Поверженный, влюблённый

      Уютное апрельское утро в каждом офисе начинается по-разному. Где-то к десяти утра помещение только начинает наполняться голосами сотрудников, а где-то, к примеру, в компании Годжо Сатору, в это время все стоят на ушах, с волнением размышляя, с чего бы начальнику так суетиться. Он пришел на работу раньше всех, заперся в своём кабинете и вот уже более трёх часов просит лишь приносить ему кофе и архивные чертежи. Все в напряжении продолжали работать, ожидая скорого взрыва, потому что обычно спонтанные идеи в голове Годжо долго не протягивали — каждая так или иначе бесила его до такой степени, что он выкидывал чертежи прямо на террасу, откуда их уносил ветер.         Бесстрашным среди всех сотрудников компании считали Нанами Кенто. Именно он, устало поправив очки на переносице, без любого волнения отодвинул дверь в сторону и сделал шаг в кабинет начальника. Голубые глаза тут же уцепились за его безупречный с точки зрения аккуратности силуэт.         — Годжо-сан...         Последовала небольшая пауза.         — Доброе утро.         Сатору ничего не ответил, оттолкнувшись руками от стола и покатившись на кресле к стеллажам. Нанами подошёл ближе и увидел на экране ноутбука проект небоскрёба. Точнее, генеральный план, иллюстрирующий лишь внешний вид.         — Чем вы занимаетесь?         — А это, Кенто, друг мой, очень хороший вопрос, — рука Годжо потянулась в сторону листков горшковой пальмы около окна. — Прочитай название проекта.         Нанами выполнил указание начальника и несколько секунд спустя с озадаченным видом обернулся.         — Компания Зенина. Зачем вам нужен этот проект?         — Я пытаюсь понять слабости своего конкурента через его прошлые промахи, — задумчиво протянул Годжо, вперив взгляд в пустоту. — Этот проект Зенин и его партнер представляли в прошлом году, и не воплотили его лишь потому, что власти запретили уродовать город этой жалкой копией вавилонской башни... Я и так знал, что у Наои великая страсть к геометрии, которую не уймёшь, но не предполагал, что он готов на такие траты проекту, в котором даже не был уверен.         Нанами хмуро пожал плечами.         — Зенин Наоя — рисковый человек.         — Точно, — Годжо тут же улыбнулся. — Вы ведь учились вместе... Я и забыл.         — Он не только рисковый человек, — добавил Кенто чуть тише. — Но и непредсказуемый. Его стиль мышления интересен, но очень раздражает. Если вы понимаете, о чем я.       Годжо понимал. С младшим представителем семьи Зенин, ныне управляющим огромной компанией своего отца, Сатору познакомился ещё ребёнком, на самом напряжённом ужине в своей жизни. Главы двух семейств обсуждали возможное сотрудничество, и обоих мальчиков на время этих переговоров выгнали в просторную гостиную. Восьмилетнему Годжо Наоя показался простым малявкой, который даже не понимает, ради чего пришёл сюда. Он не стал его ни о чём спрашивать, да и не заговорил вовсе, но уяснил, что пацан младше его на год всё понимает, просто слишком много думает.       К сожалению, с возрастом эмоции стали брать над Наоей верх. Ну, это к его сожалению. Для Годжо это было прекрасно моментами.       — Я понимаю, Нанами... У меня остался месяц, чтобы победить.       — Вы воспринимаете это, как битву? — усмехнулся Кенто. — Рыцарский кодекс помните?       — Помню, без подлостей... — скучающе вздохнул Годжо. — Я и не собирался.       — Я так и понял...       Нанами поправил пиджак и вышел из кабинета, но дверь за ним не закрылась. Сатору не любит, когда он так делает — просто оставляет в его мире дыру, куда может пробраться любой пренеприятный тип. В этот раз повезло: пробрался луч солнца, способный поднять настроение. Да ещё и такой красивый, что у Сатору невольно брови приподнялись.       — Сегодня праздник, а я не в курсе? — спросил он, поднимаясь с кресла.       Наоко с улыбкой пожала плечами.       — Точно, сегодня ведь День смеха...       Годжо забрался рукой под её пальто и ладонью подтолкнул ближе к себе. Наоко осмотрела его лицо сверху вниз, затем вернулась к глазам, упорно рассматривающим её губы.       — Будешь меня разыгрывать?       — Нет, — усмехнулась Нао. — Собираюсь терроризировать тебя за то, что у тебя искажено восприятие времени.       — То есть?       Годжо наклонился к её шее, чтобы оставить поцелуй.       — Ты не помнишь, что делал первого числа прошлого месяца.       — Я всё помню.       Нао недоверчиво нахмурилась, почувствовав обжигающее прикосновение чуть ниже уха. Годжо понял, что именно она имела ввиду: наверное, для большинства девушек даты и сроки имеют большое значение. Возможно Сато показалось, что он об этом забыл, но это вовсе не так. Годжо действительно не забывает ничего из того, что действительно имеет значение для него. Например то, что в первый день весны повстречал на редкость хорошего человека.       — И меня глубоко ранит, что ты думаешь, будто я способен забыть, — с напускным разочарованием сказал он, сев обратно в кресло. — И поражает твоя уверенность в том, что сегодня я смогу работать, смотря на... вот это.       Сатору указал на вырез и так уж слишком короткой юбки.       — Я правильно понимаю, что ты снимешь пальто?       — Верно, Годжо-сан, — Наоко облизнула нижнюю губу и наклонилась над ним с хитрой улыбкой. — И если вы помните, сегодня у нас запланировано несколько встреч.       Она сняла пальто и положила его на свободное кресло.       — Так что ходить придётся много.       — Светить прекрасной фигурой, как я понимаю, тоже?       — Кажется, что да, — Наоко поджала губы. — У нас нет выбора.       — Есть. Если заключишь со мной сделку.       Годжо проследил за изменившимся взглядом серых глаз — он стал более заинтересованным.       — Я сегодня работаю сверхурочно... Короче, останусь тут один до поздней ночи. И если ты согласишься надеть на себя мой пиджак, который будет уж явно подлиннее, чем твоя юбка... Обещаю, тебя ждёт кое-что очень интересное, когда я закончу работать.       — Настолько интересное, что я должна отступиться от своего плана побесить тебя?       — Да, — кивнул Годжо с улыбкой до ушей. — Можешь быть уверена, что и в мой план можно вклинить часть твоего, если уж очень захочется.       — Я заинтригована.       — Отлично. Надевай пиджак.       Наоко закатила глаза, но просьбу выполнила. Сатору следил за тем, как она выходит из кабинета, и как только спина её скрылась из виду, несдержанно выдохнул. Работать сегодня и вправду будет мучительно...

***

      За панорамными окнами холла уже давно темно: свет фар проезжающих мимо машин каждый раз ярким всплеском пробегал перед глазами Наоко, и ей в конечном итоге не удавалось уснуть. Хотя очень хотелось. Встречи с подрядчиками и возможными инвесторами, в ходе которых она часто либо ходила из стороны в сторону, либо стояла, изрядно утомили — на свои шпильки она смотрела с молчаливой ненавистью. Время близилось к полуночи, а Годжо работу никак не заканчивал. В его кабинете всё ещё горел яркий свет.       В очередной раз, когда Наоко собиралась клюнуть носом от усталости, чей-то палец любезно подтолкнул его обратно вверх.       — Не засыпай. Вдруг станешь как спящая красавица? Только поцелуй истинной любви разбудит.       Нао устало улыбнулась.       — А твоя истинная любовь сейчас занимается только работой, — усмехнулся Гето.       — Он обещал сюрприз. Иначе я бы уже уснула.       — Сюрприз, значит... — он как-то многозначительно улыбнулся себе под нос. — Что ж, от него можно ожидать чего угодно. В последнее время он часто удивляет даже меня.       Наоко взглядом проследила за тем, как Гето садится на кожаный диван напротив нее. В уютном от частичной темноты холле кроме них не было никого — девушки, работающие на ресепшене, давно ушли домой. Впрочем, как и все сотрудники.       — Чем, к примеру?       — Ну... — Гето задумчиво вздохнул. — Раньше я считал его достаточно ветреным. Таким, которому не нужен человек рядом, чтобы чувствовать себя хорошо. Но в последнее время я все чаще замечаю, что когда тебя нет, он просто труп.       — И вас не смущает, что прошло ещё так мало времени? — Наоко неловко почесала затылок.       — Время — странная штука, — ответил он. — Не знаю, почему для нас, людей, оно имеет такое огромное значение... Любишь — люби. Какая разница, сколько времени уже прошло? Главное то, сколько ещё пройдёт.       — Это очень хорошие слова, но я слишком устала, чтобы вникнуть в их смысл...       Увидев, как Наоко зевнула, Гето тихо рассмеялся. Встал с дивана и поправил пиджак.       — Лучше засни ненадолго. Как раз отдохнешь перед трудной ночкой...       О "трудной ночке" Наоко задуматься уже не успела: приникла щекой к своей ладони и засопела, так и не заметив, что Гето укрыл её ноги пледом, который лежал рядом. Разбудили её снова чужие прикосновения. Мягкие, почти невесомые касания подушечками пальцев к щекам и губам. Она нахмурила брови и открыла глаза довольно бодро, словно проспала минимум несколько часов. Годжо показал циферблат часов.       — Ты сдурел до двух часов ночи работать? — шикнула Нао ему прямо в лицо.       — Я ещё не слишком устал... Ну, поехали?       — Куда?       — Увидишь. Пойдем.       Выключив свет во всём офисе, они вышли на улицу. Наоко тут же сжала плечи от холода: даже в пальто было довольно морозно. Чёрное небо, на котором из-за света города не было видно звёзд, завлекло её своей мрачностью, и очнулась Сато лишь когда Годжо потряс перед её лицом ключами от машины.       — Что? — удивилась она.       — Я говорю, лучше ты поведи. А я отдохну недолго.       — Если покажешь дорогу...       — Покажу, не волнуйся, — улыбнулся Сатору. — Садись.       Водительское сиденье этой машине Наоко было уже знакомо: сидя на нём, она везла пьяного и вымотанного Годжо до дома. Выехав на центральную дорогу, они остановились в небольшой пробке перед светофором на перекрёстке. Тогда Наоко решилась заговорить:       — Куда едем?       Сатору молча достал телефон и вбил адрес в навигатор. Ехать оказалось всего полчаса, но загород, ближе к горам. Больше Нао ничего не спрашивала, сосредоточившись на дороге. Поэтому и не видела, что голубые глаза без любого стеснения рассматривают её задумчивое лицо в слабом свете уличных фонарей за окнами машины.       — Значит, моим подарком был твой красивый внешний вид? А я устроил такой сюрприз... Как-то неравноценно получается.       Наоко наконец улыбнулась.       — Это был не подарок, а... приятное дополнение к нему.       — Тогда где же сам подарок, м? — с хитрым прищуром поинтересовался Годжо.       — Я не думаю, что он тебе очень сильно понравится... И ты прав, получилось не совсем равноценно.       Сатору протянул руку к её щеке.       — Мне может не понравиться твой подарок только в одном случае — если это горький шоколад.       — Нет, это не горький шоколад, — тихо рассмеялась Наоко.       — Тогда тебе нечего бояться, — весело и немного устало улыбнулся Годжо.       Она сомневалась ещё несколько минут, но всё же достала из кармана пальто какой-то шёлковый платок и вручила его в руки Сатору. Он глянул на девушку, но серые глаза упорно пялились в лобовое стекло машины. Тогда пальцы сами отодвинули края свёрнутого платка, внутри которого оказался серебряный браслет. Литой, похожий на толстую проволоку, свёрнутую ровным овалом. На внутренней стороне было выбито четыре иероглифа кандзи.       — "От сердца к сердцу"... Ты сама сделала?       — Надпись? Да, — быстро ответила Нао. — Моя однокурсница встречается с ювелиром... Так что он мне помог.       Годжо тут же раздвинул браслет в нужном месте и надел на руку. Свиду обычный кусок металла. Но на внутренней стороне прямо к коже прилегает нечто важное для него. Забавно это, тут же подумал Сатору: холодный металл греет ему душу.       — Отличный подарок, — шепнул он. — Спасибо.       — Теперь поглядим на твой, — Нао смущённо улыбнулась и слегка повернула руль в сторону.       Навигатор указал конечной точкой ворота какого-то участка. Как только машина остановилась, Сатору вышел и достал из пальто нечто вроде электронного ключа — приложил его к датчику на воротах, и те без проблем открылись.       — Ты снял дом на ночь, верно? — спросила Наоко, когда он сел в машину.       — Не угадала, — пропел Сатору. — Заезжай и всё увидишь.       Сначала вокруг дороги было видно лишь деревья, но в один момент все они остались позади: просторный участок на подъезде к дому был полностью покрыт самой обычной травой. Припарковав автомобиль прямо у крыльца, Нао почти выбежала из машины, чтобы посмотреть на дом ближе — свет в нем горел лишь в самых дальних панорамных окнах. Сатору вышел вслед за ней, сдерживая улыбку.       — Ну? Нравится?       — Он ещё не достроен... — Наоко указала в сторону скрытой строительной плёнкой части дома.       — Да, гостевое крыло в стадии отделки, — кивнул Годжо. — Но хозяйское полностью готово... Идём, я тебе всё покажу.       Рой из вопросов, возникших у Наоко в голове, она решила придержать до момента, когда они окажутся внутри. В прихожей, как и в любом традиционном японском доме был гэнкан. Сняв каблуки, Нао ощутила себя самым счастливым человеком на планете. Хотя возможно это чувство и было вызвано чем-то иным; может быть тем, что Годжо взял её за руку и повёл по ещё неотделанному коридору к нужной части дома. Сквозь мутную строительную плёнку было видно очертания внутреннего двора с каким-то круглым то ли прудом, то ли просто клумбой. Рыжие листья молодого дерева клёна казались яркими размытыми огнями.       Сатору остановился перед дверями в спальню. Обернулся к Наоко с какой-то уж слишком загадочной улыбкой.       — Открывай уже, — усмехнулась она.       Годжо услужливо позволил ей пройти первой, чтобы увидеть всё самой. Просторная комната окнами выходила на лес участка. Деревянный пол перекликался с отделкой стен; кровать стояла на невысокой платформе относительно всей комнаты, подсвечиваемая тусклым тёплым светом. Комната не выглядела слишком уютной: от большого пространства, полностью отделанного деревом, веяло теплом, но не домашним, скорее лесным. Так подумала Наоко, разглядывая языки пламени.       — Камин?..       — Да, настоящий.       Не успев рассмотреть картины над камином, Наоко взглянула на Сатору, ведущего её к несомненно главной части комнаты. Мягкая кровать оказалась блаженством получше любой сладости: Сато села, тут же откинулась на спину, раскинув руки, и закрыла глаза.       — Нравится?       Чужие пальцы коснулись бедра рядом с краем юбки.       — Ты о доме?       — О нём, — усмехнулся Годжо.       — Здесь очень уютно... Хочу посмотреть на двор.       — Посмотришь утром... Думаешь, смогла бы тут жить?       — Если его достроить... И добавить здесь немного больше, скажем, ковров... То да, пожалуй, тут было бы очень уютно, — тихо пролепетала Сато, ёрзая на кровати.       — Кажется, ты очень сильно хочешь спать... — протянул Сатору так же тихо.       — Ну, может быть... Красивый дом. Сюда бы ещё собаку... Даже две...       Не успев договорить, Нао тихонько засопела, забавно хмурясь. Годжо постарался не рассмеяться. Протянул руку к её умиротворённому лицу и с каким-то благоговением провёл большим пальцем по гладкой румяной щеке. Прошептал, медленно ложась рядом:       — Всё будет, любимая. И ковры, и собаки... Потому что это наш дом.       Он лёг на бок и крепко прижался к её спине, вдыхая запах волос. Забылся и провалился в сон так же быстро, даже не заметив этого.