«Даже так, он всё равно довольно милый... А если ещё и... Так, стоп. Я только что»
Ввёл сам себя в ступор парень. Понадеявшись, что эти мысли ему просто послышались, если это вообще возможно. Ведь всем постоянно слышаться мысли? Ладно, это правда тупо. Ну тогда остаётся лишь два варианта или Шаст шизик или же...
— Ты сюда на меня полюбоваться пришёл? Челюсть не оброни — усмехнувшись, Попов и принялся за утреннюю рутину. Антон даже и не заметил, как оказывается долго пялился на друга, с момента его прихода. Честно признать это весьма смутило и тот, покрывшись ели видимым румянцем, что-то невнятно пробубнил и выдал лишь — а ты сюда пришёл только чтобы побесить меня с утра пораньше? — Как говорится «лучшая защита — это нападение». — Как быстро ты меня раскусил — хмыкнув, согласился тот.***
Сегодня ему впервые приходится заменять смотрящего в «Рукодельне», хотя Антон скорее бы назвал это место «Цветная вакханалия». Ведь кроме хаоса и резвящихся с красками детей он там особо ничего и не видел. Хотя может до него тут лучше справлялись? Парню на глаза падает челка, он рефлекторно зачесывает её назад и только потом, опустив руки, понимает, что те все в синей краске. Округлив глаза, тот сразу захотел посмотреть насколько по-идиотски сейчас выглядит, но, увидев носящихся детей, понял — ему ещё не скоро удастся сбежать от этих маленьких детей. Хотя вроде как после пятиминутных догонялок те выдохлись и большинство плюхнулись на пол, рисуя что-то, обмакивая пальцы в разноцветных красках, а кто-то и вовсе что-то лепил. Шастун решил, что сейчас тот самый момент, чтобы рухнуть на пол и, достав пачку новеньких сигарет, выкурить парочку. Напевая мотив любимой песни. Забыв обо всем. О том, что у него есть обязательства, о последствиях, обо всех. Как, наверное, легко жить, когда нет совести, которая то и дело диктует тебе, как себя вести не стоит и как лучше не поступать. Парень со вздохом садится на стул и только сейчас замечает совсем свежее пятно краски на футболке, и без сил роняет голову на стол с глухим ударом, после которого следует тихое шипение, и Антон решает на пару секунд прикрыть глаза. Он конечно не выспался, но спать не хотел, просто устал, забегался, замотался, заебался. Слишком большим количеством синонимов он может описать свое состояние. Пару минут блаженной прострации заканчиваются, и он слышит прямо у самого уха — Антон Андреевич, с вами всё в порядке? — интересуется неуверенный девичий голос. Почему-то по всему телу от этого бегут мурашки. Парень открывает глаза и только сейчас замечает, что возле него сидит Алина, да и походу сидит здесь давненько. А ведь Антон даже и не заметил, что помимо гиперактивных детей, в этом помещении есть и дети постарше, как, например, Алина, которую тот в упор не замечал. А может быть даже избегал. Как-то не по себе было с ней общаться после того своеобразного танца. Он будто бы физически ощущал неловкость, что появлялась в их диалогах. Что, казалось, воздух становился тяжелее, а дышать сложнее. И, при этом, он ничего не может с этим поделать. Слишком эта девочка привязалась к нему за эту неделю с лишним, чтобы он сейчас так грубо оттолкнул её от себя. Остаётся лишь делать вид, как будто всё так же, как и было. Наверное, Арс был прав с самого начала. Но что теперь уже поделать? Старший приподнимает голову со стола и понимает, что это совсем не то, чтобы он хотел сейчас сделать. Он вымученно улыбается девочке и, придвинувшись ближе, заглядывает в её тетрадь. Вместе с небольшими скетчами общей местности, в середине красовался единственный детальный рисунок. Антону даже не понадобилось спрашивать, он сразу понял — это он. Это был запечатлённый момент того, как он пытался мирно спать. В какой-то мере это был небрежный скетч нарисованный обычной гелевой ручкой, где даже виднелись первые слоя, но честно говоря, парень был поражен тому, как красиво получилось. И то, что он вообще может выглядеть так... Привлекательно? Умиротворяюще?... Боже, как же неловко использовать по отношению к самому себе подобные термины. — Вау... Просто, Вау. Я и не догадывался, что ты так хорошо рисуешь, — девочка смущённо пододвигает блокнот старшему, как бы позволяя окунуться в омут её виденья мира, мыслей, переживаний и отношения к людям. Можно ли сказать, что она буквально доверяет ему сейчас свою душу и свои секреты? Возможно, но вряд ли Антон это когда-то поймет или узнает. Пролистав пару страниц, было много, как и полноценных разноцветных рисунков, так и просто быстрых небрежных набросков, что так и остались незаконченными. Парень тщательно разглядывал каждый рисунок, ведь, честно говоря, он был поражён. Даже некоторое количество рисунков с собственным лицом его нисколько не смущало. Такая с виду маленькая тихая девочка, может скрывать в себе такие таланты. Зачем? Почему? Ведь кажется об этом нужно буквально кричать, продавая свои работы налево и направо. Хотя всё никогда не может быть так просто. — Почему ты не рассказывала? Рисовала бы нам плакаты, занимала бы первые места, — относительно воодушевленно произнёс тот, и Алина, лишь отведя взгляд на свой скетчбук, завела локон волос за ухо. — Я не хочу рисовать для кого-то... Ну, то есть, не для всех, — смущённо добавила в конце та и, взяв ручку, протянула её Шастуну оставляя его пару секунд в недоумении. Тот, чуть выгнув бровь, уже хотел что-то спросить, но Алина, чуть опустив подбородок. заранее ответила на вопросы. — А вы можете нарисовать что-то у меня в скетчбуке? Что угодно... Ну, чтобы осталось на память о вас, — ощутив накатившую волну стыда и неловкости, девушка уже хотела извинится и оправдаться не пойми за что, но старший удивил её, переняв ручку, и с улыбкой удобно расположил блокнот. Парень, не поднимая глаз, на подопечную ответил — Ну, я, конечно, не Да Винчи, так что не ожидай шедевра. Хотя, я, как и он, вполне могу рисовать несколько лет, — усмехнувшись, он и добавил, как бы для самого себя, — Всё что угодно значит...— и стал вырисовывать не самые ровные линии на бумаге, уже придумав, что же можно изобразить. Но, не прошло и пяти минут, как в помещение с хлопком двери чуть-ли не врывается Попов, держа в руках какие-то бумаги. Он выглядит на удивление взволнованным и, увидев друга с подопечной, даже кажется стал более раздраженным, чем пару секунд до этого. Парень чуть нахмурил брови и выпрямился в осанке. — Антон, ты мне нужен! — произнёс тот весьма фамильярно, забыв переключится на более официозное обращение. Подойдя к Шастуну, тот уже хочет снова что-то сказать, но не успевает. — Арсений Сергеевич, я в этом не сомневался, конечно, но я сейчас безумно занят. Это не может подождать? — спрашивает насмешливым тоном Антон. даже не взглянув на друга, и продолжил вырисовывать кота на листе бумаги. Не, то чтобы у него особо получалось, честно говоря, кот получался забавным, но красивым его уж точно нельзя было назвать, хотя процесс парню определённо нравился. Почему-то это навевало воспоминания о школе. Когда он, сидя на алгебре, бесцельно закрашивал клеточки на одном из листов рабочей тетради, что создавало своеобразный узор. И когда ему надоедало, он рисовал котиков, которых когда-то его научила рисовать одноклассница. Арсению же не понравилась безмятежность и несерьёзность друга, поэтому, оперевшись о стол, кладя на него документы, тот фыркнул и с таким же серьёзным голосом ответил, — Ты идёшь со мной сейчас же, и это не обсуждается, — хватило метнуть один раздраженный взгляд в сторону подопечной, как та сразу же опустила глаза в пол, чуть вдавшись в стул, одними губами произнесла, — Извините... Антон, лишь вздохнув, протянул ручку Алине. После чего неохотно встал и, улыбнувшись ей напоследок, удалился из помещения вместе с другом. Попов сразу начал раздраженно отчитывать Шаста, но тот, честно говоря, вообще не слушал. Он был занят собственными мыслями, а взгляд был направлен ровно вперёд. Но он не видел ничего... Ну знаете это чувство, когда задумываешься настолько сильно, когда перестаёшь слышать и видеть все вокруг? Антон не знал название этого состояния, но это было и необязательно. — Шаст, ты меня вообще слушаешь? — злобно рычит Арсений, зарывшись рукой в волосы, поправляя упавшие на лоб пряди. Утро не задалось с самого начала, а возможности выпустить пар до сих пор не появлялось. — А? Да, да — отвечает Антон уже на автомате, даже не расслышав вопрос. Но его это сейчас совершенно не волновало.***
Возможность смыть краску со своих рук — это прекрасное ощущение. Парень даже вспомнить не может, когда успел, гоняясь за детворой, в неё вляпаться. Но что ж поделать. Хорошо хотя бы, что у него есть примерно час свободного времени, если вообще можно так сказать? Большинство детей пошли развлекаются на своеобразный квест, а некоторым вожатым выпала честь остаться в лагере и, наконец, по-настоящему отдохнуть. Такие возможности здесь на вес золота, так что парень не упустил возможности провести двадцать минут за тем, что сидя в фойе и подпирая одной рукой голову, просто играл в флеш игру на телефоне, которую успел скачать буквально за секунды, как пропал бесценный интернет. Хоть что-то спасало от полного безделья. Но не успел он насладиться любимой прокрастинацией, как заряд на телефоне стремительно приблизился к нулю, пока и вовсе с небольшой вибрацией не вырубился. Антон, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул и кинул телефон на стол. Звук был не из приятных, но его гаджет и не такие нагрузки переносил. Прикрыв глаза, Шастун пытался придумать на что отдать последние полчаса без детей. На ум приходили мысли от того, чтобы поспать, до того, чтобы вообще немного поменять вещи во всех комнатках, чтобы все ощущали, будто что-то изменилось, но не могли понять что. Да... Его мозг определенно не мог придумать что-то особо оригинальное или супер классное. Но Антон решил остановиться на варианте «поискать живых душ». Не сложно было догадаться, что Серёжа будет мило проводить время с представительницами прекрасного пола. Казалось, если бы Шаст с Арсом в один момент просто пропали, он и вовсе бы не заметил этого. Ему сейчас явно было не до разговоров с Антоном. Так что, поглядев на картину того, как друг веселит своими шутками женскую часть коллектива пару мгновений. Так что парень медленным шагом двинулся дальше. Кстати об Арсение. Он уж больно давно не мелькал перед глазами. Антона это даже слегка удивило, ведь большую часть своего времени они находились рядом, да и в общем то постоянно разглагольствовали обо всем и не о чем одновременно. Да, это по большей части потому, что им приходится приглядывать за одной группой детей. Но всё же хотелось думать, что тому просто нравилась компания этого парня, нежели это просто из-за сложившихся обстоятельств. Обходя всё, что только можно на протяжении десяти минут, Шастун остановился перед дверьми в так называемый «актовый зал», хотя его так и хотелось назвать обычным складом. Антон там был всего раз, когда осматривал всё, и запомнил из того место лишь то, что там огромное количество пыли, стульев и очень душно. Из-за чего там даже дышать было сложно. А, ну и ещё сцена, но походу здесь предпочитают уличную сцену этой. Даже как-то печально, что это здание, считай, заброшено. Толкнув дверь, та легко поддалась, издав скрип, который заглушали звуки какой-то приятной мелодии. Антон сначала осторожно заглянул, после чего уже и полностью зашёл в помещении, тихо закрыв дверь. Внутри всё было так же как он и запомнил в первый раз. Большое количество стульев, занимающих почти всю площадь, большие колонки, но, на удивление, все окна были нараспашку открыты, из-за чего сейчас здесь было довольно свежо. А в солнечных лучах, что попадали с улицы были хорошо видны крупицы пыли, летающие в воздухе. Но было кое-что, что возвращало этому месту былую жизнь. Это Арсений Попов собственной персоной, решивший вернуть к жизни старенький рояль, который и без того был расстроен. Даже не заметив постороннего присутствия, тот продолжал перебирать пальцы по клавишам, воссоздавая изящную мелодию. Она навевала такую спокойную печаль, тихую и при этом такую живую, будто её можно было ощутить на собственной коже.«Вау... Это ... Вау»
Даже в голове не хватало слов. А в какой-то момент, парню настолько не захотелось отвлекать друга, что тот даже дышать старался тише, из-за чего дыхание попросту сбилось.
Когда в очередной раз расстроенное пианино издало фальшивую ноту, Арсений, чьё терпение почему-то было на исходе, зло прорычал что-то нечленораздельное и даже, кажется, хотел попросту ударить по клавишам, но, сдержавшись, тот спокойно вновь опустил руки на клавиши и глубоко вздохнул. Чтобы лишь снова продолжить воссоздавать приятную ушам музыку. Хотя в друг та же мелодия, что была до этого начала резко искажается и теперь спокойная и настраивающая на размышления мелодия, сменилась на быстрые, даже тяжёлые слуху аккорды. Антон не был уверен, возможно ли вообще ощущать всю тяжесть воспроизводимой мелодии, но чётко ощущал этот невидимый ток, что распространился по воздуху, из-за чего даже лёгким становилось тяжелее выполнять свои прямые обязанности. Экспрессивная мелодия закончилась так же быстро, как и началась. Но, скорее всего, причиной стала залипшая клавиша, которая походу стала что-то вроде последней капли, и Попов рвано выдохнул, резко встал и, обернувшись, собрался уйти, как только заметил нежданного гостя. Шастун стоял, все так же оперевшись о стену и заметив обращённое в его сторону внимание, принялся аплодировать с лёгкой улыбкой на лице. Недолгий звук хлопков пронесся эхом по помещению, растворяясь в его самых дальних недрах. Арсений бы мог в своей обычной манере, отклонившись, начать восхвалять свои умения. Но сейчас не то, чтобы не хотелось перевести всё в просто невинную шутку. Попова почему-то не покидало ощущение того, что его будто поймали с поличным. Странно, да? Ну, он просто, едва улыбнувшись, хотел что-то спросить или сказать, а может и вовсе, быстро попрощавшись, уйти, чтобы не затягивать этот разговор. Но как будто с Антоном у него хоть когда-нибудь была возможность быть не перебитым. — Ты так красиво играешь, почему ты никогда не рассказывал? — решил зайти тот сразу с вопросов и, не дожидаясь ответа или реакции со стороны парня, тот подходит к роялю и пристально рассматривает его поблескивающую от лака древесину. Он почти невесомо проводил пальцами по клавишам и, не успев дать даже возможность ответить своему немому собеседнику, тот продолжил закидывать его вопросами, — Это, наверное, очень сложно, да? Долго учиться надо, наверное, чтобы так уметь? — Воу, полегче. Не все сразу, — ответил Арсений и подошёл к боковой стороне рояля, чтобы смотреть собеседнику в глаза, а не в затылок, — Не хочешь попробовать? — поинтересовался тот вместо того, чтобы самому ответить хоть на один вопрос, который был задан в его сторону. — Я? — глупо переспросил Антон, как будто кроме них тут ещё кто-то мог быть. — Ты, ты. А кто ж ещё? — усмехнувшись, сказал тот и, обойдя парня, остановился за его спиной, — Садись, — и руки Арсения оказались на плечах друга, с силой вынуждая того подчиниться. — Сел. А теперь что? Я, при желании, даже собачий вальс не сыграю, так что не строй ложных надежд, — и тот, опустив руку на клавиши, нажал на ту, что оказалась ближе всего к указательному пальцу. Звук эхом пронёсся по помещению.«Это была, наверное, какая-то си или ля? Уроки музыки в начальных классах однозначно начали давать свои плоды»
тот, усмехнувшись со своей же немой недо-шутки, поднял голову вверх.
Честно говоря, он сам особо не понял зачем. Но когда его глаза встретились с глазами напротив, что-то внутри изменилось. Шастун не понял что. Стыд? Навряд-ли, да и с чего бы ему стыдиться зрительного контакта с кем-нибудь. Волнение? Ну... Нет, с чего бы вдруг? Разве есть причина? Глупости. Может смущение? Точно нет. Это же Арс, он его помнит почти столько же, сколько самого себя. Возможно этому чувству даже название не придумали? Если так, то Шастун определенно станет первым! Но не сейчас, конечно же. Поспешив вернуть свой взгляд, тот сглотнув, хотел уже разбавить появившуюся тишину какой-то глупой и несуразной шуткой, но его опередили, и он даже особо против не был. — Вот, смотри, — произнёс тот буквально у самого уха Антона и наиграл какую-то мелодию, умело бегая пальцами по клавишам и рассказывая что-то о разных аккордах, большинство которых парень уже давным давно забыл. От такого почему-то по коже побежали мурашки, заставляя даже невольно вздрогнуть. Парень отвлекся на это незначительное действие, что даже не запомнил даже примерно куда нужно нажимать. Он, смущённо улыбнувшись, чуть повернул голову и тут же слегка отшатнулся удивленный тем, насколько мизерным было расстояние между ним и Арсением. Попов же в свою очередь лишь улыбнулся и, вернув глаза на музыкальный инструмент, сказал, — Не отвлекайся, у нас ещё много времени, чтобы тебя научить.***
Время приблизилось к возвращению детей, и Антон, медленно поднявшись на ноги, потянулся так, что аж спина слегка захрустела. — На самом деле у тебя довольно неплохо получается, не думал взять уроки? — хмыкнув, предложил Попов. Не было ясно, было ли это искренний комментарий на проделанные попытки или тот просто пытается обнадежить парня. Но Шастун, лишь приняв на свой счёт эти слова довольно скептически и, разминая пальцы рук, которые тоже не постеснялись хрустеть, сказал: — Ну, это потому что у меня хороший учитель. Зачем мне брать уроки если есть ты? — ответил тот с улыбкой, но с каждой секундой вдумываясь в возможный смысл сказанных им слов, повернулся к так называемому «учителю». Тот лишь по-доброму улыбнулся и казалось хотел потрепать Антона по волосам, но в последний момент одернул руку и, повернувшись в сторону двери, сказал: — Пора уже идти, — и не дожидаясь какого-либо ответа или реакции, Попов почти вышел, но, задержавшись, обернулся в дверном проёме, — Ты так и будешь тут стоять? — выгнув одну бровь, спросил тот. — Да, то есть нет. Уже иду, — ответил тот, возвращаясь в реальность. Шастун скорее всего даже сам не понял, что происходило последние пару секунд, а в голове был белый шум. Немедля, тот быстро нагнал друга. успев споткнуться о провод, который вёл к колонке. На что Арсений не смог сдержать усмешки, пока Антон обиженно фыркнул, на глупый провод, что появился из неоткуда.***
Не прошло и года, как Ира вновь оказалась чем-то занята. Совсем скоро должен был быть своеобразный показ мод, на котором одежда должна быть сделана самостоятельно из подручных средств. Звучит, конечно, интересно, но в исполнении может разочаровать. Особенно, когда на все про все есть какие-то пару часов, из которых большинство — это время на сон. — Ира, я тебя умоляю. Я могу за тебя вырезать всю ту бумагу. Только прошу, помилуй, — молил Антон девушку, буквально стоя, на коленях. Он, конечно, пару раз успел подумать «стоит ли это все того, чтобы так унижаться?» или «вау, это первая девушка, которая поставила меня на колени». Одним словом — в голову лезло все, кроме разумных мыслей. — Антон, я бы с радостью, вот только тут работа сложная и кропотливая, требующая большого терпения. Ну а ты...— Кузнецова, так и не договорив, заправила прядь волос за ухо. — Ты что, думаешь я настолько криворукий? — выгнув бровь, спросил тот. В глубине души он понимал, что так и есть. Но все равно был готов отрицать это. — Фух, а я то голову ломала, как тебе это сказать, а ты и так все прекрасно понимаешь, — максимально невинно произнесла девушка и, легонько потрепав стоящего на коленях парня, та напоследок сказала, — Ну и славно, удачи вам, парни, — дверь с небольшим хлопком закрылась, а Шастун остался с приоткрытым ртом. Арсений, наблюдавший с самого начала за всем этим, оперевшись о стену, не смог сдержать смех, получив в ответ лишь гневный взгляд от друга. Тот согнул руки в локтях, как бы говоря, что сдается, даже ничего плохого не сделав. Антон со вздохом поднялся на ноги и, отряхнув джинсы в области колен, посмотрел на дверь. Она не дала ему и шанса на спасение и теперь остаётся лишь молча смириться, идя на собственную казнь. — Мог бы и помочь, ещё и друг называется. — обидчивым тоном произнес парень, даже не обернувшись к другу. Тот засунул руки в карманы и, по привычке пытаясь нащупать там пачку помятых сигарет, но как и вчера, как и пару дней назад там кроме фантика от какой-то конфеты больше ничего не было. И, осознав это, тот ещё тяжелее вздохнул. — Думаешь, ей нравится доминирование? — усмехнувшись, поинтересовался Попов, картинно потирая подбородок. — Придурок, — пробубнил парень достаточно громко, чтобы находящийся рядом приятель усмехнулся с такого замечания. Но отчего-то щеки покрылись едва уловимым взгляду румянцем, сам парень не до конца понял, в чем была причина неожиданно взявшегося смущения, — Мог бы хотя бы сказать что-то, — слегка обиженным тоном все же добавил тот, опережая Попова, вынуждая того следовать за ним. — И что же, например? — всё с той же ухмылкой поинтересовался тот. Да, он понимал, что сейчас буквально просто издевается над другом, при этом произнеся, всего пару фраз. Но черт, иногда бесить людей это так весело. Особенно, когда для этого не приходится применять особых усилий. — Ну, например... Нуу...— пытаясь сообразить на ходу хоть один нормальный пример, у парня медленно но верно начинал закипать мозг, а смешки со стороны слишком самоуверенного в себе друга просто выводили из себя. Шастун резко остановился из-за чего, Арсений чуть не врезался в него, всё время идя чуть позади. Вскинув бровь, тот опять хотел сказать что-то язвительное. Но Антон, резко повернув к нему голову, сказал — Всё. Отстань от меня! — так и не придумав не единого примера, воскликнул тот.«Сначала просто стоит и смотрит на меня, как на клоуна, а потом ещё и выводит глупыми вопросами, самодовольно улыбаясь. Вот же... Даже слова настолько оскорбительного не могу к нему подобрать»
Тот сразу же отвернулся и, ускорив свой шаг, продолжил путь по направлению к аду.
Попов буквально пару секунд стоял в небольшом ступоре, наблюдая, как фигура Антона стремительно удаляется и, опомнившись, поспешил его нагнать.«Походу, я переборщил»
Подумал Арсений, стыдливо потирая затылок. Он, конечно, понимал, что Антон давно не ребенок и из-за такой, откровенно говоря, херни обижаться и топать ногами по земле не будет. Но всё-таки...
***
Не прошло и пяти минут, как перед глазами Шаста уже стояло ярко раскрашенное здание под названием «Дискотека». Опять громкая музыка, разрывающая барабанные перепонки, и опять толпы детей, что толпятся, стараясь как можно быстрее попасть на эту шумную вечеринку. Парень же их рвения совершенно не разделял. Он лишь делал глубокие вдохи и не менее глубокие выдохи, готовясь к самому худшему, что только может произойти. — Ты же если что спасёшь меня, да? — первым наконец прервал молчание Антон. Он с мольбой в глазах посмотрев на Арсения, — Прошу, прошу, прошу-у... Арс, ты обязан мне помочь! — с самым жалостливым лицом уговаривал тот, попутно схватив друга за плечи, и начал трясти, будто пытался вытрясти ответ, не переставая говорить разные синонимы слова «прошу», насколько позволял словарный запас. конечно же. Через минуту такой тряски Попов не выдержал и, схватив Шаста за запястья, отдернул его руки от собственных плеч и на секунду даже показалось будто картинка перед глазами начала плыть, а сейчас помощь понадобится не Антошке, а ему самому. — Дай мне секунду, — уперев руки в коленях, парень простоял в таком положении не более чем полминуты и встряхнул голову. Его волосы слегка растрепались, зато взгляд голубых глаз стал определённо осознаннее. И через секунду тот полностью выпрямившись и сложив руки на груди, спросил, — А на колени вставать не будешь? — с издёвкой поинтересовался Арсений. Но не успев вдоволь насладиться собственным остроумием, как Антон тут же начал опускаться на одно колено и в секунду глаза Попова расширились, а руки будто бы сами оказались на предплечьях друга, возвращая в прежнее положение, — Воу полегче... Я же просто пошутил, — сказал тот, как-то замявшись и даже слегка смутившись, что ли? Теперь уже была очередь Антоши самодовольно ухмыляться и тот лишь повторил свой вопрос в тысячный раз: — Так ты мне поможешь? — Да, можно было бы подумать, в чем такая большая необходимость в обещании. Но Шаст нутром чувствовал, что что-то, но должно случиться. А опять танцевать с какой-то маленькой девочкой ему ох как не хотелось. Может если бы он сам был минимум отдыхающим, то был бы рад обнимать за талию и прижимать к себе какую-то красивую ровесницу, что скромно бы шептала ему что-то на ухо. Но, увы, это останется лишь в фантазиях, а в реальности он будет лишь тем же Антоном, что буквально теперь бегает от девчонок. Мда, не такой популярности он хотел. Арсений глубоко вздохнул и, покачав головой, все же ответил, — Ну как тебе отказать? — улыбка теперь была не только на его губах. Шаст начал разминать шею и руки, будто готовясь к бою, на какой-то ММА арене, где ведущий как-то максимально круто и пафосно его объявил. Но нет. Так что, единственная реакция на его непонятно зачем начавшуюся разминку, он получил со стороны друга. — Говоря о «помощи», ты имел ввиду отпиздить там всех? — спросил тот, осматривая Антона оценивающим взглядом с головы до ног, а после проанализировав что-то у себя в голове выдал, — Ну двух тощих девчонок я думаю осилишь, — и в ту же секунду тот был окинут злым взглядом зеленоватых глаз. — ладно, ладно, троих — и потом поняв, что всё может плохо для него закончится, он сделал шаг назад. И вот наконец-то прямо перед носом Шастуна был вход в помещение, как всегда темным и освещённое лишь разноцветными прожекторами, которые, честно говоря, только мешали, хаотично двигаясь и часто светя прямо в лицо чуть-ли не полностью ослепляя. Но, не успев ступить и шага, он услышал самое страшное, что только мог в данный момент — знакомые девичьи голоса, после которых слышалось в унисон произнесённое: — Антон Андрееви-и-и-ич!— и небольшая толпа из шести девушек окружила парня, чуть-ли не сбив с ног своим быстрым приближением. Вдруг сердце забилось быстрее настолько, что Антон его прекрасно слышал и хоть сейчас мог насчитать все двести ударов в минуту, — Антон Андреевич, вы свободны на ближайший медляк? — поинтересовалась одна из девочек. склонив голову на бок и чуть сощурив свои карие глаза, неотрывно смотрела прямо на парня, из-за чего тот даже дар речи потерял. Отказать или сказать что-то под таким пронзительным взглядом было для него невозможно. Так что, Шаст сделал то, что сделал бы, по его мнению, любой нормальный парень в похожей ситуации. Антон повернул голову и с самым умоляющим взглядом посмотрел на Попова. В этом взгляде читалось что-то вроде «молю, сделай хоть что-нибудь». Парень же вопросительно посмотрел на друга и у них образовалось что-то вроде «ментального разговора взглядами». Но Шастун лишь просто сделал ещё более умоляющее лицо и даже, кажись, подумывал начать вставать на колени. Но, пожалуй перед толпой подопечных им девочек это было не лучшее решение. Казалось. прошла целая вечность этих странных взглядов, но на деле прошло пару секунд. И Арсений, вздохнув, тут же с приветливой улыбкой посмотрел на девочек и, то ли для комфорта друга, то ли для собственных мотивов, но он увеличил расстояние между ними и Антоном. После чего началась полная импровизация, — Вообще-то, Антон Андреевич уже занят, — сказал тот, как что-то само по себе разумеющиеся, мгновенно переместив всё внимание подростков на себя. И, метнув быстрый взгляд на Шаста, тот, на удивление, увидел там полнейшее непонимание. Но он молчал, а значит шоу должно продолжаться. — Это правда? Антон Андреевич уже с кем-то будет танцевать? С кем? — вопрошала удивлённая такому повороту девушка и смеряла взглядам то Антона, то Арсения. — Ну я...— начал уже отчитываться Шастун, как вдруг незаметно для других глаз, Попов схватил того за запястье, вынуждая замолчать и рефлекторно повернувшись, тот услышал вроде и самое ожидаемое в этой ситуации и в то же время самое неожиданное для самого себя: — Со мной, — отчего-то слишком уверенно сказал Арс. Теперь уже все смотрели на него с нескрываемым удивлением. Но парень попытался остаться непоколебим. На что девочки со странной улыбкой переглянулись и, бросив последний взгляд на старших, зашли обратно в помещение. Стоило последней девчонки из их компании скрыться в здании. Как Антон, тут же опомнившись, выдергивает руку из хватки друга. Он облизнул высохшие губы и, смотря перед собой, он буквально минуту просто пытался проанализировать всё и понять, где же он завернул не туда. Попутно пару раз в несколько секунд у него, будто от нервного тика, чуть приподнималась левая бровь. Кажется, всю эту минуту он даже ни разу не моргнул. Походу в его голове шестерёнки задвигались довольно медленно, ведь единственное, на что его хватило, так это только на то, чтобы взглянуть на Арса с полным замешательством и спросить: — Что? — и ещё раз облизнув губы, он слегка нахмурил брови. Наверное, со стороны он выглядел весьма глупо. Но внутри у него происходил бурный мыслительный процесс. — Ну ты же просил как-то помочь, — пожав плечами, максимально невинно ответил Попов. Сам парень даже не до конца понимал, с чего вдруг ему нужно было влезать вперёд поезда и вставлять свой бред, ведь всё же могло выйти кардинально по-другому. Но нет, вот нужно было ему влезать. Так что, тот лишь смущённо почесал затылок. Сейчас он ощущал себя, как маленький мальчик, что встрял в чужой разговор, пытаясь показаться умным, но лишь показал каким он может быть бестактным. Только в глубине души Арсений понимал, что это было не что иное как обыкновенная ревность, которую тот всё никак не хотел в себе признавать. Но черт, иногда так не хотелось делиться с кем-то этим парнем. Ни с той бухой одноклассницей, ни с больно напористым официантом и уж точно ни с этой странной Алиной вместе с этими девочками подростками. Да, наверное, это безумно эгоистично и глупо, ведь Попов буквально ближе всех к Антону по сравнению со всеми этими людьми, но почему от этого не становится легче? Боже, как же это глупо. — Нихера у тебя помощь конечно, буду иметь ввиду, — со вздохом тот окинул взглядом шумное здание, — Ну, пойдем уже. — Что? Куда? — не сразу понял, о чём вообще идёт речь Попов и непонимающе нахмурил брови. На самом деле у него из головы напрочь вылетело и то, зачем они сюда вообще пришли и куда им нужно. Голова была забита возможными вариантами развития событий, которые казались в миллиарды раз лучше. Разбавляли их лишь мысли в стиле «нужно было сказать так, почему я сразу до этого не додумался?». Но он не умел перемещаться во времени. Так что, приходилось терпеть послевкусие от принятых решений. — Куда-куда, заменять Иру, — чуть усмехнувшись, ответил парень и положил руку на плечо Арсению. Хорошо чувствовалось, что тот был слишком напряжён, — Эй, не парься ты так. Я хорошо танцую, — и игриво подмигнув, тот просто зашёл в темное помещение, оставляя собеседника глупо хлопать глазками.«И это сейчас был тот Антон, который буквально минут десять назад чуть-ли не умолял меня, стоя на коленях? Что за...»
С приоткрытым ртом негодовал парень. Не может такого быть. Что за глупая смена ролей. Почему теперь он как какой-то маленький мальчик стоит один, глупо смотря перед собой, и не знает куда теперь себя деть. А чувство смущения в перемешку с чем-то большим, с чем-то трепетным и таким от чего перехватывает дыхание молниеносно заполняло всю его грудную клетку.
Казалось, его без конца и края вытеснили из зоны комфорта. Когда он весь такой крутой и самоуверенный, может бесить людей и заставлять смущаться. Это было так странно и даже как будто неправильно? Как будто у него есть конкретно прописанный характер, в котором он может показывать себя лишь с одной стороны. Иногда сложно самому для себя признать, что невозможно быть односторонним. А это чувство ведь давно уже не новое. Похожее ощущение было тогда в поезде... Вместе с Антоном. Казалось, будто этот парень единственное, что заставляет Арсения сомневаться в собственной непоколебимой уверенности. Ведь это ощущение было отнюдь не неприятным, скорее просто непривычным. Но, одновременно с этим, внутри него рождалось неприятно, совершенно тошнотворное чувство. Как будто сама жизнь его обнадёживает. Ведь на секунду, буквально на мгновение появляются мысли «а вдруг это было что-то большее?», «может у меня всё-таки есть малейший шанс?». Попов такие моменты называл — минутной слабостью. В такие моменты, пусть и на долю секунды, но появляется надежда. По его мнению, надежда на невозможное. Как будто бы у них когда-нибудь могло что-то получится. Появляется ощущение, что с его чувствами просто играются, давая ложные надежды. Но черт, как же от этого внутри становится больно. И при этом, он даже иногда начинает чувствовать себя каким-то параноиком. Может это только ему кажется, что все эти разговоры, эти взгляды и прикосновения значат что-то большее? Что-то особенное? Может это просто всё в его голове? Он не знал ответ и ни у кого не мог его узнать. Это походу останется одной из тех сокровенных тайн, что так и останутся неразгаданными. Сжав руку в кулак, пытаясь справиться с неоднозначными чувствами, тот посмотрел прямо перед собой, то есть в дверной проем, откуда исходила громкая музыка и детские голоса. Казалось, пока он пытался понять всё произошедшее, он даже перестал её слышать, на самом деле это был единственный плюс его самокопания. Попытавшись вернуть себе бывшую уверенность и непоколебимость, тот зашёл внутрь***
Отчего-то время тянулось предательски медленно, что уже порядком раздражало Арсения. Будто оттягивают время перед казней. Да, в преувеличении ситуация он спец. Стоя оперевшись затылком о холодную бетонную стену и сложив руки на груди, те просто молча наблюдали за развлекающимися детьми. Казалось, что прошло по меньшей мере час, хотя это было далеко не так. Наверное, прошло около пяти песен и если определять время по длине песен, то прошло пятнадцать минут максимум. Парень даже успел начать завидовать всем этим беззаботным детям, что просто веселились и забывали обо всем. Наверное, это и называется жить сегодняшним днём? Переживать о том, что с каждым годом учебная программа всё труднее и труднее, а ты и так прошлую вообще не понял. И мечтать о том, как станешь взрослым и крутым, сможешь съехать от родителей, сам зарабатывать деньги и оплачивать себе все свои хотелки, что не покупали родители, никаких запретов и глупых правил. Наверное, такие, а может быть сейчас мысли у них забиты тем, как бы набраться смелости и пригласить понравившуюся девушку или наоборот, надеждой на то, что тебя на этот раз наконец-то пригласит на танец тот самый. Вдруг громкая музыка затихла, наконец возвращая Арса в реальность. Теперь уже танцпол кардинально отличался от того, который был буквально минуту назад. Сейчас большинство гиперактивных детей просто толпились у выхода, пытаясь поскорее свалить, а кто-то же чтобы переждать момент садился на скамейки, которые специально сюда перенесли от самого недо-склада. — Пора валить, — произнёс Антон на ухо задумчивого приятеля, расстояние между которыми были считанные миллиметры. Так что Попов ещё заранее ощутил на своей коже чужое дыхание и только потом всё остальное. От этого парень на секунду забыл, как дышать. Но тут же опомнившись, тот повернул голову в сторону Шастуна и, смотря прямо глаза, которые тот смог бы отыскать даже в самой кромешной тьме, тот коротко кивнул и тут же переместил свой взгляд на главный вход, при взгляде на который хотелось щурится от непривычно яркого света. Но яркий свет по ту сторону двери это было не последнее, что привлекло внимание Арсений. Удивляли больно знакомые девичьи фигуры, что стояли около самого выхода пристально и без какого-либо стеснения пялились на старших. Попов нервно сглотнул от такого зрелища и, переведя глаза на друга, был облегчен тем, что тут он полностью разделяет с ним их плачевное положение. Да, по сути они могли просто уйти со словами что заняты, что им не до таких глупостей, да или в конце концов вообще не объясняться. Это они здесь те, кто устанавливают правила, они здесь крутые взрослые, что могут делать почти всё, что не могут подростки. Но походу внутри себя парни были безумно далеки, чтобы перестроится на «крутых мужиков», что жёстко бы показывали где чьё место. Хоть они и пытаются казаться взрослыми, теми, кто прожил и знает как жить. Но походу иногда их образы с треском разрушались, в особенности Арсения. Вот, по нарастающей начала звучать знакомая мелодия. Печальные аккорды игры на пианино заполнили всё помещение, сразу сменив атмосферу, на более изящную что ли? И вот уже сформировались парочки, которые были разбавлены небольшим количеством их друзей, что делали пальцами сердечки и без конца что-то лепетали. Посмотрев опять на небольшую группу девочек, в глаза сразу бросалась та, что была как бы главной? Ну, как минимум из них она четко выделялась, это была Вика. Девчонка, которая выделялась среди своих подружек и ростом, и открытостью. Казалось, с ней можно было поговорить обо всем, что только возможно и даже не важна какая с ней была разница в возрасте, она как-то находила подход к каждому, даже к маленьким детям. Со светлыми, почти блондинистыми длинными волосами, верхняя часть которых всегда была заплетена в пучок, оставляя бо́льшую часть волос распущенными ну и как же тут без передних прядок. Та со сложенными на груди руками и, чуть повернув голову, ехидно смотрела прямо на ребят и прямо взгляде читалось «я жду». Она казалось взрослой и будто наказывала провинившихся мальчишек. Возможно, в какой-то степени это так и было. Арсений тяжело вздохнул и, прикрыв глаза на секунду, в его голове пролетело множество мыслей. Фразами «в этом нет совершенно ничего такого», «только я сам придаю этому такое большое значение» и «это всё только в моей голове» он пытался сам себя успокоить, но, казалось, будто от них тот становился всё нервознее. Стыднее всего становилось от осознания того, что даже бесячая Алина была в миллиард раз увереннее, чем Попов сейчас.«Ну, будь, что будет»
Последняя мысль что прозвучала в голове Арсения. Обычно после таких слов, люди решаются признаться в любви, поцеловать кого-то, да и возможно попробовать какие-то запрещенные вещества или прыгнуть с парашютом. Поэтому в сравнении со всем тем, эта ситуация кажется такой вообще незначительной.
Парень наконец отлип от стены и, недолго думая, схватил Антона за запястье. Тот потянул его на себя, значительно сокращая расстояние между ними. Да, возможно, они совершенно не были в центре танцпола, но как будто они гнались за всеобщим вниманием. Антон опомнился, находясь уже под полной властью своего... Друга? Тот расположил свою руку прямо на талии парня, из-за чего Шастун рефлекторно попытался отстраниться, но крепкая хватка не дала ему и шанса. От такой близости парень почувствовал неуловимый до этого запах приятного одеколона, от которого будто бы начинала слегка кружится голова. — Я тоже неплохо танцую, — уверенно с ухмылкой сказал Попов на ухо своему партнеру по танцу достаточно громко, чтобы можно было его услышать сквозь музыку. Он выглядел так, будто делал подобное чуть ли не каждый день, но просто надо было слышать, как сильно в этот момент колотилось его сердце. Тут Антон полностью разделял его чувства, ведь у него самого, кажись, началась тахикардия и если его сердце сейчас не остановится от слишком частых ударов, то как минимум просто пробьет ребра, прорываясь наружу. А бархатный голос и теплое дыхание у самого уха заставляло забыть, как дышать. Парень до сих пор не успел понять, что происходит и пару секунд просто глупо смотрел на друга, хлопая глазками. Арсений не был такому удивлён, ведь сам изначально решил взять всё в свои руки. Тот протянул руку Шастуну, как бы давая понять, что он не просто вытащил его на танцпол, чтобы пообжиматься у всех на глазах. Только в этот момент для парня начало всё приобретать нормальный смысл. Антон положил одну свою руку на предплечье парня, а другой тот соединил их руки вместе. Попов же в свою очередь наконец-то хоть и с неохотой, но переместил свою руку с талии на лопатки. Как говорится: «хорошего понемножку» Обменявшись взглядами, парень постарался вспомнить всё, чему он учился в школе. Да, походу вальс — это единственная полезная информация, приобретенная в школе, которая ему понадобилась. И пусть он был слегка недоволен находится на позиции партнёрши, но будто бы у него было время решать. Необычно долгое музыкальное вступление и вот ещё аккорд и, полностью позволяя вести себя, Шастун уверенно вычерчивает своими ногами, кажется, лучший из возможных квадратов. Эх, была бы сейчас его учительница математики здесь, то возможно её сердце не выдержало, как и сердце Антона. Вокруг был еле слышен визг девчонок, у которых походу это вызвало небольшую бурю эмоций. Но на самом деле Шастуну уже было далеко всё равно на них. В голове был лишь ритм и непрекращающийся счёт. Тот, от непонятного напряжения, сжал сильнее предплечье своего партнёра, что тот не мог не заметить.«Раз два три. Раз два три. Раз два три...»
Безумно большое количество раз повторялось в его голове. Антону нужно было точно знать, что он все правильно делает, что на тот счёт он правильно переставляет ногу и что он вообще начал в нужную сторону.
Взгляд его был плотно приклеен к собственным ногам, а звуки счёта в собственной голове, даже стали заглушать мелодичный голос женщины, что исполняла песню. А дыхание, ещё с самого начала, давно сбилось. Левая нога уступала назад, полностью позволяя Попову сделать шаг. Приставной. Поворот... Боже, он забыл, что в такие моменты нужно успевать и наслаждаться самим танцем. — Тош, мои глаза выше, — ласково произнёс Арсений, непрерывно смотрящий на Шастуна. Честно говоря, хоть он и хотел, чтобы для всех это выглядело обычным, пусть и нестандартным вальсом. У него самого не выходило воспринимать это просто за какой-то странный перформанс. Для него это было нечто большим. Хотелось, чтобы малейшее движение и прикосновение Антона было запечатлено в его памяти. Боже, если кто-то ему рассказал пару лет назад, что тот будет танцевать с самым удивительным человеком, которого только знает, тот бы, наверное, просто рассмеялся ему в лицо. Но сейчас это реально, ну, как минимум ему так кажется. А если это сон, то Арсений согласен никогда больше не просыпаться. В одном он был уверен точно — это намного более интимно чем секс. Шастун наконец поднял взгляд на Попова и тут же сбился. Тот наступил на ногу своему партнеру и одними губами произнеся, — извини...— тот стыдливо закусил нижнюю губу и вновь опустил взгляд. Ну, не получалось у парня одновременно быть счастливым, и чтобы всё получалось, всегда приходилось выбирать. Совершать ошибки страшно, а иногда даже больно, Антон об этом знает не понаслышке. Попов чуть нахмурился и отнюдь не из-за того, что ему наступили на белые кроссовки, а потому, что Антон попросту боится не так вздохнуть. Как будто ожидая, что его кто-то ударит или будет осуждать. От этого осознания появлялось неприятное чувство внутри. — Антон, пожалуйста, смотри только мне в глаза, — попросил тот, чуть сильнее сжав руку парня. — Но... — начал Шастун, но увидя нежную улыбку партнёра решил, что просто не мог ответить «нет». Кажется, сердце начало биться ещё сильнее, хоть парню казалось, что такое попросту невозможно. И, облизнув высохшие губы, тот, слегка улыбнувшись, коротко кивнул. Шаст попытался расслабить свои плечи и свою мертвую хватку, которую тот долго вообще не замечал. Самым сложным оказалось соблюдать постоянный зрительный контакт. Да, возможно эти глаза были самыми прекрасными из тех, которые тот только видел за всю свою жизнь. Но от смущения взгляд невольно сам отводился в сторону, что никогда не ускользала от Попова. Но теперь Антон наконец-то начал чувствовать то, что с начала танца пытался подавить. Этот трепет внутри, который тот пытался игнорировать, чтобы сосредоточиться на том, чтобы всё было идеально. Это теплое... Нет, даже горячее, чувство, что было всё время где-то в грудной клетке. Оно было таким странным, но приятным? И от него, почему-то, невольно уголки губ ползли вверх. И вот кажись прошла пара секунд, но уже звучат последние аккорды. Кажись всё должно уже закончится. Но походу Арсений всё же любит поиграть на публику. Ведь в последний момент, тот отпустив руку Шастуна, наклоняет его. И, сам нависнув над ним, слегка улыбается, пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок. Но вдруг что-то идёт не так, и Антон начинает почти валиться на пол. Но Попов буквально в ту же секунду крепко хватает того за талию второй рукой. А Шаст же рефлекторно хватается за ткань на предплечье джинсовки и чуть ли не вскрикивает от неожиданности. Но, благо, никто кроме них самих особо не обратил на это большого внимания. Так что, наконец отстранившись друг от друга, те на удивление получили порцию аплодисментов. Арс тут же поклонился, как будто выступал сейчас перед большой публикой. А Антон отреагировал не так быстро, но тоже поклонился и смущённо почесал затылок, забегал глазами по помещению и, наконец, нашёл спасение от смущающей ситуации в виде выхода, который выглядел буквально как свет в конце туннеля. — А вот теперь давай наконец свалим, — говорит парень, даже не смотря на Арсения, и, немного погодя, направился к желанному выходу.***
Как обычно, стоя где-то около причала, Антон был занят выкуриванием сигареты. Как обычно, он нашёл оправдание, чтобы не надевать кофту, поэтому теперь крупно дрожал. Хорошо, что хотя бы зубы не стучали, а то, кажется, что тогда бы он просто разгрыз сигарету в труху. Холодный бриз тормошил волосы, что на самом деле раздражало. Но парень был настолько занят собственными размышлениями о сегодняшнем дне, о том, какая жизнь будет ждать его, когда ему придётся вернуться обратно в родной городишко, о том, как там Иша и как же там справляется Позов. Эх, давно же у него не появлялась хоть какая-то связь, как бы не было неприятно признавать, но он скучал по этому вредному очкарику. Да и к тому же у него, наверное, там тысяча и одна история, которую тот потом будет ему без перерыва рассказывать.«Когда вернусь, первым делом пойду напьюсь с Позом»
Он не был уверен, хочет ли он напиться для того, чтобы весело провести время с другом или заглушить резко навалившийся на него тлен обычной жизни.
Шаст уже так привык чувствовать себя хорошо, чувствовать себя счастливым? Пусть и запутавшимся в самом себе. Наверное, если бы он приехал в этот лагерь в роли отдыхающего, то по отъезду расплакался бы и потом неделю не мог прийти себя. Да ладно, может не расплакался бы, но привыкнуть к ежедневной рутине снова было бы крайне тяжело. — Где там Арса носит? — полушёпотом задал он вопрос в пустоту и выдохнул клубы дыма, которые растворились в воздухе, оставляя после себя едва ощутимый терпкий запах табака. Но ответа не пришлось долго ждать, ведь прямо за спиной послышался хруст листьев. Антон, чуть усмехнувшись, обернулся. Уже приложив в который раз сигарету к губам и вдохнув в лёгкие небольшое количество дыма, тот закашлялся, наконец взглянув на того, кто на самом деле был сейчас перед ним. Сигарета почти упала на холодную землю, но чёртовы рефлексы в который раз доказали, что они больше подставляют парня, нежели спасают, ведь тот рефлекторно подхватил падающий предмет и, неприятно поморщившись из-за обжигающего кожу пепла, тот сжал руку в кулак полностью раскрошив остатки улики. Прямо перед ним стояла слегка удивлённая Алина. Та перебирала какие-то бисерные браслеты, что почти всегда находились на её запястьях. — Очень больно? — первая осмелилась прервать тишину девочка и с сочувствием посмотрела на руку, сжатую в кулак. — Что ты здесь забыла? Ты давно должна находиться у себя в комнате. Ты же не хочешь неприятностей? Так что будет хорошей девочкой и беги в корпус, — раздражённо произнёс старший, подавляя очередной порыв закашлять. Наверное, он второй раз за всю эту смену, был зол на кого-то. Да, в какой-то степени бедная девочка буквально ничего плохого не сделала, да и до отбоя было ещё целых десять минут, но походу жгучая боль не давала нормально мыслить. — Ещё есть время до отбоя, — спокойно ответила Алина, всё с той же жалостью наблюдая за Шастуном. Парень разжал руку, и с неё посыпались остатки когда-то нормальной сигареты. Остальную часть, что прилипла к ладони, тот отряхнул и, тяжело вздохнув, засунул ноющую руку в карман штанов. — Ладно, прости. Но забудь то, что успела увидеть, — более мягко, но также серьёзно потребовал Антон. Всё же, не очень хотелось свалить отсюда раньше положенного времени. Хотя, парень и был уверен, что они с Арсом далеко не первые и уж точно не единственные, кто курит на территории лагеря. — Забуду, если поделитесь, — попыталась повторить девушка тот же требовательный тон. Антон уже было хотел усмехнуться и сказать «смешная шутка», но по взгляду Алины можно было понять, что это было далеко не так. Шастун просто пару секунд тупо недопонимающе на неё смотрел, пытаясь понять, может ему вовсе послышалось? Или года в нездоровых отношениях с родителями развили в нём шизофрению? Но, походу, это не совпадало ни с чем из вышеперечисленного, — Что? Ты же понимаешь, что я не твой друг ровесник, что даст стрельнуть сигаретку? — Антон очень надеялся, что девчонка одумается и скажет, что это было просто невпопад сказанная ею глупость, но походу та хотела настоять на своём. Честно говоря, тот даже не понимал, что вообще могло быть в её голове. — Ну почему вы так? Я уже давно не маленький ребёнок, так почему вам можно курить в запрещенном месте, а мне нельзя? — обиженным тоном вопрошала Алина, поддавшись корпусом чуть вперёд и сжав свои ручки в кулаки. Та смотрела прямо в зелёные глаза напротив с прищуром. — Как минимум потому, что мне уже есть восемнадцать. Ты не понимаешь, о чем просишь и у кого. Будь мы в обычной обстановке, я бы вел себя совершенно по-другому. Поэтому уйди и я сделаю вид, что забыл то, о чём ты сейчас меня просишь, — свою грозную тираду парень решил никак не дополнять. Из-за чего эта, пусть и недолгая, тишина казалась напряжённой, и воздух будто стал тяжелее. Шаст просто хотел спокойно покурить, но теперь хочет просто чтобы эта чертова перепалка закончилась, и он мог совсем без сил просто рухнуть на мягкую кровать. Походу боги услышали зов бедного парнишки, и через мгновение чуть поодаль послышались шаги и, посмотрев за спину своей подопечной, тот увидел свое спасения в виде Арсения. Тот приветственно помахал рукой. Но только подойдя ближе, парень увидел того, кого также, как и Антон, очень не ожидал. Попов подошёл достаточно близко чтобы понять, что что-то произошло и явно не радостное. Девушка перевела на него свой обиженный взгляд и нахмурила брови, она явно не была рада присутствию Арсения Сергеевича. — Я вам не мешаю? — со странной интонацией спросил Арс и сложил руки на груди, постоянно переводя взгляд с Антона на Алину и наоборот. Антон, с прищуром смотря на девочку, ответил, — Нет, Алина уже уходит, — — Н-но! — воскликнула обиженная девушка и подошла на шаг ближе к старшему. Её глаза уже стояли на мокром месте. Почему-то она не понимала, почему вечно дружелюбный и милый Антон Андреевич, стал таким холодным. Это казалось нечестным и несправедливым. Он даже не захотел её выслушать! Так ещё и этот Арсений Сергеевич, что никак не оставляет их наедине. Но старший был непоколебим и хоть было неприятно, но пришлось принять, что сейчас ей здесь не рады и походу если она сейчас же не уйдет всё станет лишь хуже. Напоследок девочка метнула злобный взгляд в сторону Попова, который наблюдал за всем этим со смесью непонимания и раздражения. Та повернулась и направилась в сторону ставшего уже привычным ей корпусу. — И что это было? — приподняв бровь, поинтересовался Арсений. Но походу никто ему не хотел ничего объяснять. — Не бери в голову, — отмахнулся парень, смотря вслед удаляющейся девчонке. Когда та отошла достаточно далеко, тот глубоко вздохнул, засунул руку в карман и достал оттуда слегка помятую пачку сигарет. Достав оттуда две штуки, одну он зажал меж губ, а другую протянул другу. — Не сближайся с ней слишком сильно. Она странная, мало ли что произойдёт, — сказал Попов и достал из кармана джинсовки красную зажигалку. Не с первого раза получилось её зажечь, видно, что та на исходе. Закрыв зажённую зажигалку от ветра, тот поднёс её к кончику сигареты, и тот тут же приобрёл красноватый оттенок. Шаст лишь пожал плечами. Он не знал что ответить. Ведь сам считал Алину не совсем обычной девчонкой, но не видел в этом совершенно ничего страшного. Тот считал, что все в какой-то мере странные.Продолжение следует...