Империя из слоновой кости

      Мне исполнилось шесть, когда я увидела первого утопленника.       С тех пор я перестала считать.       Обычно первые трупы проплывали вниз по реке весной. В наших краях вода не сковывалась льдом, но зимой всё спокойно. Стоит же сойти снегу, как обычно появлялись один-два. Отец в такие дни не закидывал сети в реку. Делал охранный жест и говорил, что это плохое время для улова.       Они проплывали вниз.       Иногда выглядели совсем свежими, будто живые люди уснули. Порой же уродливы и раздуты. Это значит, долго плыли. Речной король потребовал жертву сильно выше по течению.       — Это традиция, — повторяла старшая сестра вслед за матерью.       Именно она показывала мне трупы. А потом мы возвращались к матери и помогали ей сортировать или чистить рыбу. Я разбирала отцовский улов, а перед глазами еще стояли раздутые, начинающие гнить мертвецы.       Это традиция.       Когда Речной король просит о жертве, ее приносят воде. Душа человека соединяется с богом, питает его, а он в свою очередь наполняет воды новой рыбой. Все деревни вдоль реки живут за счет улова, который продают на запад. Мы восхваляем Речного короля, хотя он бывает жесток. Как вода, способная отдавать и забирать.       Это традиция, шептала я про себя. А потом перестала считать проплывающих утопленников или обращать на них внимание.       Пока Речной король не выбрал мою сестру.       Сначала вода на ее подушке, потом диковинная рыба на пороге. Мать плакала, отец хмурился, сестра торжественно готовилась уйти к богу.       Ночью она шепотом рассказала мне, что на самом деле хочет сбежать, и всё это сама подстроила.       — Родители не отпустят! А я хочу в большой город, подальше от рыбы и богов, которым нужны люди. Это будет наш секрет.       Сестра продолжала изображать знаки Речного короля. Я молчала и надеялась, что ее жизнь сложится, когда она убежит.       По традиции, каждый сам выбирает, когда и как отдаст жизнь Речному богу. Когда однажды утром сестра исчезла, мать расплакалась, но отец сурово заявил, что теперь ее душа вместе с водой. Я знала правду, молчала и улыбалась, помогая отцу закидывать сети.       Пока мы не увидели запутавшееся в камышах тело моей сестры. Ее глаза невидяще смотрели в небо, а тело обнимала речная вода.       Бог забрал свою жертву.       А я так и не узнала. Это мне сестра врала, пытаясь обставить знаки как собственный побег? Или правда сама всё делала, но Речной король не простил обмана.       Наши души принадлежат ему, как он сам принадлежит реке и нам.       Это традиция.