В хорошей плохой компании

– Эй, Катя. Стой. Катька оборачивается, в сумку вцепляется в панике почти, смотрит на Петю тревожно. Петя думает: да какая разница? Ему же не жениться на ней. – Знаешь, что сказали лилипуты, когда Гулливер умер? Ебать-копать. Катька как-то судорожно вздыхает и улыбается нерешительно, стремительно краснеет. Какой же пиздец. – Чё, может... сходим куда-нибудь? Петя встряхивает головой по привычке, хотя никакой чёлки у него больше нет. Катька, наконец, размыкает тонкие бледные губы: – Ну... можно, наверное. В глаза не смотрит, вся красная. – Заебись. В кино пойдёшь? – Да. – Давай телефон. Катька дрожащими руками вытаскивает из кармана куртки старую «Нокию». – Да номер, в смысле. – А, прости, Петя. Катька смотрит на Петю в священном ужасе, но номер всё-таки диктует. Говорят недалеко от гимназии – Петя перехватил Катьку после уроков, до того, как его самого успел бы перехватить Дракон. Теперь Петя боковым зрением улавливает то самое знакомое. Но смотрит Петя только на Катьку, полностью игнорируя сверлящие висок серые глаза, хотя сердце заходится по-настоящему от одной только мысли. Петя вспоминает – не может не вспоминать – горячий язык во рту, сладкий от травы и химический от чужой помады. От затылка вниз спускается жаркая волна. Какой же пиздец. Петя развязно – как только может – улыбается Катьке, той краснеть дальше некуда уже. Она закусывает свои тонкие губы и уходит в противоположную от сквера сторону. Петя смотрит ей вслед, пытаясь игнорировать пристальный взгляд Дракона. Пете кажется, что он чувствует, как тот приближается, и ему хочется зажмуриться. Как огромная волна – гребень уже катится на тебя, не увернуться. – То есть вот так, да? Петя оборачивается. Волна накрывает собой. Петя не может вдохнуть – он уже тонет. Горячий язык во рту, сладкий. «Я не могу». – Как? Дракон не смеётся. Без шапки, волосы непривычно короткие и серёжек действительно нет. Сестра Русалочки. Безобразнее это всё Дракона не делает, как будто старше просто стал. Похож на портрет Маяковского в кабинете литературы. Дракон на вопрос не отвечает. – Пошли. Ты обещал мне поговорить. Идут к скверу. Петя внимательно выбирает, куда поставить ногу, смотрит строго вниз – оттепель ушла, оставив за собой гололёд. Не хватало только на глазах у Дракона растянуться на дороге. – Петя. Зачем ты это сделал? Петя пытается понять, что из всего того, что он сделал, зачем. – Что. Дракон останавливается, Петя по инерции делает ещё несколько шагов, потом нехотя, почти через силу останавливается тоже. Оборачивается уже на взводе. Дракон стоит, убрав руки в карманы косухи, смотрит в упор, не скалится. Молчит. – А тебя ебёт вообще? Какая разница? – Петя. – Чё? – Волосы зачем остриг? Дракон вдруг улыбается, закусывает губу, чтобы не рассмеяться. Какой же пиздец. – Захотелось. Петя разворачивается, собираясь уходить. Дракон догоняет его неотвратимо и мягко. Но не трогает. Говорит. – Прости за траву. Я не думал, что тебя так накроет. – Ага. Прощаю. – Петя. На плечо всё-таки ложится рука, и Петя из-под неё выскальзывает. – Да чё тебе надо от меня? Петя разворачивается снова в сторону Дракона – глаза ярость застилает. – Ты мне правда нравишься. – И чё? Ты мне не нравишься. Отъебись. – Ну чё, мне реально тебя выебать, что ли, чтобы ты меня простил? Петя ловит себя на чем-то внезапном, сладком, таком же сладком, как чужой язык во рту. И таком же бешено пугающем. – На хуй пойти, Вадик. *** – Петя, ты? – Я. Мать выходит с кухни, улыбается, как будто не было ничего. Ничего и никогда. Пете вдруг кажется, что у него крыша поехала и всё ему приснилось. – Как в гимназии? Всё хорошо? Учителя ничего не сказали? – Нет. Петя разувается, стягивает куртку, проводит рукой по своим коротким волосам. Нет, не приснилось. Петя смотрит матери в глаза. – Я послезавтра в кино пойду. Мать меняется в лице. – С кем? – С одноклассницей. – С какой ещё одноклассницей? Петя взгляд не отводит. – А какая разница? – Петя, а уроки? – Успею. Мне на тренировки всё равно пока нельзя. Мать мрачнеет ещё больше, но тут же расплывается в улыбке. – Хорошо, Петенька. Обедать будешь? Скандал Петю устроил бы определённо больше, чем семейный обед под пристальным вниманием матери. Пока Петя моет руки, приходит сообщение: «Чтобы хоть как-то отвлечь внимание от дырки в носке, мальчик Петя ударил именинницу табуреткой». Петя фыркает – где он их берёт вообще? Следом прилетает ещё одно сообщение: «Приходи в гости. Можешь со своей табуреткой». Петя закусывает губу и откладывает телефон, не отвечая. *** Петя гуляет с Бусей по тёмному двору – Буся, и правда, соскучилась. Она находит какую-то палку и приносит Пете – почти признание в любви. Петя спускает её с поводка – во дворе никого, кроме них – и Буся важно заходит за угол дома. Петя, засунув руки в карманы куртки, идёт следом. В стоящего за углом Дракона буквально врезается. Тот скалится криво. – Привет. – Блядь. Ты чё, следишь за мной? – Немножко. Это Буся? Дракон кивает на Бусю, которая роет носом ноздреватый снег, не обращая на них никакого внимания. Петя снова по привычке встряхивает несуществующей больше чёлкой. Вздыхает: – Чё ты хочешь от меня? – Не знаю, Петя. Петя продолжает смотреть на Бусю. – Вопрос, скорее, чего хочешь ты, Петя. Хочешь, украду тебя вместе с Бусей? Петя, наконец, поднимает на него глаза: Дракон смотрит, наклонив голову к плечу, и Петя легко может представить тонкий звон золотой серьги с крестом, которой больше нет. Хочу. – Не хочу. Дракон вздыхает: – Жаль. Разворачивается и уходит. Петя заставляет себя не смотреть ему вслед, забирает Бусю и возвращается обратно во двор. *** Меньше всего Петя ожидает этого. – В смысле: ты со мной не пойдёшь? Катька мнётся, в глаза не смотрит, краснеет. – Петя, прости, ты... ты очень хороший, просто... Я передумала. В смысле, блядь, передумала? Пете очень хочется спросить: у тебя чё, очередь стоит из желающих? Пока Петя выбирает вариант ответа между «Охуела?» и «Чё бля?» в закуток под лестницей, где они говорят – большая перемена, где-то наверху гудит ульем вся гимназия разом – заваливается Дракон. Снова – привычно – скалится. – А, вот ты где. Петя вскидывает на него глаза и только по тому, как оборачивается, сияет, натурально светиться начинает Катька, понимает, что это не ему. Дракон подходит к Катьке и мягко ей прядь, выбившуюся из косы, за ухо заправляет. В глаза смотрит, улыбается. Петя наблюдает за этим перфомансом, молча охуевая. Потом, наконец, Дракон поворачивает на Петю голову, улыбается издевательски. Он берёт Катьку за руку, переплетая пальцы и уводит за собой. Петя вытаскивает телефон и быстро набирает: «Охуел?» Ответ приходит минут через десять после начала урока: «В любовном треугольнике один из углов всегда тупой, Петя». В раздевалке перед тем, как надеть куртку, Петя, поддавшись приступу паранойи, проверяет все карманы – вдруг у Дракона игривое настроение? У Дракона действительно оказывается игривое настроение – в кармане куртки лежит половинка «Сникерса». И записка: «Твой вчерашний». Петя смотрит на аккуратно завёрнутый фантик и не знает, то ли смеяться, то ли бояться уже по-настоящему. *** – Ну и что будем делать, Бэмби? Та самая Лиза из одиннадцатого «А», Катькина сестра, смотрит на Петю злыми заплаканными глазами, густо накрашенными, и оттого ещё более несчастными. Петя прекрасно знает, что Лиза ни за что бы к Пете и близко не подошла, если бы не. Петя вообще был уверен, что они с Драконом давно расстались, судя по тому, что тот публично менял в свите девушек. Лиза поймала его на перемене, отвела в укромный угол, встала напротив, сложила руки на груди поверх белой блузки, в вырезе которой видно было кулон в виде змейки. Из-под полупрозрачной ткани светился белый кружевной лифчик – форменный жакет Лиза игнорировала. Дракон таскал Катьку с собой третий день, вызвав волну слухов и надежд среди женской части гимназии: если уж у Катьки получилось, то... Катька была по-прежнему всё такая же средняя во всем, с Драконом ходила всё время красная целиком, но счастливая почти до обморока, глаза поднять не могла. На Петю не смотрела старательно. Отбивать у Дракона Катьку обратно не было никакого смысла, разумеется: во-первых, Петя понимал, что всё равно проиграет, а во-вторых, Катька ему была не то чтобы как-то особенно нужна. – Смотри, короче: у нас родители в Турцию улетели, завтра будет туса. Приходи. Этот тоже придёт, я уверена, он мне мстит за то, что я его бросила. Целоваться умеешь? – Чё? Лиза закатывает глаза, оглядывает Петю сверху вниз. – Господи, Бэмби. Соберись. Мы должны действовать сообща. У Пети бровь сама собой вверх ползёт. Это, типа, они теперь в одной команде? – Умею. Приду. Лиза кивает поспешно. – Отлично. Тут же растягивает вымазанные блеском губы в соблазнительной улыбке: – А ты ничё такой, кстати. Симпатичный. Какой же пиздец. Уходя домой, Петя снова обнаруживает в кармане половинку «Сникерса». Так же, как и первую, просто убирает в рюкзак, не зная, что ещё с ней делать. Не есть же. *** На тусу Петя уходит, бросив, что придёт поздно: отец из своей «командировки» так и не вернулся, а мать перешла в режим энергосбережения. Теперь Петины выебоны, так же, как и отцовские, просто игнорирует, не переставая улыбаться. Петя каждый раз думает, что надо с этим что-то делать, но не может решить, что именно. Поэтому просто забивает. Дорогу Петя помнит прекрасно. Лифт в панельке снова не работает, и Петя поднимается знакомой лестницей с переходными балконами. Старается не вспоминать, как Дракон красил ему здесь глаза. Лиза открывает сама, внимательно Петю оглядывает, говорит на ухо, склонившись к Пете, и тот почти задыхается от сладких духов, похожих на те, что у матери: – Он пришёл уже. Петя кивает и разувается, куртку стягивает. Лиза так и стоит напротив. Платье в этот раз синее, на груди крупная брошка в виде мака, волосы собраны в высокий хвост. – Ну? Что замер? Обнимай. Петя кладёт руку на тонкую талию, Лиза сама смещает её ниже. Обнимает Петю за плечи, придирчиво осматривает получившуюся картинку в зеркале в прихожей. Хмурится, но тут же взмахивает свободной от Пети рукой: – Покатит. В таком виде заходят в гостиную. Всё те же свечи, всё та же громкая музыка, только без изрезанных тыкв и гирлянд. Дракон сидит на диване – для разнообразия в джинсах, а не в юбке – но так же подтянув ногу к груди, и что-то говорит Катьке на ухо. Петя понимает, что накрашена Катька куда менее виртуозно, чем в прошлый раз – видимо, Лиза помогать сопернице не стала. Лиза специально подтаскивает Петю так, чтобы Дракон не мог их не заметить. Тот отрывается от Катьки, но не сразу, и смотрит не на Лизу, а на Петю, подмигивает. Лиза, видимо, решает, что это сигнал к началу боевых действий: разворачивается к Пете, смотрит бешено. И Петя понимает, что от него требуется. *** – Пошли-ка поговорим, Бэмби. Рука на плече появляется, когда у Пети уже начинают болеть губы, а от вкуса типа клубничного блеска начинает подташнивать. Лиза смотрит на Дракона с превосходством. Ну хоть кто-то остался доволен. Петя думает, что Дракон уведёт его на балкон, но тот тащит Петю в ванную. Запирает за ними дверь. Смотри насмешливо. – Понравилось, Петя? – Понравилось. – Лучше, чем со мной? Петю в жар бросает. – Лучше. Дракон оскаливается. Делает шаг, смотрит бешеными чёрными глазами сверху вниз, шепчет: – А вот обманывать нехорошо, Петя.