Два дня спустя Талиг Никкалийя
У меня окончательно сдали нервы. Я иду напролом. Подойдя к воротам столицы, сдалась без всякого сопротивления и прочей ерунды. Меня грубо скрутили, нацепили кандалы и запихали в телегу. Судя по украшениям, музыке и настроению людей, в городе сегодня какой-то праздник. Все слухи и мои сны оказались правдой. Талиг поработила бесовщина. Жутко настолько, что слегка подташнивает. Видел бы всё это кардинал Сильвестр… Снова бы умер. Ощущение, что я самый опасный преступник мира, так как в сопровождении шестеро здоровых мужиков. Привели в тронный зал. — Эсмилир! — Ракан соскочил с места, — как давно не виделись. Он выглядел хорошо. От немощного парня не осталось и следа. Свежий, радостный и полон энергии. — И тебе привет. — Какими судьбами? — подходит поближе, — война тебя не испортила. Цветешь и пахнешь. — Благодарю. Соскучилась, решила сходить в гости. — А ты вовремя, — хлопает в ладоши, — сегодня как раз моя коронация. Будешь главным гостем? Даже твой муж уже здесь, — ехидно улыбается, — так сказать, узурпаторы передали власть истинному наследнику. — Извини, я без подарка. — Ничего страшного. У меня к тебе столько вопросов, но пока что, я занят подготовкой. Поболтаем позже, хорошо? — Я никуда не тороплюсь. — В темницу её, — распорядился. — Как мило с твоей стороны. Стражники повели меня в подвал. Спасибо Альдо за просторную клетку с крысами. Крысы — это хорошо, значит, что здесь тепло. — Роджер, — удивляюсь, — ты ещё живой? Роджер — крысёнок, которого я подкармливала. У него нет левого уха, передней лапки. Он ручной и добрый. Совсем не страшный. — Вымахал, — глажу, — целый крыс. Скучал, да? Я тоже. Как дела вообще? Чем питаешься? Знаю-знаю, выглядит странно, но он мне отвечает. Пищит же. — А мы вот, — закинула ногу на ногу, — решили Талиг захватить, представляешь? Ты лучше убегай отсюда, а то под раздачу попадёшь. Люблю животных больше, чем людей. Мне их жалко, всегда помогаю беззащитным созданиям. Они не виноваты в происходящем, в жестокости людей. Я готова пригреть любую животинку. Да и вообще, хотелось бы мне быть кошкой или вороном, как Кутх. В следующей жизни, например, если она существует. Человеком не хочу, ибо мы злые, завистливые и кровожадные. — Я вернулся. — Какое счастье. Выбрал наряд? — Красный. Как тебе? — Величественно. Его шестёрки усадили меня на стул, и заковали ноги в цепи. — Где кольт? — Где Эстебан? — Вопросы здесь задаю я, — начинает нервничать, — ну? — Ну? Первый удар. Ух, хорошо! — Хватку не потерял, — сплевываю кровь, — молодец. — Это правда, — наблюдает за заживающей раной на губе, — надо же. Я до последнего не верил. — Убить меня хочешь, да? — улыбаюсь, — без кольта не выйдет, то от тебе так и нужен. — Я могу лупить тебя сколько угодно. — Наслаждайся. Чем ты можешь напугать? Пытки? Голод? Выстрелишь мне в сердце или голову? Ты не убьёшь меня обычным оружием, Альдо, — мягко, — не пытайся. — Помочь? В камере появился Эстебан. Несмотря на то, что передо мной стояла Гордыня, сердце застучало быстрее. Мой родной и любимый, я знаю, что ты там и всё видишь. Потерпи немного. — Попробуй, — рявкнула. — Чего злишься, Эсми? — Это говорит Гордыня. — Это говорю я, — поправляет меня, — а с Гордыней мы в балансе. — Чушь. — Разве? — глаза забегали, — почему ты отказываешься верить? — Эстебан нас бы не предал. — А взял и предал! Мне осточертело носиться за тобой, слушать весь тот бред, который ты говоришь и просто гибнуть из-за твоих идей. Смотри, — повернул голову, — метки нет. Это я. Слов нет. — Сука, я потратил на тебя пять лет своей жизни. И для чего? Потерять трон, друга, себя в конце концов? Просидеть два с лишним года в плену, а после таскаться по всему миру в поисках помощи? Ты так горько меня оплакивала, что выскочила замуж за Савиньяка через две недели, да? Вы вдвоём просрали Талиг и сбежали… Вы накосячили, — заорал, — всё это ваша вина, а точнее, твоя. Решила, что сможешь управлять страной, целой империей? А не получилось. Вокруг столько баб нормальных было, каждая готова отдаться прямо здесь и сейчас, а я как ошпаренный следовал за тобой, надеясь, что ты сможешь сделать что-то хорошее или полезное, но нет. Только рушишь. На глазах слёзы. Почему он всё это говорит? — И знаешь, когда я понял, что ничего нормального не выйдет, то решил стать тёмной лошадкой. — Мои люди вышли с ним на связь, — Альдо. — Вот кому ты письма писал. — Да! Да! Я специально вел нас туда, где будет выгодно для Раканов. И поверь, старался лишь для них… — Я тебе верила. — А я тебя использовал. Целая наука заставить людей доверять, — смеётся, — с вами, женщинами, самое главное — это чувства. Красивые слова, ухаживания, какая-то забота и всё, — щелкнул пальцами, — ты в клетке, готовая выполнять моё любое желание. Эмоциональная связь. Ещё будучи девочкой, пленницей Янсенн, ты мечтала о том, что появится в твоей жизни принц, и спасёт тебя, всю такую травмированную и несчастную. Вот, — обвёл себя руками, — получай. По щекам скатились горячие слёзы разочарования. Ты такая глупая, Эсмилир. — Я показал тебе, что мои чувства сильнее. Обезоружена. — Я пойду, — Ракан усмехнулся, — заканчивай и возвращайся. Там их армия на подходе. — Понял, — кивает, — продолжу. Ты настолько самоуверенная в себе, что не замечаешь очевидного. Думаешь, весь мир крутится вокруг тебя, все будут перед тобой отчитываться, подчиняться. Нет! Знаешь, — взглотнул, — я возненавидел тебя в тот момент, когда оказался в плену. Ведь, если бы ты не появилась в моей жизни, всё было бы иначе. Куда лучше… Не знаю, что ударило мне в голову, и почему выбрал тебя, но, — прикусил губу, — я тебя ненавижу всем сердцем. Ты испортила всё, что могла испортить. Каждое его слово уничтожало меня. Безжалостно и хладнокровно. — С тобой не получается жить. Даже родить не можешь, тогда, какой толк? Жить и любить? Не-е-е-ет… Я так не хочу. Я мужчина, у меня есть потребность в сексе, в продолжении рода. Мне нужна нормальная жена, которая будет улыбаться и радоваться жизни, а не искать во всем подвох, жаловаться на свои проблемы, докучать мне. Хватит… И да, — достает кольт, — тот револьвер, что ты отдала, — задумался, — скорее всего, Савиньяку, это фальшивка. Я подменил его в герцогстве… — На тот, который сделала я? — Молодец! — хлопает в ладоши, — правильно! Что ты плачешь? Обидно, да? Но правду же любишь говорить? Пора её и выслушать. Прислушавшись, услышали звук горна, который говорил о нападении. — У меня есть и другие дела. Наконец-то мои мучения закончатся. — И что, просто так убьёшь меня? — Да, — кивает, — просто так. Колиньяр прицелился и выстрелил в одного из охранников, а после зарезал другого. — Ты что делаешь? — приоткрыла. — Идём, — пытается найти ключ от цепей. — Ты что делаешь?! — заорала. В этот момент меня обуяла такая ярость, что я без труда разорвала кандалы на руках, и то же самое сделала с ногами. У меня сердце биться перестало, тогда, когда почувствовала прилив нечеловеческой силы, которую тяжело удержать внутри. — Эсми, — опешил, — это же план такой… — Заткнись! Я не узнала свой голос. Гнев. По жилам растекалась энергия, а внутри горел неистовой силы огонь. Мне хотелось сломать Эстебану хребет за такие слова, и более того, желание было серьёзным. — Тобой позже займусь, — выхватила из его рук револьвер, — сукин сын. — Эсми… — Я с лёгкостью вырву твой кадык, — прошипела, — если не заткнёшься. Пройдя мимо зеркала, на секунду остановилась. Глаза прям чёрные-чёрные, как уголь, а корни волос начали постепенно белеть. Ощущение, словно инеем покрыты.Лионель
Поведение и самовольное решение Эсмилир, заставили действовать решительно. Первое столкновение с людьми Альдо Ракана произошло у ворот. Конечно, это не остановит армию, состоящую из диких кровожадных тварей, но задержит. — Лионель! — крикнул герцог Колиньяр, отрываясь от врагов, — иди с Арно в замок за моими! Ей нужна помощь! Енниоль разбрызгивал какую-то особенную воду, и нежить орала от неё так, словно их сжигают заживо. — Быстрее! — Где Дриксен? — Обернись! На горизонте виднелись воины, готовые биться до тех пор, пока вся дрянь не падёт. — Ну же! Ну! Неимоверных трудов стоило пробраться сквозь паникующий народ. Такая давка. — Парни? — выбежал ошалевший Эстебан. Арно повалил его, и чуть ли не зарезал. — Стой! — заорал, — ты чего, брат? — Гордыня, — держит. — Это я? — выдыхает, — я. — По щелчку пальца пропадаешь, сука? — Этот уже Кутх. Дайте все объяснить. — У тебя минута. — Слушай, а будь это Гордыня, то давным-давно мы были бы мертвы, — предполагаю. — Говори, — дёрнул его. — Мы с отцом решили, что надо заслать кого-нибудь. Я долгое время вёл с Альдо переписку, говоря о том, что предам всех вас, но вел его по ложному следу. Чуть позже, — тараторит, — папа отрёкся от идеи, в то время Кутх и появился. — То есть, благодаря пернатому ты исчез? — Да-да-да, я расскажу более подробно, но только отпустите. Подойдя к нему, отодвинул ворот рубахи. — Что за фокусы? Где метка? — Это акварель, — улыбается. — Идиот, — пнул по ноге, — чуть с ума не сошли! Психопат, блять. — Больно! — А нам прикольно. Вставай, — хватаю за одежду и поднимаю, — дел по горло. Убил бы своими руками. — В очередь, — хохочет, — проблема есть. — Какая? — хором. — Кажется, я Гнев разбудил… — Что ты с ней сделал? Эстебан вкратце поведал нам о своём поступке. Буря эмоций, начиная от ненависти, заканчивая желанием придушить этого засранца. — Потерянное поколение… Приятно оказаться во дворце, родные стены, и всё это испортил крик на третьем этаже. — Это тронный зал, — Арно. Когда мы оказались там и распахнули двери, то опешили от увиденного. Колиньяр выругался настолько грязно, что в свинарнике чище. Эсмилир направлялась к Ракану. Кожа Альдо была покрыта серыми пятнами, напоминающими ожоги. Всё постепенно становилось пеплом. Её волосы белые как первый снег, а твари вокруг неё скулили, боясь подойти. — Эсми! Эстебан кинулся вперёд, но она лишь махнула рукой, впечатав его в стену. — Жив?! — подлетели. — Отдыхает, — обернулась, — мальчики, присядьте. Ощущение, что голос девушки раздваивается. Как хоровое пение. — Наслаждайтесь моментом, смертные, — хохочет. — Что с тобой? — Эсмилир сейчас не может ответить на твой вопрос, — хлопает в ладоши, — она занята. Перед вами Гнев, проклятые аристократы. Столько превосходства над нами. Её тело переполняла сила. — Что, — обращается к Альдо, — думали, я не узнаю? Решили пойти в обход? — Не злись, братец, — расхохотались оставшиеся Грехи, — всё идёт по плану. — Я старше всех вас вместе взятых, но прихожу позже, из-за чего вы решили обмануть меня. Да? — Твои методы ужасны. Нам нужен целый мир, а ты все разрушишь. — В этом и суть, животные. Эй, люди, что такое Апокалипсис? — Реинкарнация мира, — отвечаю, боясь пошевелиться. — Даже обезьянки знают. Зачем превращать людей в рабов, чудовищ? Вам весело? Проще же убить. Вы нерационально тратите время… Столько всего было пройдено ради сотворения нового мира, — фыркает, — бездари. — Нас больше. Тебе не справиться, Гнев. — Разве? Грехи всячески пытались остановить старшего брата. В зале поднялся сильный ветер. Нам пришлось ухватиться за колонны и уворачиваться от летающих предметов. — Смотри! Горизонт был кровавым, как и тогда, в Гальтаре. Погода бушевала, показывая свое недовольство. Дождь, молнии и гром. Гнев спокойно подошел к Ракану, который впитал в себя Грехи и поцеловал его. Альдо постепенно начал терять жизненные силы, превращаясь из крепкого парня в немощного старика. — Я поражен, — довольно вытирает губы. — Что ты сделал? — Поглотил их. Все мои мысли были лишь о сыне с матерью. Что их ждёт? — Восхищаюсь вашей троицей, — идёт к нам, — обычно, люди срут в штаны и бегут со всех ног, увидев что-то подобное. Плевать на всё, но свой зад я спасу. Я наблюдал за вами, изучал, и, — хлопает в ладоши, — восхищён. Вы лезете в самое пекло, в эпицентр Апокалипсиса и уверены, что победите. Ветер прекратился. — Наивно и очень отважно. Эстебан, — присел рядом с ним на корточки, — тебе отдельное спасибо. Эсмилир — единственная женщина в моей жизни, которую пришлось так долго добиваться. Каждый раз, когда я пытался овладеть ею, то слышал отказ. Ты уничтожил хрупкую девичью душу своими словами, и когда я спросил, — прикрыл глаза, — ты согласна? Она ответила, — усмехнулся, — да. Неужели, ей было настолько невыносимо больно, что Эсмилир согласилась на это, дабы избавить себя от страданий? Горжусь тобой, — потрепал за щеку, — жаль, что умрёшь. — Она вообще не сопротивляется? — рявкнул Колиньяр. — Нет. Это что? — заметил револьвер, — тот самый кольт? Гнев протянул руку и оружие само влетело в неё. — Интересная вещичка, — проверяет барабан, — пули есть, — поднимается. Он поправил волосы и улыбнувшись, выстрелил себе в висок. Тело забилось мелкой дрожью, а каждая вена засветилась, как глаза Кутха. В глазах померк свет. Постепенно волосы приобрели чёрный цвет, как и было до, а лицо потеряло демоническое выражение. — Эсми, — Эстебан подполз к ней, — Эсми… Кровь медленно растекалась по полу.Эсмилир
— Получилось! Мы с Создателем крепко-крепко обнялись. — Ты смогла взять Гнев под контроль! Молодец! Я радовалась этому как ребёнок. — Всё закончилось? Грехи мёртвы? — Нет, — хохочет, — они вернулись домой, как и вы. — Надолго? — До тех пор, пока кто-нибудь не откроет врата, — закатил глаза, — такие, как вы, например. — Прекращай, — пихнула его, — что с Хаосом и Тьмой? — Мои дети, — махнул рукой, — попробую поговорить. — Раньше надо было! Я вообще-то душу тебе продала! — злюсь и начинаю его колотить. — Я, — перехватил руку, — Создатель! Ты — букашка. — Что-то не увидела твоей помощи! Верни душу, сука. — Никто твою душу не забирал, — пытается меня успокоить, — сдалась она мне. Тем более, у тебя её нет. — Разве? — Ты — женщина, — смеётся. — Очень смешно. — Я хотел внушить в тебя чувство уверенности, понимаешь? — Обманул? — Да-а-а-а, — протягивает, — извини… — Тебя можно убить? — Нет, — скривился. — Жаль. — Три года. По этому поводу я не шутил, — поник, — но, — слегка улыбнулся, — моё решение изменилось. Ты будешь вознаграждена на работу. Помнишь фразу, которую услышала в нашу первую встречу? — Да, — кивнула. — Так тому и быть. Думаю, Эстебану уже достаточно… — Пусть помучается немного. Будет думать головой, прежде, чем что-то делать. — Эсмилир, — мягко так, — ты жестокая девушка. Пора прощаться, — распахнул объятия. — Да. Я его тихо ненавидела, но в то же время полюбила. По-своему… — Ты редкостный засранец, — хлопаю по спине. — Спасибо. — Чем займёшься? — Поговорю с детьми, а потом уйду в отпуск. Глядишь, когда-нибудь сойду на землю грешную. — Забавно, — усмехнулась. — Ты — Хранитель, Эсмилир. Обязана хранить секреты этого мира, существ, ходящих по всему свету, тайные места… — Знаю. — Всю жизнь. Из поколения в поколение, из эры в эру. Ты — моё воплощение, живущее среди людей. Твоими руками будет вершиться будущее. Прощай. Очнулась от головной боли и дикого рёва Колиньяра. — Что, — поднимаюсь, — страшно стало? Он заорал ещё громче, буквально завизжал и закрыл лицо руками. — Будешь мне ещё гадости говорить? Савиньяки перекрестились. — Эсми, — слёзы ручьём текут, — Эсми. Подойдя к окну, искренне порадовалась. Небо вернуло себе ярко-голубой оттенок и облака, которых не было здесь уже давненько. Дышится легче… Мир затих. Мы вышли в коридор, в котором лежали безжизненные тела тварей. — Нам, — Эстебан еле стоял, — их всех надо собрать и… — Сжечь, — Лионель. Переглянувшись, расхохотались и обнялись. Всё закончилось… Мы дома. Дома! — Наконец-то! Замок был пуст, если не считать огромного количества нечеловеческих тел. — Выходите! Всё закончилось! Выходите! Люди испуганно открывали двери комнат, переспрашивая, правда ли это. — Ваше Величество! Вы живы! Приятно, когда тебя помнят и уважают. Робер Эпинэ погиб в бою, прикрывая спину султана Мариама. Он заплатил за смерть его сестры. Енниоль сражался и пал достойно. По словам Джонатана, мужчина был доволен своей смертью… Много раненых, убитых, но без этого никак. — Да здравствует король! — взревела толпа. — Нет-нет-нет, — Эстебан, — да здравствует, — обнимает меня, — королева! — Да-а-а-а! Никому не верится, что это случилось. Эмоции неоднозначные. Я и сама толком ничего не понимаю. Нам предстоит тяжелая и долгая работа над восстановлением страны, укреплением государства. Придётся снова вернуть былой авторитет, образ жизни. Впереди только светлое будущее.