Котар

Глава 7. Эстетика. Красота. Все стремятся к совершенству и своим идеалам, но… Можно находить что-то красивое и в вовсе не идеальных вещах. В вещах со своим недостатком, своим собственным маленьким уродством. Тело Куроко как раз было предметом идеальным: мягкая кожа, хорошее телосложение, ровные кости и изгибы. Это слишком мозолило глаза, слишком это было скучным. Поэтому сейчас на его груди красовались багровые пятна и порезы, вспоротая кожа еще немного кровоточила, опухала. Я сидел тихо на углу кровати, наблюдая за его сном, за тем как солнца лучи касаются его подбородка, на котором засохли соленые дорожки, шеи в оставленных мною засосах. Светлые волосы растрепались и кое-где засохли алыми сталактитами. Он был ангельски чист в своем сне. Конечно, я знал, что будет дальше, но оттого не переставал хотеть его тело, хотеть чувственный взгляд. Показав ему боль, я медленно ввел наркотик в его организм, желая увидеть, как медленно он захватит его разум. Хотел, чтобы парнишка сам захотел стать моей жертвой. -Ах…- вскрикнул Тетсуя, дернув руками, освобожденными от наручников, тут же ощутив боль по всему телу. -Не дергайся.- Процедил я с некой усмешкой. Встал, мягко взяв его за локоть, и потянул на себя, дабы стащить с кровати и понести в душ, под холодные струи. Вода смывала засохшую кровь, слишком сильно раздражая свежие раны, отчего парень шипел, нервно отталкивая мои руки. Пальцами я аккуратно водил по его телу, очерчивая выступающие ключицы и ребра. Вода на полу была розовой. Он не плакал. На сей раз он просто смотрел в окно с присущим ему спокойствием и пустотой во взгляде. Белая длинная майка на нем смотрелась мило, доставала ему до бедер. Сразу подумалось, что раньше она принадлежала кому-то другому. Ткань впитывала капли с его кожи, становилась белой в красный горошек. Я задумчиво осматривал его с головы до ног, впитывая наслаждение, которое я от этого получал. Все предметы, что понадобились нам для секса, я оставил у него, давая явный намек. Но, кажется, ему было просто все равно. -Придурок.- Прошептал он, не отводя глаз от голубого неба, когда руки сняли с крючка старое пальто. Я молча с ним согласился, хлопнув дверью. Погода была на удивление ясная, лишь легкий прохладный ветерок давал понять, что на дворе поздняя осень. На улице было крайне мало людей, чем я воспользовался, зайдя в душное кафе, посещение которого вошло в привычку. Посетителей как всегда не было: то ли не манила глаза невзрачная вывеска, то ли место было слишком темное и неудобное, то ли еще чего… Но у барной стойки всё так же сидели два официанта и бармен, будто и не уходили никогда. Они что-то обсуждали, то и дело тихо смеясь. Блондин, вечно разминающий пальцы, пышногрудая брюнетка со странным, труднопроизносимым именем и тихий юноша, будто затерявшийся на пороге классицизма – уж слишком был он педантичен и прост. Как раз он чаще всего обслуживал меня. Может быть, они разделили меж собой частых гостей, может просто случайность. -Здравствуйте,- улыбнулся он мне и слегка поклонился. Тоже слишком идеален, слишком мерзок в своей идеальности. -Как всегда, - кинул я, осматривая его безучастным взглядом, как надоевший товар на полке. Он что-то черкал ручкой, пока мои глаза не нашли его шею. Я заметил тонкую линию шрама, расползающуюся к плечу большими ожогами. И едва заметные полосы на затянутом фенечками и браслетами запястье. Попался. -О, кого я вижу! Сейджуро, - заявил звонкий женский голос так, что я зажмурился. Это не кто иной, как… -Акура-сан,- тихо произнес я, встретив у своего столика эту яркую зрелую женщину. Акура-сан – школьный психолог, с коим мне приходилось часто беседовать еще в средней школе. Она была кем-то вроде «друга» семьи, пока от нее не осталось лишь слово. И теперь она считает своей обязанностью изредка заботиться обо мне, когда ей одиноко. Однако, я не видел ее уже давно. -Как поживаешь?- Начала она, присела, но тут же встала, юрко схватив меня за руку.- А, хотя, расскажешь за вкусным чаем у меня. Я еле успел махнуть официанту рукой, тот кивнул. Женщина потащила меня к своему дому, что находился совсем рядом. Это была просторная квартира в красных тонах, с мебелью в стиле рококо, пережившей нескольких хозяев и картинами, брошенными известными художниками окупаться в грязных руках «истинных ценителей». Все было вульгарно и пошло. Впрочем, в этом вся Акура-сан! -Садись, мой мальчик,- она засуетилась на кухне, готовя чай с противным привкусом бергамота, а я уселся в глубокое мягкое кресло, позволяя себе расслабиться. – Ну, как школа, как сам? -Всё в порядке,- прошептали губы, пальцы обняли за бока фарфоровую кружку. -Это хорошо, что всё в порядке, - потрепала она меня по волосам. Её губы расплылись в слегка грустной улыбке, накрашенные насыщенной красной помадой под цвет лаку для ногтей и блузке. Черные локоны спадали в глубокое декольте, что ее ничуть не смущало. Выглядела барыня слишком напыщенно, слишком пристрастились ее губы к молодым альфонсам. Таким нормального мужчину дай – сразу станут милыми хозяюшками. – Я недавно с твоей матерью виделась, говорила, что беспокоится о тебе. Беспокоилась бы – позвонила. -Пикси!- Воскликнула женщина, глядя на маленькое животное, что, дрожа, подошло к ее ногам. Сейчас оно называлось как-то… Декоративная собака. Эта «собака», маленькая, напуганная, с огромными глазами и тонкими кривыми ногами уселась хозяйке на колени, вылупившись на меня. Где-то внутри передернуло. Нет, это слишком. Создавать существо лишь для утех владельцев, лишь для красоты… Куроко…Может, Ад тебя для меня создал? Поболтав о чем-то несуразном, не имеющем значения, хорошо отобедав, я отправился домой. Странный-странный день.