Полторы недели спустя Ардора
Морская болезнь свалила меня с ног. Постоянная тошнота, головокружение и слабость. Даже бессмертие подвластно этому ужасу. События этих дней не отразились в моей памяти, так как состояние оставляло желать лучшего. Иногда я появлялась в компании близких людей, но при первой же качке возвращалась в своё убежище. Здесь мы передохнем, а после, вновь отправимся на корабле в Дриксен. Почти дома. — Земля, — сажусь на траву, — наконец-то. — Пойдём, — Эстебан усмехнулся, — холодно. — Ну и ладно, — легла, — как же хорошо. — Холодно, — рывком поднял меня, — ты такая вредная! — У-у-у… До временного жилища пришлось добираться пешком. Енниоль объяснил нам район нахождения деревни, но естественно, никто ничего не понял. — Короче говоря, — Лионель, — два дня пешком, неделю на собаках и семь ночей гуськом. — Бросьте, граф, — смеётся старейшина, — на самом деле, она ближе, чем кажется. — Посмотрим. Савиньяк оказался прав. Шли невыносимо долго, настолько, что в один момент, мне показалось, словно мы, к чёртовой матери, заблудились! — Я вижу цивилизацию! — обрадовалась Нана, — ура! — Хочу предупредить, — мужчина остановил нас, — жители этой деревни немного странные. — В каком смысле? — Колиньяр-старший, — а нет, точнее, насколько? — У них свой Бог. Местные поклоняются бабке-колдунье. Моя мама была с ней знакома. Горра не отказала в помощи. — Какая она старая, — юноша почесал нос, — ужас… — Спасибо, господин Колиньяр, — кивнул. — Извините. Периметр был огражден деревянным забором, а на входе уже ждали. Мой взгляд остановился на старой морщинистой женщине. Она маленькая, очень худая и с повязкой на глазах. Эстебан взял меня за руку, заводя за свою спину. — Неужели, — поцеловала в щеку, — боишься? — За тебя переживаю, — подмигнул. — Из нас двоих бессмертие даровано мне. — И что? Действительно. — Пущу всех вас, — прокряхтела, — кроме неё, — указала на меня, — нечего тебе делать в моей деревне, нечистая. — Я не была в душе больше двух недель, — фыркнула. — Дело в другом. Люди перед ней расступились, словно дрессированные собачки. — Тьма вокруг тебя кружит как ворон, — усмехнулась, — ты сама её подпустила к себе, пригрев того птенца. Речь идёт о Кутхе. — Освободила зло. — Он не виноват. — Убийство кровного человека — грех, Эсмилир. Ну, — прищурилась, — тебе ли не знать. Так хладнокровно зарезать собственного отца, — качнула головой, — надо уметь. Откуда она это знает? Я начинаю злиться. — Гнев в истинном обличии, — оглядела с ног до головы, — с него всё начинается, и он всё заканчивает… Странно, что зная собственную жизнь, ты удивляешься, почему забеременеть не можешь, мать нерожденного ребёнка. — Замолчи, карга, — рявкнул Эстебан, — а то своей смертью не умрёшь. — О пылком нраве Колиньяров наслышана, — смеётся, — король… От вас, молодёжи, толку нет совершенно. Посмотрите, — крикнула, — что вы натворили! Семь смертных грехов вырвались наружу, и поверьте, миром это не закончится. Кто возьмет ответственность за это? — Мы, — Лионель. — Молчал бы, распутник. Эстебан язвительно улыбнулся. — Было сказано сидеть и не высовываться. Куда полез? Я хоть и слепая, но всё вижу, знаю. — Горра, — старейшина, — позволь им отдохнуть пару дней. Всем, — выделил интонацией, — они же люди. — Она не человек. Енниоль, ты Верховный, загляни же за занавесу. Верховный? Эта фраза звучала как подсказка. Я размышляла по поводу него, не могла понять, как Енниоль всё знал заранее. Вопрос сам появился. — Вы, — прошипела, — отец Маркуса и Верховный пророк? Присутствующие замерли в немом шоке. — Блестяще, Ваше Величество, но давайте обсудим это позже? — Две ночи. На третью убьём. — Спасибо, — кивнул. Поместье Янсенн кажется раем, по сравнению с этой убогой деревней психов. — Не родишь, — схватила за локоть, — оставь Колиньяра, семья ему с тобой не светит, Эсмилир. Зачем мучить молодого парня? Что ты ему дашь? — Руку убери, иначе, — достала кинжал, — отрежу. — Твоё бесплодие — его погибель. Как и было сказано, — хохочет, — иди, бесовщина. Спасение Талига, — фыркает. Я хотела сказать ей пару ласковых, но Арно увёл меня. Трухлявая мразь. Почти до самого заката мы стирали вещи, чистили оружие и приводили себя в человеческий вид. Воды дали мало. Пришлось залезть в одну ванну с Наной. Спина к спине. — Когда это закончится? — взяла в руки мыло. — Не знаю… Я так устала. — Не верь сумасшедшей бабке, Эсмилир. Она сказала это специально, дабы вывести тебя из себя. — Слушай, — обернулась, — а если так и есть? — Разве, любовь в детях заключается? Вот тебе пример, у моих родителей была я, но счастьем даже не пахло, а у соседской пары не было никого, кроме друг друга. Помню, как они любили и глаза их светились от этого. Вся суть заключается в поступках. — Эстебан хочет детей, Нана… Как и я. — Значит, — улыбнулась, — будут. Не раскисай раньше времени. — Постараюсь. У тебя как дела с Лионом? — Нормально, — моментально покраснела, — не могу понять одного. Он же граф, бывший король, аристократ, почему ему интересно со мной? Простая крестьянка. Если, — осеклась, — дело дойдёт до свадьбы, то как отреагирует знать? Разве, такие браки разрешены? — Нет. Когда вернёмся домой, то я займу своё место, став королевой. Нана, не хочешь быть моей фрейлиной? — Это кто? — нелепо улыбнулась. — Помощница. Твоя задача — мило беседовать и пить со мной чай. Поверь, я самостоятельная. Из тебя прислугу не сделаю, — усмехнулась. — Ого, — прикусила губу, — а можно стать фрейлиной? — Нужно. Мне бы этого хотелось, — осеклась, — хочу видеть рядом кого-то близкого. — Моя королева, это честь. Позвольте помочь помыться, — брызнула водой. — Засранка, — в ответ. — Курочки, — долбится Эстебан, — птички красивые мои, выходите уже, а. Нам тоже надо! — У нас переговоры. — Я лягу в грязной одежде на ваши кровати. — Фу, — хором. Я чуть не поскользнулась, выходя из ванной комнаты. — Пошли, сладенький, — закинул полотенце на плечо, — потру тебе спинку, — открыл перед Савиньяком дверь. — Напомните, почему мы должны мыться вдвоём? — Ограниченное количество воды. Местные вообще используют холодную. Экономят. — Ужас, — округлил глаза, — сумасшедшие. — Нам ещё стоит сказать «спасибо» за горячую. Из комнаты доносились крики и визги. — А-а-а-а-а! — Лионель, — хватит поливать меня ледяной водой, сука! — Я тебя закаляю! — злобно хохочет, — ещё раз, ещё, ещё много-много раз! — Да куда-а-а?! Где тебя такого взяли? — Все вопросы к производителю! — А-а-а-а-а! Эстебан вышел довольным, а вот Савиньяк с пустыми глазами. Весь дрожит. — Сука, — прошептал, — сука, — сел к камину, — сука… — Крепись. — Меня морально изнасиловали. — Было весело, — вытирает голову, — ну что, — бросил взгляд на старейшину, — расскажите? — Я — Верховный пророк, мне больше четырёх сотен лет, и да, Маркус — мой сын. — Когда собирались нам поведать? — закинула ногу на ногу. — Никогда. — То есть, — Ларак, — вы знали, что так будет? — Я видел другой исход событий, но появление Савиньяков всё перевернуло с ног на голову. Поймите, будущее изменчиво. Оно зависит от человеческих решений, слов, действий. Предугадать невозможно. — Маркус. Зачем? — не унимаюсь. — Он был уникальным, с сильным даром, который мешал мне. В своё время, я оставил их с матерью, не почувствовав наличие способностей. Отчаянно пытаясь передать кому-то свою энергию, совсем забыл о человечности. Маркус единственный из моих детей, кто мог видеть, — горько усмехнулся. — Простите, а сколько у вас детей? — Джонатан. — Двадцать семь, — поджал губы, — из живых четверо. — Да вы прямо… — Молчи, Эстебан, — шепнул герцог. — Он блокировал меня и нарушил Священный кодекс. Необходимо устранить проблему. Эсмилир, — заметил моё негодование, — вы знаете, о чём я говорю. Его жизнь забрал Верховный, но скорбит отец. — Вы их бросили. — Это не значит, что я не приглядывал, не помогал и не заботился о них. — Бред какой-то. Маркус предсказал, что я умру, но, — обвёл своё тело руками, — жив. — Понятие смерти растяжимо. Ваша супруга стала вдовой, а отец похоронил сына. Все считали вас мёртвым, Эстебан. В какой-то мере предсказание сбылось, верно? Значит, обмана не было. — И что, — скривилась вся, — цель оправдала средства? — Да. — Вы тоже бессмертный? — Нет. Медленно старею. Нас мало, из-за чего имеем такое свойство. — Угу, — опешил, — понятно. Что будем делать? — Горра не шутила, что убьёт нас на третью ночь. Послезавтра утром уйдём. Здесь скверно всё: жилище, обстановка, люди и даже еда. Попробовав суп, Колиньяры синхронно выплюнули содержимое обратно в тарелку. — Я на диете, — Эстебан вытер рот, — с этого момента. — Если не чувствовать вкуса, то вполне съедобно. — Да что ты говоришь? — махнул руками, — как можно есть такое? Пища была максимально пресной. Без соли, специй, масла. — Странное мясо, — Лионель, — свинина? — Кошатина, — ответил Енниоль, — для них это деликатес. Радуйтесь. — У-у-у… Неожиданно. Позеленев от услышанного, Савиньяк аккуратно достал кусочек изо рта, положив его на стол. Нана не выдержала и убежала блевать. Запах такой сырой, ощущение, словно они не прогревают дома, а после дождя не сушат помещения, из-за чего пахнет плесенью.Две ночи спустя
Нас десять, а ютиться пришлось на четырёх кроватях. Благо, старейшина практически не спал, что позволило Реджинальду удобно устроиться на одном из кресел. У нас с Наной были проблемы. — Кто храпит? — поднимает голову, — убью. — Джонатан? — прислушиваюсь, — нет. — Эстебан? — Не храпит. Аккуратно поднявшись, нашли источник звука. — Окделл, — прошипела, — не храпи. — Хр-р-р. — Ричард! — затрясла его, — я вырву тебе кадык, заткнись уже! Рядом лежащий Арно вообще не ожидал такого от девушки. — Рич, — толкнул, — лучше перестань. — Я это не контролирую. — Будешь спать с подушкой на лице! — рявкнула. — Понял. Самое лучшее, что произошло за это время — уход из деревни. Радости было больше, чем в какой-либо праздник. Мы голодные, злые, уставшие, хотя много спали, но такие счастливые, что наконец-то покинули это место. — Гори Адским пламенем, — прошептала. — Слушайте, — Эстебан догнал Енниоля, — если бабка знала вашу маму, а вы — пророк, которому очень много лет, то бабка кто? — Не знаю, — задумался, — вообще не хочу соприкасаться с этой жуткой старухой. Нам необходимо было перевести дух, а так бы, — передёрнуло, — никогда. — Она человек? — Она сука, — Лионель, — столько «добра» мне наговорила вечером. М-м-м, так приятно. — Проверяет нервы.Несколько дней спустя Дриксен
До Дриксена гнали на всех парах, так как решили обойтись без водного транспорта. Пересекая Талигскую границу между Ардорой и Дриксеном, передохнули в Хексберге. Наконец-то мы дома. Мучения подошли к концу… — Ребята! — выбежала графиня из поместья, — Джонатан! Вы живы! — Арлетта! — спрыгнул с лошади. Герцог закружил женщину в своих объятиях. — Они — пара? — в шоке. — Какого хрена? — Лионель чуть не упал. — У меня к тебе тот же вопрос, — Эстебан потёр глаза, — простите, — крикнул, — а что происходит?! — Думаешь, — улыбнулась, обращаясь к Колиньяру, — пора? — Так, — смутился, — мы все взрослые люди и прекрасно понимаем, что… — Нет! — оба взвыли. Подобно подросткам, они начали громко возмущаться и перебивать друг друга. — Твой отец спит с моей матерью! — Твоя мать соблазнила моего отца! — Тихо! Тихо! — успокаивает, — Эстебан, Лионель, Арно и Эмиль, да, мы с Арлеттой вместе. — Беда свела нас, — взяла его за руку, — так бывает. — А-а-а-а-а! — Эстебан закрыл лицо руками, — скажите, что это сон. — А я рада, — хлопаю в ладоши, — необычно, но здорово. — Эсмилир! — хором. — Что? Порадуйтесь за родителей. — Получается, Эстебан — наш сводный брат? — Арно задался вопросом. — Не произноси это вслух! — уходит в поместье, — опять Савиньяки, — застонал, — когда же вы от меня отстанете?! — Я просто в ахуе, — Лионель рот открыл, — и давно? — С момента вашего побега. Мы просто поняли, что настал тот день, — усмехнулся, — как-то так. — Вы все разбежитесь, — женщина с теплом посмотрела на Джонатана, — наши дома опустеют, а старость надо с кем-то встретить. — Тем более, — приобнял, — компания очень приятная. — Никаких свадеб! — вернулся, — дайте умереть спокойно! — Еда вас успокоит, — положила руку на плечо Эстебана, — пойдём, накапаю тебе валерьянки. — Ох, Арлетта… Вам оно надо? Он же агрессивный манипулятор, убийца и лжец! — Ну, — расхохоталась, — Эсмилир же тебя терпит. — Ха-ха-ха, — не выдержала, — прости, милый, это смешно. Мы все засмеялись. Надувшись как хомяк на крупу, он обиженно отвернулся. Не думала, что когда-то стану скучать по этому поместью, учитывая прошлое. С удовольствием приняла ванну с любимым лавандовым мылом, вытерлась своими полотенцами, и надела темно-синие платье. Надоели штаны. Всё казалось родным. — Скучаю по Талигу, — смотрюсь в зеркало. — Я тоже, — в дверях появился Колиньяр. — Успокоился? — Почти. Может, оно и к лучшему? Арлетта с отцом смогут компенсировать собой собственные недостатки? — Надеюсь. Любовь исцеляет, Эстебан, — подхожу к нему, — но и убить она способна. Никто подумать не мог, что семнадцатилетний унар Эстебан Колиньяр вскружит голову двадцатидвухлетней фрейлине королевы Эсмилир Кольт, навсегда похитив её сердце. — Я не думал. Я знал, — подмигнул, — если понадобится, то повторю это снова. Он нежно провёл рукой по моей щеке, а после обхватил подбородок, притягивая к себе. Каждый поцелуй с Эстебаном был как первый. Кружилась голова, словно лёгкое опьянение, приятно тянуло низ живота, слабость в ногах. Моё солнце. — Вкусная, — облизнул губы, — какие планы на вечер? — Никаких, — улыбаюсь, — а что? — Отлично, — поцеловал в макушку, — хочу соблазнить тебя и немного согрешить. — Немного? — вскинула бровь. — Как пойдёт, — хрустнул шеей, — сама понимаешь, старость. — Тебе двадцать один год. — А тебе двадцать шесть лет. — Вот, — фыркаю, — лет через десять, тебе будет уже за тридцать, а я останусь в своём возрасте… — Тогда, в пятьдесят, мне придётся отгонять от тебя молодых любовников. Идём, ты голодная. — С чего взял? — Вредничать начинаешь. Жители поместья разъехались отдыхать по своим домам, из-за чего народу было мало. Человек семьдесят. Встретили нас очень тепло. Нам рады. Особенно, Енниолю. — Друзья, — Колиньяр выдохнул, — мне хочется выразить огромную благодарность всем за помощь, поддержку и веру. Враг, как и мы, отступил. Проигран бой, но не война. Собравшись вновь, мы наконец-то свергнем узурпатора с трона и вернём себе Талиг! Настанет долгожданный мир между людьми Чести и новым дворянством. — За победу! Среди присутствующих заметила Фрейю. Женщина довольна. — Рада тебя видеть, — обнимаю её. — Взаимно. — Можешь выдохнуть, — начинаю с главного, — Александр больше не опасен. — Вы взяли его в плен? — удивилась. — Я его убила, — выпалила, — он мёртв. — Эсмилир, — прикрыла рот рукой, — спасибо! Она радостно завизжала и принялась целовать меня. Видимо, настолько его боялась. — Ты не представляешь, как я рада. Прости, он все же твой отец. — Он сволочь, — улыбаюсь, — так получилось, — пожала плечами, — выбор невелик: либо мы с Эстебаном, либо Кольт. — Умер в муках? — Думаю, — киваю, — да. — Отлично. За приёмом пищи мы рассказали людям о том, что произошло в Гальтаре, и по последующих событиях тоже. Обо всём, кроме моего бессмертия. Многие удивлены, кто-то даже заплакал, но оптимистичный настрой никуда не делся, и как заявил один мужчина: — Прорвёмся. На сегодня хватит. Нам необходимо отдохнуть по-человечески. — Подожди, — Арлетта взяла меня за руку, — что с тобой? — Наелась, — радуюсь, — наконец-то. — Я о другом. Вижу, что что-то случилось. — Бросьте. — Говори. Заведя её в свою комнату, достала и сумки кинжал и полоснула по руке. — Ты чего?! — подбежала. — Смотрите. Графиня с неподдельным интересом и ужасом наблюдала за тем, как свежий порез затягивался. — В момент открытия, — поясняю, — мы с Альдо одновременно схватились за двери. Он первородный по крови, а я, — замялась, — из-за того, что когда-то была беременна от Эстебана, но случился выкидыш. — Ты не говорила, — прошептала. — Только Лионель знал. Ракан может этой дурью управлять, а я получила бессмертие и мгновенное исцеление. Замерла за месте. Женщина молча обняла меня. Я чувствую от неё материнское тепло, которого так не хватает. — Я уверена, — гладит по волосам, — есть способ избавить тебя от этого, Эсмилир. — Мне страшно, — голос дрогнул, — очень, — по щеке скатилась слеза. — Ничего не бойся, — вытерла её, — ты смелая, храбрая и хитрая девушка. Ты — Колиньяр, — улыбнулась, — слабых не выпускают. — Я — Кольт. Дочь обманщика, чудовища и твари. Тем более, эта старуха всякой чуши наговорила. — По поводу? — Якобы, я бесплодная. — Чтоб у нее матка отвалилась. Выше нос, красавица. Жизнь нас не сломает. Будь в этом уверена. — Спасибо. — Тем более, есть и хорошие новости. — Какие? — Вы все живы и находитесь дома. Александр с ума сойдёт от радости, когда увидит всех. Не спал несколько ночей, ждал сидел. — Пусть выспится. — Чаю с лимоном и морковным рулетом хочешь? — поправила мои волосы. — Хочу, — киваю. — Вперёд, моя хорошая…