Игры в любовь или странное чувство

Пока Драко занимался сексуальным образованием Лауры, плел тонкие сети вокруг Астории, да гадал о новом ухажере Гермионы, сама волшебница была полностью погружена в упоительный роман. Они встретились случайно. На следующий день, после того как Грейнджер и Малфой так опрометчиво заключили Магическое Пари. Встретились в Магическом Университете. Гермиона быстро шла по длинному и совершенно пустому коридору. Как обычно волшебница на ходу просматривала разные бумаги, которые передали ей в канцелярии ректората. - Здравствуй, Гермиона, - тихий и глубокий мужской голос заставил девушку остановиться. Нет. Не может быть. Ей послышалось!? Гермиона прикрыла глаза и слегка надавила кончиками пальцев на виски. Девушка резко обернулась – опершись спиной о высокий подоконник и скрестив руки на груди, в оконном проеме стояла статная фигура молодого волшебника, красавца-брюнета в темно-синей мантии с жемчужными застежками, небрежно наброшенной на плечи. Яркие летние солнечные лучи причудливо преломлялись в витражных окнах и создавали невероятную иллюзию – казалось, что за спиной чародея трепещет пара огненных крыльев. Гермиона непроизвольно сделала шаг назад. - Нет, моя любимая, я не сон, не призрак, не виденье, - красавец усмехнулся и сделал небольшой шаг навстречу девушке, - поговорим? - Пошел к черту! – Выкрикнула волшебница. Злые непрошеные слезы брызнули из глаз. Гермиона рывком открыла дверь первой попавшейся аудитории. Пусто. К дьяволу все правила и запреты. Волшебница глубоко вдохнула, стараясь сосредоточиться на какой-нибудь отдаленной точке аппарации, но мужские руки мягко легли ей на плечи. Бумаги, такие ненужные сейчас, веером рассыпались по полу, а в следующую секунду все закружилось перед глазами Гермионы. Пара материализовалась в заброшенном уголке старинного парка. Заросший ряской круглый пруд, деревянная скамья у самой воды и раскидистые плакучие ивы. Замечательное место для объяснений. Уединенное. Когда-то ОН назначал ЕЙ здесь романтические свидания. Голова у Гермионы все еще кружилась, и ее спутник аккуратно усадил девушку на скамью. Сам же опустился на одно колено перед волшебницей и с некоторой тревогой смотрел в лицо любимой невозможными иссиня-черными глазами. Через несколько мгновений слабость и головокружение отступили, и Гермиона, размахнувшись, дала красавцу-брюнету звонкую пощечину. Затем еще одну…. Замахнулась и для третьей, но волшебник легко перехватил тонкие запястья девушки и прижал ее руки к своей груди. - Ненавижу, - сквозь зубы прошипела Гермиона. - Конечно, любимая, - тихо согласился молодой человек и застенчиво улыбнулся, - ты можешь ненавидеть меня, можешь презирать. Ты можешь прогнать меня, и я покорно исчезну из твоей жизни. Навсегда. Но умоляю, сначала выслушай меня. Гермиона посмотрела на своего вынужденного спутника. Красавец-брюнет по-прежнему стоял перед ней на одном колене, летний теплый ветерок трепал шелковые черные кудри до плеч. Темно-синие почти черные влажные глаза смотрели внимательно. Руки ласково гладили ее пальцы. Сердце волшебницы встрепенулось как крылья бабочки. Горько-сладкие мысли. Об этих глазах… руках… губах. Ненужные воспоминания. Гермиона зябко повела плечами, отвернулась и отрывисто проговорила, стараясь не расплакаться. - У тебя пять минут, Теодор Нотт! Волшебник тихонько усмехнулся, нежно поцеловал ее дрожащие руки и набросил девушке на плечи свою мантию, а затем с пластичной грацией хищника переместился на скамью.

***

Рассказ его был не очень длинным. Получив от компаньона отца - барона Вайса то самое злосчастное письмо, Теодор сначала пришел в ярость, а затем крепко задумался о себе самом и своей дальнейшей судьбе. С самого детства жизнь была не особенно благосклонна к наследнику Рода Ноттов. Маленький Тео рано остался без матери и вырос в окружении домовых эльфов в старинном замке на берегу моря. Отец был вечно занят и появлялся в детской довольно редко, но с охапками подарков и игрушек. Мальчику нечасто отказывали в чем-либо. Он рос гордым, своенравным и… довольно одиноким и замкнутым. В школе Теодор не изменил своим привычкам. Юноша предпочитал тишину библиотеки, компанию книг, и наблюдения за другими учениками и профессорами развеселым посиделкам в гостиной факультета. Впрочем, Нотт прекрасно ладил со своими однокурсниками, хотя и был несколько отстранен от них. Близких друзей у мальчишки не было. Просто знакомые, приятели, компаньоны по редким развлечениям. Теодор мог бы подружиться с Драко Малфоем – у молодых наследников древнейших аристократических семей было много общего. Оба были хороши собой, обладали глубоким острым умом и неспокойной поэтической душой. Оба чувствовали одиночество в собственной семье, отчужденность среди людей и с холодным равнодушием смотрели на окружающий мир. Оба привыкли получать все, что пожелается. Драко стремился к лидерству среди однокурсников, а Теодор предпочитал оставаться теневым созерцателем, этаким «серым кардиналом», но оба в совершенстве освоили искусство плетения интриг и манипуляций. Да, они могли бы быть друзьями, превосходно понимать и прекрасно дополнять друг друга, но… судьбе было угодно сделать их постоянными соперниками. Они конкурировали во всем: учеба, внимание барышень, а позже… негласно соперничали за право получить Темную Метку. Сколько юный Нотт получил «круциатусов» от отца за то, что Малфой тогда обошел его? Теодор не помнил, да и не считал. В наказание (а, возможно, дальновидный Нотт-старший просто спасал сына от войны, смертей, убийств…) отец отослал его в Австрию, в маггловское военное училище. Теодор в то время был зол на весь мир, разочарован и обижен. В Австрии молодой аристократ проучился два года, избежав тем самым участия во Второй Магической Войне и Финальной битве, а затем сдал экзамены экстерном (лишь чуть-чуть воспользовавшись магией), получил звание младшего офицера и вернулся в Магическую Британию. Чтобы присутствовать на суде над отцом, принять родовые обязательства, сдать необходимый минимум магических экзаменов и поступить в Магический Университет. Любовь. Любовь в жизни Теодора была чем-то эфемерным. Призрачным. То, о чем все говорят, но никто не может даже толком описать. Он довольно рано познал все радости сексуальных удовольствий, не отказывал себе в развлечениях и увлечениях, но сердце его оставалось нетронутым, а разум холодным. Постоянных подруг Нотт не заводил, предпочитая ни к чему не обязывающие и необременительные интрижки, пока…. Пока на Осеннем балу Теодор не увидел Гермиону. Нотт почти не помнил ее по школе, не замечал, но сегодня… сейчас… ее янтарные лучистые глаза… мягкая улыбка. Ее хрупкость и какая-то трогательная беззащитность…. Девушка была прекрасна. У Теодора перехватило дыхание. Гермиона посмотрела в его сторону и улыбнулась – сердце волшебника оцепенело,… почти перестало биться. Голова закружилась. Теодор залпом выпил бокал шампанского и решительно шагнул в сторону Гермионы. Пригласил на танец. Этот шаг и этот танец перевернул жизнь Теодора. Их роман был красивым и сказочным. Любовь светлая и чистая. Без яда измен и горечи разочарований. Гермиона явилась для молодого аристократа не просто возлюбленной – впервые в жизни у него появился настоящий верный друг. Молодой человек был околдован и зачарован. Теодор всерьез задумывался о женитьбе. Он чувствовал, знал, что Гермиона не откажет ему. Старый эльф (семейный ювелир Ноттов) уже получил из сокровищницы старинное обручальное кольцо с сапфирами и жемчугом, чтобы обновить чары и заклинания, наложенные на древнюю реликвию. Отец Теодора правдами и неправдами передал из Азкабана родительское благословение на брак сына и Гермионы. Все друзья и знакомые гадали о скором венчании, и вот оно… роковое письмо. То ли глупость отца, то ли непростительная ошибка, то ли подлость. Теодор почувствовал себя раздавленным. Но предаваться отчаянию молодому человеку было некогда. Жизнь и обстоятельства заставляли срочно повзрослеть и начать принимать самостоятельные и ответственные решения. В ту же ночь Теодор спешно уехал в Вену. Нет, молодой человек вовсе не собирался жениться на какой-то неведомой, пусть и трижды распрекрасной Корделии Вайс. Да и расставаться с собственным имуществом аристократ совершенно не планировал. Теодор ехал разузнать все подробно и на месте, потянуть время, поторговаться со старым приятелем отца, попробовать вернуть себе хотя бы часть состояния и окончательно решить собственную судьбу. Свою судьбу и судьбу Гермионы. Гермиона…. Тео не нашел в себе сил объясниться с любимой. Не смог. Не хватило смелости или наоборот слишком сильны были чувства…. Молодой волшебник решил, что если он переломит ситуацию, то вернется к любимой девушке триумфатором, бросится в ноги и вымолит прощение. Ну, а если он не сможет все исправить или она совсем позабудет о нем, не захочет больше видеть, то…. Впрочем, об этом Теодор в ту тяжелую ночь не думал. Прибыв в Вену, Теодор не стал возмущаться и ссориться с предполагаемыми родственниками. Он явился в дом Вайсов и вежливо представился барону, мягко улыбнулся Корделии, а затем, трогательно краснея и смущаясь, сослался на свою молодость и неопытность в делах и попросил отложить на некоторое время решение всех вопросов бизнеса и имущества, а заодно и помолвку, и свадьбу. О, Нотт внимательно и, разумеется, с помощью барона, вникнет во все документы, они просмотрят все счета и проведут необходимый аудит, а еще Тео поухаживает за Корделией, как и положено жениху, и чудесная баронесса сможет лучше узнать своего будущего мужа. Барон Вайс был в восторге от разумности и благовоспитанности молодого аристократа, и Нотт без усилий получил желаемое, а именно необходимое время. Теперь можно было приступать к следующему этапу – постепенно выкупить закладные на имущество и семейный бизнес. Свободных денег в достаточном количестве у Теодора не было, но он на несколько дней наведался во Флоренцию и поговорил с одним из банкиров, который был кое-чем обязан семье Ноттов. Банкир внимательно выслушал обстоятельства дела, задумчиво пожевал пушистый ус и посоветовал молодому аристократу… купить магическое графство Пезаро, для чего лично готов был предоставить Теодору необходимые денежные средства. Это почти незаметное на магических картах графство, состояло лишь из самого изящного и тихого города Пезаро и нескольких виноградников, расположенных вдоль побережья Адриатического моря. Казалось бы ничего примечательного, но… у Пезаро была богатая и интересная история - когда-то давно этот город был домом для легендарной Лукреции Борджиа. Ну а, кроме исторической ценности, графство предоставляло своему владельцу место и право голоса в Магическом Совете Италии. Толстосумы-банкиры из Флоренции, Венеции и Милана не прочь были бы заполучить себе молодого аристократа в союзники (лишний голос в их пользу на заседаниях Магического Совета – это очень интересная партия), а взамен готовы были предоставить новоиспеченному графу неограниченный кредит. Теодор поразмыслил – терять ему, кроме себя самого и своего имени, было по сути нечего, и заключил договор с банкирами от имени графа Пезаро и члена Магического Совета Италии. Следующие два с половиной года Теодор медленно и методично выводил свое состояние и недвижимость из залога. Попутно принимал деятельное участие в заседаниях Магического Совета Италии и даже продвинул несколько очень интересных и полезных для Италии соглашений. С увлечением занимался обустройством виноградников Пезаро и развивал виноделие в своем графстве. Раздавал долги. Продолжал получать образование сразу в двух университетах Вены и Милана. Гермионе он не писал, и от нее тоже не получал известий. Лишь по отрывочным упоминаниям в деловых записках от Британских биржевых маклеров знал о положении дел в Лондоне и в жизни любимой девушки. Верный данному барону Вайсу слову, Тео долго и нудно ухаживал за Корделией. Лишнего себе не позволял, да и от девушки не требовал, чем невероятно бесил юную красавицу, не привыкшую к подобному пренебрежению своими прелестями. В конце концов, темпераментной барышне надоели чопорные обеды и походы в театр с холодным аристократом, и Корделия завела себе парочку веселых и необремененных высокими моральными принципами кавалеров. Все закончилось вполне ожидаемо – беременностью юной баронессы от неизвестного поклонника. Скандал! К этому времени в залоге у старого Вайса оставалось лишь две-три старинных зельеварни. Чтобы не устраивать шумных и скандальных разбирательств и не порочить репутацию Корделии, Теодор и барон Вайс заключили «джентельменское соглашение» (разумеется, оформленное по всем правилам и заверенное у магического нотариуса). Нотт передает в полную собственность барону оставшуюся часть бизнеса (те самые зельеварни), а старинный компаньон Ноттов освобождает молодого аристократа от всех обязательств (и материальных и матримониальных) по отношению к семейству Вайс. Теодор с легким сердцем подписал соглашение, быстро завершил оставшиеся дела и белым лебедем полетел в Британию. Чтобы упасть к ногам любимой Гермионы и умолять о прощении. - Я приехал за тобой, любимая, - мягко закончил свой рассказ Теодор, - приехал к тебе. Гермиона выслушала это трогательное повествование, слегка приправленное сладким романтическим флером, очень внимательно, но молча. Теодор видел, что она колеблется. Не знает поверить ли, простить ли или прогнать его от себя прочь. Тысячи противоречивых чувств тенью пробегали по ее лицу. Молодой человек ждал. Сердце бешено стучало где-то в горле. - Мне нужно подумать, - наконец тихо проговорила Гермиона и добавила, - мы еще побеседуем о твоих подвигах. Волшебница слегка улыбнулась, сбросила мантию на скамью, и аппарировала, оставляя молодого человека одного. Теодор облегченно выдохнул, прикрыл глаза и улыбнулся. Это было больше, чем волшебник мог себе вообразить. В разлуке он понял как ему трудно, почти невозможно жить без нее, решил, что попробует вернуть девушку, добиться заново ее любви. Попытать счастья…. В этот день он не искал с ней встречи (в Университет волшебник пришел совершенно по другим делам), это была случайность, которой Нотт воспользовался, а робкая задумчивая улыбка Гермионы и обещание поговорить стало маленькой победой волшебника. Теодор остро чувствовал состояние любимой и понимал – она в смятении, в сомнениях, он растревожил ее душу, разбудил, разбередил…. Да, это была победа. Его победа. Они снова стали встречаться. Заново открывать друг друга и познавать…. Не афишировали свои отношения, но и не прятались. Все было вновь, но в то же время каждый вдох, встреча, разговор, прикосновение продолжали тот красивый и сказочный роман… любовь до разлуки. Теодор сделал любимой девушке предложение. Гермиона не ответила ни да, ни нет. Больше на эту тему не было сказано ни слова. Нотт не торопился и не настаивал, а Гермионе хотелось потянуть время, насладиться ухаживаниями и романтикой, вспомнить… окунуться в эмоции, ощущения, оттаять. И однажды девушка сама продвинула их отношения в интимную сферу. Молодые люди в тот день были на пляже. Загорали. Ловили последние погожие летние денечки и теплые солнечные лучи. Гермиона в легком шелковом сарафане с роскошными алыми маками в пушистой косе строила из песка диковинный дворец, а Теодор, полузакрыв глаза, сквозь опущенные ресницы наблюдал за любимой. Любовался. Внезапно теплые и чуть-чуть соленые губы девушки коснулись губ молодого человека. Тео моментально открыл глаза. Гермиона сидела перед ним на коленях и внимательно рассматривала его лицо. Нотт мягко привлек волшебницу к себе и поцеловал. Осторожно. Томно. Как будто пробовал спелую и сочную ягоду-малину. Гермиона не сопротивлялась. Не оттолкнула. Его ненаглядная красавица лишь обвила руками шею молодого человека, зарываясь пальцами в темные шелковые кудри. - Любимая моя, ты играешь с огнем, - хрипло прошептал Тео, с трудом отрываясь от ласкающих рук и трепетных губ девушки, - я молодой и здоровый мужчина, а ты,… ты так желанна. Я с трудом держу себя в руках…. Лучше остановиться. Сейчас. - Нет, - пролепетала Гермиона и приникла губами к шее Нотта, заставляя волшебника дрожать от желания. Самоконтроль и самообладание полетели к чертям. Теодор глухо зарычал. Крепко прижал любимую к себе и, собрав остатки воли в кулак, аппарировал с пляжа. Деревянный пляжный домик. Всего лишь одна комната. Окно, неплотно закрытое ставнями. Широкая лежанка-кровать, два кресла, шкаф и стол. Здесь можно укрыться от полуденного зноя, переодеться, а можно… остаться наедине и заняться любовью. Теодор со своей драгоценной ношей на руках материализовался в центре комнатки и опустился на кровать, усаживая Гермиону на колени. - Ты уверена? – Тео попытался заглянуть в глаза любимой. – Не пожалеешь? - Нет, нет, не пожалею, - лихорадочно прошептала волшебница прямо в губы Нотту, - я хочу… быть твоей. Руки переплелись в объятьях, тела прижались друг к другу, а губы сомкнулись в бесконечно-долгом поцелуе. Мир закружился и рассыпался вокруг любовников миллиардами звезд. Кончики пальцев, губы и язык Теодора ласкали разгоряченную кожу Гермионы, нежили и тешили мягкие полушария груди и трепетные бутоны сосков. Опускались к влажным лепесткам горячего женского естества и снова возвращались к губам, прерывистым стонам и хриплому дыханию. Хрупкое нежное тело волшебницы таяло как шоколад, а Теодор и сам млел и плыл от каждого вздоха, каждого трепета ресниц. Янтарные сумасшедше-русалочьи глаза увлекали молодого человека в глубокие омуты. Сладкий медовый плен. Соединение тел на вдохе, на выдохе – и оба просто захлебнулись в блаженной истоме. Волна за волной… длинные бесконечные секунды, в которые каждый из них успевает умереть от наслаждения и снова воскреснуть, а потом прыжок…. Жарким полднем в ледяной омут. Сердце на секунду прекращает биться,… останавливается… и снова пускается в бешеные скачки. Бессвязные шепоты и тихие молитвенные стоны, робкое трепетание и… почти благоговейное замирание в объятиях друг друга. На следующий день после их умопомрачительного секса в пляжном домике Гермиона рассказала Теодору о своем пари с Малфоем и о том, как она должна расплатиться с ним в случае собственного проигрыша. Тео заскрипел зубами от ревности и крепко обнял любимую. С магией шутки плохи, а значит, Нотту придется смириться с подобным положением вещей. - Не волнуйся, моя единственная, это не имеет значение. – Теодор коснулся губами виска Гермионы, а потом усмехнулся, пытаясь пошутить. – Меня будет интересовать лишь то, чему ты, моя прилежная и прелестная ученица, научишься в постели такого опытного героя-любовника, как Малфой. Гермиона фыркнула, а Нотт лишь крепче прижал к себе волшебницу. Шутки шутками, а вот так просто подарить любимую девушку давнему сопернику? Ревность… ярость. Тео до крови прикусил губу. Условия Магического Пари, как и условия Непреложного Обета должны быть исполнены. Чертов Малфой со своими чертовыми играми! Ох, когда-нибудь змееныш доиграется! - А если серьезно, - Теодор заметно помрачнел и усадил Гермиону к себе на колени, - то Драко сам не понимает, что ходит по тонкому льду и ему лучше проиграть, пока еще есть такая возможность. – Гермиона вопросительно посмотрела на молодого человека, а Тео пояснил. – Никто не читал Соглашение о помолвке между Драко и Асторией, кроме Люциуса и Лорда Гринграсса. И никто, кроме двух патриархов, не знает, при каких условиях Магия посчитает обязательства расторгнутыми или возобновленными. – Молодой человек помолчал, давая Гермионе время, чтобы осмыслить сказанное. – Магические помолвки и браки – это очень тонкая и капризная материя. А Драко, окрыленный «успехами», явно заигрался и позабыл, что Магия и с ним может сыграть в игру. – Волшебник мягко поцеловал девушку и вдруг предложил. – Может быть, ты поговоришь с Малфоем,… повлияешь,… убедишь? Вы же все-таки… «дружите». Гермиона удивленно посмотрела на Теодора. Непредсказуемый человек! Ее «дружба» с Малфоем всегда служила предметом для споров и разногласий между ними и вдруг… Теодор сам предлагает ей воспользоваться расположением Драко и попытаться уберечь его от опрометчивого поступка. Непостижимо! - Он не послушает, - Гермиона обняла Тео за шею, - Люциус предупреждал сына, но Драко не слышит…. - Слишком хочет выиграть, - пробормотал Нотт, - слишком стремится заполучить тебя…. Что ж, тогда вполне возможно, что не позднее чем через неделю после его «блистательной победы» мы услышим о возобновленной помолвке мисс Гринграсс и мистера Малфоя, а еще через пару недель и о пышной свадьбе. - Возможно, - тихо проговорила волшебница, - странно, что тебя это волнует…. - Меня волнуешь только ты, моя любимая, - Теодор снова коснулся губами виска Гермионы, - я же знаю, что ты все равно будешь переживать и расстраиваться из-за этого интригана. Гермиона вздохнула и ничего не сказала. Молодые люди немного помолчали. Ситуация бы неприятной для обоих. Гермиону вообще очень расстраивало то положение вещей, которое сложилось вокруг нее, Драко и Тео. Она чувствовала себя откровенно плохо. Гермиона запуталась, а волшебница не терпела неопределенности. Она заблудилась, смешалась в чувствах, в своих желаниях. Потерялась в отношениях с людьми. Хорошо было бы побыть одной. Подумать. Но даже долгие часы уединения в библиотеке Малфой-мэнора и увлеченность любимым делом - новым исследованием в области магических драгоценностей не помогали девушке восстановить душевный покой. Теодор Нотт. Нежный. Любящий (да, да она это знала). Заботливый и понимающий. Предугадывающий все ее желания и готовый положить к ногам Гермионы весь мир. Волшебница очень долго размышляла над рассказом Тео, навела некоторые справки, и, наконец, пришла к выводу, что молодой отпрыск из многовековой аристократической семьи просто не мог, не имел права поступить по-другому. Не мог аристократ поступиться гордостью, честью и семейными принципами и явиться к ней нищим и обездоленным. Да, она любила Теодора, и ей были не важны ни его состояние, ни положение в обществе, но все это было очень значимым для самого Нотта. Гермиона уважала аристократические традиции и чужие принципы, даже если и не совсем их понимала и одобряла подобные правила. Конечно, Нотт обидел ее, но Гермиона сумела простить. Теодор, не задумываясь, предложил ей любовь и семью и не торопил девушку с решением и ответом. Был терпелив и искренен. Они прекрасно гармонировали в постели, да и за пределами спальни тонко чувствовали друг друга. А напротив, как отражение кривого зеркала стоял Малфой. Интриган. Игрок. Человек, для которого чужая жизнь, судьба и чувства были всего лишь разменной монетой в собственных многоходовых партиях. У них с Гермионой были «особенные» отношения и «особенные» чувства. Малфой никогда не интриговал против нее, наоборот скорее оберегал и опекал. Старался защитить. Стремился порадовать. Однако сам Драко придумывал все более изощренные, жесткие и даже жестокие игры и сам все больше запутывался в собственной паутине. Гермионе становилось страшно и даже жутко рядом с ним. Их неудержимо влекло друг к другу. Каждая минута наедине, каждое прикосновение, взгляд или поцелуй отзывались каким-то странным и даже болезненным удовольствием. Возможно, им следовало просто окунуться в эту дикую страсть и наваждение бы пропало? Возможно. А еще Драко следовало бы объясниться с Гермионой. Поговорить откровенно. Все высказать. Но… волшебник молчал…. С тех пор как в жизнь Гермионы снова спокойно и уверено вошел Теодор Нотт, общение волшебницы с Драко Малфоем становилось все более болезненным и невыносимым. Гермиона стала избегать Драко, сторониться его. Старалась не оставаться с ним наедине. К тому же все вокруг девушки приобретало какие-то раздражающие черты – и счастливые и влюбленные глаза Астории и пустая болтовня Лауры. И даже внимательный взгляд Люциуса и доброжелательная улыбка Нарциссы. Воздух вокруг Гермионы как-будто был постоянно пропитан электричеством. Напряжение нарастало с каждой секундой. Гермиона ждала, и это тревожное ожидание бесконечно изматывало волшебницу. Она решила уехать из мэнора и снова обосноваться в особняке Студенческого городка. Скоро начало учебного года, да и там, по крайней мере, не будет Астории и Драко, и их бесконечного воркования друг с другом, а Гермиона сможет успокоить нервы и привести в порядок мысли и чувства. Мисс Грейнджер уже полагала объявить гостеприимным Малфоям, что съезжает из их радушного дома, когда однажды утром вместе с Люциусом и Нарциссой получила приглашение на частную вечеринку к Министру Магии, а также сумбурную записку от Лауры со слезной просьбой повидаться. Только глупых откровений мисс Флинт ей и не хватало! Окрыленная Леди Малфой разыграла за завтраком целую интермедию с театральными билетами, поездками в Фонд и непредвиденными приемами у Министра. Драко «поломался», но согласился на поход в театр. Он поймал вопросительный взгляд Гермионы и многозначительно улыбнулся. Вот и все. Решающий день сегодня. Малфой признается восторженной дурочке в любви и крепость по имени «Астория» падет к ногам завоевателя. Гермиона проиграла. Она это чувствовала. Знала. Значит, впереди ее неизбежно ждет ночь с Малфоем. Мерлин, помоги!