Обратно

Уже к утру вышли на дорогу, направляясь в сторону деревни. Мы молчали, погрузившись в свои мысли, лишь Кутх прерывал тишину своим недовольным карканьем. Он пришёл в сознание, но был очень слаб. Жара невыносимая. Если мне тяжело, то каково сейчас Эстебану? — Кар, — смотрит влево. — Нам тоже плохо, — Колиньяр снимает рубашку. — Кар, — более недовольно. — А что там? — Кар. — Вода? Озеро неподалёку, — выдыхаю. — Как ты его понимаешь? — злится, — это невозможно! — Самопроизвольно получается. Ворон с презрением оглядел молодого человека, мол, тебе, идиоту, не понять. Он оказался прав. Через полчаса мы услышали звук водопада, и следуя ему, вышли к реке, которая скрылась среди густых листьев и папоротников. — Наконец-то, — рухнул на землю, — ура, — перекатился в тень. Скинув с себя верхнюю одежду, всё, кроме хлопковой рубахи, прижала птицу покрепче к себе. Вода оказалась в меру прохладной. Настоящее наслаждение, словно, тебя укрыли мягким одеялом. Кутх ненавидит быть мокрым, но мне прекрасно известно, что вода заставит его боль утихнуть. — Тише, — глажу его, — тише. Я знаю… — Кар! — Тебе будет лучше. Как же хочется домой. — Кто-нибудь из наших жив? — прошептала. — Кар… — Не знаешь, — голос слегка дрожит, — ты хоть что-то чувствуешь? — Кар. — Печально. Эстебан запрыгнул в воду, заливая нас с вороном. — Кар! Кар! — Как хорошо, — отплывает, — красота! — игнорирует все возмущения Кутха, — превратись в человека и поговорим. Я не знаю вороньего. — Кар! Кар! — в бешенстве, — кар! Кар! — Он ночью вырвет тебе глаза, а если продолжишь, — улыбаюсь, — то прямо сейчас. — Как страшно, — закатил глаза, — кар! Кар! Кутх опешил от такой наглости Колиньяра. Не знаю, что молодой человек ему такого наговорил, но конфликт мы уже имеем. — Эсми, — приглядывается, — я на том берегу вижу деревья с персиками. — Там глубоко. — Вспомним былое, — загорелся идеей, — я хочу персик. Сгоняй за вещами, пожалуйста. — А ты? — А я с голой жопой, — расхохотался. — Кар! — с отвращением. Выйдя из воды, отпустила Кутха на землю и понаблюдала за ним. — Крыло вывихнул? — Кар, — кивнул, — кар! Кар-кар! — Сейчас переплывем и я посмотрю. Скрутив вещи, пригласила птицу на ручки, но тот отказался. — Сам? — Кар! — гордо. Мы с Эстебаном смеялись до слёз, глядя на то, как Кутх переплывает небольшую речку. — Он на лебедя похож, — хохочет, — активнее двигай лапками! — мотивирует, — ты сможешь! — Кар! Кар! — Цепляйтесь, Ваше Величество, — Колиньяр мягко улыбнулся, — прокачу. Одной рукой зацепилась за него, а в другой держала нашу одежду. Так хорошо и спокойно стало. Я сразу же вспомнила беззаботные дни в Лаик, и тот день, проведённый у водопада. — Запрыгивайте. — На вас? — удивилась. — Да, — Эстебан кивнул, — покатаю вас. Стесняться надо было раньше. — А кто сказал, что я стесняюсь? Запрыгнув на крепкую спину Колиньяра, обвила его талию ногами, а мокрую шею руками. Приятно. Он тёплый. Откинув волосы со лба, усмехнулся и поплыл вперёд. Озерцо было очень масштабным, а от окружающих его скал исходил аромат дождя. — Вам не холодно? — Нет, — улыбаюсь, положив голову на затылок Эстебана, — мне хорошо. Время неумолимо несётся, а он всё такой же родной и любимый. — Я люблю тебя, — поцеловала в лопатку. — Эсми, — усмехнулся, — ты чего? — Ничего, — наслаждаюсь. — И я тебя, моя девочка, — подмигнул. — Кар! — А тебя больше всех! — Она врёт. Пока Кутх отдыхал, а Эстебан стирал вещи, я нарвала нам персиков. Они дикие, надеюсь, мы не отравимся. Голод был просто невыносимым. — Сладкие, — откусывает, — даже очень. — Кушай, — протягиваю ворону кусочек. — Кар, — отвернулся. — Не вредничай. — Кар-кар! — Ладно, давай посмотрим на твоё крыло. Эстебан, подержи Кутха. Он встал в боевую стойку и принялся агрессивно щёлкать клювом, намекая на то, что если Колиньяр подойдёт, то ему не жить. — Нет, — ошалел, — он меня сожрёт. — Не сожрёт, — пригрозила кулаком, — это в его интересах. Кутх невольно согласился на прикосновения юноши, но при том условии, что будет орать и пытаться укусить. Эстебан вздрагивал от каждого крика. — Вывих, — слегка прощупываю. — Кар! — Потерпи немного, — смотрю на мужа, — держи крепче. — Кар-кар! — сопротивляется. Его крик разнёсся по всей округе. Кутх все же вырвался, покрывая нас трёхэтажным матом на вороньем. Одежда быстро высохла на горячих камнях, мы подкрепились персиками и отправились дальше.

Несколько часов спустя

К полудню стало хуже. Жара… Я так и шла в одной рубашке. Загар будет «отличным». — Кар, — ослаблено, — кар, — положил голову мне на плечо. — Долго ещё? — Примерно столько же. Извилистая дорога привела нас к женскому монастырю. Недолго думая, мы решили попросить у них убежище. По такой жаре идти нереально. Дверь нам открыла женщина. Лет пятьдесят, невысокая и слегка полноватая. Рыжие волосы с проседью собраны на затылке. Она испуганно посмотрела на меня и Кутха. — Проходите. — Вы даже не узнали, — Эстебан. — Узнаю, — отходит, — не стойте. Здесь достаточно прохладно и темно. Пахнет ладаном. — Прошу, — заходит в небольшую комнату. Переглянувшись, сели на диван. Странно, но подозрений это не вызывает. — Она говорила, что вы появитесь на моём пороге, — наливает воды. — Кто? — хором. — Матильда Ракан, — прикрыла глаза, — мы были подругами… — Поделитесь? — Пейте, — поставила кружки, — она попросила, что если встречу девушку с вороном на плече, то я обязана предоставить им жилье и пищу. Это спасение Талига. Эсмилир, — прошептала, — Кольт. — Колиньяр, — Эстебан поправил её. — Стала, когда за вас замуж вышла, — фыркнула, — меня зовут Лиза. Ракан сказала, что наша встреча означает то, что всё плохо. Гениальная женщина. Всё знала наперёд. Мы вкратце рассказали Лизе о событиях в Дриксене. — Ваш ворон не перевоплотится. Грехи блокируют любое подобное существо. — Кар-кар! — в шоке. — Матильда оставила кое-что для вас, — подходит к шкафу, — как знала… Женщина отдала мне деревянную шкатулку с сургучной печатью и датой. — Ты чего? — Подожди, — задумалась. В этот год Сильвестр отправил меня в Лаик, и там же, я познакомилась с Эстебаном и Ричардом. Неужели, госпожа Ракан всё знала наперёд? Внутри лежала часть мозаики и письмо.

«Эсмилир, если ты это читаешь, значит, чутьё меня не подвело и я уже мертва. Узнала о своей болезни несколько месяцев назад. Лекарь сказал, что не знает сколько мне осталось жить. Благослови меня Всевышний и подари ещё лет пять. Идеи кардинала мне никогда не нравились, но это не значит, что его мои взгляды хоть как-то остановят. Сильвестр разложит карты так, как ему надо, и я уверена, задуманное станет реальностью. Грядёт буря, и ты в самом её эпицентре. Я хотела бы попросить сохранить Альдо жизнь, но если это невозможно, то пусть он не мучается. Верю в твои силы, спасение Талига.»

Я еле сдержала слёзы. Матильда… Рассмотрев часть мозаики не нашла чего-то необычного. Просто керамика. — Она не говорила, — замялась, — что это такое? — Ключ, — пожимает плечами, — и всё. Велела передать вам лично в руки, Ваше Величество. — И от чего он? — отдаю Эстебану. — Без понятия. Новый день и новые головоломки. Лиза выделила нам скромную комнатку, и запретила Эстебану как-либо контактировать с девушками. У них какой-то особенный пост. — Но, вы же сами… — Вам нельзя, — напоминает, — располагайтесь. Кутх расположился на подоконнике. Мы нормально постирались, по-человечески помылись, переоделись и сменили обувь. — Всё до мяса стёрто, — жалуется. — На улице жара, а ты в ботинках, — ставлю перед ним банку с мазью, — чего-то другого ожидал? — Нет, — наносит, — щиплет! — Терпи, — дую. — Кар! — ехидненько. — Молчи, — рявкнул, — крыса с крыльями. — Кар, — обиделся. — Мальчики… Что-то Создатель давненько не посещал мою голову. Я ему надоела? — Давай размышлять логически, — накладывает повязку, — если Матильда оставила для тебя этот фрагмент, то он является частью чего-то целого, так? — Очевидно. Мозаик куча, — ем кашу с сыром и яйцом, — и что, сейчас бегать по всему Агарису и искать? — Кар-кар, — наслаждается хлебом с маслом, — кар! — Чего? — Кутх считает, что я уже видела эту мозаику. Но где? — Что мы имеем? Агарис. Раканы. Мозаика. Монастырь. Надо найти связь. — Кар-кар, кар! Ка-а-ар! — Я не понимаю, — пытаюсь сосредоточиться. — Кар! — указывает в сторону Эстебана, — кар! — Лаик! — меня осенило, — это Лаик. Фрагмент мозаики из закрытой части Лаик, в которой убили юных монахинь. По залу разнесся оглушающий женский рёв и подобно вихрю залетели призраки молодых девушек. Дамы в каком-то рванье, с распоротыми глотками и в крови. Они с лёгкостью разделались с другими, а затем кинулись на нас. Унары тут же сцепились локтями, закрывая меня своими спинами. — Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали, — начала говорить. — Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было, — прошептали братья. — Пусть Четыре Молнии падут четыремя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, — добавил Арно. — Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, — завершил Ричард. К сожалению, древняя клятва не помогла нам. Окружив нас, девушки начали что-то монотонно и хором говорить на непонятном языке. Кто-то плакал, кто-то кричал. Их голоса вызывали боль в голове. Становилось холоднее с каждой секундой, а сердце всё чаще начинало биться. От страха, естественно. — Ты про тот зал, в котором Арамона парней закрыл? — Да, — киваю, — да-да-да… Есть вход, скрытый в священных стенах, который приведёт любого в мир Мёртвых, — шёпотом. Меня будоражило это открытие. Хоть что-то начало получаться! — В Лаик нам не попасть, — облегчённо выдохнул, — значит, есть какой-то другой вход? — А вдруг, это какой-то портал? Из одной точки в другую? — Что подсказывает чутьё? — Надо идти в мой дом. Я уверена, там что-то можно найти… — Вы же уже исследовали всё с Савиньяком. — Нам дождь помешал. Ещё раз, а там посмотрим.

Полторы недели спустя

Мы отдохнули, набрались сил. Лиза помогла Эстебану с его ранением, которое воспалилось из-за грязной повязки. Хорошо, что не подхватил какого-нибудь заражения. Меня не покидала мысль о том, что нас осталось только трое. Сердце ныло от этого, предвкушая боль утраты, а разум даже не конфликтовал. — Почему ты плачешь? — Я боюсь, — вытираю слёзы, — что наши все мертвы. Савиньяки, Нана, Ричард, Енниоль, Джонатан и Александр… Что, если это так и есть? Мы две недели живем в этом неведении… — Если это так, — обнимает, — то Ракан поплатиться за убийство нашей семьи. Из головы не выходил Эмиль.

***

Поблагодарив её за гостеприимство отправились в деревню. — Для меня было честью оказать вам помощь, — поклон, — редко встречаешься лицом к лицу с королевской семьёй. — И мы рады знакомству, — Эстебан, — прощайте, Лиза. — Прощайте, Ваше Величество. Скажите, — замялась, — когда это всё закончится? — Скоро. Женщина дала нам с собой пищу и воду в дорогу, рюкзаки, подходящую одежду. — Удобные сандалии, — рассматривает, — они женские, но размер большой. — Разные ноги бывают. Кутх уже мог летать. Несколько лет назад, во время нашего с Лионелем визита, в деревне ещё кто-то жил. На данный момент она заброшенная. Почему люди ушли? Рядом река, огромные поля, плодородная почва… Наш старый дом был совсем разрушен. Крыша упала вниз, а бревна мешали пройти. — Где это может быть? — смотрит на удручающую картину. — Может, — думаю, — в подполье? — Ну, — огляделся, — ладно. Колиньяр относительно прочистил путь, но преградой стал заржавевший люк, который не хотел открываться. — Не могу, — тянет, — не могу. Обхватив ручку, вырвала его с петлями и отбросила в сторону. — Ого, — удивилась, — переборщила. — Я тебя боюсь, — отошел назад. — Дай руку. — Первым пойду. Мало ли, что там будет. Он прыгнул вниз и как-то неудачно приземлился. — Ты как? — наклонилась. — Спину защемило, — простонал. — Стареешь. Тебе уже двадцать два. — Чисто. Можешь спускаться. Эстебан поймал меня, аккуратно ставя на землю. Темно настолько, что мы друг друга вообще не видим. Глаза привыкли к темноте, вырисовывая неоднозначные силуэты. — Зачем в подполе делать деревянные панели? — стучит. — Дабы не заморозить продукты. А давай мы их оторвём? — Руками? — в шоке. — Нет, — беру в руки цепь, — ею. Запустим под доски и дёрнем. Почему у тебя такое лицо? — Обычно, — смущается, — я выдаю здравые идеи, а сейчас чувствую себя каким-то валенком. — Извини… Нам удалось сделать это, но с таким трудом. Цепь постоянно где-то застревала, ничего не видно, Эстебан кряхтел как старый дед, пытаясь выловить другой конец снизу. За досками действительно скрывался орнамент. — Красиво, — трогаю. Эстебан прикоснулся к стене, после чего, некоторые элементы активировались, окрасившись в ярко-желтый цвет. Узоры засветились. Мозаика выглядела как арка, которой не хватало одной части. — Держи, — отдаю фрагмент. — Матильда оставила это для тебя. — Со мной реакции такой не произошло, — мотнула головой, — ты первородный. — Кар! Кар! На тумбочке сидел Кутх, заворожённо глядя на происходящее. Огни мозаики поглощали его. Сверху расположилась надпись на древнеталигойском, которая гласила «путь начинается из дома». Восстановив картину, мы отошли подальше, так как исходящий свет начал ослеплять. Появилась замочная скважина и ручка. — Ничего не напоминает? — Дверь такая же, — достаю кольт, — как и в Гальтаре. — Может, ну его? — скривился, — одного раза хватило. — Хуже уже не будет, — протягиваю револьвер. — Скажи, вот тебе вообще не страшно? — Я в ужасе, — истерично хихикнула. — Понял. Вставив ствол и провернув его, дверь слегка приоткрылась. — Кар! — уселся мне на плечо, — кар! Кар! — Ну, — взял за руку, — вперёд? — Да, — вытаскиваю оружие.

Ардора

Ощущение необычное. Слегка кружится голова. Нас перекинуло в какую-то комнату. — И где мы? — захлопнул дверь. — Без понятия. Ворон спрыгнул с моего плеча и побежал в сторону выхода из помещения. — Кар! Кар! — Тише! Эстебан нашел кочергу рядом с потушенным камином, и мы покинули комнату. Незнакомое мне поместье, это точно не Лаик. — Ты куда несёшься? — ругаюсь, — остановись! — Кар! Кар! — ещё громче, — кар! — Нас могут услышать! — Что там происходит? В коридоре замер Савиньяк. У Колиньяра из рук кочерга выпала. — Лионе-е-ель! — забываю обо всем на свете. Запрыгнув на него, обняла так крепко, как могла и расплакалась. — Ты живой! — расцеловываю, — живой!