Наши дни
— Привет! Обернувшись, увидела Кутха на заднем сидении собственного автомобиля. — Сука… Боль начала постепенно утихать. — Ты чего без настроения? — улыбается. — Думала о том, — смотрю ему в глаза, — что пора признаться в своих чувствах. — Позвони рыжему. — Нет, — мотнула головой, — Кутх, долгое время испытываю к тебе симпатию… Я люблю тебя! Переспим? Ворон брезгливо, так, двумя пальцами, взял меня за одежду и убрал мою руку со своей. — Ого, — нахмурился, — больная… — А втроём? Я, ты и Разумовский. — Нет! Совсем ебанулась? Предпочту Серёгу, — скривился. — Ты хочешь сказать, что я не привлекаю тебя как женщина? Мужчины от меня в восторге. — Они тебя не знают. Мне прекрасно известно какая ты дрянь, и насколько мерзким характером обладаешь. — Спасибо. — Ты только что попыталась пошутить? Впервые за две с лишним тысячи лет, — язвительно улыбнулся, — и то, — пожал плечами, — не получилось. — Гад, — пытаюсь ударить его, — не уклоняйся! — Мама дорогая, — схватил за руку, — твои ногти длиннее, чем у меня, Эсмилир! Как ты с ними подтираешься? Или стой, — рассматривает, — не какаешь? — Отстань, — выдергиваю, — я очень рада твоему возвращению, но, — замялась, — не зли меня, пожалуйста. — А что такое? — невинно захлопал глазками. — Разумовский. — Отлично! Поехали домой, будешь меня кормить, — развалился. Он меня бесит. Как я терплю его столько лет? Мой рассказ о произошедших событиях Кутха мало увлек, но он дослушал его. — А может, — выходит из машины, — ноги ему сломаем? — Нет, — завязала волосы, — Лапенко несчастный человек, который пытается отыграться на всех подряд. — Его сердце ледяное, — улыбается, — с удовольствием растоплю. — Хватит жечь людей. Что за фетиш такой? — Я дарю им тепло, — расхохотался. Зайдя в квартиру, Кутх нагло и по-хозяйски завалился на диван, перед этим скинув с себя толстовку. Разбросал вещи и радуется. — Наглеешь, — швырнула в него, — когда вернулся? — Часа четыре назад, — зевает, — чувствую себя великолепно. Даже тот факт, что от тебя несёт Разумовским, и то, что вы подробно изучили тела друг друга, не вызывает каких-либо эмоций. — Да, и что? — прохожу на кухню. — Понравилось? — Вполне, — киваю. — Ой-ой-ой, — закатил глаза, — вполне, — фыркает, — я чувствую, что твое сердце начало биться быстрее, Эсмилир! Что, воспоминания нахлынули? Подзабыла как с ним жить. — Угу, — открываю холодильник, — в штанах пожар. Смотри, не выдержу и сорвусь. — Боже упаси, — перекрестился, — доставка будет через сорок минут. — И что ты заказал? — Суши с роллами. Ты реально вылила на Серёгу ведро ледяной воды? — А чего он бухает? — Ну-у-у, у Разумовского всегда были проблемы с алкоголем. — Таким образом, — вздыхаю, — я хочу их решить. — Жёстко и радикально. — Да. — Кстати, — показывает фотографию юной красавицы, — как тебе? — Сколько ей лет? — Восемнадцать. — С каких пор? — Понимаешь, — закинул ногу на ногу, — хочется спать с молоденькими девочками и знать, что они с тобой из-за денег. Самое главное — дамы готовы удовлетворить все мои потребности и желания ради какого-нибудь золотого браслетика, или поездки на Бали. — Сказочное Бали. — Сказочно ебали. — Слушай, перед твоим появлением мне было невыносимо больно в груди. Почему? — Ой, — махнул рукой, — я просто хотел тебя напугать. Урод. Ожидая доставку, я сделала несколько закусок, достала свой любимый мятный ликёр и виски для Кутха. В дверь кто-то позвонил. — Еда? — Нет, — смотрю на дисплей, — Олег. Волков? В такое время? — Привет, — открываю двери, — заходи. — Не мешаю? — Привет, мужик! — крикнул ворон. — Добрый вечер, — махнул рукой, — Лун, поговорить бы. — Конечно. Мы зашли на кухню. — Кофе, чай? — Кофе, — кивнул, — слушай, я хочу извиниться за запой Разумовского. Сам его втянул, хотя знаю, что Серому даже дышать рядом с алкашкой нельзя. — Всякое бывает. Я не злюсь. — Еда-а-а, — Кутх встретил курьера. — Хорошо! Останешься? — предлагаю. — С радостью. — Шесть с половиной килограмм роллов, — довольный, — и суши. Запечённые, горячие, овощные… Вновь раздался звонок. — Ещё доставка? — спрашиваю. — Вроде всё, — подходит, — шухер! — шёпотом, — это Разумовский! — Его как сюда черти принесли? — Олег запаниковал. — Так, — выдыхаю, — он вас видеть не должен. — Уходим в комнату. — А если зайдёт? — пихаю Кутху покрывало с дивана, — идите на лоджию. — Я лучше тут, — Волков заходит в комнату, — там холодно. — М-м-м, — схватил пакет, — сяке-маки. — А с тунцом есть? — поинтересовался. — Да, — кивнул. — Я с тобой, — прихватил бутылку с вискарём. — Вот и сидите, — закрываю их. — Стой, — стучится, — дай васаби. — Блять, — начинаю нервничать, — на! — Спасибо. Серёжа очень настырный. Руки трясутся. — Привет, — открываю двери. — Ты была занята, да? Выглядит куда лучше, чем днём. Помылся, сбрил щетину и какой-то свежий. — Немного. — Пройду? — Да. Ему стыдно. Радует. — Я переборщил, — пытается взять себя в руки, — особенно со словами про Адель. Мне не жаль, а наоборот… Извини. День каких-то извинений. — Да, я бухаю, — прикрыл глаза, — без повода и с поводом. Прекрасно понимаю, что могу всё просрать, — замялся, — как мой отец. Мне этого не хочется. Я не готов потерять свой бизнес, Олега и тебя. — Как часто ты пьёшь? — Каждый день. Редко бываю трезвым, — взглотнул, — утром напьюсь, днём сплю, а ночью работаю. — Серёжа, может, тебя закодировать? — Было уже, — тяжело говорить, — я набухался как сволочь и умирал потом. — Почему пьёшь? — Так легче. Чувствую себя спокойно. — Ты с антидепрессантами тоже пил? — Да. — Тебе к психотерапевту надо, — похлопала по плечу, — у меня есть хороший специалист. Я свяжусь с ним, он тебе поможет. — Правда? — В лучшем виде, — оставила поцелуй на щеке. Кутх приложил телефон к окну, на экране которого было написано «гони его нахуй. Мы замерзли», а на заднем фоне агрессивно кивал Олег. — Разговор быстрым не будет. Можешь сходить в магазин? Соку купить. А я что-нибудь приготовлю. — Да, — слабо улыбнулся. Когда он ушёл, то мои пленники были свободны. Как оказалось, я им помешала, ибо мужчины обернулись в плед, ели роллы, запивали их виски и смотрели видосики. — Ощущение, что у нас тут групповуха, — немного успокоилась, — я так перепугалась. — Хм-м-м, — Кутх улыбнулся. — Дин, а может ко мне? — Олег поправил водолазку, — ребятки пока поболтают. — Хорошая идея. — Позвони мне, я заберу. — Какая ты, — удивился, — покладистая. — Слушай, я кошку хочу купить, у тебя какая порода? Кутх в шоке. — Эсмилир — британская, — отвечаю. — Злая и вредная тварюга, — улыбается мне, — кругом её шерсть. Ты ещё поплатишься за это. — Лучше ворона купи. Из него чучело сделать можно, — дёрнула губой. — А кошку на шаурму. — Вы такие добрые. Разумовский вернулся с полными пакетами. — Я не знал, что брать, — достаёт, — тут много всего. Ох, Серёженька, прости меня за эти слова, но ты должен знать правду. Я не хочу тебя обманывать, твоя душа достойна большего… Прикусив губу, подошла к нему и обняла сзади. — Мне надо кое-что рассказать тебе, и если ты откажешься от меня после этих слов, то я всё пойму. — Луна, — обернулся, — в чём дело? — Я тебя обманула. — Конкретнее, — напрягся. — С самого первого дня нашего знакомства, — голос дрогнул, — я вру тебе. Начиная от имени, заканчивая биографией. Он тяжело выдохнул. — Смотри, — отхожу. Взяв в руки нож, сделала глубокий надрез на ладони. — Ты чего хоть? — обомлел. — Смотри, — повторяю. Кровь даже не успела на пол капнуть, ибо рана моментально, как и всегда, затянулась. Серёжа приоткрыл рот, пытаясь поверить в реальность происходящего. — Ещё раз? — Нет, — прошептал, — нет… — Я человек, но имею чересчур быстрый метаболизм и регенерацию, — тараторю, — а ещё, мне больше двух тысяч лет. — Это розыгрыш? — в ужасе, — Луна… — Моё настоящее имя — Эсмилир Колиньяр. Я родилась примерно, — вспоминаю, — лет за двести до прихода Христа. — Мне не нравится, — злится. — Я покажу. Зайдя в комнату, достала коробку со всеми поддельными паспортами, документами и старыми фотографиями. То, что удалось сохранить. — Это Лея Кодвелл, — указываю на снимок, — жила в начале двадцатого века, была обычной швеёй, — а это, — показываю эскиз портрета, — Мирабель Харрисон, домохозяйка, занималась танцами в конце шестнадцатого века. На всех изображениях я, но с разным цветом волос, причёской, макияжем, одеждой. — Я не старею, — прошептала, — мне вечно двадцать шесть. — Как? — рассматривает. — Будучи королевой Талига, — начинаю свой рассказ. Серёжа слушал меня с открытым ртом и с ошалевшими глазами. Не двигался, и как казалось, даже не дышал. Впервые за много лет у меня не получалось себя контролировать. Я плакала, постоянно запиналась, путалась в словах, заикалась и теребила в руках полотенце, стараясь не смотреть ему в глаза… — Каждые десять-пятнадцать лет меняю личность, — выдыхаю. — Это невозможно, — отрицает. — Как видишь. Я человек. У меня растут волосы, ногти, болят зубы, живот, — усмехнулась. — Пиздец… — Я не смогу тебе дать счастливую семью, совместную старость и нормальную жизнь. — Есть какой-то способ снять это проклятие? — не верит своим словам. — Есть, — кивнула, — но мне придётся умереть. Мой дед создал револьвер, способный убить любое существо, в том числе, и такое, как я. — Хочешь сказать, что все легенды, страшилки — правда? — В большей части — да. Деда Мороза не существует. — Отлично. Кто ещё об этом знает? — Только ты и Дин. — Вообще? — Всегда. Он был первым. Я веду скрытный образ жизни, кроме Луны Делль, постоянно вру, что-либо придумываю. — Очевидно… Я разрушила весь его хрупкий мир. — Тебе лучше подумать над этим. Всё пойму, — повторяю. — Даже думать не стану, — запустил руки в волосы, — я решил. Сердце остановилось. Такова твоя судьба, Эсмилир. В своё время ты поплатилась за чрезмерную любопытность и желание спасти всех. Эстебан долго припоминал мне это, особенно, когда время неумолимо неслось… — Слушаю, — абсолютно спокойна, несмотря на треск в груди. — Я останусь с тобой. Ты мне нужна, — взял за руку, — ведь полюбил я душу. Плевать на нестареющее тело. Я в любви. Было сложно поделиться с кем-то другим таким ужасом. Боялась его реакции. — Ничего нет... Даже покраснения, — гладит и рассматривает ладонь, — удивительно. — Странно. — Если мне суждено в семьдесят лет жить с молодой девушкой, то пусть все считают меня извращенцем. Спрошу в последний раз… Ты не шутишь? — Хотелось бы. — Не представляю, как жить буду с такой информацией… Главное — не уедь в дурдом. — Это антинаучно… Полное отсутствие какого-либо смысла, логики. — В наше время науки не было. — И как мне тебя называть? — в растерянности, — Луна? Эсмирин? Аспирин, блять. — Эсмилир, — аккуратно поправляю, — а тебе как удобнее? — Луна, — как-то неуверенно, — привык уже. — Хорошо, — киваю, — мне тоже так больше нравится. Ты уверен? Оно тебе надо? Я не изменюсь, не постарею, ты уйдешь, а я останусь, Серёжа, — заглядываю в глаза, — у тебя есть шанс на нормальную семью. Дети… — А я не отношусь к нормальным, — голос мужчины надломился. — Тебе бы бежать, — опустила голову, — сверкая пятками. — А твой муж убежал? — коснулся подбородка и приподнял его. — Нет. Остался до последнего… — Я правильно понимаю, что Эстебан из твоего времени? — Угу, — слезы навернулись, — из моего. — У вас же получилось построить семью, — мягко улыбнулся, — и думаю, что счастливую. Были совершенно другие обстоятельства, мой милый и прекрасный. — По поводу детей, — обнимает, — я уже говорил. Детдома всегда открыты, а ребята ждут своих родителей. Если захочешь, то можно этим воспользоваться. — А ты? — А я хочу. Спасибо, что рассказала мне. Это стало ответом на многие вопросы… В голове как-то не укладывается. — Понимаю… Мы проболтали до рассвета. Серёжа интересовался событиями прошлого, историей мира и сверхъестественными существами. — Вампиры существуют? — Да. — И призраки? — Мы назвали их «выходцами». — Я перееду жить в церковь… — Не поможет, — смотрю на телефон, — Дин попросил забрать его. — Он вернулся? — удивился. — Вчера ещё. Моё признание позволило почувствовать себя обычной и какой-то чистой. Он знает всю правду, а значит, я могу больше не врать. Конечно же, я утаила часть истории про Кутха и Эстебана, но в этом есть смысл. Возможно, у меня получиться отговорить друга от его планов на Серёжу. Мне бы этого очень хотелось. Кутх стоял и входа в клуб и пританцовывал. — Доброе утро, — улыбается. — Приветики-пистолетики, — залез в машину, — о-о-о-ох, старость. — Брось, — усмехнулась. Ворон встретился со мной взглядом и моментально всё понял. Даже говорить не надо. — Я догоню, — подъехали к дому. — Был рад видеть, — протянул руку. — И я, — пожимает её, — хоть в гости заходи, пока я в России. — Договорились. Странное чувство. — Эй, Лун, — положил руку на колено, — всё нормально. — Нет… — Да, — кивнул, — я не думал, что мне придётся с таким столкнуться, да и вообще, не верил в существование подобного. Скептик и атеист… Чувства к тебе выше, чем мои принципы. Я готов положить свою жизнь на это. Ничем не жертвую, понимаешь? — Собой. — Наоборот. А лучше, — лукаво улыбнулся, — поделись со мной бессмертием. — Укусить? — Везде… — Пойду, спасибо за понимание и помощь. Кивнув своим мыслям, он обхватил моё лицо руками, и так отчаянно, жадно впился губами. Поцелуй был быстрым, но желанным и сладким. — Луна, — коснулся лбом, — я, — прикрыл глаза, — очень сильно тебя люблю, — еле слышно прошептал, — не оставляй меня. Мне не справится. Я отказываюсь от идеи с кольтом. Разумовский важнее, чем это. Приобретенное желание жить... Светлое, но слегка чужое чувство... — Не оставлю, — заправила рыжую прядь за ухо, — всегда рядом. Поднимаясь в квартиру, не сдержалась и разревелась. Вроде всё хорошо, я призналась, должно было стать легче, но мне хуже. — Как он отреагировал? — Был в шоке, — достаю пачку сигарет, — а так, — ищу зажигалку, — спокойно. — Лови, — кинул мне её, — никотин тебя не успокоит. — Знаю, — прикурила, — это самовнушение. Кутх, знаешь, мне вообще не полегчало, — сажусь рядом с ним, — от слова совсем. — Ты чувствуешь вину за то, что обременяешь его, Эсмилир. — Лихорадочное дежавю, — замерла, — давно такого не чувствовала… — С тобой такое редко происходит. Погрузившись в себя, вспомнила первый подобный инцидент.Агарис Эсмилир
Я проснулась глубокой ночью. Очень жарко, даже дышать нечем. Несколько минут после пробуждения пыталась понять, где нахожусь. — Эстебан, — толкнула его, — вставай. Мы в комнате, которую сняли. Мне удалось увидеть будущее? Или это лишь сон? — Что такое? — простонал, — Эсми, ты чего.? — У меня был сон, что нас схватили и увезли в Гарикану, где Валентин Придд создал свой отряд, — запинаюсь, — он был очень рад нам. Рассказал про нападение Талига на герцогство… — Не хотелось бы мне с ним встречаться, — поднимается, — идём? — Ты мне поверил? — Как видишь, — ищет глазами рубаху, — ещё не факт, что Валентин — Валентин. Возможно, он мёртв, а его место занял какой-нибудь перевёртыш, как это было с Савиньяком. — Не подумала. Быстро собравшись, вышли из комнаты, спускаясь на первый этаж таверны. Мужчины, которые болтали и распивали пиво у барной стойки, заметили нас, и моментально бросили свои дела. Нам пришлось ускориться. Началась погоня. — Давай налево! — махнул рукой, — другое лево, дорогая, — расхохотался. Я перепутала. — Стойте! — спустили собаку, — сто-о-о-о-о-оять! — Прошу, — запрыгнул на забор и протянул руку, — мадам. — Благодарю, — хватаюсь, — Ваше Величество, — перелезла. — Ух, — шлёпнул, — хороша-а-а. Толпа разъяренных мужиков и злющая собака остались за забором, ибо никто не смог преодолеть такую преграду. Габариты не позволяют. — И куда теперь? — поник, — мы ничего не имеем. — Путь начинается из дома, — вспоминаю слова матери, — может, нам надо в мой старый дом? — Попробуем. Если честно, то я уверен, что Придд мёртв. — Что навело на такие мысли? — оглядываюсь. — Их государство очень сильное, а значит, они способны дать отпор Талигу. Валентин не оставил бы свой дом, а тем более, не сдался бы в плен. Лучше смерть, чем быть рабом у узурпатора. Какой-то неопознанный объект упал в нескольких метрах от нас. Эстебан завизжал. — Мать вашу, — схватился за сердце, — что это? Подойдя к кусту, раздвинула ветви и пригляделась. — Это Кутх! Он нашёл нас! Бездыханное тело ворона лежало неподвижно, а из клюва текла кровь. Я аккуратно достала его, стараясь не навредить ещё больше. — Мёртв? — Подожди, — прислушиваюсь, — сердце стучит, но очень слабо, — со слезами на глазах, — Ку-у-у-утх…