Шото и его братьям и сестре. Омамори представляло собой небольшой мешочек из синей ткани с небольшим количеством серебра. Конец мешочка был зашит и перевязан черной ниткой, а тонкая нить позволяла детям Тодороки носить омамори на шее.
Старатель согласно кивнул.
— Пойдем домой, — сказал он.
***
Когда наступили выходные, Шото проснулся и обнаружил, что остался один. У обслуживающего персонала был выходной, а Старатель был в командировке в другом городе по требованию полиции. У Фуюми были уроки рисования, а Нацуо ушел на футбольную тренировку. Тоя был дома, но он застрял в своей комнате с домашним заданием, так что он не считался.
Шото схватил коробку хлопьев и начал искать Лорда. Ему было интересно, куда делось речное существо. Обычно он мог найти Лорда в гостиной или в кабинете, но Лорда нигде не было видно. Тем не менее, он заметил человека с синей кожей, кормящего рыб в пруду.
— Шото, — позвал мужчина, обернувшись. Это был крупный мужчина с сильными мускулами. Его белые волосы были убраны назад, слегка выбриты сзади. Синяя кожа и золотые глаза, а еще возможно, из-за его причуды, температура его тела всегда была немного ниже средней.
Шото подошел к нему. Аракава был очень похож на Старателя. Ни один из них не улыбался часто, когда вокруг были другие, и с ними было нелегко завязать разговор. У них был этот неприступный вид, даже если они стояли молча. Но Аракава любил серфинг, и раньше он водил Шото, его братьев и сестру к морю, показывая им, как грести на досках для серфинга, или просто наблюдал, как они играют на песке, потому что они были слишком малы, чтобы покорять волны.
Аракава был одет в темно-серые брюки и черную рубашку. Положив руку на голову Шото, он погладил мальчика и наклонился, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Ты доел завтрак, оставленный на обеденном столе? — спросил Аракава?
— Да, — ответил Шото. Он смотрел на мужчину еще немного, прежде чем протянуть палец ко лбу Аракавы. — Что это у тебя на лбу?
— На лбу?
— Да, эта белая штука, — там была маленькая белая точка с острой продолговатой галочкой под ней. Шото привык к отметкам-жабрам на мужских щеках, но это было что-то новенькое. — Это еще одна татуировка?
Хотя рисунок не был похож на свежий. Это было странно. Шото думал, что татуировки заживают дольше. Он видел, как люди выходили из тату-салонов с бинтами, и художник говорил, что на заживление уйдут недели. Но вчера Шото видел Аракаву, и у него не было этой отметки на лбу.
Аракава внимательно посмотрел на него и внезапно поднял Шото с земли. Встав в полный рост, он начал двигать Шото, словно поднимая тяжести или проверяя чей-то вес. Шото на самом деле считал Аракаву немного страшнее, чем его отца. Это не был калечащий или удушающий страх, который делал его неподвижным, но он имел тенденцию говорить тише и ходить незаметнее всякий раз, когда был рядом с Аракавой.
— Что за
белую штуку ты видишь? — золотые глаза Аракавы сосредоточились на нем.
— Круг и галочка… или это перевернутый треугольник? — Шото честно ответил. Он увидел улыбку на лице Аракавы, и мужчина рассмеялся. Нечасто можно было видеть его таким счастливым.
Мужчина поднял его высоко в воздух.
— Хороший мальчик! Почему бы нам не пойти пообедать позже? Что ты хочешь съесть?
— Макдоналдс? — Старатель не позволял детям Тодороки есть слишком много нездоровой пищи. К удивлению Шото, Аракава кивнул, прежде чем позволить мальчику сесть к себе на плечи. Мужчина сегодня был в очень хорошем настроении, поэтому Шото добавил: — Можно мне еще рожок мороженого?
— Конечно.
Улыбаясь, Шото подумал, что сегодня будет отличный день.
***
Была ночь, и луна сияла на фоне черного неба. Сегодня ночью не было звезд, но густые облака висели низко, сигнализируя о том, что вот-вот начнется дождь. Лорд Аракава сидел у окна с бутылкой ликера в руке. Поскольку было уже поздно, он был в простой черной мантии, свободно стянутой синим поясом.
Закрыв окно, Энджи почувствовал, как его снова тянут в объятия любимого. Его спина коснулась груди лорда Аракавы, а рука легла ему на подбородок, поворачивая голову. Их дыхание смешалось, испорченное сладким запахом алкоголя. Поцелуи были легкими, но липкими от пьяной лени.
Энджи положил руку на грудь ёкая.
— Лорд Аракава, я думаю, ты выпил слишком много.
Для хранителя реки было необычно быть таким откровенно лихорадочно эмоциональным.
— Есть новость, достойная празднования, — лорд Аракава поцеловал Энджи в лоб с улыбкой на губах. Однако в его тоне было не так много чистой радости. — Шото разглядел иллюзию и сегодня указал мне на метку.
— Правда? — Энджи был удивлен. Хотя для ёкая не было бы чем-то надуманным притворяться, и выдавать себя за людей в этом причудливом обществе, ёкаи все же имели тенденцию использовать часть своих сил, чтобы менять свою внешность. Они хотели выглядеть менее устрашающе и это также было вежливо по отношению к другим ёкаям, не размахиваться своих павлиньим хвостом каждое мгновение. Однако было несколько знаков рассказывающих ёкаем, кто есть кто, обычно это были отметины на их телах или рогах и особые узоры. Конечно, такие знаки иногда также символизировали, был ли ёкай в расцвете сил или каким именно ёкаем он был.
Метка лорда Аракавы была у него на лбу, и он обычно довольно хорошо скрывал ее с помощью небольшой иллюзии, поскольку для людей было странно иметь татуировки на лице. Особенно в Японии татуировки обычно имели символизм и плохую репутацию, которая связывала их со старыми злодейскими бандами. Лорд Аракава уже казался внушительным, не было нужды еще больше пугать людей.
Но иллюзия была всего лишь иллюзией, предназначенной только для обмана глаз смертных, а не сородичей. Другой ёкай или оммёдзи с достаточно сильной духовной энергией мог легко видеть сквозь нее.
— Это замечательная новость, — сказал Энджи и почувствовал, что улыбается. — Может, в нем пробудился его ёкай.
Их дети достигли верха развития, как обычные люди. Хотя Энджи не паниковал из-за медленного процесса, он был слегка обеспокоен.
Лорд Аракава, похоже, не согласился с ним. Поднося бутылку с алкоголем к губам, он провел по позвоночнику Энджи, словно утешая его.
— Это хорошее развитие, но я бы не возлагал слишком больших надежд. Кровь остается просто кровью, если она теряет свою силу.
— Они все еще наши дети, даже если они не унаследуют твою силу, — ответил Энджи с легким неодобрением в тоне. — Все еще жители реки, часть Аракавы.
Семейные связи между ёкаями для большинства из них были очень отчужденными. Поскольку не всем из них требовался родитель, концепция семьи для них была более или менее чуждой. Не говоря уже о том, что их долгая продолжительность жизни уменьшила важность связей через кровь.
— Не то, чтобы я стал относиться к ним хуже, если бы они не демонстрировали потенциал, — попытался объяснить лорд Аракава. — Но, если их человеческая сторона будет преобладать, я боюсь, что у них будет короткая продолжительность жизни по сравнению с остальными. Расстаться с ними, когда придет время, будет тяжело.
Хранитель реки встречал много людей, которые в конце концов умирали. Одни были его знакомыми, другие его последователями или просто обычными смертными, живущими своей жизнью. Это было естественно, учитывая разницу в продолжительности жизни между их видами. Они увидят, как их дети стареют и слабеют, оставляя их слишком рано, после ста с лишним лет. Лорд Аракава думал, что это разобьет его возлюбленному сердце, поскольку Энджи не привык к смертям от времени. Такие прощания никогда не становились проще, сколько бы раз это ни случалось.
Энджи вздохнул и прислонился к лорду Аракаве.
— …Возможно, еще слишком рано думать об этом.
Лорд Аракава поцеловал край виска Энджи. Он больше ничего не сказал, и они так и остались, прислушиваясь к биению сердец друг друга и льющему снаружи дождю.
