Следующее утро Эстебан
Вчерашний день выпал из памяти. Слишком много событий. Робер, Альдо, эти Грехи, Эсми… Голова кругом. — Именинник, — в комнате появился отец, — с добрым утром! — Чего? — отрываю голову от подушки, — сегодня мой день рождения? — Да-а-а-а. Двадцать два года моему королевскому солнцу, — потрепал за волосы, — поздравляю! — С ума сойти, — протер глаза, — двадцать два. Странно выглядишь, — оглядел с ног до головы, — в чём причина? — Эсмилир, — не стал врать, — она в ужасном состоянии. Всю ночь болела голова. — И я узнаю об этом только сейчас?! — соскочил, — папа, почему не разбудил? — Тебе надо было отдохнуть, Эстебан. — Высплюсь в гробу, — накидываю рубаху, — что с ней? — Не знаю. Она в сознании, но дело худо. — Идём? — В подвал. — Прости? С бешеным сердцебиением мы спустились вниз. В маленькой комнатке стояла кровать, тумба и подсвечник. Эсми лежала неподвижно, глаза её закрыты, а на теле мокрые полотенца. Рядом сидевший Савиньяк кивнул мне, поднялся и вышел за дверь. Так же поступил и папа. — Где болит? — сажусь на пол рядом с кроватью. — Везде, — прошептала, — мне так жарко… Она из последних сил разговаривала со мной. Лоб покрыли капли пота, да и вообще, впервые вижу румянец на щеках. — Кипяток, — аккуратно прикоснулся к руке, — чем я могу помочь тебе? — Посиди рядышком, — слабо улыбнулась, — на стуле, а то застудишь себе что-нибудь. — Хорошо, — пододвигаю стул, — Эсми, что произошло? — Ночью голова заболела, а после поднялась температура, жар, озноб и всё в этом роде. Я вижу Талиг, Альдо, но, — облизнула губы, — отрывками, которые приносят боль. — Минутку. Поднявшись, налил воды в кружку и помог ей напиться. Кожа горела. Ощущение, что она вот-вот расплавится. Больно прикасаться, но я вытерплю. — Спасибо, — выдохнула, — и да, с днём рождения, Эстебан. Что тебе подарить? — улыбается. — Твоё выздоровление. Этого будет достаточно. — Смогу ли? — Жаропонижающее не помогает? — поёжился. Здесь холодно. — Увы. Я так хочу спать, — голос дрогнул, — но мне невыносимо жарко. — Я холодный, — вытираю мокрым полотенцем лоб, — могу лечь рядом с тобой, — обтёр руки, шею, — если ты не против. — Тебе будет больно от меня. Не надо. — Ты поспишь. Нагло, но аккуратно устроился на краю кровати. Она хотела возразить, как и всегда. Передумала. Положив голову на грудь, Эсмилир облегченно выдохнула, почувствовав холод от моего тела. Это так странно. Обычно всё наоборот: она как лёд, а я костёр. — Ты ела? — глажу по волосам, — хоть чуть-чуть. — Сразу же выходит обратно, — мотнула головой. Не прошло и минуты, как мне становилось больнее и больнее. Чувствую себя курицей, которую варят в кастрюле. Стянув с руки шнурок, собрал её запутавшиеся волосы. Почему никто не додумался завять хвост? От них же ещё жарче. Меня нет и всё идёт крахом. Усталость и недуг взяли своё. Она задремала, держа в ослабленной руке шнурок от моей рубахи. Засверкала молния, а после раздался гром. Начался ливень. Я боялся, что Эсми проснётся из-за шума, но кажется, он ей безразличен. — Надо окно открыть, — поднял голову вверх, — Савиньяк! — шёпотом, — Лионе-е-ель! Савинья-я-як! Раз на третий услышал. Глухомань. — Чего? — Открой! — киваю. Дождь подарил посещению свежий воздух и долгожданную прохладу. Дышится легче. Пытаясь её не разбудить, тихонько убрал руку с груди и практически бесшумно соскочил с кровати. — Всё горит, — поднял край рубахи, — ты посмотри. — Знаю, — отодвинул ворот, — ухватилась за шею. Выйдем. Закрыв дверь, подошли к окну. Нужен свежий воздух. — Когда всё началось? — Ночью. Я нашёл её в комнате, — прикрыл глаза, — лежала на полу, без сознания, а из носа хлестала кровь. — Робер что-нибудь знает об этом? — Начал в играть в молчанку, — рявкнул. — Разучился информацию из людей выбивать? — Эстебан, мы с ним учились вместе. Нынешняя программа обучения в Лаик отличается, — замялся, — скорее, она более упрощённая. Одиннадцать лет назад, — вспоминает, — из юнош воспитывали воинов, называя их оруженосцами. — Вас пытали? — Так скажем, — улыбнулся, — проверяли на прочность. Его не взять пытками. — Поговорим. А где Енниоль? — Уехал на рынок искать травы для жаропонижающего. — Он что сказал? — Впервые такое видит, но хочет помочь нам. — Почему меня не разбудили? — Во-первых, ты бы мешался под ногами, — сложил руки на груди, — а во-вторых, тебе нужен отдых. — Всё нормально. — Твоё «нормально» является максимально допустимым пределом. Я знаю это состояние, — нахмурился, — не спорь. Ты устал, я тоже, да мы все держимся из последних сил. Вопросов тысячи тысяч, а ответов нет. Мне на секунду показалось то, что Савиньяк переживает. — Да, — сдаюсь, — я устал. — Скоро отдохнём. — Слушай, давай заключим перемирие? Никаких мерзких шуток, оскорблений и драк. Мы не враги друг другу. — Я не ослышался? — опешил, — Колиньяр предлагает мир? — Могу передумать. — К чему такие поблажки? Подожди, тебя Эсмилир попросила? — Нет, но для неё это важно. Тем более, мне хотелось бы с тобой подружиться. — Сегодня расстрел? — истерично усмехнулся. — Блять, Лионель, — закатил глаза. — Ладно-ладно, — хохочет, — дай отыграться чуть-чуть. Я согласен, — протянул руку, — но при одном условии. — Слушаю. — Ответь на вопрос, — облизнул губы, — у тебя нет никаких чувств к Нане? Она не интересна тебе как девушка? — Нет и нет. — Правду. — Это правда. Тот поцелуй животный поступок и не более того. Лионель, — положил руку на плечо, — ты, как мужчина, должен меня понять. Бывают такие моменты, когда член управляет головой. — Понимаю, но отпустить ситуацию не могу. Мне хочется нос тебе сломать за это. — Ты поцеловал мою жену. — Вы расстались. — Не дождёшься, — подмигнул, — считай, что мы квиты. — И что, даже мстить не будешь? — Нет. — Почему? Она же подыграла мне. — Потому что, — улыбнулся, — я её люблю. — Ты меня удивляешь, — почесал затылок. — Так, хватит болтать, надо действовать. — Начнем с Робера? — Да. По пути в его комнату, встретили Арно и попросили присмотреть на Эсми. — Итак, — вырываюсь, — я задаю вопрос, а ты мне отвечаешь. — Не хочу. Чем ты можешь меня напугать? Моя голова обещана султану… Бояться нечего. — Давно Оливеру писал? — с ехидным выражением лица присаживаюсь напротив. Мы держали Эпинэ под замком, со связанными руками и под стражей. Хорошо, что он здесь, но доверять ему нельзя. — Эстебан, грязь — твой стиль. У вас, Колиньяров, это семейное. — Достояние династии. Эсмилир хотела повесить мальчишку, дабы отомстить тебе за мою гибель, но не вышло. Вы каким-то образом вытащили его из Талига, — думаю, — и отправили в безопасное место. Что это может быть? Вараста? Надор? Агарис? Кагета? Бордон или Газарея? Вариантов масса… Я внимательно наблюдал за тем, как Робер реагирует на мои слова. Он спрятал сына в Бордоне. — Думаю, Бордон подходит, верно? У тебя там есть связи в виде барона Версаля, — поджал губы, — решил обучить его рыбалке? — Грязнокровка. — Да. Мой филин очень быстрый, а значит, граф Наллар уже к концу дня получит письмо с предложением начать охоту на внебрачного сына Эпинэ, которое с радостью примет. Я не собираюсь с тобой нянчиться, ибо время очень ценно сейчас. — И это, — посмотрел на Лионеля, — ваш король? — Не спорю, методы Эстебана варварские и жестокие, но они дают результат, — грустно вздохнул, — Робер, это важно. — Как ты спишь по ночам? — оглядел меня. — Спокойно. Я ждать не люблю. — Вернувшись в Талиг после Гальтары, у Альдо начались такие же приступы, а после, его жарило дня три. — Как сбить температуру? — хором. — Никак. Мы просто ждали. — И что было дальше? — Лионель убрал руки за спину. — Всё прошло. Альдо сказал, что он видел Агарис, Матильду и своё детство. — С тобой было такое, — смотрит на меня, — но обстоятельства разные. — Это и пугает. — Я думаю, что это предзнаменование. Кто-то скоро появится. — Эстебан, — Арно застыл в дверях, — брат. Обернувшись, увидел в его глазах лишь панику и ужас. Что-то случилось. Держится хорошо. — Можно вас на минутку? — Конечно, — вышли из комнаты. — Колиньяр! Ты должен помнить, что на каждую медвежью морду, что кровью умытая, — смеётся, найдется свой охотник. — Обязательно, — хлопнул дверью. — Говори. — Всё совсем плохо. Енниоль приехал и требует вас. Готов лечь рядом с ней и просто умереть. Сидя рядом с кроватью, старейшина что-то перетирал в ступе. Запах ужасный. — Что вы делаете? — скривился. — Пытаюсь помочь, — вздохнул, — её невозможно разбудить, и да, королева очень, — выделил интонацией, — очень горячая. — Насколько? Мужчина провел мокрой тряпкой по руке, и через мгновение вода испарилась. — В чём причина? — обратился к нему, — вы должны знать. — И знаю, — грустно улыбнулся, — Грехи никогда одни не приходят, их сопровождают демоны, которые не имеют физической оболочки. Им нужен сосуд. — Я правильно понимаю, — папа появился за моей спиной, — они выбирают самых слабых? — Подавленных, уязвимых и сломанных морально. Так проще подчинить себе волю человека. — И сейчас, — осекся, — она превращается в демона? — меня передёрнуло. — Нет. Эсмилир пытается бороться с этим. Получается плохо, из-за чего температура повышается. Счёт идёт на часы. — Как мы можем помочь? — Савиньяки переглянулись. — Оказаться в её голове, — поднялся и подошёл к тумбочке, — разрешите взять кровь, Эстебан? — Да, — протянул руку. — Ваша понадобиться чуть позже. Я отвернулся, когда Енниоль сделал надрез. Не могу смотреть на это. Кожа Эсмилир имела непривычный красный оттенок, словно, она вышла из бани. — Для начала, — перемешивает содержимое в кружке, — необходимо выпить… — Это? — задаю вопрос. — Послушайте. Слегка небрежно выхватив кружку, одним глотком выпил жидкость. Рвотный рефлекс оказался сильнее, и я чуть было не выплюнул всё обратно, но смог перебороть это желание. Какая же мерзость. Ощущение, что кто-то залез в эту кружку, обосрался и там же умер. — Чёрт, — весь сморщился. — Вы такой, — рявкнул, — нетерпеливый! — Время идёт, — кашляю, — дальше что? — За вход придётся заплатить, — зажигает странные свечи. — Сколько? — Лионель. — Оставьте деньги себе. Господин Колиньяр, вы должны отказаться от самого заветного желания. — Наплевать на Талиг. — Другое, — наблюдает за пламенем, — чего вы желаете на самом деле? — Нет, — усмехнулся, — это слишком. — Время идёт, — повторяет мою фразу, — решайтесь. Я хочу стать отцом. Хочу видеть, как мой ребёнок растёт, радуется каждому дню и просто дышит. Наш с Эсми ребёнок. — Эстебан, — отец, — всё нормально? — Да, — кивнул. Надо сделать выбор. Бездетная жизнь с Эсмилир, которая затмила всех и украла мою душу, или же дом, наполненный детским смехом и ночи в объятиях другой? — Мне не нужны дети, — прикрыл глаза, — я отказываюсь от этого. Пламя окрасилось в синий цвет, а языки рванули вверх. Лионель посмотрел на меня с сожалением и болью. Отец просто закрыл лицо руками, а остальные замерли в немом шоке. — Оплата прошла. После того, как вы уснёте, то у вас будут сутки на всё. Ровно двадцать четыре часа, ни секундой больше. — Понял. Что делать? — Разберётесь на месте, — пожимает плечами, — практика показала то, что из подобного путешествия может вернуться только один, Ваше Высочество. Сражение идёт один на один. Либо кто-то из вас, либо демон. — Эстебан, нет, — отец напрягся. — Я выбрал её, — мотнул головой, — ни слова. — То есть, ему надо потерять сознание? — Ричард, молчавший до этого, задал отличный вопрос. — Да. Пора. Расслабься, Эстебан, ты всегда вылезал из дерьма чистым и ароматным. — Давай, — папа с довольной улыбкой подмигнул. — Не-не-не, — отошёл от него, — ты меня убьёшь. Савиньяк, — подхожу, — отведи душу. — С удовольствием, — снял кольцо. Удар выдался каким-то слабеньким. — Бьёшь как девчонка. — Я разминаюсь, — замахнулся. Темнота.***
Очнулся в том же подвале. Вокруг никого. Хороший удар, настолько, что голова звенит. Молодец. Поднявшись, отряхнулся и отправился наверх. Сразу же наткнулся на огромные напольные часы. Половина второго. Мои сутки начались. — Что ты встал? — заорала женщина, пытаясь ударить меня тростью, — иди за девками следи! Мадам Янсенн? Сухая, морщинистая обладательница тошнотворной внешности и пренеприятнейшего голоса. Так её и представлял. — Простите, — опустил голову. — Без еды до конца недели ходить будешь. Сегодня среда. Не проблема. Поместье выглядело жутко и уныло. Света практически нет, мебели тоже. Пусто. Проходя мимо комнат, которые отныне являются кладовками, понял, что это спальни несчастных девушек. — Простынь и одеяло, — смотрю на мол, — больше ничего нет. На окнах решётки. Вместо чудесного парка была настоящая плантация: ягоды, различные травы и овощи, а также фрукты. — Жарко, — прищурился. Худые и истощённые девушки стояли под палящим солнцем в каком-то рванье, усердно собирая урожай. Среди них без труда нашёл Эсмилир. Кожа серая, практически чёрные круги под глазами. Волосы обрезаны кусками, как попало. — Как успехи? — Только не бейте, — отскочила, — я практически закончила. — Хорошо, — киваю. Сердце обливалось кровью, когда глаза наблюдали за ней. Моя королева, что она с тобой сделала? — Не разговаривайте со мной, пожалуйста, иначе мадам разозлится. Глаза карие. Не выжженные, как песок пустыни, а наоборот, они напоминают тёмный шоколад. Отойдя, заметил и других смотрящих. Мужчины стояли под навесом. Прячутся от солнца, пока девки сгорают. Одна из них едва ли не уронила корзину с малиной, но успела поймать, просыпав на землю самую малость. Мадам вышла из поместья, молча подошла к ней, присела и посчитала ягоды. — Десять ягод, — поправила подол платья, — десять ударов. — Не надо, — забилась в истерике, — я просто устала. — Здесь и моя вина есть, — Эсмилир решила заступиться, — случайно толкнула. — Инициатива наказуема, овечка, — усмехнулась, — по шесть каждой. — Да, мадам, — склонили головы. Благородный поступок. До заката наблюдал за обстановкой и присутствующими. Девушек кормили очень скудно. На ужин был какой-то бульон, скорее вода с мизерным количеством овощей. Ели они в своих коморках. Как заключенные в темницах. — Парень, — ко мне подошёл один из смотрящих, — понимаю, тебе их жалко, но находиться с ними запрещено. Старуха отыграется на наших близких, ты же знаешь. — Из-за этого вы просто смотрите? — рявкнул. — Да. Ещё до твоего появления, был у нас один благодетель. Горд… Он пытался помочь девчонкам, а в итоге, бабка зарезала его беременную жену. Не играй с огнём. Мерзко. Убил бы её. — Как вы сюда попали? — Проигрался. Янсенн предложила хорошую сумму, с помощью которой я бы закрыл свои долги и моя семья жила бы спокойно. Так и вышло, они выдохнули, а я здесь. На, — протянул свёрток, — перекуси хоть немного. — Благодарю, — киваю. Как оказалось, сегодня моя очередь сторожить сон девушек. В одной из комнатушек услышал тихий плач. Эсми? — Ты чего? — открываю дверь. — Всё нормально, — прижалась к стене, — извините. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет. — Так, — прохожу дальше, — держи, — отдаю булочку и яблоко, — на голодный желудок спится плохо. Она хотела есть, но боялась что-то брать из моих рук. Положу рядом с ней и медленно отойду. — Спасибо, — пытается улыбнуться, — вы добрый. Меня голод не убьёт, а ей силы нужны. — Наоборот, — тихонько усмехнулся, — это кровь? — пригляделся. — Это розги, — натянула рукав, — шесть ударов. — А где вторая? — Хлоя начала сопротивляться, за что получила двойную порцию, а после мадам разыгралась, — замялась, — чересчур. — Она её убила? — Забила. Вы новенький, да? Иначе бы знали, что утром придётся копать очередную могилу. В неделю привозят двоих, а хоронят минимум троих… — Приятного аппетита. В чем заключается моя задача? Что я должен сделать для её освобождения? Когда она уснула, то найдя плед, тихонько проник в комнату и укрыл её. Такая худенькая, маленькая и вся дрожит. Как Эсмилир и сказала, с рассветом нас собрала Янсенн. — Так, — указывает тростью на завёрнутое в какую-то тряпку тело, — вам известно, что надо с этим делать, и да, — обратилась ко мне, — съезди на рынок, может, ещё кто-нибудь готов на сделку. — Хорошо, мадам. Мы отправились в лес, находящийся недалеко от поместья. На самой опушке расположилось кладбище тех, кто наконец-то освободился. — Живого места нет, — осматриваю Хлою. Огромнейшее количество синяков, которые не успевали сходить, раны, кровоподтёки и ужаснейшие следы от вчерашнего, последнего наказания. С этим надо что-то делать. По сути, я нахожусь в персональном Аду Эсми, а значит, он реальностью не является, так? То есть, мои действия не повлияют на будущее? Пора действовать. Время поджимает.