— Меня зовут Квакити.
— Что, прости?
— Квакити. Это моё имя.
Неправильные часы знатно надоедают. Вот, что в них интересно: их тиканье, то замедленное, то ускоренное, действует на нервы только тогда, когда парень волнуется. Он может быть встревожен, испуган, взбудоражен — всё это заставляет всё внутри него шевелиться, и тогда часы начинают бесить. Квакити хочет разбить их о стену, вытащить каждую пружину и шестеренку и сплавить их всех в единый кусок железа, котором добьет стекло, перемелет осколки в мелкую пыль и развеет ее по морю в знак какого-никакого уважения и почтения за то, что они, пусть и хреново, но пытались работать. Кажется, эти часы делают больше, чем многие люди, каждый вечер проигрывающие свои деньги в его казино. Но прямо сейчас он хочет сломать их.
Карл как-то сказал, что эти часы похожи на него, и только поэтому они до сих пор висят в его кабинете. Мол, время им так же неподвластно, как и ему: они спешат, опаздывают, иногда застывают. Тот факт, что эти часы висят над дверью его кабинета, позволяет ему думать, что и он сам когда-нибудь сможет найти себе человека, который, несмотря на всю его потрерянность во времени, сможет принять его. Тогда Квакити сказал ему, что время — это глупо, и парню не нужно беспокоиться об этом. Карл, легко улыбаясь, поблагодарил его и тут же извинился, мол, они здесь не о нём говорят, и, не дав парню сказать и слова, начал расспрашивать о Шлатте, о «Лас Невадас», о его нынешнем окружении и рутине.
Спустя месяц после первой сессии Алекс начинает чувствовать себя более комфортно рядом со своим психотерапевтом. Эти мелкие детали о парне, которыми он иногда делится, помогают понять его характер, и пока ничего плохого не наблюдается. Наоборот, Карл внушает доверие. Со временем он все больше кажется уютным и каким-то слишком своим. Если Квакити нужно сравнить его с чем-то, то он бы сказал, что для него Карл — океан. Он успокаивает одним своим видом, всегда одинаковый, но при этом очень разный. Однако, он и понятия не имеет, какой же всё-таки его психотерапевт человек. Он видит только то, что на поверхности. Не то, что Сап, который у парня ассоциируется с вулканом. Ничем не отличающийся от обычных гор, когда он спокоен, и смертоносен, если вывести его на эмоции. Он старается никому не вредить, но дай ему повод, и
он сожжёт тебя заживо. Несмотря на всю опасность Сапнапа, ему парень доверяет всё же больше, чем спокойному Карлу. Возможно, потому что с ним они знакомы дольше. Возможно, потому что он хотя бы знает, чего можно ожидать от друга.
Тем не менее сегодня хороший день для того, чтобы попытаться открыться своему психотерапевту. Он до сих пор не уверен, стоило ли называть ему своё имя. Им он пользуется с тех пор, как сбежал в этот город со Шлаттом и попал в его мир, где пользование настоящим именем может многого стоить. Конечно, по документам он всё равно остался Алексом, и он не против когда-нибудь снова начать пользоваться этим именем на постоянной основе, но до тех пор, пока он живёт в этом городе, в неблагополучном районе и управляет казино, он, пожалуй, откажется от него. Из близких друзей здесь его имя знает только Сапнап, другим он не настолько доверяет, и его вполне устраивает тот факт, что все знают его под именем Квакити. По крайней мере, он не чувствовал бы себя в безопасности, если бы к нему часто обращались, используя настоящее имя.
— Открывая казино каждую ночь, я сильно рискую. Я довольно часто встречался с людьми, которые проигрывали все свои деньги и затем начинали угрожать мне. К сожалению, до «Лас Невадас» подобное тоже случалось, но в те времена мало кто мог нарыть на меня информацию, зная только моё ненастоящее имя, да и я не был особо законопослушным, так что если кто-то сдавал меня в полицию, никто не мог ничего поделать с парнем без прописки и без имени. С тех пор я стараюсь не разглашать своё имя большому количеству людей, да и я сам как-то отвык от него, учитывая, что Алексом меня время от времени называет только один человек, поэтому я бы предпочёл, чтобы ты назвал меня Квакити. Ты не против?
— Конечно, Квакити, твой комфорт важен для меня.
Хорошо. Просто замечательно. Это правда очень хорошо. Он думал о том, как странно могла прозвучать его просьба, но, кажется, всё в порядке. Он уверен, что Карл проклинает тот день, когда согласился быть
его психотерапевтом просто потому, что на каждом сеансе о нём, о Квакити, раскрываются многие детали из его настоящего, его прошлого и, вполне возможно, его будущего. Будь парень на его месте, он бы боялся лишний раз посмотреть на кого-то, кто когда-то не просто связался с плохой компанией, а с наихудшей. Кто сбежал от спокойной жизни туда, где он каждый день рискует быть убитым. Кто и сам может убить. Да, конечно, это всё в прошлом, но ведь и настоящее не намного лучше. Он хозяин казино, которое, хоть и законно по документам, не внушает чувство безопасности. Он сам рассказывал, как часто видит в заведении наркодилеров и лидеров разных банд этого города, разве это можно назвать спокойной жизнью? Разве это можно назвать безопасным? Если Квакити справляется с этим, то может ли он считаться неопасным для сидящего перед ним парня? Алекс хочет показать, что Карл не пострадает из-за или от него, но понятия не имеет, как.
Будь на его месте Сапнап, он бы точно смог убедить молодого специалиста в том, что ему нечего бояться, но, к сожалению, никто не может встать на его место прямо сейчас и сделать это. Тем более Сапнап. Он даже не в курсе, что его друг ходит к мозгоправу стабильно дважды в неделю. Но он догадывается, что что-то не так. Это не так уж и сложно сделать, когда видишь друга, пьющим энергетики по вторникам и четвергам, учитывая, что до этого он их терпеть не мог. Еще немного, и Ник начнёт слежку за ним: будет караулить возле дома с шести утра, когда парень обычно ложиться спать, и до тех пор, пока он не выйдет из него в девять, а затем будет следовать за ним по улице, прячась за людьми и зданиями, пока не узнает правду. Тупо и по-детски. Как раз в его стиле.
Часы тикают с разной периодичностью, и в этом даже можно услышать бит какой-то песни. Карл что-то говорит, иногда поправляет волосы, спадающие на лицо, прячет руки в свободные рукава бредового худи, крутит кольцо на пальце и мягко улыбается, когда Квакити что-то рассказывает из своего прошлого, когда все знали его как Алекса — парня, что играет на гитаре, много шутит и мечтает стать адвокатом.
— Квакити, мог бы ты рассказать мне о том, кто такой Шлатт, пожалуйста? — Карл размешивает сахар в свежезаваренном чае. Его синяя кружка поблескивает в лучах солнца. У Квакити такая же, только красная, и сахара в его чае нет.
— Что именно ты хочешь узнать?
— В каких отношениях вы были?
А действительно, в каких?
Если так подумать, Квакити и сам не уверен. Они, вроде как, были парой, любили друг друга. Но любили ли? Квакити определённо точно ненавидит его. А что насчёт Алекса? Того парня, который только приехал в город? Кажется, он любил его. Кажется, Шлатт был его миром. А может, не Шлатт, а Джонатан? Тот парень на пару лет старше, который когда-то спас его?
В любом случае, Джонатан умер. Он умер ещё раньше Шлатта, хотя Алексу иногда казалось, что он всё ещё здесь. На место милого, забавного парня пришёл отвратительный тип, который постоянно подвергал людей опасности и использовал их. Люди для него не были даже инструментами. Безвольные куклы. Когда они ломались, он просто выбрасывал их, иногда ломал сам, иногда куклой был Алекс.
И все же: в каких отношениях они были?
«У тебя красивые глаза.»
В каких отношениях они были?
«Я бы вырезал их.»
В каких
«Я бы положил их в банку с формалином.»
Отношениях
«Они стояли бы у меня в кабинете.»
Они
«Как думаешь: они бы всё ещё блестели?»
Были?
В каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были в каких отношениях они были до того, как Шлатт сошёл с ума?
— Алекс, всё в порядке?
Ночь. Звезды. Крыша старого автобуса и банка какой-то дешёвой дряни. Теперь ещё и Шлатт.
Алексу 19, почти 20. Он пару недель назад сбежал из родной страны вместе с парнем, которого встретил за несколько месяцев до этого. Там у него было всё: семья, друзья, учёба и вся его жизнь в целом. А теперь он здесь. Пьёт по ночам дешёвую дрянь на крыше старого автобуса. Вместе с парнем, которого встретил несколько месяцев назад.
— Всё в порядке, — он выдавливает слабую улыбку, и та тут же гаснет. Он никогда не был хорошим актёром. — Может, зря всё это? Я рад, что я здесь и что ты рядом, но это ведь не моё место.
— Думаешь, ты должен был остаться?
— Я не знаю. Мама очень злилась, когда узнала о нас с тобой. Я правда надеялся, что она поймёт, но, видимо, не в этой жизни. Как думаешь, она простит меня?
— Алекс, — Джонатан ставит свою банку сбоку от себя и кладёт обе руки на лицо парня. Его улыбка ещё пару недель назад светила ярче, чем все эти звёзды над ними, а сейчас её и вовсе нет. Он сразу заметил, как изменилось поведение парня с тех пор, как они сбежали: поначалу он был счастлив, с радостью изучал всё новое о стране, в которой оказался, а сейчас просит пару дней на отдых, прежде чем продолжить путь, — это не она должна прощать тебя. Ты не сделал ничего плохого. Это она должна просить у тебя прощения за то, как отреагировала на твоё счастье. Она ещё поймёт, вот увидишь, она примет тебя, и вся твоя семья тоже, — Шлатт тянет парня к себе, заключая в объятия. Тот поддаётся ему и кладёт голову на его грудь, устремляя свой взгляд на звёздное небо. — Скоро будем мотаться к ним по праздникам и рассказывать обо всем, что происходит с нами здесь. А они будут сплетничать с нами о соседях, — Квакити ухмыляется: его семья всегда обо всём сплетничает, как только Шлатт вспомнил об этом? — А потом, когда мы уедем, они будут сплетничать и о нас. И мы будем узнавать об этом только от твоего младшего брата.
— Он бы точно всё рассказал, — Алекс тепло улыбается, вспоминая мальчика, которому так нравилось проводить время вместе со старшим братом. Кажется, он был единственным, кто действительно обрадовался, узнав, что его старший брат полюбил кого-то, и его полюбили в ответ. — Я до сих пор не могу связаться с ним. Я уверен, что мама запретила ему разговаривать со мной. Думаешь, он в порядке?
— А ты ещё сомневаешься? Конечно, он скучает по любимому старшему брату, но, в целом, у него всё хорошо. Как у такого солнечного мальчишки может хоть что-то быть плохо? Хей, ты ещё увидишь его, и вы опять сходите на те страшные карусели и поедите вместе сладкой ваты.
— Они не страшные, просто ты трус, — Квакити смеётся, прижимаясь ближе к теплому парню и пряча руки в синей кофте.
— Ебать ты загнул конечно, ты их видел вообще? У космонавтов тренировочные турбины не так быстро вращаются, как эта поебень, — Джонатан хмурит брови и кричит в полушепоте. Он явно боится их. У Квакити проскакивает мысль, что было бы забавно сводить его на эти карусели. — Алекс, никогда, слышишь, никогда и не при каких обстоятельствах даже не думай вести меня туда. Я убью каждого человека в радиусе километра, если меня запихнут на эту адскую машину.
Квакити громко смеётся, не в силах оставаться тихим. Кто-то из ближайшего дома выглядывает в окно, ругаясь, мол, два часа ночи, кому-то завтра на работу, на что Шлатт кричит в ответ какие-то тупые оскорбления, и Алекс смеётся ещё громче. Он точно сделал правильный выбор, согласились сбежать вместе с парнем, с которым познакомился несколько месяцев назад.
Чем ты думал, когда согласился сбежать с ним, Алекс?
— Наши отношения были немного странными, — Квакити переводит взгляд с фиолетовый глаз на синюю кружку. — Я правда любил его до того, как он не поехал головой. А потом… ну, тут уже не знаю. Я был сильно привязан к нему — в этом я уверен.
— Как думаешь, — Карл пододвигает к нему миску с конфетами, украденными на ресепшене, — мог ли Шлатт специально привязать тебя к себе?
Алекс смотрит на молодого специалиста с непониманием. Зачем вообще привязывать к себе человека? Хотя, на этот вопрос он, пожалуй, прекрасно знает ответ. Чтобы подчинить. Квакити и сам нередко прибегал к этому, пытаясь расширить свои связи и возможности. Он знает, как это делать, он учился у лучших, он учился у Шлатта. Однако, отношения между ними никогда не были манипулятивными, не в самом начале уж точно. Джонатан не стал бы так поступать с ним. Втёрся бы в доверие, стал бы другом, но никак не стал бы встречаться с ним, это уж точно. Да и что он мог получить от девятнадцатилетнего парня без связей и состояния?
Развлечение.
Его отсутствующий взгляд сменяется на хмурый, что замечает Карл. Он спрашивает, всё ли в порядке, но Алекс не спешит отвечать.
Могло ли быть так, что Шлатт подчинил его себе ради развлечения? У него никогда не было серьёзных намерений, он просто хотел поиграть, а увидев в парне потенциал, решил развивать его, чтобы сделать себе идеальную марионетку. В груди нарастает неприятное чувство. Квакити чувствует себя мерзко и преданно.
— Мог, — отвечает парень на ранее поставленный вопрос, залпом выпивая свой горячий чай.
***
Сапнап ненавидит, терпеть не может, просто на дух не переносит привычку Квакити изнурять себя работой. Пару раз у него проскакивали мысли о том, чтобы заставить парня закрыть казино и начать обеспечивать его самому. Только вот на подпольных боях без правил много не заработаешь, пришлось бы искать, где он может получить реальный и желательно легальный заработок. Но в этом месте с его историей найти достойное занятие не так уж и просто. Выгонять неугодных Квакити посетителей из казино ему нравится намного больше, чем что-либо ещё из оставшегося, но если не будет казино, то не будет и этого. Возможно, только поэтому он ещё не заставил друга отойти от дел. И сейчас единственная вещь, от которой он должен заставить его отойти, — это плита.
Квакити выглядит, мягко говоря, устало. Растрёпанные волосы, синяки под глазами, отсутствующий взгляд — всё это говорит о том, как сильно ему нужен отдых. Он медленно закатывает рукав, пару секунд назад упавший к запястью, и продолжает что-то мешать в сковороде. Из его наушников доносится громкая музыка, что сперва показалось Сапнапу странным, ведь Алекс сам недавно жаловался на вечные головные боли из-за шума казино, в котором в последнее время стало появляться больше людей, и он бы не стал делать громкость такой высокой, но, ещё раз взглянув на изнурённого парня, который вот-вот заснёт, все встаёт на свои места. Кто знает, смог бы он долго продержаться в сознании без этой громкости?
Ник ещё долгое время остаётся незамеченным, он даже умудряется своровать уже готовое «что-то» со сковороды, когда парень, всё ещё оглушённый музыкой, отходит за тарелкой. Этим «что-то» оказываются замороженные овощи, которые он сам неделю назад купил по просьбе заработавшегося друга, и Ник, сморщив нос от неприятного вкуса нелюбимой моркови, которая ко всему прочему ещё и очень горячая, решает высказать всё своё недовольство хозяину квартиры. Конечно, он собирается поворчать насчёт того, что Квакити сейчас должен отдыхать, а не готовить, но в первую очередь он выскажется ему о том, что его овощи на вкус как старая засохшая краска и вообще, почему они даже не выглядят как овощи?
Алекс замечает Ника, на лице которого читается недовольство, только когда с тарелкой возвращается к плите. Квакити знает, что у Сапнапа есть ключи от его квартиры и никогда не было привычки предупреждать о своих визитах, поэтому его присутствие его не удивило, однако, увидев на своей кухне постороннего, сонный мозг парня не сразу сообразил, кто и почему перед ним сейчас стоит и морщит нос. Хозяин квартиры быстро выругивается (Сап не уверен, как именно переводится «hijo de puta», но вроде там что-то про его происхождение) и выключает оглушающую музыку.
— Клянусь, я отберу у тебя ключи, — он возвращается к своей еде. Парень вяло накладывает в тарелку порцию овощей, пока его друг усмехается, не приняв угрозу всерьёз. — Что-то случилось?
— Ты мне скажи, — Квакити косится на парня с непониманием, и тот кивает на тарелку в его руках. — С каких пор ты ешь подобную херню?
— Это овощи, Сап, они полезные.
— Овощи выглядят как овощи, Кью, а эта херня похожа на что угодно, но только не на овощи.
— Ты пришёл сюда, чтобы обосрать мою еду? — Парень устало вздыхает и садится за круглый стол посередине комнаты.
— Я пришёл проведать тебя, убедиться, что ты отсыпаешься, и, как оказалось, не зря. Скажи, неужели всё так плохо, что ты решил отравиться?
— Ещё одно слово про мои великолепные овощи, — он направляет вилку на парня, севшего напротив, — и есть я буду тебя, понял? — Судя по улыбке Ника, понял, только не правильно, а по-своему, и если Алекс его не перебьёт прямо сейчас — очередной пошлой шутки не избежать. — Ты заставил меня взять выходной, и я согласился. Что тебя не устраивает? Казино сегодня будет закрыто, остаётся только бумажная работа. К полуночи я закончу точно, может ещё и убраться успею.
— Алекс, выходные нужны для отдыха, понимаешь? Отдых, если ты не знаешь, это не когда ты сидишь за ноутом и стопками бумажек или мечешься по квартире с метлой, а когда ты спишь, развлекаешься или ещё что-то, но в твоём случае только сон.
— Ага, сейчас же побегу, — парень саркастически улыбается. — Ник, у меня уйма работы, я должен всё выполнить в срок, я не могу просто терять время. Если тебя так волнует, как я провожу свой выходной, то можешь помочь мне с делами. Давай, швабру в руки и вперед, пыль и мусор ждут тебя.
Сапнап складывает руки на груди и сверлит Квакити взглядом. По нему видно, как сильно он хочет сказать что-нибудь колкое, но в какой-то момент, взвесив все за и против, просит список заданий.
Алекс знает, как сильно Ник ненавидит заниматься домашними делами. Что уж говорить, в последний раз, когда он был в его квартире, он сам начал убираться в ней. Но, несмотря на это, сам Ник время от времени может сходить в магазин за свежими продуктами или вымыть посуду, когда Алекс отрубается после тяжёлого дня или просто не в силах заставить себя делать хоть что-то. Понять, почему именно он делает это и какая ему выгода от выполнения домашних дел в доме, в котором он даже не живёт, Квакити не может, хоть и пытался. Не знай он Сапнапа, подумал бы, что ему просто нравится возиться с грязью, но это точно не про него. Он мог бы нанять домработницу, которая выполняла бы свою работу лучше, чем Ник, но, признаться честно, ему нравится наблюдать за своим другом (которого люди так боятся встретить ночью на улице) пока тот ругается на какое-то мелкое пятно, которое не хочет оттираться, или когда он обливается водой, пытаясь спокойно вымыть посуду. Алекс пару раз предлагал другу плату за помощь по дому, но парень всегда отмахивался, говоря, что ему несложно или что Квакити останется ему должен. Но бывают очень нагруженные дни, когда у владельца казино хватает сил только на то, чтобы подняться в свою квартиру. В такие дни Нику особенно плевать на вознаграждение за свою работу. Он делает все, что в его силах, чтобы позаботиться о переутомлённом друге. Алекс не знает, как бы он выживал без Ника в такие дни. Может, поэтому ключ от квартиры всё ещё у него.
Квакити начинает перечислять обязательные задания, от некоторых Сапнап явно не в восторге, но ни слова против не говорит. Всего четыре вещи: разобраться в холодильнике, пропылесосить, вымыть посуду и заказать еду на вечер. Услышав последнее, парень начинает негодовать, мол, зачем тратить лишние деньги, когда он и сам может все приготовить, но когда ему напоминают, как он сжёг варящиеся макароны, соглашается с решением заказать доставку на дом из какого-нибудь фастфуда.
***
Парень справляется со всем всего за пару часов и делает еще несколько мелких вещей по типу протирания пыли и похода в магазин. Он возвращается в квартиру спустя полчаса с двумя набитыми пакетами и гордыми словами «я купил тебе нормальной еды». Алексу приходится оторваться от бумаг, чтобы разобраться, куда теперь эту нормальную еду деть, учитывая заполненный холодильник. Он очень надеется, что в его холодильнике было много испорченной еды, которую Сапнап выбрасывал около часа назад, и места там теперь намного больше, но что-то ему подсказывает, что даже если там технически достаточно места для свежих продуктов, парень не заморачивался над организацией пространства.
Ник заходит на кухню и ставит набитые пакеты на стол. Следом за ним заходит и сам хозяин квартиры, взглядом оценивая объем купленного. Он заглядывает в один из пакетов и, увидев две упаковки замороженных овощей, которые ранее этим днем Ник так усердно оскорблял, показывает их парню, не совсем веря, что он действительно купил их.
— Может, если ты научишься их готовить, они реально будут вкусными и полезными, — объясняется он, складывая руки на груди.
Ник ведёт себя по-детски, и это заставляет Квакити улыбнуться. Он быстро пробегает взглядом по оставшимся продуктам и
боже мой, с каких пор мармеладные мишки считаются нормальной едой? Он и вправду как ребёнок.
— Ник, ты же смотрел на срок годности перед тем, как купить что-то? — Квакити переводит взгляд с пакетов на друга, который
явно не смотрел на срок годности, и от его реакции хочется рассмеяться. Возможно, он просто слишком устал, чтобы воспринимать хоть что-то серьёзно, но всё же есть что-то забавное в поведении парня. — Если поможешь мне разложить всё это в холодильнике, я обещаю, что мы посмотрим тот фильм, о котором ты говоришь последние пару дней, идёт?
Нику дважды повторять не нужно, он подходит к холодильнику с кассетой яиц в руках и демонстративно ставит её внутрь, говоря, что сделал бы это и просто так, но теперь Квакити обязан сдержать своё обещание и никуда он уже от этого не денется. Алекс, улыбаясь, закатывает глаза и подаёт парню продукты, советуя, куда их лучше положить.
***
Возможно, Квакити переоценил объем работы, которую ему нужно было закончить сегодня. Много однотипных бумажек, ненужных договоров — с этим довольно легко разобраться. Он планировал закончить со всем до полуночи, но на часах полдесятого, и это очень даже неплохо, учитывая, что его несколько раз вынуждали брать перерывы. Он даже успел поужинать китайской лапшой, которую заказал Сапнап, пока выполнял свои задания.
Алекс отправляет последнее письмо по работе и облегчённо вздыхает. Он потягивается, разминает затекшие плечи и с шумом падает на спинку нелюбимого жёлтого дивана. Когда-нибудь он точно заменит его на какой-нибудь скучный коричневый или бордовый, и когда-нибудь он точно перестанет работать в гостиной и начнёт спускаться вниз, в свой кабинет в «Лас Невадасе». Карл советовал ему отделить свое рабочее место от его жилья, так как иначе он может подсознательно начать ассоциировать дом со стрессом, который он испытывает на работе, и ему будет сложно расслабиться в нём. Может, пора прислушаться? Кто знает, вдруг поможет с его вечной усталостью? И, может, стоит спросить, где был куплен тот темно-зелёный диванчик? Он обязательно обсудит всё это завтра на сеансе, а пока ему просто хочется отдохнуть.
Сапнап лежит на полу, играя в какую-то мобильную игру. Квакити почти уверен, что он ещё не ушёл только из-за обещания посмотреть с ним какой-то фильм. Алекс снова невольно сравнивает его с ребёнком и усмехается своим же мыслям. Интересно, как много людей видели его таким? Человеком, который способен не только на жестокость, но и на какие-то детские выходки? Интересно, как много людей, чьи кости он ломал на ринге и в уличных драках, истекая кровью, могли представить его мирно поедающим какие-то цветные мармеладки? Кто знает. Что Квакити знает наверняка, так это то, что
он точно не мог представить его себе таким, когда впервые увидел, как он с улыбкой до полусмерти избивает людей, напавших на него.
Алекс хватает первую попавшуюся под руку подушку с дивана и швыряет ею в Ника. Тот роняет телефон из рук и с недовольством смотрит на друга, но весь негатив быстро сменяется на радость, когда у него спрашивают название фильма, который он так хотел посмотреть. Однако всё же кидает подушку в ответ, мол, он проиграл из-за него и не может оставить это просто так.
Ник предлагает заказать пиццу к фильму, и Алекс охотно соглашается, оставляя выбор начинки за другом. Через полчаса ожидания и болтовни ни о чём курьер звонит Сапнапу, сообщая о своём прибытии. Тот моментально выбегает из квартиры и забегает обратно через две минуты с двумя коробками пиццы и двумя колами. Алекс помогает ему поставить все это на, как теперь кажется, маленький журнальный столик. Приятный аромат горячей пиццы тут же разносится по квартире. Навевает воспоминания о том времени, когда парни часто устраивали подобные ночи кино. Тогда Квакити только переехал сюда, и Сапнап часто бывал на той съёмной квартире с голыми стенами и минимумом фурнитуры. Сейчас странно даже вспоминать о том, что какое-то время парню пришлось жить в месте, похожим на какой-то наркопритон из фильмов, но он был счастлив, потому что с ним были Шлатт и свобода, и они заставляли его любить эту квартиру, несмотря на её ужасное состояние. Но сейчас, оглядываясь на те дни, Алекс понимает, что лучшей вещью в той квартире всегда была компания Сапнапа, и без неё он не смог бы долго себя обманывать.
Может, всё, что ему было нужно, это Сапнап?
В описании к фильму было сказано, что это что-то про апокалипсис, и Алекс не удивлён — Нику всегда нравились подобные фильмы. Но вот Квакити их ненавидит. Они все похожи друг на друга, и всегда можно легко предугадать, что произойдёт. Все враги главного героя умрут, как и его близкие друзья. У кого-то есть домашнее животное? Отлично! Оно умрёт где-то во второй половине фильма. Дети? Живее всех живых, но, скорее всего, сироты. А может и нет. Зависит от того, чьи это дети. В общем, скучно и однотипно. Этому фильму лучше сломать четвертую стену или ещё что-нибудь. Но, несмотря на все минусы, Квакити все равно наслаждается вечером, когда не нужно думать о работе, и он может просто отдохнуть.
***
В конце все умирают. И главные герои, и второстепенные персонажи — все. Земля уничтожена, и никто, кроме нескольких злодеев, в последний момент сваливших в космос, не остался в живых. Квакити бы точно понравилось, если бы он досмотрел до конца или хотя бы до середины. Но он заснул спустя первые же полчаса двухчасового фильма, пропустив всё самое интересное.
Ник не сразу заметил, как парень заснул. Он видел, как тот зевает, но был уверен, что его друг сможет продержаться еще как минимум час. Хотя, если честно, он не удивлён и уж тем более не расстроен: парень много работал последние дни, иногда казалось, что он готов заснуть где угодно и при любых обстоятельствах, и кто знает, может, так оно и было? В какой-то степени он даже рад, что Алекс заснул, пусть и придётся досматривать фильм в одиночестве. Возможно, стоило сразу предложить устроить ночь кино в другой раз, когда Алекс не будет настолько уставшим.
В одиннадцать ночи город уже почти спит. На улицах стоит тишина, которую иногда нарушают люди и машины. Большинство магазинов уже закрыты, в домах почти не горит свет, улицу освещают лишь редкие фонари и светофоры где-то в конце дороги. В квартире Квакити сегодня темно и тихо, есть только свет от экрана ноутбука и томное дыхание.
Есть только Алекс.
Ник не может оставить его так. Не может позволить ему спать, сидя на жёстком диване, уткнувшись в сложенные на подогнутой ноге руки. Он включает фонарик на телефоне и направляется к спальне. Парню нужно приготовить постель и убедиться, что дверь в комнату будет открытой, когда он снова придёт туда, но уже с другом. Он вскоре возвращается обратно в гостиную и садится на диван, рядом с Алексом, чтобы затем аккуратно, боясь разбудить, потянуть его на себя, заставляя облокотиться на него и оторваться от колена. Парень ждёт несколько секунд, чтобы убедиться, что не разбудил его,
или, может, он просто не хочет, чтобы этот момент заканчивался, и затем подхватывает его на руки, двигаясь всё так же медленно и осторожно. Ник забирает телефон с всё ещё включенным фонариком со стола, на котором оставил его, как только вернулся в гостиную, и несёт Алекса в спальню, кое-как освещая себе путь, стараясь не наткнуться на что-нибудь. Дойдя до кровати, он аккуратно кладёт на неё парня и накрывает его одеялом. Ник выключает фонарик, оставляя единственным источником света луну за окном.
Время для него исчезло, есть только Алекс.
Ник садится возле кровати, будучи не в силах просто уйти сейчас. Он убирает тёмные волосы с лица парня, тот всё также не просыпается. Кажется, усталость убила его чуткость сна.
Хочется позволить себе большего. Хочется лечь рядом, обнять его, прижать к себе, но он не может. Лунный свет мягко ложится на лицо парня, и Нику сложно дышать. Он боится спугнуть этот момент, прекрасно понимая, что парень может проснуться, если действовать неосторожно, но все равно решается рискнуть и тянет руку к его лицу. Он, едва касаясь, пальцами оглаживает его щеку, и по его телу разливается дикая смесь из чувств. Он не знает, что делает и почему ещё не ушёл. Может, дело в том, что рядом с ним всё кажется другим, правильным? Будто всё так и должно быть. Ник оглядывает его в последний раз, прежде чем прошептать «спокойной ночи», и тихо уйти из комнаты, оставив Алекса одного.
