***
Свои дела младший Таргариен не откладывает ни на секунду. Расхаживая от одного стражника к другому, он вынужден расспрашивать про всех присутствующих гостей на охоте, вытягивать из неразговорчивых рыцарей информацию и сверять их слова между собой. — Мой принц, — сир Харвин, пребывающий не в духе, в коридоре замка приветственно кивает Деймону. — Плохой день? — Таргариен останавливается. — Да на вас прямо лица нет. — Стражники вообще распоясались, — Стронг разворачивается к принцу, не скрывая причины своего недовольства. — В моем отряде не хватает одного новобранца, хватило же наглости покинуть пост прямо посреди смены! — он задумчиво почёсывает бороду и вздыхает. — Понизить бы им всем жалование. — И где пустует место? — Недалеко от Башни Белого Меча, — Харвин переводит взгляд за спину Деймона и приподнимает уголок губ в хитрой улыбке. — Теперь нужно думать, какого простофилю найти ему на замену. Принц оборачивается и замечает приближающуюся Рейниру. Как струнка, выпрямленная спина, гордо вздёрнутый подбородок, шикарное красное платье и волшебно уложенные светлые волосы, — в этом была вся принцесса. Появилась она в этом самом коридоре волей обстоятельств, желая пройти в сад, но из-за стоящих перед ней мужчин Рейнира непроизвольно изображает безразличие и смотрит куда-то мимо. — Принцесса! — настроение у Харвина значительно поднимается, когда наследница останавливается рядом с рыцарем. — Выглядите сегодня просто потрясающе. Позвольте… Он берет её руку и подносит тыльную часть ладони к своим губам. Жест обожания и почтения не проходит мимо Деймона, и тот кратко кивает в приветствии: — Принцесса. — Спасибо, Сир Харвин, — Рейнира мило и благодарно улыбается, не поднимая взгляд на дядю. — Надеюсь, ваша служба идет хорошо. — Я как раз этим занимаюсь, — Стронг ухмыляется, — спешу вам откланяться. Дела не ждут. Рыцарь, кажется, действительно спешит, и поэтому быстро удаляется, оставив наследников наедине. Рейнира на секунду задерживается, будто желая что-то сказать, но слова утренней записки давят душащей обидой. — Сир Харвин тебе предан, — Деймон первый разрушает нависшую тишину, внимательно наблюдая за племянницей. — Очевидно, да, — принцесса не сдерживается и всё-таки обращает свой взгляд на Таргариена. — Кто знает, может с ним у меня тоже возникнет разовая слабость. — Правда? — Деймон мимолётно усмехается, а затем слегка сжимает плечо Рейниры. — Правда, — она тут же сбрасывает его руку. Бросает вызов. Глупо, смешно, по-детски. — Рейнира, — принц выдерживает паузу и говорит чуть тише: — Это и правда была разовая слабость. — Я поняла и так. — Разовая, — Деймон ещё раз делает ударение на этом слове, — потому что дальше я собираюсь просить у короля твою руку и сердце. На языке Рейниры уже подготовлена новая колкость, но заявление принца вводит в ступор. Смесь разных эмоций накрывает её с головой: от шока до радости, от облегчения до страха перед неизвестностью. Она и сама хотела начать с отцом этот разговор, но всё же немного боялась и не могла решиться. Ведь всё, что касается Деймона, постоянно выходит из-под контроля. — А теперь позволь мне заняться своими делами, а не слушать твои капризы, мой дракон, — Деймон задерживает взгляд на Рейнире, пытаясь понять её реакцию, — а то мне предстоит ещё спасти твой прекрасный королевский зад. Рейнира остается одна, провожая принца взглядом. Она неосознанно дотрагивается до подаренного Деймоном украшения, которое надевает каждый божий день. Вся её обида исчезает так же быстро, как и появилась. Рейнира опускает взгляд в пол и не может сдерживать наступившие на глаза слёзы радости и насмешки над собственной глупостью.***
Редко кто просит официальной аудиенции короля, чтобы доложить какой-то очередной отчет. И потому, когда Деймон просит личной встречи без посторонних глаз, Визерис настораживается. Обычно тет-а-тет сообщались плохие новости. Старший Таргариен делится переживаниями только с Грибком, ведь шут и половину сказанного не запомнит. Карлик пытается сделать сальто, нелепо падает и потирает свою задницу; это смешит Визериса и немного разгоняет его переживания. Только скрип тяжелой двери заставляет тело снова напрячься и кивком выставить Грибка вон. Шут потирает руки и, топая к выходу, пересекается ехидным взглядом с принцем. За Деймоном следует один из дворцовых стражников. Визерис ёрзает на троне и подается немного вперед, явно заинтересованный происходящим. — Что стряслось, Деймон? — он нетерпелив более, чем обычно. — Думаю, королю будет интересно послушать моего спутника, — принц показывает на рыцаря. — Сир долго не хотел говорить, но я сразу заметил какую-то таинственную тень у него на лице. Стоящий рядом стражник молчит и мнётся, но после «подбадривающего» толчка в плечо от принца всё же начинает говорить. — Сир Питер Бейлонг , Ваше Величество, — он покорно опускает голову. — Во время охоты я дежурил в ночи, охраняя внутренний периметр лагеря. — И? — король порывисто взмахивает руками. — Ради семерых, не тяните. — В какой-то момент я увидел, как из шатра королевы Алисенты выходил сир Отто Хайтауэр, — продолжил рыцарь под строгим взглядом Деймона. — Он держал что-то в руках и направлялся к гостевым шатрам, где и отдыхал сир Ланнистер. Визерис хмурится, нервно прокручивает кольцо на своем пальце и пытается обдумать услышанную информацию. Затем ладонью просит свидетеля выйти, и обращает взгляд на принца. Деймон, ожидающе сложив руки перед собой, выглядит серьезно. — И ты ради этого выпросил аудиенцию? — король кривится и не верит своим ушам. — По твоему, из-за слов одного дозорного я должен обвинить своего десницу в убийстве? Деймон ожидал подобной реакции. И сам тоже не спешил бы верить, однако пазл в его голове сложился довольно быстро. — А почему нет? — принц говорит спокойно и уверенно. — Отто испугался брака Рейниры. Ланнистеры оказались слишком влиятельными для него, подкрепляющие правление наследницы в сто, нет, с их армией и богатством, в тысячу раз. — И что? — Визерис нагибается вперед, двумя руками держась за подлокотники. — А то, что ты, как слепой баран, не можешь уловить, как десница отбирает у нас власть, желая усадить на трон своего внука. — Нас? — переспрашивает старший Таргариен. — Кого, нас, Деймон? Обвинять десницу — равно обвинять корону! Ты можешь подкрепить свои слова хоть какими-то доказательствами? Деймон ухмыляется и разочарованно качает головой. — Я докажу, — он показывает на короля указательным пальцем. — И это будет настолько громкое доказательство, что ты удивишься собственному безрассудству, брат. И когда это случится, — Деймон выдерживает паузу, — ты дашь мне разрешение на развод с бронзовой сукой, а затем позволишь взять в жёны Рейниру. В зале повисло мёртвое молчание. — Взять в жёны..? — Рейниру, да, брат, — принц кивает, — ты всё правильно услышал. Сейчас, когда любая голодная собака готова вцепиться ей в глотку ради кусочка желанной власти, Рейнире нужен человек, которому она доверяет, который сможет её по-настоящему защитить. — Хоть один человек тебе доверяет, Деймон? — Визерис кривит губы в горькой усмешке. — Хоть один? — Спроси у Рейниры, — принц парирует, еле сдерживая голос на обычных тонах, — и прошу тебя довериться. Хоть раз. И тогда я приведу убийцу прямо к тебе в руки. Король молчит. Он настолько привык видеть подвох в каждом действии брата, что заранее готовится к очередной выходке и не может воспринимать всерьез его старания. Деймон для него всё ещё дерзкий и импульсивный принц, которого пришлось лишить наследства. У него свои идеалы, свои мотивы и своя мораль, — большую часть из этого Визерис не принимает уже много лет. — Я прошу лишь об одном шансе, — настраивает Деймон. — Не хочешь сделать это для меня, так сделай хотя бы для дочери. Принц направляется к выходу, так и не дождавшись ответа от старшего брата. Но интуитивно он чувствует, как попадает в самое яблочко, и слова дошли (если ещё не успели, то обязательно дойдут) до Визериса. Всё-таки он король. А король должен поступать мудро. — У обожаемого десницы проблемы? — Грибок оказывается на коридоре из ниоткуда, прыгая Деймону почти под ноги; карлику точно удалось что-то подслушать. Принц игнорирует, быстро шагая от Тронного зала, но шут только скачет с ноги на ногу и догоняет младшего Таргариена, повторяя одну и ту же фразу. — Проблемы! Проблемы! — Грибок надоедливо дурачится. — Поэтому с утра он был так зол на беднягу в кольчуге! За поворотом принц останавливается и обращает внимание на Грибка. Садится рядом с ним на корточки и вопросительно приподнимает брови. Этот карлик явно знает больше, чем половина придворных в замке. А ещё прекрасно умеет держать язык за зубами и явно не трепался бы по пустякам. — На кого он был зол? — переспрашивает Деймон, но Грибок только рассеянно машет головой, несколько раз ударяя себя маленьким кулаком по лбу. — Дырявая голова у Грибка, дырявая! — карлик несколько раз подскакивает на месте. — Может пара медяков могла бы всё исправить. Деймон ухмыляется, шарится по карманам и небрежно бросает на пол мелочевку. Шут тут же бросается поднимать монеты. — Очень злой был с утра десница, — он приставляет указательный палец к своим губам, — прижал бедного стражника к стене, тот стал белее снега за стенами Винтерфелла. — Как он выглядел? Стражник? — Щу-у-уплый, — протягивает шут и задумчиво почесывает затылок, — рыжие кудрявые волосы, такие яркие, из любой толпы узнаешь огонька. Роста невеликого, почти как Грибок, ха! — карлик разливается в смехе, пока Деймон поднимается на ноги. — Башня Белого Меча без защитника осталась, ха-ха! Принц задумчиво хмурится и оставляет шута посреди коридора, пока тот полоумно смеется и похлопывает себя по животу. Кажется, новобранца, о котором поведал Грибок, как раз и разыскивает сир Харвин, не обнаружив его на посту возле Башни Белого Меча. И Деймон, не думая, направляется в место, где мужчины лечат все свои душевные травмы — в любимый бордель на Шёлковой улице.