5 октября 2009 год 09:55
— А я думал, что мы будем драться немного иначе, — с явным намеком проговаривает Неро, он расположил Алую Королеву на одну из гудящих вентиляций, — хотел показать тебе, что я с акселератором сделал. — Я бы с удовольствием, — уверяет его Ник, — но лучше не привлекать внимание летающим огнем или ревом твоего акселератора. Вряд ли будет здорово, если сюда приедет полиция и будет нас допрашивать. Темноволосый юноша сидел какое-то время назад на крыше самого высокого здания в своем районе и ждал парня, тот пришел с привычным опозданием, забравшись поспешно по пожарной лестнице, и с легкой отдышкой попросил за это прощение. Юноша на подобное лишь махает кистью руки, подходит к другу и в виде приветствия заключает в непродолжительное объятия. — Обычно, когда я дерусь с Данте на мечах, — скрещивая руки на груди, прибавляет Неро, — нас никто не замечает… — Это все потому, что в вашем районе практически никто не живет. Мы, кстати, в следующий раз можем устроить тренировку у Данте с оружием. — О’кей, я только за. — А пока что давай попробуем в рукопашную, это тоже немаловажно. Вдруг в какой-то момент тебя лишат меча или револьвера, что ты будешь делать? Серо-синие облака постепенно приближались к Капулетт-сити, закрывали собой насыщенное голубое небо и мало согревающее в последние дни солнце, и по причине этого воздух становился значительно прохладнее. Внизу усиливающийся ветер не так ярко ощущался, каменные здания надежно закрывали собой его поток, но тут, наверху, он обдувал все тело. Сначала такое доставляет некоторое удовольствие разгоряченной из-за быстрого бега коже, однако чуть погодя она остывает и покрывается колючими мурашками. Нагаана рядом не наблюдалась, — парень поздоровается с ней уже тогда, когда зайдет к ним домой — темнокожая девушка предпочла оставить Ника и Неро вдвоем, а самой доделать заброшенную когда-то вышивку. Ник упоминает вскользь, что подруга практически всю ночь не спала и кропотливо над ней работала. — Ну что, ты готов? — интересуется Ник и принимает боевую стойку. — Готов навалять тебе? А то! — с вызовом восклицает Неро, сжимая руки в кулаки и чуть сгибая ноги. Первые секунды они стоят друг напротив друга, приглядываются и решают, кто будет начинать бой. Атаку стал наносить Неро. Он приближается, замахивается левой рукой, но его удар тут же блокируется темноволосым юношей, обхвативший покрепче чужой кулак пальцами и сместившись в сторону. Свободной рукой Ник молниеносно делает прямой и тупой удар по переносице парня, чьи ноги слегка подкашивает от резкого потемнения в глазах и возникшего звона в ушах. Парень приходит в себя через секунду другую и тут же принимается размышлять, как ему выбраться из хватки, пока друг не нанес очередное увечье. Тот мигом выворачивает у него запястье и поворачивает к себе, собирается ухватить его шею и подбить подколенные ямки, чтобы полностью вывести из равновесия Неро. Однако в ответ сам парень резко откидывает голову назад, со всей силы ударяет ею по лицу Ника, и, пока оппонент пребывал в замешательстве, высвобождается и отскакивает от него. Они ходили по кругу: Ник глядел только на его лицо, глядел очень внимательно и не отвлекался ни на какую мелочь, пока Неро то и делал, что разглядывал руки и ноги темноволосого юноши, выясняя, чего ожидать. Приметив бегающий взгляд, Ник, усмехаясь в мыслях, отталкивается ведущей ногой и бежит к парню, делает выпад правой рукой. Тот, стоило ему углядеть предстоящее действие, собирался не дать попасть в себя, но чуть погодя не обнаруживает надвигающийся кулак, как и самого юношу. Стоило парню только-только осознать свою несообразительность, как темноволосый юноша, будучи снизу, одним взмахом ноги сбивает его, и тот в конце оказывается на земле. — Если ты вот так будешь разглядывать, как меня, своего противника, — начинает серьезным тоном пояснять ему Ник и помогает тем временем Неро встать, — тот поймет, что тебя можно таким образом обмануть или запугать, и ты окажешься в проигрыше. Смотри только в глаза. Ты понял? — Понял-понял, — с кряхтением ответил ему парень, по его виду было заметно, что его немного расстроило случившееся. — Давай попробуем еще раз, — более мягкой интонацией говорит ему темноволосый юноша. Когда Неро доводилось проигрывать один из тренировочных боев, Ник тут же пояснял в чем была его ошибка, чем данная оплошность чревата и сообщал как стоит в таких случаях наиболее правильно поступать, и оба начинали все заново. Неро старался прислушиваться и запоминать сказанные советы, но иногда у него ввиду неопытности не выходило ничего, так как обучение в Ордене Меча, не славившийся разнообразной техникой боя, было совсем не такое, какое происходит сейчас. История Ордена уходила глубоко с корнями в раннее средневековье и все его устоявшие, но устаревшие методы однозначно не пригодились бы в битве с такого рода демонами. Даже выдуманные когда-то парнем приемы, само собой, не поощряемые наставниками и обсуждаемые между другими учениками, помогали ему не всегда и сразу. Бывало, что он одерживал все-таки победу и ликующе вскрикивал, а юноша его за сделанное нахваливал. Позднее их сражения заимели серьезные нотки, становились более агрессивными, более жесткими. Переговоры практически перестали осуществляться, как и указания темноволосого юноши на промахи, ни первому, ни второму было совершенно не до этого. Этот бой поглощал их, пьянил разум. Глаза темноволосого юноши и парня будто бы полыхали огнем от вовлеченности, бойкая кровь разгонялась по венам, заставляла больше двигаться, больше выплеснуть стремительно бурлящий адреналин. Они бьют, они душат, они кусают и толкают друг друга. Одежда пачкается, повреждений на теле становится больше, но оба этого никак не замечают. Еще один удар, и Неро вновь оказывается прижатым к бетонной земле. В горле противно першит, он хрипло прокашливается и из губ пузырьками выходит темно-алая кровь. Грудь по ощущениям будто что-то сдавило, дышать не оставалось от этого сил, словно бы еще немного, и он потеряет сознание. Нависающий над ним Ник дышит глубоко, через рот, с его внушительной на голове раны, которая постепенно заживает, непрерывно стекают красные капли. Изумрудный крестик, висящий на перепачканной серебряной цепочке, безвольно упал на горло Неро и соскользнул куда-то вбок. Его ладони цепко и болезненно обхватывают пястья парня, не позволяют раз другой шевельнутся, а колени надавливают на чужие бедра. Их лица находятся друг от друга слишком близко, их лбы и кончики носов практически соприкасаются. Карие глаза юноши кажутся такими темными для Неро, и всматриваются в него так дико и утомленно, отчего у него еще больше перехватывает дыхание и он не может отвести взор. Ник рассматривает раскрасневшееся лицо парня и на короткий миг опускает глаза пониже, к его губам. Они полуоткрыты, опухшие и перепачканные, ему неимоверно захотелось приблизится к ним вплотную, почувствовать их вкус, однако он в мыслях самого себя тормозит. Нельзя. Ему нельзя. С глубоким вздохом темноволосый юноша отстраняется от парня и принимает сидячее положение, проводит ладонью по волосам и отмечает, что пореза на голове почти не осталось и следа, разве что пряди прилипли друг к другу от крови. Парень так и остается в лежачем положении. Он звучно шмыгает, однако кровавая струйка все равно вытекает из носа и тот подтирает ее тыльной стороной ладони. — Блядь, это было слишком ахриненно, — без стеснения проговаривает Неро, растягивая губы в улыбке, — нам нужно почаще устраивать с тобой тренировки. — Это точно, — на выдохе соглашается Ник и откидывает голову назад, вглядываясь в полностью затянутое небо. Темноволосый юноша предполагает, что вот-вот пойдет дождь и им следует поскорее добраться до дома. — Слушай, Ник, — привстает потом парень, упираясь правой демонической рукой о поверхность, — все никак не могу тебя спросить, а как ты выглядишь в демоническом облике? — Не поверишь, но выгляжу как демон, — шутливым тоном проговаривает темноволосый юноша. — В самом деле? — вскидывает брови парень, его голос прозвучал дерзковато, но не по-злому, — покажешь мне его? Или боишься, что нас таки застукают? — Могу, а почему нет? — пожимает плечами Ник, встает на ноги и помогает сделать тоже самое другу. Отойдя на незначительное расстояние назад, Ник на короткий миг прикрывает глаза и сразу раскрывает их. Они теперь не карие, они светятся и искрят теплым оттенком золота. Тело становится шире, выше, лицо вытягивается, делается угловатым и острым, а кончики каштановых волос вздымаются вверх, чернеют и заметно удлиняются. Бесчисленные блестящие огоньки обвивают юношу все больше и больше, пока не перекрывают полностью его. Все происходило так быстротечно, что парень еле-еле успевает рассмотреть процесс как можно внимательнее. Огоньки разлетаются в разные стороны от взмаха возникших громоздких крыльев, одни расщепляются, другие попадают на кожу парня, однако вовсе не обжигают, наоборот, таят точно снег. Перед Неро стоял уже не темноволосый юноша, а статный и высокий демон с изогнутыми назад витиеватыми рогами, с сужающимся на конце оголенным хвостом, который покачивался из стороны в сторону и задевал обнаженный упругие ноги, с твердой темной кожей со множеством пластин и вставок. — Ну как? — глубоким и утробным рыком задает вопрос Ник. — Впечатляет, — оценивающе оглядывая друга с ног до головы, протягивает парень и не скрывает восторга, — конкурс красоты среди демонов ты явно выиграешь. — Хах! — хохотнул звонко темноволосый юноша, возвращаясь в свое человеческое обличие. Слышится внушительный рокот на покрытом тучами небосводе и за одно мгновение крупные капли дождя сплошным потоком обрушиваются на землю. — Не такой я душ планировал, — ядовито процедил Неро и выставляет наружу левую ладонь, по ней скатывались прозрачные холодные струйки. Темноволосый юноша звучно ухмыляется и зачесывает назад прилипшие ко лбу волосы, открывая прямой недлинный лоб. — Пойдем быстрее, — предлагает ему Ник и направляется к прикрепленной к кирпичной стене железной лестнице, — а то от нас вообще никакого сухого места не останется. Оба поспешно спускаются вниз, железо издавало глухое бряканье от их топота, а подошвы кроссовок немного скользили от дождя. Ник и Неро срываются на бег, им не холодно и не до противности промозгло. Они улыбаются друг другу, пытаются обменяться короткими фразами, которые то и дело заглушают стуки капель о поверхности зданий и асфальта и раскаты грома. На лестничной площадке формируются две небольшие лужи под их ногами, пока Ник кое-как вытаскивает из кармана, чья ткань плотно прилипла к бедру, ключи и открывает ими дверь. Не заходя даже через порог, темноволосый юноша и парень бегло и неуклюже разуваются, ругаются от того, как взмокшая обувь прилегла к стопам, и задевают случайно друг друга. — Наг, мы пришли! — вскрикивает негромко первым Неро, и в свою очередь слышится молчание. Общая комната пуста, люстра не включена, однако по всему помещению витали удивительные ароматы нежного бисквита из включенной печи, сочного говяжьего мяса и овощей, которые тушились в отдельных — еле-еле прикрытые крышками — кастрюлях на зажженных конфорках. Бульоны неслышно бурлили от слабого огня, а сероватый пар поднимался высоко вверх, в гудящую вытяжку. Из дверного проема, ведущего в спальню темнокожей девушки, исходил мягкий желтоватый свет. — Не слышит, что ли? — слова больше звучали констатировано, чем вопросительно, Ник отмахивается и делает несколько шагов по направлению к собственной комнате. — Ты иди в ванну первым, — говорит парню Ник, ненадолго обернувшись к тому, — я подыщу тебе сейчас что-нибудь. — Хорошо. Нажав на выключатель, в ванной комнате зажигается беловатым цветом лампочка и парень заходит внутрь, оставив дверь чуть приоткрытой. Снятые через верх некогда серая толстовка — белая футболка, к счастью, не впитала в себя толком никакой крови — опрокидываются прямо на кафель, под ноги Неро, тот принялся расстегивать кожаный ремень на джинсах. Ник притормаживает у проема, держа в руках спортивные штаны и майку, и безвольно задерживает взгляд на раздевающегося парня. Ему хватило пару незамысловатых секунд, чтобы рассмотреть порозовевшую от прохлады кожу, по которой будто бы дразняще скатывались капли воды, упавшие с белый волос; нечасто вздымающуюся вверх неширокую, но крепкую грудь; на припухшие, с зажитой совсем недавно ранкой, сомкнутые губы. Мышцы внутри живота взбудоражено сжались у Ника, он чувствует, как окружение на миг начинает душить и сдавливать его. — Держи, — кладет на тумбу, стоящую на противоположной стороне от раковины, одежду Ник, он старается не выдавать дрожь в своем голосе, — я после стирки носил их пару раз толком, они не грязные. — Да все нормально, я не брюзга, — непринужденно заявляет ему Неро, остановившись в снятии джинсовых штанов, — а куда мне девать свою одежду? — Брось пока что в корзину, — тот пальцем показывает на стоящую под раковиной пластмассовую корзинку, — а потом уже решим, что с ней делать. Неро коротко кивает без лишних слов, поднимает с пола влажную одежду и одним большим комком бросает туда. Ник больше выскакивает, чем выходит из ванной комнаты по направлению к кухне. Пробуя отвлечься от витающих в голове навязчивых образов, он открывает дверцу старого холодильника, и морозная свежесть обволакивает и еле остужает лицо темноволосого юноши. Ник не рассматривает переполненные полки едой, вместо этого он утыкается виском о край дверцы и вздыхает через рот. Выдох вышел низким и тяжелым, в какой-то степени обреченным. — Уже вернулись? Я думала, вы будете тренироваться до самого обеда, — сказанные за спиной фразы слегка застали темноволосого юношу врасплох, он вдыхает и резко поворачивает голову назад, — что с твоей одеждой, Ник?! — ее голос повысился, когда она приметила внешний вид друга. — А, это ты, — его уголки губ едва приподнялись при виде приближающейся Нагааны, — мы немного увлеклись, когда тренировались. А потом пошел ливень. Ты не слышала? Мы звали тебя еще, а ты не отвечала. — Я слушала музыку в наушниках, — объяснила темнокожая девушка и на короткое мгновение поглядела в сторону ванной комнаты, — Неро там, да? — прислушавшись к журчанию труб и воды, поинтересовалась девушка, на что получила утвердительный кивок, — что-то случилось? Ты выглядишь каким-то грустным. — Нет, ничего особенного, — неохотно и немного отстраненно проговаривает Ник и закрывает дверцу холодильника, — ты закончила вышивку? Он не имеет права разглядывать подобным образом Неро, не имеет права вглядываться в каждую деталь, способную обворожить и без того переполненного чувствами темноволосого юноши. У парня имеется Кирие, в который раз напоминает себе строго он, чтобы в подходящий момент заглушить бушующие эмоции. Весьма милая, красивая и заботливая, судя по ответам на вопросы. Ник не простит самого себя за то, что позволил себе переходить грань, принуждать парня каким-то образом изменять собственной девушке. Наверное, как рассуждал он в мыслях после очередных разговоров с Нагааной, ему в самом деле стоит побыть на некоторое время на расстоянии от него. Разумеется, Ник не скажет напрямую Неро, что им нужно прервать ненадолго их дружбу, однако повод для временного расставания в виде отправки в штаб Мятежников, в котором юноша не был уже несколько месяцев, в ближайшие дни выглядел достаточно уместным. — Нет, но мне еще немного осталось, — с подозрительным прищуром отвечает ему подруга, — если что, — прибавляет после этого она, — я могу поговорить с тобой, когда Неро уйдет к Данте, — она ласково прикасается к плечу друга, но не приобнимает — не горит желанием намочить свою кофту, и смотрит на него прямо и глубоко, обещает одними глазами поддержать его.***
— Чем на этот раз удивишь? — предвкушено спрашивает у подруги Неро, помогая раскладывать на маленьком столе приборы. — Я попросил ее, чтобы она приготовила то норвежское рагу, — перед ответом Нагааны сообщает Ник и ставит наполненные горячими напитками кружки, — ты будешь в восторге! Темнокожая девушка тем временем, неспеша вытаскивая с помощью прихваток противень, ставит ее на освободившуюся плиту. Она щупает и принюхивается к запеченному тесту и довольно улыбается, примечая негромко его готовность. — Это называется Лапскаус, — поправляет она друга, указывая на рагу в глубоких тарелках, которые парень и юноша уже положили на стол, — но меня что-то смущает брюква. Как бы вкус от этого не испортился, — и недовольно поджимает губы. — Я уверен, что все будет просто офегенно, — заверяет подругу Неро, соединяя указательный и большие пальцы так, чтобы по итогу вышел жест «о’кей», — ты даже из самых дерьмовых продуктов сделаешь шедевр. — Спасибо тебе большое, — темнокожая девушка скромно растягивает губы в полуулыбке и затем принимается намазывать на подстывшее тесто заварной крем и посыпать коржи измельченным миндалем. Когда торт оставили ненадолго в холодильник, чтобы крем затвердел и не растекся повсюду, все трое уселись на стулья и начали поедать блюдо. Ник и Неро восторженно мычат всякий раз и не перестают нахваливать потемневшую от смущения Нагаану. Варенные картофель и морковь были настолько мягкими, что в одно мгновение таяли во рту и оставляли на языке сладковато-приятный привкус, а сочное островатое мясо так и хотелось подольше подержать внутри и насладиться до изнеможения его замечательным вкусом. — Я удивлен, что Данте никогда не занимал у вас деньги, — с набитым ртом комментирует ответ Неро, а потом еще надкусывает намоченный в бульоне кусок хлеба, по причине чего его слова звучали менее внятно, но все же понятно, — как ни встречаю кого-то из его знакомых, все в один в голос сразу спрашивают, когда он отдаст им долг. — Наверное, боится, что я окажусь самой настойчивой среди его должников, — с усмешкой сказала Нагаана и парень жмурит глаза и зажимает как можно плотнее рот, иначе еда от смеха бы вывалилась наружу, — но, откровенно говоря, я не спрашивала его. Даже когда у него не было никакой работы и он очень сильно нуждался в деньгах, Данте и цента у нас не взял. Только не вздумай говорить об этом Триш и Леди! Они не в курсе об этом. — Буду нем, как рыба, — проглотив еду, парень жестом показывает ей, что он ничей секрет не раскроет, и далее задает другой вопрос, — кстати, а что насчет вас? Я ни разу не видел, чтобы вы занимались охотой. — А мы и не занимаемся охотой на демонов, как ты или Данте со своими друзьями, — объяснил ему Ник после того, как отпил пару глотков горячего чая. — А чем вы тогда занимаетесь тут? — Иногда разыскиваем подручных Заальсара и Наасон, как в случае с Асмедо, например. Но по большей части отдыхаем после сражений в Аду. — Тогда откуда у вас в таком случае деньги? Вы же не за просто так оплачиваете квартиру, покупаете еду… — Скажем так, после смерти родителей и деда мне достались некоторые сберегательные счета в наследство. Но все же надо отдать должное Иезавель. — А она тут причем? — изогнул бровь Неро, он был знаком с оставшимися именами Мятежников, однако не имел до сих пор никакого представления о них. — Она как-то отдала мне свое колье из белого золота и алмазов, — встряла в их диалог темнокожая девушка, при этом привстав и забрав у каждого опустевшие тарелки, — сказала, что он ей больше не в надобности, поскольку Ариэл подарил ей новое и намного красивее предыдущего. А мы в свою очередь, — Нагаана положила грязную посуду в раковину и стала доставать из полки плоские тарелки, — решили обратиться в ломбард под предлогом, что отдаем наследственные вещи. — Ясно, — односложно проговаривает Неро и, когда девушка прекратила пояснять и начала доставать торт с холодильника, повернул голову в сторону Ника и понизил голос, — ты не говорил, что у тебя еще был дедушка. — Извини, я не очень люблю говорить о своей семье, — почти шепотом отвечает темноволосый юноша, — но я, может, как-нибудь тебе расскажу. Торт, называющейся Кве-фьордкаке, — парень удивляется тому, как Нагаана способна проговаривать такие сложные названия — темнокожая девушка поставила на середину стола, а чуть погодя после заданного вопроса подлила своим друзьями кипяченного чая в кружки. Ванильный крем был холодный и плотный, он отлично передавал вкус в отличии от тех пирожных в магазинах, которые во время поездки в редких моментах покупал Неро. Тесто не сыпалось и не крошилось, оно прекрасно ломалось ложкой и быстро прожевывалось. После такого сладкого десерта засахаренный чай казался горьким и терпким. — Когда им обоим было по полтора года, Данте очень любил трогать мои волосы, — примечает заботливо темнокожая девушка, она улыбается от возникших в памяти моментов прошлого, — как ни появляюсь перед ним, постоянно мычал и тянул руки к ним. И как ему только не надоедало целыми днями их перебирать? Ева даже в шутку говорила, что скоро начнет ревновать его к ним. Вергилий сначала тихо наблюдал за нами, иногда ему было совершенно все равно на то, что его брат делал, но потом… Нет, мальчики, это нужно было видеть! Он так неожиданно взревел, мы так перепугались за него: вдруг у него что-то болит; проголодался ли он; спать, может быть, хочет? А он просто-напросто тоже захотел потрогать мои волосы! И трогал он их, между прочим, так долго, разбирал каждую волосинку, прижимал их к груди. Честное слово, я думала, что мы задохнемся от смеха вместе с Евой. А стоило Данте присоединится к нему, как тот сразу же начинал плакать и толкать его… Парень посмеивался от проговоренного рассказа и припустил свои серо-голубые глаза к кружке, в которой плескалась светло-коричневая жидкость, на чьей поверхности плавал сжатый лимон и несколько ягод. Ему так приятно и уютно в груди, даже если его родителей и не осталось по итогу в живых, все равно выслушивать историю прошлого одного из них кажется чем-то ценным и трогательным. Неро отмечал, как Нагаана и Данте говорят о его отце: подруга проговаривает о нем как вспоминающая детство родного ребенка мать — с грустной теплотой, в то время как его дядя говорит о нем, как ни странно, как о брате — с ухмылкой на лице, вероятными преувеличениями и колкими обзывательствами. — Жаль, что от него осталось только Ямато, — с некоторой печалью протягивает он и делает несколько глотков полусладкого чая, — я даже не могу представить как он выглядит… — Попроси Данте сбрить бороду и зачесать назад волосы, — со смешком сказал темноволосый юноша, на что парень заинтересованно вскидывает брови. — Нет, — заявляет тут же темнокожая девушка, — у него все равно не получится показать Вергилия, у Данте совсем другой взгляд… так, а который час? — Почти половина третьего, — сообщает Ник спустя минуту после того, как поглядел на включенный экран собственного сотового телефона, — давайте я помою посуду, а вы садитесь и включайте телевизор. — Если опять на самом интересном моменте начнется реклама, — язвительно комментирует вслух свои мысли Неро, — то мне придется охотиться уже не на демонов, а на студии каналов…***
Седовласый мужчина вытаскивал горячие оливки и искажал свои губы таким образом, как будто он держит нечто отвратительное и жуткое. Племянник задорно усмехается и так пристально наблюдает, отчего Данте сильнее сердится, и он с еще большей брезгливостью швыряет их, которых на пицце оказалось безумное количество, в коробку. — Теперь будешь знать, как не отдавать вовремя долг Фреди, — под конец высказался Неро, убирая остатки фаст-фуда и беря свою заказанную пиццу. Играющая музыка на недавно приобретенном музыкальном автомате, будучи абсолютно идентичным предыдущему, звучала средне, не вызывала тот всплеск адреналина, который бы всполохнул в крови, звуча она громче. Дубовую входную дверь пару минут назад плотно закрыли, поскольку парня начали раздражать осенние сквозняки. Те врывались в агентство «Дьявол может плакать», сбрасывали стопки бумажек со шкафчиков и столов и неприятно забирались под одежду. — Ты еще давай поучи меня, — с неправдоподобным недовольством говорит Данте и надкусывает, наконец, желанный кусочек пиццы. Плавленый сыр остыл и уже ощущался резиновым. Разумеется, сам себе проворчал младший сын Спарды, пока очистишь пиццу от дрянных оливок, она станет холодной и потеряет весь свой очаровательный вкус. — Кстати, — между тем задает вопрос дядя, вальяжно откинувшись на спинку дивана, — ты же вроде сегодня собирался позвонить своей подружке, не? — Черт, — вместо ответа шипит сквозь зубы парень, он скорее рычит, чем вздыхает, после сказанного. Третий раз. Третий раз он забывает набрать номер и поговорить с Кирие. А ведь он обещал ей — нетерпеливо и поспешно. В последние месяцы Неро как-то взбудоражено вел себя во время поездки к Данте: воодушевленно собирает сумки; ложится на кровать и никак не может сомкнуть глаза, чтобы поднабраться сил перед изнурительным путем; плохо на следующее утро завтракает, по причине чего девушка хмурит тонкие брови; и скорее мчится, чем идет, в сторону порта. А Кирие иной миг не поспевает за ним и прикрикивает со спины, упрашивает, чтобы тот немного сбавил шаг. И вот он стоит на корабле, преподносит ладонь ко рту и кричит, что как только доберется до дяди, то обязательно начнет названивать. Девушка приподнимает уголки губ — немного слабее, чем в прошлый раз — и кивает, показывая таким образом, что она будет ждать. По итогу оканчивается с момента отправки шестой день, а к антикварному телефону, что стоял на рабочем столе младшего сына Спарды, парень так и не прикоснулся. Словно того и не существовало вовсе. Порой Неро как-то внезапно замечает его, вспоминает о том, что ему нужно сделать, но занятость или лень так овладевают им, отчего тот махает рукой и говорит себе вернуться к этому позже. Он сам не способен объяснить, почему у него так получается. Здесь, в Капулетт-сити, он как будто… забывает тот факт, что за его пределами у него тоже есть жизнь. Что за его окраинами находится отчужденный городок, в который он возвращается как птица в клетку, что там находится его близкий человек, который переживает и ожидает его. И если он не позвонит в ближайшее хотя бы время, то парень вспомнит об обещанном, как всегда, только по приближению к Фортуне. Вспомнит резко, неожиданно, даже сердце приостановится. А затем, пребывая в подпорченном настроении, вернется домой и будет с виноватым выражением лица отводить взгляд вниз, нарочно рассматривать обувь. Стоящая возле него Кирие не будет попрекать или устраивать громких сцен, что не в ее характере, она простит очередную оплошность и поинтересуется, как он добрался. Неро благодарен ей за подобное, однако было бы лучше, если бы она или обиделась, или, не дожидаясь смиренно первого звонка, сама начала названивать и ставить Неро на место. — Она сейчас наверняка спит, — мрачно пробубнил племянник и нервно прожевывает мягкое тесто с ветчиной и грибами, — позвоню ей завтра. Дядя непринужденно жмет плечами, съедает свой кусок и запивает теплой газировкой. Шипучие пузырьки покалывают в горле, на языке остается чересчур сладкий привкус, седовласый мужчина слегка морщит нос из-за этого. — Ты уж постарайся, — добавляет он после того, как облизнул мокрые губы, — а то невежливо так с дамой сердца поступать. — Я и без тебя это знаю! — огрызается на него всполошенный Неро, осекается от того, что он переборщил с интонацией, и произносит виновато, — извини… Данте не в обиде. Он свыкся с постоянной грубостью племянника, для него даже без подобной черты Неро был бы не самим собой. Между Данте и Неро образовывается молчание, дядя ждет, пока племянник успокоится, чтобы переключится на более незамысловатую тему. Хотя при таком раскладе седовласому мужчине положено поговорить о появившихся проблемах в личной жизни у парня, как подобает члену семьи. Но серьезные разговоры у них редко получались, потому что у Данте нет никакого опыта в напутствии. И ему приходиться выполнять то, что он более-менее умеет, боясь в самой глубине души увидеть разочарование в глазах собственного племянника. Тоскливые и длительные ноты виолончели заслышались краем уха, Данте растягивает губы в улыбке и поворачивает голову к Неро. — Кажется, — говорит с толикой игривости он, — здесь заиграла чья-то любимая песня. Сначала парень бегло кидает в дядю озадаченный взгляд, но затем вытягивает шею и прислушивается. Низкий мужской голос начинает звучно протягивать гласные, а глаза Неро расширяются. По ним видно, как тот уже с предвкушением ожидает предстоящие мелодию электрогитары и барабанного бита. Данте, увидев реакцию, встает с дивана, чьи пружины проскрипели, и одним шагом оказывается у музыкального автомата. Громкость увеличилась как раз в тот момент, когда аккорды оглушающее прозвучали из динамика, музыка разнеслась по всей конторе, заставила мурашкам пробежаться по телу и затаиться дыханию. Седовласый мужчина больше тянулся к старым песням, когда в вызывающих и дерзких нарядах участники рок-групп сипло пели о соблазнительных красавицах, беспорядочном дебоширстве. Ему нравились, конечно, песни и о любви и расставании, но в былой музыке они имели особый шарм и вызывали какое-то ностальгическое чувство. В нынешние моменты жанр музыки видоизменился, стал более романтичен для него, утратил тот задор. Племянник топает ногой и кивает головой в такт мелодии, подзабывает о крутящихся в голове размышлений и отдается музыке. Она стала очередной новой полюбившейся Неро песней после того, как Ник рассказал о своих музыкальных интересах и предложил послушать его плейлисты. У темноволосого юноши был весьма разнообразный вкус, чем подивил парня. Тому бы и в голову не приходило слушать нежную попсу, а потом резко переходить на нечто тяжелое и мрачное. С одной стороны такое показалось Неро странным в друге, однако чуть погодя эта странность сильнее завлекла его. Парень больше отдавался року, металлу, хип-хопу и электро, чем другим жанрам. Так же и поступала Нагаана. Темнокожая девушка по возможности включала только джаз или кантри, не стеснялась пританцовывать и петь, стоит ей услышать знакомые песни. — Я не настолько силен, чтобы не приближаться к тебе. Что мне делать? Я бы умер без тебя, — неслышно подпевает племянник, при каждой фразе показывает определенную мимику и совершенно не боится такое проделывать при дяде. А все потому, что тот сам любит вытворять подобное, пока никто не видит, но друг перед другом им стесняться нечего, — В твоём присутствии моё сердце не знает стыда. Я не виноват, потому что ты ставишь моё сердце на колени. Данте напевает одновременно с Неро некоторые обрывки фраз, которые он выучил за какой-то промежуток. Племянник нередко произносит их: либо неосознанно для самого себя, либо когда затыкает уши наушниками и слушает эту песню. Коротко переглянувшись друг с другом, они словно бы ловят эту соединяющую их нить, эту личную только для них обоих связь. Внутри чувствуется при этом некая непринужденность, им легко и свободно здесь и сейчас. Виолончель окончила свою ноту на более тихой, но резко прерывающей. Еще мгновение, и вслед за ней заиграл расслабляющий блюз. Они доедают потерявшую вкус стылую еду, коротко переговариваясь о чем-то несуразном и простом. — Хей, Неро, — зовет того младший сын Спарды, когда темы для бесед закончились и стало снова тихо. Он старается говорить ровно, но в голосе все равно послышался тревожный оттенок. Как же ему в какой-то степени неловко. — М? — протягивает заинтересованный Неро, обычно дядя просто так его по имени не называет. — Если у тебя… Фраза в одно мгновение обрывается, кто-то отчаянно пробовал раскрыть массивные двери главного входа, и лица у обоих принимают недоуменное выражение. Племянник приподнимается с дивана в то время, как седовласый мужчина продолжал сидеть и без слов наблюдать за происходящим. — Триш? Леди? — послышался изумленный голос Неро сразу после того, как тот приоткрыл дверь, — не поздновато вы? — О, Неро, привет, — тело напряженно замерло, а серо-голубые глаза седовласого мужчины начали поспешно осматривать окружение, — а мы к твоему дяде. — Пацан, не впускай их! — на повышенной интонации просит Данте, одновременно разгадывая, сможет ли он обойти двух разъяренных женщин и скрыться где-нибудь в проулке. — Так разве стоит встречать старых друзей? — несколько грозных стуков тонкими каблуками, и недалеко от младшего сына Спарды остановились Триш и Леди. Их лица показывали лучезарное дружелюбие в то время, как в глазах разгоралась ярость, — нам тут птичка нашептала, что у тебя в последнее время заказы на весьма крупную сумму поступали. Не хочешь поговорить об этом? — Не хочу, потому что я не понимаю, о чем вы, дамочки, — стараясь не выдавать нарастающую панику, седовласый мужчина как можно расслабленнее и спокойнее располагается на диванном сиденье. — Не мели чушь… Неро снисходительно цокнул и закатил глаза, не особо вдаваясь в подробности сходу начавшейся дружеской перепалки между дядей и его давними подругами. Они могут и целую ночь ругаться по поводу денег, безалаберного отношения ко всему мужчине и многом другом, для племянника такое чем-то новым не являлось. Но он так или иначе закрывает двери под неприличные высказывания черноволосой женщины и халатные замечания ее напарницы и принимается внедряться в спор, вставая на защиту Данте и проясняя, куда конкретно подевались деньги.