В хорошей плохой компании

– Сюда иди, слышь. Петя оборачивается, оскаливаясь, отросшей чёлкой встряхивает. – Чё, зубы лишние, хуесос? У хуесоса от такой наглости вытягивается лицо. Петя ждёт, когда тот примет решение. – Ну это. – Ну вот и отлично. Петя отворачивается и идёт дальше, затылком чувствуя взгляд хуесоса и готовый в любой момент и к нападению, и к контратаке. Но сегодня Пете не приходится. – Петенька, ты? Петя молча разувается, вешает куртку, идёт мыть руки. Мать выходит из кухни в переднике, улыбается. Петя даже не поворачивает в её сторону голову. – Петя, обедать будешь? – Не буду. – А как... Никак. Петя заходит в ванную, запирает дверь демонстративно, моет руки, не глядя на себя в зеркало. Потом всё-таки заставляет себя поднять глаза на своё отражение. Петя сильно похудел за последнее время. Глаза стали ещё больше, но его это не портит нисколько. Какой-то чужой голос в голове говорит: «Бэмби», и Петя поспешно отводит взгляд. Достаёт телефон и пишет Даше: «Вечером в силе?» У Даши выбора, на самом деле, нет. Она почему-то решила, что можно с Петей играть в свои дебильные игры. Ещё один отказ – и пойдёт на хуй. Не последняя. Даша присылает смайлик и вопрос: «А вино купишь?» Петя мысленно примеряет на Дашу посыл на хуй – ей определённо идёт – но решает подождать. «Куплю». *** – Так, Хазин, третий. Нормально. Вот что бывает, Петров, если носить шапку и не прогуливать тренировки. Ну это второй юношеский, Петя. Поздравляю. Оленька протягивает руку Пете, стоящему на бортике с полотенцем на плечах и без шапочки. Петя постепенно успокаивает дыхание. Руку Петя пожимает. – Спасибо. Оленька улыбается Пете искренне. – Летом-то будешь ходить? Петя встряхивает влажной чёлкой. – Да, но я там уеду в Италию... Оленька просто кивает и снова смотрит в свою папку с результатами. Александр Сергеевич стоит на противоположном бортике, что-то объясняет своей группе. Петя старается на него не смотреть. В раздевалке Петя смотрит на грамоту со вписанным собственным именем, думая, кому бы рассказать. Уже выйдя из бассейна, отправляет Игорю Константиновичу сообщение: «Сдал второй юношеский по плаванию». Тот отвечает: «Поздравляю. Зайдёшь?» Нет. «Да, но позже. Спасибо». *** Аттестаты за девятый класс вручают в торжественной обстановке, директор лично вылезает из своего кабинета, красный нелепый галстук болтается, как коровий язык. Петя свой аттестат получает одним из первых – с отличием. На красных корочках – золотые буквы. «Потому что я люблю золото...» Директор протягивает ему руку. Петя не смотрит ни в его крошечные глазки, ни на мать, которая воспроизводит скульптуру «Экстаз Святой Терезы», ни на Дашу, которая каким-то чудом закончила без троек, а теперь подружкам шепчет, что это её Петя. «...краду дев...» Петя думает, что с Дашей надо заканчивать: она уже начала ставить какие-то условия. Пете это неинтересно. «...и ем оленят». Директор говорит: – Поздравляю, Пётр. Горжусь. На хуй пошёл, думает Петя. Гордится он. Жопой своей ты гордишься. Хорошо прикрытой. Петя заставляет себя поднять глаза и улыбнуться. Нагло и самодовольно. Зря он, что ли, столько времени на учёбу убил? Петя забирает свои корочки, спускается вниз. Мать сидит почти у самого прохода. Петя, не глядя, отдаёт ей аттестат и выходит из зала, не оглядываясь. До курилки идёт пустыми коридорами, по пути закатывает рукава белой рубашки, безнадёжно сминая ткань. Дверь смазали – она больше не скрипит. В курилке никого. Петя вытаскивает из кармана брюк сигареты и прикуривает, глядя на свои белые кроссовки. Банок и окурков за зиму стало только больше. Петя думает, почему никому не приходит в голову здесь прибраться. Дверь не скрипит, но Петя понимает, что она открывается. Петя вскидывает глаза – но это не мать. И не Даша. В курилку вываливается хмурый историк, Пете кивает. Говорит сипло: – Курить вредно, молодой человек. – Я знаю. Историк считает свой педагогический долг исполненным, вытаскивает сигарету, никак не может прикурить, так что Петя протягивает ему свою зажигалку. Историк благодарно кивает. – А хотите анекдот? Семиклассники рассказали. Петя напрягается. – Молодая княгиня очень испугалась, когда Кутузов положил на неё глаз. Петя фыркает невольно. Историк смеётся заливисто. Петя говорит: – Спасибо. Историк бровь приподнимает. Петя всё равно не сможет объяснить, за что. *** Петя просыпается от того, что за светящимся белым окном слышен какой-то шум. Пете это не нравится. Дракон обнимает его во сне, плотно прижимая к себе. Дракон действительно горячий, греет. Но тревогу это никак не снимает. – Вадик, там... Петя проворачивается в кольце рук. Дракон вздыхает во сне и открывает глаза медленно. Улыбается. Петя бы, может, тоже улыбнулся, но тревога жрёт его изнутри. Дракон спрашивает: – Что? – Там кто-то есть. Дракон лениво изгибает бровь, тоже прислушиваясь. На секунду прикрывает глаза. И быстро и мягко целует Петю в губы. Тут же скидывает с них одеяло, обрушивая на Петю холод выстывшего за ночь домика. Дракон легко через Петю перелезает и надевает рубашку, застёгивается. Ботинки надеть не успевает. Петя так и сидит, оцепенев то ли от холода, то ли от пожирающей изнутри тревоги. Шум – теперь понятно, что это голоса, кто-то ругается – становится совсем близким, дверь распахивается. Пиздец. На пороге стоит отец в расстёгнутой дублёнке, с перекошенным яростью лицом. – Ах ты с-с-сучёнок. Пидорас малолетний. Дракон оскаливается и Петю собой загораживает. – И вам доброго утра, папа Пети. Отец переводит на Дракона взгляд: – А с тобой, мразь, я в отделении поговорю. Петя не может видеть, но знает, что Дракон улыбается. Петя думает, что отец сейчас Дракона ударит, но тут в домик заходит дед Дракона, и Петя видит, как с Дракона слетает вся его наглость: как фокус со скатертью, которую сдёргивают со стола, полного посуды. Дед Дракона не говорит ничего, но добродушным тоже не выглядит. Правда, держит себя в руках: – Оделись быстро. И поехали. Петя с независимым видом спускает ноги на ледяной пол. Дракон оглядывается на него и подмигивает. *** Петя потом много раз прокручивает этот момент в голове. Типа, можно было что-то сделать? Получалось, что как будто и нет. Их с Драконом развели по разным машинам – отец пригнал служебную с водителем. Петя знал, что при водителе отец ему ни слова не скажет. Даже к скандалу Петя был мысленно готов. Он был готов звонить Игорю Константиновичу – номер он выучил наизусть. За своего Дракона Петя готов был сражаться. Но отец приволок Петю домой, молча швырнул заплаканной матери, прошипев: «С праздником, блядь», и куда-то свалил. Видимо, поехал снимать стресс. Петя ушёл в свою комнату и набрал Дракона. Тот не отвечал. Петя тогда подумал, что его наказали. Петя звонил Дракону ещё несколько раз, с тем же результатом. Ничего не происходило. Петя знал, что нужно подождать до понедельника. Делал уроки, читал – отец так и не вернулся, извиняться перед матерью никаких сил не было. В понедельник Петя после второго урока отправился ловить Дракона. Но его не было. Петя подошёл к Лизе – Марина от такой наглости пошла красными пятнами. Петя её проигнорировал. – Лиз, а ты не знаешь, где Вадик? Лиза посмотрела на Петю сверху вниз. Вздохнула: видимо, взвешивала, что дороже – дружба с Мариной или лояльность Дракона. – Пошли. Отошли недалеко совсем. У Пети сердце заколотилось ещё до того, как Лиза разомкнула поджатые, намазанные блеском губы: – Ну, короче, я не знаю точно, он трубку не берёт. Но математичка говорила с русичкой... У него там бабушка умерла от инфаркта, по ходу. Прямо восьмого утром. Петя посмотрел в накрашенные Лизины глаза и просто кивнул. *** Петя непривычно смуглый, с выгоревшими волосами заходит домой, Бусю обнимает с радостью, Буся даже проходится языком по щеке. Петя улыбается искренне. Мать, забиравшая его из аэропорта, возится за спиной, никак не может убрать ручку чемодана. – Ох, Петенька, давай ужинать. Я так соскучилась, ты даже не представляешь! – Я в самолёте ел, не хочу. – Ну... ладно, отдыхай тогда. Мать улыбается натянуто. Петя заставляет себя улыбнуться тоже. Петя уходит с свою комнату, распахивает окно – душный московский вечер после Рима кажется почти прохладным – открывает чемодан, садится рядом. Дверь тихо приоткрывается – в комнату по-деловому просачивается Шанежка. Садится рядом с Петей, суёт голову в недра чемодана, наполненного чужими во всех смыслах запахами. Петя гладит Шанежку по голове, тот не реагирует – занят обнюхиванием. Петя вытаскивает свои новые футболки, джинсы и кроссовки, вытаскивает плеер, забитый музыкой – подарок от шведки Лилли, симпатичной, но ровно до момента, пока Лилли не начинала улыбаться: зубы у неё расползались в разные стороны. Петя первое время дёргался, но потом привык: Лилли была смешливой и никак не комплексовала. Но целоваться с ней Петя так и не решился. Хотя всё к тому шло. Лилли оставила ему электронную почту. Мать пообещала, что Пете купят комп – в гимназии намекнули, что к ЕГЭ готовиться без компа будет тяжело. Мать в этот момент натурально в лице изменилась и тем же вечером сказала отцу – Петя слышал, как родители говорили в гостиной – что нужно срочно покупать компьютер. Отец попытался возмутиться, но мать была непреклонна. Петя, слушая разгорающийся скандал, не почувствовал ничего. Петя замирает над чемоданом, смотрит на Шанежку, который уже двумя лапами залез внутрь. Коротко оглянувшись на дверь – слышно, как на кухне работает телевизор – Петя поднимается на ноги и подходит к шкафу с книгами. Некоторое время просто стоит, не решаясь. Потом всё-таки достаёт первый ряд книг. Когда становится виден знакомый корешок, чуть выдающийся вперёд, Петя закусывает губу, но всё-таки тянет книгу на себя. За книгой – «Сникерс», целый, и ловящая блик от лампы золотая серьга. Без креста. В книге – фотка с «полароида» с первой тусы, которую ему отдала Лиза, и записка. Последняя. «С моим днём рождения, Бэмби. Прости». Записку, «Сникерс» и серьгу Петя нашёл в куртке в конце марта. Дракон вернулся в гимназию через две недели после. Петя не знал, что ему сказать. Дракон почти ни с кем не разговаривал, свиту свою послал на хуй, с любыми непонятливыми сразу влезал в драки, к директору ходил, как по расписанию. А вот на тренировки ходить перестал. Петя смотрел на знакомый профиль иногда мельком в коридоре, очень хотел подойти и не мог. Один раз поймал Дракона в сквере по дороге домой. Тот посмотрел на Петю никак: – Тебе чего? Это было уже после серьги и «Сникерса». – Ничего. Золотую серьгу из тайника Петя так и не достаёт.