Котар

Утро пришло незаметно, будто не было вообще той безмолвной ночи и того быстрого, чуткого сна. Я лишь открыл глаза, глядя на часы, и вздохнул. Надо было идти в школу, но мне так не хотелось выполнять эти глупые правила совершенно без какой-либо надобности. Все равно когда-то мои страдания кончатся, и, может быть, я перерожусь в другого, более совершенного человека. А может, нет. Ступни шаркали по дорогому паркету, солнце не хотело вылезать из-под густых облаков, словно боясь того мира, на который оно проронит взгляд. Крепкий кофе немного рассеял туман в моих мыслях и придал бодрости. Однако настроение было все таким же пессимистическим. А что остается, когда ты бессмертен и тебя не интересует ничто. Было плевать на будущее, плевать на окружающих, да и на себя тоже плевать. Лишь бы занять чем-то время, дохло ползущее мимо меня. Лишь бы окутать сознание дымкой сигаретного дыма, затравить алкоголем или хотя бы глубокими размышлениями. Но сейчас никакой возможности этого сделать не было. Поэтому я снова вышел на балкон, ведь организм и разум уже просили каплю смолы. На улице шумно, снизу спорят соседи, а неподалеку играет альтернативный рок, так хорошо вписывающийся в атмосферу. Пальцы нервно мяли сигарету, я рассматривал даль горизонта, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, чтобы не считать секунды. Раз… Два... Три… Постепенно ты сходишь с ума, пытаясь найти в чем-либо смысл, но еще хуже тебе приходится, когда ты, наконец-то, понимаешь, что его нет. Затушив сигарету о ладонь, немного матерясь, но благодарно впитывая боль, что дала небольшую встряску, я вернулся на кухню. Чувство голода я совсем потерял и уже не помнил, когда ел в последний раз. Да и я не мог заставить себя есть, так как в голове еще свежи были образы гниющего меня. Тошнотворный запах и темная ночная прогулка. Я уже давно попался в паутину и теперь жалко доживаю свою бесконечность в бездействии и безмолвии. В «Божественной комедии» Данте Алигьери были представлены девять кругов ада. А в буддизме ад представлен восьмью кругами, по периметру которых царит вечный холод, а в центре пылает огонь. Если я хожу по краю преисподней, то стоит ли мне прыгать в центр? Должен ли я пройти все круги ада, вкусить все смертные грехи и только тогда сгореть? Ничего больше не оставалось, кроме как кусать запретный, сладкий грех, единственное развлечение, что оставалось у меня. И вызов принят. По дороге в школу меня то и дело хватал сильный ветер. Опавшие листья превращались в скользкую грязь, теряя свой золотой цвет. Все постепенно умирало и холодело. Люди, как манекены проходили торопясь и спеша, на лице каждого ни капли эмоций. Когда мир успел стать таким безжизненным? Когда все потеряли смысл и цели? -Акаши-сан, - позвал кто-то в коридоре на перемене. Я повернул голову и кинул взгляд назад. Небрежный, ленивый и чуть раздраженный. Рёта собственной звездной персоной стоял позади, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Он всегда меня раздражал своим искренним восхищением и копированием. Сам как фанатик. - Говори уже, - я повернулся к нему, смотря куда-то вдаль, не особо вникая в то, что происходит вокруг. - Куроко-чи… - возможно, он понимал, что информация может меня разозлить, и его внутренний страх вызывал у меня злую усмешку на губах и подлую гордость в душе. – Он решил уйти из команды. Я думаю, вы сможете его отговорить, ведь это… - Понял, – прервав этот эмоциональный речевой поток грубым тоном, я зашагал дальше к себе в класс. Что вынудило Тетсую? Наскучило играть? Навряд ли, ведь мы уже давно играем, не оставляя противников. Значит, он нашел интерес в чем-то другом. Любопытно… Наконец, пища для размышления была пережевана тысячу раз, как жвачка, но вкус ее не проходил, ведь интерес к этому парню все витал в моей голове. Он был чем-то не от мира сего. Не подчиняясь сюжету и правилам, он спокойно разгуливал без всякой заботы о чем-то, с задумчивым взглядом. Он был незаметен, будто тихий наблюдатель, но в то же время слишком выделялся для меня, как второй актер. Он единственный, в ком не было страха ко мне. Тетсуя выполнял мои команды лишь потому, что это было удобно для него самого, и иногда даже перечил, но так спокойно и уравновешенно, что меня это не раздражало. Именно поэтому, его уход меня еще больше удивил. После школы я зашел в магазин, поскольку на сухое горло никакой беседы не завяжется. Где-то внутри я знал, что Куроко не откажет мне выпить, особенно если это не просто так. Беседа была лишь предлогом. Я отлично помнил адреса многих людей и, быстро перейдя улицу, я оказался напротив дома Тетсуи. Квартира номер 33. Тихий стук, неторопливые шаги и дверь открывается. Юноша выглядывает из-за нее и, видя меня, открывает дверь, отходя назад. Его вид в домашней одежде немного позабавил. Сонный, растрепанный, как всегда задумчивый и молчаливый. Ему не надо было ни причин визита, ни целей. Он просто проводил меня до своей маленькой кухни в пастельных тонах и посадил на второй из двух стульев. Квартира была скромной, необставленной, как и полагалось ученику старших классов. Но в ней был мягкий уют, мягкость тонов, присущие Куроко. Я поставил на стол бутылку мартини. Слишком пошло и дерзко, однако мне не хотелось спаивать его, мне хотелось лишь узнать его поближе, чтобы вонзить иглу с ядом в самое больное место. Эта была моя игра и моя жертва. Мои правила. - С чем связан твой уход? - я изучаю взглядом спину парня, который так изящно тянется к верхней полке с бокалами, ставит два на стол. Куроко недолго молчит, пытаясь подобрать подходящие слова, затем садится на стол и начинает. - Мне давно нравится баскетбол. Однако, я не считаю это способом самоутверждения, мне лишь доставляет удовольствие играть в команде. Наша команда давно потеряла интерес к самой игре, баскетбол теперь не развлечение, - тонкие пальцы водили круги по второй руке. Странная привычка. Он смотрел мне прямо в глаза и я, отвечая ему тем же, старался не показывать ни малейшей злости. Спугнуть его не хотелось. - Как я и думал. Странно, что ты не ушел раньше. Но, наверное, на то были причины, - я открыл бутылку дорогого алкоголя и разлил немного по бокалам. Чистый вермут был намного вкуснее. - Да, - тихо сказал Тетсуя, не вдаваясь в подробности. Он посмотрел на жидкость, слегка зеленоватого цвета, изучил взглядом консистенцию и сделал глоток. Кисло. Я улыбнулся уголками губ при виде этого милого лица, скорее всего, Куроко до этого не пил ничего крепче. Слишком поздно бежать назад. Второй круг ада пошел.