Обратно

Я успокоилась. Стоит принять неизбежное. — Друзья, — старейшина появился в столовой, — не хотите поучаствовать в гоганских ритуалах? — Оргии, алкоголь и песни? — рассмеялся Эстебан. — Да, — кивает. Сказать, что мы удивились — ничего не сказать. — Всё происходит в специальных комнатах, — заметил наш шок, — а в общем зале будут гуляния, еда, пляски. Быть частью оргии необязательно. — Подождите, а зачем они? — Тяжёлое время наступило, Эсмилир. Гоганам нужна энергия. Много энергии. Её можно получить в достаточной мере данным способом. Быстро и приятно, — усмехнулся. — Чудесно, — Колиньяр смутился. — Это моя реплика! — фыркаю. — Если есть желание, то через час спускайтесь в северное крыло. Там все собираются. — Спасибо! — И да, — задумался, — лучше нанесите макияж. Наши Боги должны видеть тела и души, а не глаза. — Одежда максимально открытая? — Лионель. — В пределах разумного. Мы с Наной загорелись идеей. Слуги принесли нам несколько традиционных костюмов. — Странная юбка, — оглядываюсь, — ноги открыты, а остальное закрыто. — Я в этом не пойду, — вздохнула, — позорище. Короткое платье без бретелек отлично подчёркивало фигуру Наны. Темно-синий цвет ей идёт. — Прекрати. Подойдя к ней, я распустила её шевелюру и сделала небрежный объем руками. — Садись, — указываю на табуретку, — будем делать магию. — Эсмилир, — округлила глаза, — в моем нижнем бельё ткани больше, чем здесь. — Пора раскрепощаться. Когда мои манипуляции подошли к концу, то в отражении зеркала появилась соблазнительная красавица с пухлыми губами. Хороша собой. — Как тебе? — Клёво… Единственное, что мне подошло — чёрный топ с вышивкой. Образ выглядел слегка вульгарным, но таким свободным и дерзким. — Эсми? — в дверях застыл Эстебан. Колиньяр уложил волосы назад, а глаза подкрасил чёрным. Это нечто. — Я влюбился, — смотрит на меня. — А я, — залетел Савиньяк, — как шлюха! — Ты и без этого шлюха, — подмигнул Лионелю. Мужчины являлись воплощением греха и разврата. Свободные штаны, еле держащиеся на бёдрах, различные аксессуары, мышцы. Весь вечер можно будет любоваться их обнаженными телами. — Ого, — Нана немного не ожидала. — Красиво, да? — Надо было тебя в том подвале оставить, — рявкнул. — А тебя на штыре. — Мальчики, — подхожу, — давайте не будем ссориться. — Он постоянно намекает на то, что я — блядь. Хотя, попрошу заметить, женщин, с которыми у меня был секс, можно посчитать использовав пальцы на одной руке. — У всех нас, — продолжает, — вот я — сама невинность. Одна. — Ага, — закатил глаза. — Я потерял девственность с Эсми, с ней и продолжаю. А мы вместе, — считает, — около пяти лет. — Большую часть из которых, она была моей женой. — Та-а-ак, — неловко стало, — успокойтесь оба! — Я тоже с ней девственность потерял, и что? — Заткнитесь! — Лионель, — Нана оглядела его с ног до головы, — а тебя ничего не смущает? Например то, что здесь стою я, а ты без всяких проблем обсуждаешь подобные темы. Делаешь это на всеобщее обозрение! Мерзкие шутки — манера общения Эстебана. Уже никто на них не реагирует. — Это… — Я думала, что мы всё решили и обсудили, — выходит из комнаты, — зря. — Колиньяр — сука, — прошипел, — Нана! — рванул за ней. — Я ещё и сука, — обомлел. Не знаю что он ей наплёл, но к приходу Джонатана наша сладкая парочка улыбалась друг другу. Общий зал оказался многоуровневым помещением с балконами, где расположились комнаты и крутая лестница, ведущая в самый эпицентр. В нос ударил приятный аромат трав. — Это конопля? — принюхивается Лионель. — Она самая. Куда мы попали? — Люди думают, что гоганы поклоняются демонам, — усмехнулся старейшина, — считайте, что это — наш Ад. — Мне здесь нравится, — улыбнулся Эмиль глядя на обнажённых девушек, — как много прекрасных дам. — Рай для Савиньяка, — шепнул Эстебан. — Прекрати. А всегда такое количество людей? — спросила у Енниоля. — В этот раз меньше половины, — грустно вздохнул, — из-за событий в Гальтаре многие побоялись участвовать в ритуалах, находясь под ней. Мне пора начинать читать молитву. Встретимся чуть позже, хорошо? — Да. Он спустился вниз, а после заиграли барабаны и люди начали первый ритуал. Под монотонные слова и священные строки, которые погружали в транс, девушка с завязанными глазами легла на пол, а люди поочерёдно наносили на её тело иероглифы. — Что это за язык? — прислушался Арно, — гоганский? — У их языка нет названия, — Джонатан, — и его знают лишь гоганы. Вера у них немного странная, совсем не похожа на нашу. Стоит согласиться, что она так притягивает своей загадочностью. — Кажется, только они понимают во что верят, — Эмиль. — Мы все верим в Создателя, но каждый приходит к этому своим путем. Красавицы с подносами разносили еду, закуски и алкоголь. — Слюни вытри, — Ричард. — Отстань, — хором сказали Эмиль и Арно. — Как же крепко, — поморщился Эстебан, — мама дорогая. Это что-то среднее между вишневой настойкой и бананом. — Чего? — удивились. — Попробуйте сами. Не знаю сколько градусов в этом напитке, но в голову дало моментально. — Клубника с черникой, — облизываю губы. — Банан, — пробует ещё раз, — вкусно. Нана аж закашлялась. — Идём, — схватил меня за руку. — Куда? — поставила кружку. — Танцевать, — тянет в сторону лестницы, — движения простые. Он вывел в центр площадки, вставая за моей спиной. — Повторяй за другими. Полностью отдавшись ритмичной музыке, погрузилась в энергию вечера и сделала первое синхронное движение. Казалось, что мы сливаемся в этом танце, отражая друг друга как зеркала. Развернувшись, он обхватил мою талию руками и прижал к себе, при этом не останавливаясь. Приняв правила игры, бедрами принялась дразнить Колиньяра. Скорее всего, на нас так действует алкоголь, благовония и конопля. От сбитого дыхания Эстебана моя голова кружилась. Как можно быть настолько притягательным? Медленно и уверенно юноша вновь изучал все изгибы моего тела, наслаждаясь процессом. Я слегка рявкнула на него, ибо это выходило за рамки приличия. — Нет, — наклонился к уху, — я рук не уберу. Чисто из-за принципа. — Нагло, — оборачиваюсь, — очень. Вернувшись к ребятам, увидели пьяную Наночку. Она настолько была хороша собой, что я на секунду задумалась о своей бисексуальности. Умело кокетничала, флиртовала и смеялась. — Вы что с ребёнком сделали? — А? — завороженный Савиньяк почесал нос. — Лионель, — позвала его. — Не смей её трахнуть, — прошептала. — Я что, похож на животное, которое воспользуется этим? И да, — подмигнул, — я уже. — Ранение не помешало? — Немного. Шок. — Падкий на девственниц. — В тихом омуте черти водятся? В её омуте они топятся. Поверь, — улыбнулся, — я не был инициатором. Мы точно говорим об одном и том же человеке? Нана и похоть? Хотя, Лионель имел дичайшую харизму. Понимаю. — Ты действительно его приворожила, — рассмеялся герцог, прикуривая сигарету. — Да? — Вокруг столько соблазна, восхищенных взглядов обворожительных девушек, каждая из которых готова на всё, ради удовольствия Эстебана, но он смотрит только на тебя. Мне тяжело сдержаться… В чём секрет? — Спросите у сына, — смущаюсь, — я не знаю. Время шло, а его взгляд обращённый ко мне не менялся. В этих затуманенных глазах столько желания, страсти и любви. С остальными он был груб, жесток, но со мной нежен как никогда. Вечер выдался очень жарким, но хорошим. Много веселья, плясок, алкоголя и смеха. Путь в наше крыло казался бесконечным из-за однотипных коридоров и переходов. Парни напевали какие-то знакомые мотивы. Зайдя в комнату, умылась чистой водой из ведра, пытаясь немного отрезветь. — Думаю, — аккуратно подцепил бретельку топа, — это можно считать лишним, — спускает. Его прикосновение вызвало тихий стон и мурашки по коже. — Что ты со мной делаешь? — уцепилась за комод. — Ничего такого, — убрал волосы с шеи, — что тебе бы не понравилось, Эсмилир. Увидев в отражении зеркала окровавленного отца с кинжалом в шее, заорала как сумасшедшая. — Что произошло? — Папа, — оборачиваюсь. Он молча смотрел на меня пытаясь что-то сказать, но изо рта лилась темно-красная, почти чёрная кровь. — Да где? — злится, — Эсми! — Ты его не видишь? — паникую. — Нет! Улыбнувшись, он вытащил из горла оружие и воткнул его в ключицу Колиньяра, рывком проводя вниз. — Эсми, — Эстебан толкнул меня, — всё нормально? Это была галлюцинация. Я в зале, где происходят ритуалы. Он жив. Сердце даже не стучало, а просто замерло. — Любовь моя, — коснулся плеча, — Эсмилир! — А? — проморгалась. — Так, — пытается понять, — надышалась, да? — Немного, — в ужасе киваю, — душно. — Парни, — свистнул, — возвращаемся? — Пора, — Лион закинул Нану на плечо, — мне уже плохо. Во всем виноваты травы и выпивка. — Что происходит? — заводит в комнату, — расскажи. — У меня было видение, — закрываю дверь, — как ты пришёл ко мне в комнату, всё начало близиться к сексу, — судорожно, — появился отец и зарезал тебя. — Иллюзия? — Верно… — Гоганские праздники действуют на всех по-разному. Мне тоже чудилось всякое, но, — улыбнулся, — я хотя бы не пил. — А я? — Две кружки. — Поменьше надо, — сажусь на кровать, — странно, что ты не задел тему секса. — Ну, — смутился, — моё желание слишком велико, да настолько, что член живёт своей жизнью, но это должно быть взаимно. Как ни крути, это будет наша первая ночь связи, — замялся, — в определённое время и место. — Ты не готов? — Нет. Кажется, я разучился, — хохочет, — тем более, у меня есть одна задумка. — Какая? — Здесь её не воплотить, — ехидный такой.

Несколько дней спустя

С трудом, но отошла от той галлюцинации. Это казалось слишком реальным, чтобы быть ложью. Жаль, что никто не может мне объяснить нечто подобное. Тяжело описать свое состояние. Тревога, паника, сомнения. Надо сделать вид, что я нормальная, ибо мы все зависим друг от друга. Улыбайся, Эсмилир. Как и планировали, выдвинулись в сторону Дриксена. Енниоль с нами. — Вы уверены, что справитесь? — спросила Нана. — А есть сомнения? — смеётся, — догоняйте, если сможете. Сильное заявление. — Итак, — остановился Эстебан, — движемся к Урготелле, но дабы срезать путь, придётся идти через Проклятый лес. — Через что? — Ричард, — лес? — Или Тёмная роща, — старейшина, — это место заставляет человека вспомнить самое ужасное в своей жизни, а тот, кто не выдержит — останется там. Мы увидим тех, в чьей смерти виноваты. — У-у-у, — Эстебан поджал губы, — весело будет. Хватит с меня. — Вперёд! — А можно назад? — прошептала. Так неуютно находиться на улице. Мир был похож на черно-белый рисунок. Отталкивающая антиутопия. Туман неестественно густой и плотный, природа перестала бороться, сдавшись более мощной силе. — Я твой брат по мраку, — раздался голос Кутха. Оглядевшись по сторонам, не увидела ворона. Он — голос в моей голове? Неужели, я схожу с ума?