Вероятность соприкосновения

      Пенни, лёжа на диване, с отвлечением наблюдала за мужем, который сидел на полу и развлекал сына. Хотя нет, не так: оставлял положительные моменты в памяти. Талон вслух читал сборник народных русских сказок, подаренный Мариной в их последнюю встречу. (Естественно, он был переведен на английский.)       В силу своего возраста Том не понимал всех слов, но четко распознавал интонацию. Когда Талон, в особо напряжённый момент, прерывался, перелистывая страницу, он начинал вскидывать руки и пытаться показать крайнее недовольство, призывая срочно продолжить.       Тому нравилось слушать.       Талон не выглядел раздраженным, когда в очередной раз мальчик потянул за тонкую серебряную серьгу, вынуждая его наклонится. Не дёргая, не вырывая, и не стараясь достать украшение, малыш рассматривал пластинку, пытаясь что-то пролепетать.       Проблемы не было, но сидеть с изогнутой спиной, опираясь на один локоть, было неудобно. Продолжая рассказывать, мужчине даже не пришлось поворачивать голову, чтобы разжать детскую ладошку. Талон вновь выпрямился, и пересадил сына на колени.       Том разочарованно взохнул, но капризничать не стал.       Она смотрела на эту картину уже много-много раз, и не могла понять до сих пор, как её жизнь вообще дошла до.... Этого. Пенни Браун не рассчитывала на брак, а тем более на ребёнка. Но почему-то он сидел в пяти метрах от неё, протягивая руки к книге.       А вообще было странно интересно наблюдать двухметрового амбала, нянькающего белобрысый комок. Хотя, Пенни ничем от него не отличалась, от скуки таская Тома на плечах. Иногда он напоминал котёнка, только научившегося ходить, а особенно часто, когда дядя приходил в гости; длинными механическими руками одновременно пугал, и доводил ребёнка до неописуемого восторга.       Через час Инспектор должен был придти и забрать его на выходные: скоро первые дни цикла, и не дай Бог Тома это хоть как-то коснется в малом возрасте. Талон был способен на всё что угодно, и Пенни сама проходила через это бесчисленное количество раз, уклоняясь от летящих тарелок, столов и раздробленных тумбочек. Никто из них не мог ручаться за отсутствие припадков.       К тому же, Брейн наконец-то решился вновь побыть в роли воспитателя, но на этот раз для настоящего ребёнка, а не неисправного киборга.       Так что они ждали гостей, и Пенни частенько поглядывала на часы, в то время как Талон уже который раз открывал первую страницу, и зачитывал название, но уже намного тише, под мирное сопение мальчика.       Пенни, под тихий голос, тоже была готова заснуть, но из полудрёмы вырвал домофон, трелью разнося звук по квартире. Она моментально вскочила, и махнув Талону рукой, как бы напоминая о вещах, стоящих в коридоре возле шкафа, (о том, что они уже собраны) молниеносно оказалась возле двери, открывая её.       На пороге стояли Джон и Брейн, закутанные в шерстяные шарфы. Признать, они были точно как и шапки, нелепо цветными.       Пенни улыбнулась, и пододвинувшись, освободила проход:       — Милости прошу.       Брейн, закатив глаза, обнял подругу, и мелькнув в проёме, тут же принёс увесистые сумки, отдавая инспектору ровно половину.       — Давай быстрее, у нас нет времени, — один из ответственнейших сотрудников Штаба проворчал, отплевываясь нитками. Дядя добродушно покачал головой, поправляя смявшийся воротник.       В глубине коридора была слышна возня, звуки разбуженного Тома, которого Талон одел в рекордные сроки, и пыхтение обоих.       Пенни облокотилась об косяк, повернула к ним голову, ещё минут пять ожидая, когда же наконец шапка и меховой капюшон окажутся на голове у Тома. Окончательно расправившись с застёжками, он поднял мальчика, и пожав руку Гаджету, ссадил ребенка. По выражению лица Джона можно было можно было определить две вещи: щенячье счастье и ещё одна непонятная эмоция, которую Пенни разгадает намного позже.       Дядя всегда относился к Тому с предельной осторожностю, но Брейн до сих пор опасался мужчину, готовясь чуть что вытянуть мальчика из железных клещей механического человека.       Ничего не изменилось. От этого было скорее грустно.       — Ну, мы пошли,— инспектор улыбнулся, — скажи маме и папе пока-пока!       Мальчик, похлопав ресницами, протянул ладошку, пытаясь дотянутся до Талона. Это у него не получилось, и Том забавно надул губы, сжимая и разжимая кулачок. Внук одного из легендарнейших преступников 70-х, подпирая стену прихожей, поднял брови вверх. Может, не ожидал? Талон еле заметно приподнял уголки губ и помахал сыну в ответ.       Вау.       Пенни, чмокнув ребенка в щеку, а потом и дядю, дождалась пока они зайдут в лифт; Брейн такое не особо любил. При каждом удобном случае, когда у него было хорошее настроение, она старалась как можно чаще обниматься, не встречая никакого сопротивления.       Талон как обычно, просто ушел, не считая важным что-то говорить.       — Я позвоню, как приедем. Если что-то случится, тоже, но не думаю, — Брейн, поплотнее намотав шарф, закинул на спину рюкзачок с лекарствами.       Дождавшись, когда они наконец зайдут в лифт, она закрыла дверь. Свет в зале уже не горел, и Пенни наконец-то расслабилась, представляя, как хорошо выспится.       Она миновала гостиную, и открыв дверь в спальню, зевнула:       — Двигайся. Таблетки на всякий лежат на кухне, рядом с холодильником.       Талон действительно перекатился на бок, и заодно приподнял одеяло.       Женщина со скептицизмом приподняла брови, и сняв кардиган, повесила его на первую попавшуюся вешалку.       Пенни с облегчением рухнула на кровать, и просунув руку под подушку, в блаженстве закрыла глаза.       — Твою сестру пережили, а значит это тоже.       Светильник потух по ленивому щелчку пальцев.