В хорошей плохой компании

Петя сидит в сквере на лавке, приложив пальцы к глазам. Время ползёт к полуночи, Пете нужно идти домой, но он не знает, как. Вернуться к Дракону за сумкой он не решился – типа, спят же наверняка? Да и объяснять. Петя вытаскивает телефон из кармана, смотрит на экран – один за другим прилетают входящие от матери. Петя, облизывает губы и всё-таки принимает звонок. – Мам. – Петя!.. – Мам. У меня всё хорошо. Я сейчас приду. И скидывает звонок. Мать перезванивает снова. Петя просто убирает телефон и закрывает лицо ладонями. Пиздец. Какой же пиздец. *** Дракон вытаскивает что-то из кармана, тихо шелестящее – в слабо подсвеченной окном темноте нихуя не видно. Говорит таким же шелестящим шёпотом. – Пе-е-етя, ты же уже большой мальчик? Пете хочется обидеться, но он слишком занят тем, чтобы понять, какого хуя происходит. Дракон стоит близко, слишком близко, недостаточно близко. Петя думает, что у него сердце на щеке нарисовано. Только у него – у Дракона нет. Дракон наконец, разворачивает своё шелестящее, зажимает в зубах. Петя понимает. Становится страшно и как-то бешено волнительно. Дракон ни о чем его больше не спрашивает, вытаскивает зажигалку из кармана, наклоняет голову к плечу – тихо звенит золотой крест в ухе – смотрит на вспыхивающее голубое пламя. Петя тоже смотрит. Косяк разгорается неохотно. Дверь в душевую отрезает внешние звуки, вокруг тихо настолько, что Петя слышит, как шипит, сгорая, бумага и как капает медленно вода за спиной. Ноздри щекочет сладковатый запах, незнакомый, не особо приятный, тревожный. Но Дракон улыбается, явно знает, что делает. Он затягивается, выпускает дым в сторону, потом говорит всё так же шёпотом: – Иди сюда, Бэмби. Петя делает шаг, сокращая дистанцию до какой-то уже неприличной. Дракон затягивается ещё раз, а потом пальцами берёт аккуратно Петю за подбородок, и губы Петя распахивает на автомате, ещё не зная, но уже понимая, что сейчас. Дракон наклоняется близко, едва не касается губами губ и выдыхает белый густой дым Пете в рот. Сладковатый запах становится нестерпимым, обволакивает Петю целиком. Бьёт куда-то в голову, душит. Дракон его не отпускает, смеётся тихо, снова затягивается и снова выдыхает Пете в губы. Потом руку перемещает на затылок, пальцами зарывается в волосы, смотрит в глаза, слишком близко, спрашивает, скалясь, тихо, как будто издевается: – Ну как? – Не понял пока. Дракон снова смеётся. – Ща догонит, Бэмби. Тебе понравится, обещаю. Последнее он говорит шёпотом, руку не убирает, снова затягивается, прикрывает глаза, облизывает губы. Петя дышит. Дышит сладким вокруг, дышит тем, что выдыхает Дракон, смотрит, как трепещут длинные ресницы, пока Дракон не открывает глаза. Сверлит Петю взглядом в упор. И глаза у него целиком чёрные. Окурок он убивает не глядя, прячет в карман. Говорит всё так же тихо: – Трахаться будешь? Пете становится от этого очень смешно. Типа, трахаться – в смысле? Петя позволяет себе рассмеяться – невозможно сдержаться. Вслух произносит: – В смысле? С тобой? И снова смеётся. Дракон не отвечает, треплет по волосам, говорит: – Пе-е-етя. Потом решительно дёргает его за локоть, но не к себе, а за собой, на выход из душевых, щёлкает замком. В коридоре на Петю всё обрушивается одновременно: свет – слишком яркий, музыка – слишком громкая. Петя закрывает глаза ладонью и жалеет, что не может закрыть ещё и уши. Дракон тащит его в сторону комнат, останавливается рядом с одной из дверей, Петю разворачивает к себе, смотрит в глаза, облизывает яркие губы, улыбается. Скалится: – Ты охуенный, Петя. И без стука вваливается в комнату, снова тянет Петю за собой. Внутри полумрак, на кроватях сидят девушки, Петя их так и не различает. Они говорят о чём-то, смеются – но Петя ни слова не понимает. На них с Драконом никто не обращает внимания, Дракон просто садится на одну из кроватей, опираясь спиной о стену, вынуждая двух сидящих девушек – одну чёрную, другую рыжую – раздвинуться. Петину руку не выпускает и тянет на себя, почти роняя, заставляет сесть рядом с собой. Дракон ногу к груди подтягивает, наклоняется к Пете, шепчет на ухо: – Выбирай, какая нравится. Петя смотрит по сторонам – ему кажется, что картинка вокруг расплывается, а девушки – все накрашенные, разноцветные – абсолютно одинаковые. Одновременно до Пети доходит, что с правой стороны к нему прижимается горячее бедро рыжей, которая сидит к нему вполоборота, одну руку с длинными чёрными ногтями положив Пете на колено, а острым ногтем другой царапая Пете шею. Петя замирает, не зная, как себя вести. Слева сидит Дракон, переплетает свои пальцы с Петиными, касается не менее горячим бедром. Дракон отворачивается, потому что чёрная берёт его за подбородок и тянет на себя. Дракон смеётся, распахивает рот и позволяет чёрной себя целовать в губы. Так и держа Петю за руку. Пальцы с чёрными ногтями на Петином колене приходят в движение, ползут вверх, и Петя ловит странный эффект, как будто эти пальцы живут своей жизнью, отдельно от рыжей хозяйки. Петя вдруг ловит панику: ладони потеют, ему становится очень неуютно и резко хочется сбежать. Петя вслух произносит: – Нет. Рыжая омерзительно смеётся на ухо. Пете перестаёт хватать воздуха, он изо всех сил пытается сползти с кровати. Дракон отрывается от своей чёрной, поворачивается на Петю, облизывая измазанные помадой губы, серьги ловят отблески тусклого света. Глаза у Дракона чёрные целиком и, как золото в ушах, ловят свет, становясь нечеловеческими. – Петя. Что? Петя не может объяснить, просто руку вырывает и вылетает из комнаты, на мгновения теряясь в направлениях, но всё-таки выбирается обратно в сторону душевых. Ему везёт – не заперто, внутри никого, всё так же тихо и капает вода, редко и гулко. Петя открывает воду, выпуская струю в щербатую раковину и некоторое время просто смотрит, как она блестит в слабом уличном свете из забранного ребристым стеклом окна. Потом, наконец, суёт руку под воду и плещет себе в лицо, даже не понимая, горячая вода или нет. Так и не закрыв воду, Петя подходит к окну – ему душно – на ощупь находит задвижки и распахивает раму, впуская внутрь февральскую сырую внезапную оттепель, вдыхает глубоко. Окно выходит во двор, но слышно, как где-то близко катится бесконечный поток машин, а в соседнем дворе орёт сигналка. Петя вздрагивает, когда за спиной защёлкивается замок, оборачивается – Дракон стоит сначала у двери, не говорит ничего, потом подходит и выключает воду. Спрашивает негромко: – Ты как? Измену словил, что ли? Блядь. Дракон мягко перетекает в Петину сторону, подходит близко, снова берёт Петю за подбородок, смотрит в глаза, брови сдвигает тревожно, говорит: – Смотри, короче: надо переждать, пока отпустит. Потом домой тебя отведу, окей? Петя не кивает. Петя облизывает губы, тянется вперёд, уничтожая последнюю дистанцию. Дракон отшатывается, перехватывая Петю за плечи. Шепчет: – Петя-Петя-Петя, спокойно, надо просто... Петя не слушает, из захвата выкручивается – умеет – обвивает шею Дракона руками и снова прижимается губами к губам. Дракон вздыхает судорожно, опять пытается Петю отстранить, Петя кусает его за губу, Дракон как-то истерично смеётся, говорит – пытается: – Петя, погоди, Петя... Петя не слушает. Дракон всё-таки распахивает рот, целует по-нормальному, и у Пети внутри что-то умирает, когда горячий влажный чужой язык оказывается у него во рту. Это не пугает – это нравится. Дракон отрывается от него, когда Петя, сам не особо понимая, что делает, хватает Дракона за пояс джинсов. Дракон дышит загнано, лбом ко лбу прижимается. – Блядь, Петя, я не могу, слышишь? Петя, слушай, это... Петя снова целует его, в этот раз Дракон вырывается быстрее, руку на поясе перехватывает за запястье, блокируя возможность сделать хоть что-нибудь. – Петя, погоди, правда, Петя, это... У Пети ощущение, что его выключают. Руки опускаются сами собой, Петя смотрит в пол и думает: зачем. Дракон снова аккуратно берёт Петю за плечи, пытается заглянуть в глаза. Говорит вкрадчиво: – Петя. Посмотри на меня. Петя вместо этого вырывается и, не глядя на Дракона, выходит из душевых. Чудом каким-то находит с первого раза свою куртку и на автомате таким же чудом находит выход. Его никто не преследует. *** Петя заходит домой. В этот раз мать стоит в коридоре с поджатыми губами, в бешенстве. Петя смотрит на неё равнодушно. Ну, типа, а щас-то чё уже? – И где ты был? – В бассейне. – А сумка где? – В бассейне. – Почему? – Потому что в бассейне. Петя проходит мимо матери, опустив глаза. – И ты думаешь, что я тебе поверю?! – Нет. Мам. Я устал. Мне всё равно, поверишь ты мне или нет. Можешь отцу позвонить, только, боюсь, он не ответит, потому что прямо сейчас трахает свою новую блядь. С Днём Святого Валентина. Мать замирает за спиной. Пете уже всё равно. – Да как ты смеешь?! – Мам. Я устал. Спокойной ночи. Петя, не раздеваясь, проходит в ванную, запирает за собой дверь. – Петя! Выйди немедленно! Петя, я с тобой разговариваю! Дверь дёргается раз, другой. Петя не думает, что мать сможет. Но даже если и да... какая разница? Петя смотрит на себя в зеркало: белки глаз красные, зрачки во всю радужку, от сердца на щеке остался размазанный алый след. Петя скалится своему отражению криво и ловит на мгновение ощущение, что из зеркала на него смотрит Дракон. Петя достаёт из кармана телефон, игнорируя и вздрагивающую дверь, и крики матери. Среди бесконечных пропущенных от матери видит два от Дракона. И сообщение: «Перезвони». Петя спокойно думает: а вот не пойти ли тебе на хуй? А вот не пойти ли вам всем на хуй? Петя спокойно стягивает толстовку, бросает на стиральную машину, открывает шкафчик над раковиной, смотрит на мажорский отцовский станок с безопасными лезвиями. Снова улыбается криво своему отражению. А не пойти ли нам всем на хуй? Безопасным лезвием тоже можно порезаться, если захотеть. *** «Перезвони». «Перезвони». «Петя». «Пожалуйста».