Лунариум

— Юнги! — слышится с одного конца поселения. — Юнги-я! — слышится с другого. — Юнни! — из детского уголка. — Ох, да ты нарасхват, — смеётся Тэхён, прикрывая рот ладонью. Юнги смотрит на него укоризненно. — Всем надо помочь, — вздыхает Юнги. Сейчас он на поляне около импровизированного детского садика. Маленькие волчата играют, резвятся, кто в образе волчонка, кто-то в человеческом облике, и за всеми надо приглядеть. Малышей всего десять, но это становится трудно, когда они разбредаются по поляне, и Юнги приходится их постоянно пересчитывать. — Иди, я пригляжу за ними, — кивает Тэхён на копошащихся внизу крох. — Да? Спасибо! А у тебя самого дел нет? — Лазарет пуст, да и лекарства все есть, — заверяет Тэхён. — Мне правда пока нечем заняться. — Хорошо! Я быстро! Юнги убегает, а Тэхён продолжает вместо него возиться с детишками. Он грустно вздыхает и с тоской смотрит на них. Волк внутри сворачивается калачиком и прячет нос, накрывая его лапами. Недалеко, с другой стороны поляны, на покрытой щебёнкой площадке, тренируются мужчины-альфы. Они отрабатывают боевые упражнения. Кто с оружием, кто рукопашный бой. Кто в одиночку, а кто-то в паре. Им что и в облике волка, что в облике человека всё равно нужно отрабатывать подобные упражнения. Сокджин стоит в отдалении, на площадке для стрельбы. Он целится в мишени, почти каждой попадая в центр. — Хей, — слышит он со спины. Он опускает пистолет и оборачивается. — Привет, Хо, — кивает он. — Решил пострелять? — интересуется Хосок. — Да так, размяться захотелось, — пожимает плечами Сокджин. — Да, иногда полезно. Я вот на самом деле думаю, не пригодилось бы мне это умение никогда, — признаётся Хосок. — Да, согласен. Но ты же знаешь, мы – главная мишень для охотников. Они ненавидят нас и пытаются пристрелить при любом удобном случае. — Да, наша жестокая реальность, — кивает Хосок. — Как Чонгук там? — интересуется Сокджин. — Капризничает. Ну знаешь, гормоны там всякие, — тяжело вздыхает Хо. — Ага, — кивает Сокджин. Ему, если честно, это всё было бы только в радость. — А у вас с Тэхёном как? — осторожно интересуется Хосок. Сокджин переводит тоскливый взгляд в сторону, на Тэхёна, ему его хорошо видно со своего места. Как тот возится с малышней на пару с вернувшимся Юнги. Как улыбается и умиляется с детишек. Как к ним подходит один омега и просит приглядеть за совсем крохой. Видит, как Тэхён улыбается младенцу, как покачивает его. Как заботлив с ним. — Никак, — со вздохом отвечает Сокджин. — Может, вам в город съездить, в больницу? — предлагает Хосок. — Предлагал. Отказывается. Сокджин отводит взгляд. Снова поднимает пистолет и делает несколько выстрелов подряд, попадая в центр. Хосок прощается, просто похлопав друга по спине, и уходит. Юнги к импровизированному детскому садику возвращается довольно быстро. — Не думал, что спустя месяц помощи по хозяйству мне предложат ещё и за детьми смотреть, — вздыхает Юнги. — Они милые, — улыбается Тэхён. Ему, кажется, за ними приглядывать даже интереснее, чем Юнги. К ним иногда подходят омеги подростки, зовут Юнги гулять, но в итоге остаются с ним. — Ого, сколько тут помощников, — удивляется Намджун, проходя мимо в свой дом. — Вожак, — Юнги и Тэхён кланяются. — Как дела у вас? — останавливается он около них. — Всё хорошо, — кивает Юнги. Намджун его внимательно осматривает. Видит синяки под глазами, уставший вид и потухший огонёк во взгляде. Юнги стал тихий, неприметный и это не осталось незамеченным для Намджуна. Да, хоть Юнги и ходит по поселению, но это только из-за каждодневных дел, а если бы их не было, он бы просто закрылся у себя дома и перестал бы выходить. — Всё в порядке, правда, хён, — кивает Тэхён, подтверждая слова друга. Он всё ещё держит на руках малыша, которого ему принес омега. Намджун видит и это. Тэхён хорошо смотрится с младенцем на руках. Так правильно. — Хорошо, не опаздывайте на вечернее собрание, — предупреждает вожак и идёт дальше. — Конечно! — заверяют его Юнги и Тэ в один голос. — Ох, омеги, — вздыхает он, отойдя от них. За делами проходит ещё неделя. В один из дней Юнги не нужно следить за детишками, да и старшие омеги не нуждаются в помощи. — Юни, — зовёт Тэхён, уже за полдень заходя в дом омеги. — Юнги?! Никто не отзывается, и поэтому Тэхён начинает ходить по комнатам, ища младшего. Находит он его в спальне. Юнги сонно поднимает голову с подушки, садится на кровати. — Ох, Тэхён? — Ты чего? Спишь ещё? Уже полдень. Ты никогда раньше не спал так долго, — удивляется Тэ. — Ну, я просыпался, но что-то снова так спать захотелось, — зевает Юнги. — Всё хорошо? Может, заболел? Дай-ка лоб проверю, — он присаживается на край кровати и губами касается чужого лба. — Нет, не горячий. Нигде не болит? — Болит… — грустно произносит Юнги. — Что? Где? — встревоженно спрашивает Тэхён. — Вот здесь, — сжимает на груди рубашку Юнги. — Ох, малыш, — Тэхён вздыхает и гладит его по голове, приглаживая растрепанные белые локоны. — От этой боли нет лекарства, но она пройдёт со временем. Юнги грустно опускает голову и пушистые ушки тоже безвольно повисают. Тэхён тянется и обнимает младшего. Тот жмётся ближе. Хочется плакать, но Юнги не плачет. Крепко зажмуривает глаза, дышит глубоко и постепенно успокаивает трепещущее сердце. — Давай отвлечемся? — предлагает Тэхён, спустя время отодвигаясь. — Как? — Юнги смотрит заинтересованно. — Ты же всё ещё помнишь, что нужно, чтобы жить в городе? — с прищуром спрашивает Тэхён. Юнги поднимает руку, касается своих пушистых ушек и тянет одно вниз. — Чтобы ушек и хвостика не было, — кивает Юнги. — Именно, — подтверждает Тэхён. — Потренируемся их прятать ещё раз? — Хорошо, — кивает Юнги. — Сейчас, только умоюсь. — Конечно, — Тэхён улыбается, провожая младшего взглядом. Он спускается в гостиную, там стоит большое зеркало в полный рост. Юнги нужно тренироваться перед ним, чтобы видеть, получается или нет. Юнги возвращается довольно быстро. Встаёт перед зеркалом, смотрит на своё отражение, замечая помятый вид, кривится. Потом прикрывает глаза, делает глубокий вдох, настраивается на рабочий лад, выдыхает и открывает глаза, смотрит на своё отражение решительно. Тэхён со стороны наблюдает за этим, сдерживая тихие смешки. — Ты ещё язык покажи своему отражению, — тихо фыркает он, всё-таки не сдерживаясь. — Надо будет и покажу, — бубнит Юнги. — Хорошо-хорошо, — посмеивается Тэхён и становится позади Юнги. Он аккуратно кладёт ладони на его плечи. — Для начала расслабься, — говорит он, чуть массируя худые плечи. Юнги постепенно расслабляется. — А теперь представь что-то хорошее, ради чего ты хотел бы переехать в город. Что для тебя это было раньше? — Папа… — тихо произносит Юнги и снова весь напрягается. — Не напрягайся, — нажимает пальцами на плечи Тэхён. Юнги опускает голову, даёт себе немного времени собраться с мыслями и снова смотрит на своё отражение. Уже спокойнее. — Хорошо. А что для тебя является этим сейчас? Юнги задумывается. Папе он больше не нужен, так что это теперь точно не ради него. А ради кого? Он же там больше никого не знает… Или знает?.. В голове всплывает образ доброго взрослого мужчины. Заботливого и такого хорошего. Лицо всплывает в памяти. Лицо и яркая улыбка. Юнги невольно и сам начинает улыбаться, когда вспоминает. — Чимин, — одними губами произносит он. Юнги думает, что вот ради него он бы вернулся в город. Он ещё пообщался бы с ним. С ним интересно. — Ого… — слышится сзади удивлённо. Юнги открывает глаза и смотрит в своё отражение. Сначала он не понимает, чему удивляется Тэхён, но потом видит. Ушек и хвоста нет. Просто белые волосы на голове, без ушек. — Вау! Получилось! Получилось!!! — радостно восклицает Юнги. Трогает волосы, но не находит ушек, крутится вокруг своей оси, пытаясь понять, где же припрятался хвост, но ни того, ни другого нет. Юнги радостно кидается на Тэхёна с объятиями, сосредоточенность улетучивается, а ушки и хвост возвращаются обратно. — Теперь ты знаешь, ради кого тебе стоит вернуться в город, — улыбается Тэхён. — Тренируйся, думая о нём. — Я понял, спасибо, — мило улыбается Юнги в ответ. А у Тэхёна на душе теплеет, видеть радостную улыбку младшего. Весь день Юнги тренируется у зеркала, и с каждым разом у него получается всё лучше. Только мысли о Чимине и помогают. Ушки и хвост получается прятать дольше, чем на пять минут, и это определенно прогресс. И весь следующий день Юнги ходит гордый, показывая старшим, как научился, и получая похвалу за свои старания. Проходит ещё пара недель. В поселении неспокойно. Старшие альфы возвращаются из патруля с плохими вестями. Намджун созывает экстренное собрание. — Как мне доложили Сокджин и Хосок, — кивает он на друзей, стоящих рядом с ним. — Охотники после затишья начали новую волну охоты. Они видели несколько вооруженных человек в лесу, нам нужно быть готовыми в любой момент. Они могут напасть когда угодно. Омеги, не пускайте детей вечером на улицу. Беременные омеги, вы тоже сидите по домам. Все альфы, способные к бою, будьте готовы в любой момент защищать поселение. Все внимательно слушают вожака, перешептываются, слыша новости, ужасаются. Этот вечер проходит тихо. На следующий день Юнги, как обычно, приглядывает за маленькими волчатами. Он играет с ними, учит чему-то и в принципе проводит с ними хорошо время. После обеда омеги постепенно начинают забирать детишек домой, следуя просьбе вожака, вечером не выпускать их из дома. С Юнги остаётся ещё четверо малышей, когда уже темнеет. Их родители обычно забирают глубоким вечером. Заняты делами поселения. А Юнги и не против сидеть с малышами. Когда они играются, а Юнги наблюдает, где-то в отдалении он слышит непонятный шум, а потом вой вожака. Этот вой пронизывает всё нутро тревогой. Вой оповещающий о беде. Случилось самое худшее, чего они ожидали. На поселение нападают охотники. — О нет… Хей, малышня, нам нужно идти. Быстрее в дом, — Юнги начинает подгонять малышей, но они начинают капризничать. Мимо проносится бурый волк — в нём Юнги узнаёт Сокджина. Где-то у самых ворот он нападает на человека, слышится выстрел, и Юнги дёргается, пугается и надеется, что выстрел не попал ни в кого из его друзей. — Ну же, — подгоняет он застывших на месте детишек. Но не успевают они и шага ступить, как перед ними появляется ещё один человек. Тоже охотник, облаченный во всё чёрное. С безумным оскалом и длинным кинжалом в одной руке. Между ним и застывшими на месте волчатами около десяти метров расстояния. Как только человек двигается, Юнги срывается с места, прямо в прыжке перекидываясь волком. На небе набирает силу полная луна, её лучи заливают поляну. Белый волк накрывает собой испуганных волчат, что пищат и жмутся друг к другу. Глаза волка сияют голубым, а оскал и грозное рычание не предвещают ничего хорошего. Он кидается на нападающего охотника, впиваясь в тело когтями. Скребёт, разрезая плоть. Вгрызается клыками, разрывая кожу, выпуская теплые струи крови. Человек кричит, в отчаянии машет руками, пытаясь отцепить от себя обезумевшего зверя. Задевает его, царапая по белоснежной шерсти кинжалом, но волк не замечает ничего. Он всё с новой и новой силой вгрызается в плоть, пока тело не перестаёт извиваться и издавать звуки. На охотнике не остаётся живого места, а волку словно и этого мало. Ярость пеленой застилает глаза, а пасть наполняет вкус крови, сладко-кислый, такой приятный. — Юнги! — слышит волк где-то в отдалении. — Юнги! — вновь более отчаянно. — Юнги! Ну же! — реальность начинает пробиваться сквозь пелену, застилавшую разум. Сознание возвращается к Юнги. Белый волк оборачивается на зов, весь окровавленный, белоснежная шерсть окраплена кровью. Левое плечо кровоточит, добавляя красноты шерсти. Только сейчас Юнги понимает, насколько ему больно. Рана в плече, видимо, глубокая. Насколько тело ослабло, тоже понимает только сейчас. Он видит обеспокоенное лицо Тэхёна, но оно вдруг начинает расплываться. Лапы волка совершенно не держат, и он заваливается на бок, падая без сознания и из последних сил перекидываясь в человеческий облик. В себя Юнги приходит спустя сутки. Он лежит на койке в лазарете. Голова гудит, в теле слабость, левой рукой не пошевелить. — Ты очнулся, — слышит он ласковое где-то сбоку. Юнги не без труда поворачивает голову и видит Тэхёна и ещё пару омег, суетящихся около раненных альф. — Ну и напугал же ты нас, Юнги. Как чувствуешь себя? — В голове… Пустота… Что произошло? — не без труда выговаривает омега. — Это мы у тебя хотели спросить. Ты словно дикий накинулся на того охотника. Живого места на нём не оставил. Стоял гордо, словно упивался его смертью, — рассказывает Тэхён. — Я? — удивляется Юнги. — Ага. И глаза у тебя голубым горели, выглядело красиво, но страшно, — кивает Тэхён и поправляет капельницу рядом. — А потом глаза у тебя светиться перестали, и ты упал в обморок. И вот сейчас только очнулся. Сутки прошли. Юнги в ужасе слушает рассказ и поверить не может, что это всё про него. — Я… — в ужасе сглатывает он. — Я убил? Убил человека? — спрашивает он, не в силах осознать этот факт. — Я?.. — Юни, милый, послушай. Ты – волк. Ты оборонялся. Ты защищал волчат. Совсем крох, которые не могли бы постоять за себя. Ты им жизни спас. Думай об этом, — пытается переубедить его Тэхён. — Но это не умаляет того факта, что я убил человека, Тэ! — в уголках глаз начинают собираться слёзы. Он. Забрал. Чью-то. Жизнь. Пусть это и был охотник, но он не имел права так поступать. — Вот ты хоть раз убивал человека? — Юнги. Эти охотники не люди. Они тоже убийцы. Мы ведь тоже наполовину люди, и они нас убивают и никакого чувства вины не испытывают. И убивают нас, потому что думают, что мы наносим вред обществу, когда мы буквально живём в лесу, в отдалении от обычных людей. А ты его не просто так убил. Ты защищался. И защищал невинных детей. Юнги эта информация мало в чем переубедила, но Тэхён решает, что ему самому надо это обдумать, пережить и принять. Юнги всю ночь уснуть не может, всё думая над этой ситуацией. В итоге он решает, что Тэ прав. Он защищался. Он не намеренно убил охотника, а вынужденно. Охотник напал первый. Обмозговав всё это к утру, Юнги засыпает неспокойным сном. Это случилось, и ему теперь с этим жить. Ещё бы выяснить, что с ним случилось, что за затмение произошло в голове, а пока сон подлечит.