В ГЛУБИНЕ ТВОЕЙ БЕЗДНЫ

— Почему ты хмуришься, Гуки? Такой шикарный приём в твою честь. Даже Светлые будут присутствовать. Тэхён вальяжно развалился на кровати в спальне Тёмного. Он держал в руках гроздь винограда и, отрывая черные как ночь ягоды, лениво отправлял их себе в рот. Чонгук стоял у зеркала и примерял вечерний костюм. Чёрная рубашка, чёрные обтягивающие брюки, бриллиантовые запонки и отсутствие галстука. Это было единственное, на чем он настоял в споре с отцом. Альфа осмотрел себя ещё раз, выловил в зеркале облизывающий его взгляд Тэхёна, хмыкнул и, отстегнув запонки, положил их в стоящую на столе шкатулку. Затем повернулся в сторону кровати. — Иди ко мне, — протянул к нему руки лежащий на его кровати Альфа. Чонгук не шелохнулся. — Ну же. Не упрямься. Я сниму твое напряжение. Я же знаю, как это тебе необходимо. Чонгук колебался буквально одно мгновение, затем медленно снял рубашку, аккуратно повесил её на плечики и, подойдя к кровати, навис над лежащим поверх роскошного покрывала Альфой. К слову сказать, этот Альфа выглядел дороже всего, что было в этой, далеко не бедно обставленной комнате. Причем Тэхён даже усилий не прикладывал. Он просто таким родился. Произведением искусства. Сгустком неповторимой энергии, который получился от связи между Демоницей и Тёмным. Альфа был прекрасен и знал об этом. Чонгук с вожделением посмотрел на слегка приоткрытые губы. Тэхён оторвал ещё одну виноградинку и спросил: — Хочешь? Чонгук не ответил, но в его тёмном взгляде начали вспыхивать золотые искры. — Хочешь? — повторил свой вопрос Тэхён и добавил, — Ну так возьми. Тонкими изящными пальцами Альфа положил маленький упругий плод между своих губ и слегка надавил на него, приглашая Чонгука разделить с ним лакомство. И тот не стал ему в этом отказывать. Чонгук наклонился, поймал своими губами виноградинку, а затем, прокусив зубами, протолкнул её в рот Тэхёна. Протолкнул и запечатал горячими губами, впитывая в себя сладость ягоды вперемешку с дыханием Тэхёна. Тот зарылся пальцами в густые волосы Тёмного и углубил поцелуй. Когда они оторвались друг от друга, Тэхён ехидно спросил: — Зачем тебе твой гарем, если эти глупые Омеги тебя нормально удовлетворить не могут? Почему ты всегда ходишь таким голодным? Демон положил руку на пах Чонгука и слегка сжал. — Ты разве сегодня не развлекался с Су? — Я был у него, — ответил Чонгук, смотря в глаза напротив. — Так что же он не помог тебе расслабиться? Чонгук молчал, утопая в золотисто-карих глазах. — Он не помог, — продолжал вкрадчиво нашептывать Тэхён, — потому что только я могу это сделать. Он схватил Альфу за плечи и, опрокинув того на кровать, набросился на него голодным зверем. Одежда полетела в сторону. Рычание Альфы прервал глубокий стон Демона, когда он без всяких прелюдий резко насадился на член Чонгука. — Я всегда готов для тебя, Гуки. Всегда. И только я смогу погасить твой огонь. Только я. Чонгук откинул голову на подушки, принимая напор Тэхёна. Тот насаживался максимально глубоко и, что не говори, те ощущения, которые Тёмный получал от близости с ним, даже рядом не стояли с тем, что Чонгук получал в стенах своего гарема. Даже тот факт, что Тэхён по природе своей был Альфой, не стало помехой. А какая разница, если Чонгук, не теряя своей доминантности, может иметь этого полукровку-демона словно Омегу? Только одни плюсы: крепкое и сильное тело, вполне способное выдержать многочасовой марафон без просьб на передышку, необузданная страсть, сносящая голову обоим, и блаженная, поделенная на двоих темнота. Они давно познали её вкус и отказываться от этого не собирались. Один из них точно. А вот второй, совсем скоро будет очарован солнечным светом. Таким хрупким, словно капля росы поутру. Омегой, который уже ступил своей очаровательной ножкой на границу Тёмных владений. *** Чимин с удивлением осматривал острые верхушки гор, цепляющиеся своими тёмными краями за тяжелые пурпурные облака. Омега, запрокинув голову, зачарованно любовался тёмным замком, стоящим на берегу бурной реки. При этом он немного нервно держался рукой за спрятанный в глубине кармана венок из полевых цветов. В самый разгар приёма, не замышляя ни чего плохого и отложив маленькую корону в сторону, он наденет этот венок себе на голову и станцует по просьбе хозяев всего один танец. А когда он посмотрит своими глазами самой синей синевы в черные глаза Тёмного принца, то красная нить судьбы свяжет их крепче крепкого, определяя их дальнейший путь на многие сотни лет вперед. И не полукровке демону становиться между ними. Потому как даже ад не сможет их разлучить. *** Чонгук скучал. Большой совет, на котором он присутствовал впервые, оказался настолько однообразным и полным соблюдения древних традиций, что вызывал у него только зевоту. Он отчаянно пытался сдержаться под пристальным взглядом своего отца. Со стороны казалось, что на совете присутствуют Альфы и Омеги, не перешагнувшие возраста тридцати лет, но это был обман. Например, отцу Чонгука было уже много веков, как, впрочем, и многим из здесь находящихся. Только если у Тёмных из раза в раз на совете присутствовали всё те же лица, то состав Светлых менялся. Они старели и уходили к свету гораздо быстрее, чем Тёмные в свою тьму. А всё оттого, что Светлые чаще, нежели Тёмные, отдавали сгустки накопленной ими энергии. При этом нельзя было сказать, что Светлые огорчены отсутствием у них бессмертия. Для магов Света, главным было сохранение баланса. На данный момент баланс сохранялся уже долгие столетия, что вполне устраивало обе стороны. Встреча совета была приурочена к грядущему совершеннолетию наследника Тёмных магов. Ему, и ещё парочке молодых Альф, было необходимо принести клятвы верности. Право первенства предоставили Светлым, а затем к помосту, где лежала книга судеб, был допущен Чонгук. Не капли не волнуясь, он положил свою ладонь на раскрытые страницы и произнес текст клятвы, которая заканчивалась словами: — …И пусть на этих страницах Вселенная запишет то, что предначертано. Клянусь не вмешиваться и не применять свои силы, данные мне Ароном, для своих личных целей и нужд. Пусть крепнет союз Тёмных и Светлых, неся в этот мир только гармонию и стабильность. Чонгук был последним, кто присягал на верность. После этого официальная часть была завершена и в зале стало шумно. — Скажи, Намджун, — спросил один из Тёмных, — почему вы не допустили Чимина для участия в совете? Ему тоже скоро исполнится восемнадцать, и мы могли допустиь его до клятвы чуть раньше срока. Он наследник правящей ветви и такие исключения возможны. Я надеюсь, вы не собираетесь отстранить его от управления? — Ни в коем случае, — ответил Альфа, — мой сын достоин положения принца, но мне не хотелось отбирать у него последние месяцы свободы. Вы же знаете, какие ограничения накладывает на молодёжь посвящение. — Ну, раз ты так считаешь, то это твоё право, как отца, принимать подобное решение. Но он хотя бы станцует нам в честь дня рождения Чонгука? Говорят, что Чимин в танце просто невероятен. — Чимин обязательно будет на балу, — Намджун поклонился. Чонгук же в этот момент представил себе красивого и напыщенного Омегу, который кичится как своей красотой, так и своими способностями к танцам, о которых наслышаны даже Тёмные. Он презрительно усмехнулся. Ему захотелось поскорее вернуться к Тэхёну, который уснул у него под боком на весьма развороченной от их горячих игр кровати. Поэтому, когда в начале праздника перед толпой гостей вдруг выпорхнуло босоногое чудо, у которого на голове вместо короны был слегка помятый, но от этого не менее красивый венок полевых цветов, Чонгук от удивления замер. А потом и вовсе перестал дышать, зачарованно следя глазами за легким, словно перышко, Омегой, который порхал в воздухе, окутывая всех близстоящих солнечным светом. Солнечным светом, золотой пыльцой и едва уловимым ароматом весеннего утра. Чонгук был очарован. Он даже не заметил, как к нему сзади мягким шагом подошел Тэхён. Чонгук не заметил и того, что почти не дышит. А совсем дышать он перестал в моменте, когда танец закончился, и Омега, опустившись на одно колено, вскинул на него свои ярко-синие глаза, сияющие, словно сапфиры. Чонгук замер. Омега замер. Мир замер. А затем, под удивленные возгласы гостей, над Омегой осыпались розовые лепестки сакуры, которые материализовались прямо из воздуха. Омега запечатлился. Запечатлился с Тёмным. С тем, кого попробует полюбить, но отравившись, потеряет вкус к жизни. С тем, с которым у него не может быть будущего, но которое всё равно случится. Чимин удивленно положил руку себе на грудь, чувствуя, как его сердце опутывает красная нить судьбы. Второй конец протянулся к Чонгуку. Альфа поймал эту нить, а затем, зеркаля жест Омеги, приложил ладонь к своему сердцу. Свершилось. Но лучше бы никогда.