Осколки

      Когда Гарри добрался до собравшихся в центре волшебников — они уже расходились. Риддл посмотрел на него так буднично, словно Гарри был одним из толпы, и сказал:       — За мной.       Палочка с пером феникса была мягко зажата кончиками пальцев обеих рук, Риддл проворачивал ее, погруженный в свои мысли, потом развернулся и пошел к выходу из зала.       Они поднялись по лестнице в полном молчании и прошли в коридор, где накануне вечером Гарри считал, что не может испытать чего-то более полного и правильного.       «Ты сам разрушил это», — напоминал внутренний голос, от которого было не скрыться.       «Он никогда не простит тебе этого».       «Ты больше никогда не испытаешь ничего подобного».       Темный Лорд открыл дверь комнаты, где Гарри провел последние ночи.       — Заходи, — приказ звучал все так же буднично.       Гарри сделал шаг вперед и понял, что ноги могут подвести его. Пришлось схватиться за дверной косяк.       — Мой лорд… — Гарри не мог поднять взгляд и посмотреть в глаза Риддла, но мог хотя бы попытаться сказать, насколько раскаивается.       — Еще одно слово, и ты умрешь прямо сейчас, — сказал Риддл. Такой интонацией другие могли читать колонку объявлений в Пророке.       Замерев, Гарри ждал приказа. Он не сомневался, что угроза реальна. Ему не нужно было заглядывать в глаза. Он сам хотел убить себя за то, что сделал. Если бы это был кто-то другой — кто угодно, Френки, Дрейк, Лорена — неважно, Гарри убил бы их. Но убивать себя он не имел права, потому что его жизнь и право распоряжаться ей перестали принадлежать ему в тот момент, когда из-за глупой ошибки Гарри Темный Лорд лишился Палочки.       — Заходи в комнату и жди, — сказал Риддл.       Гарри переступил порог, остановился и стал ждать. Дверь закрылась. За ней раздались удаляющиеся шаги.       Они стихли почти сразу, но несколько минут Гарри пытался вспомнить их ритм и «интонацию», понять, куда отправился Темный Лорд после того, как покинул коридор. Поднялся наверх?       Гарри понял, что совсем плохо изучил замок. Он даже не знал, где Риддл проводил ночи. Был ли у него кабинет. Или спальня, защищенная от остальных.       Вспомнилось первое пробуждение. Легкое похмелье, страх, бокал с чистой водой у кровати. Риддл заботился о нем. Не бросил на полу после того, как аппарировал в комнату. Не оставил в вонючей, мятой одежде. Дождался, пока Гарри проснется сам, и только после этого начал разговор. Позволил восстановить силы.       Ему захотелось завыть от отчаяния, которое накатило на него, когда он осознал, что навсегда потерял возможность не только испытать чужое понимание, но даже проживать заново воспоминания о нем. Каждое воспоминание: убийство Пожирателей и Люциуса, Метка на руке Френки, разговоры, общие мысли — все было пропитано горечью. Он не мог спрятаться от будущего в прошлом, потому что знал, каково это — испытывать присутствие человека, который принимает его полностью в том, чему он сам до сих пор не мог подобрать названия.       Когда стало трудно дышать носом, он понял, что плачет, и рассмеялся. Более жалким он не ощущал себя, даже когда прихвостни Праудфута проводили обыск на съемной квартире. Тогда ему не было так плохо, потому что он не знал, как хорошо может быть.       Он хотел прорваться в Отдел Тайн, отыскать маховики времени — все вместе — и провернуть их до того момента, когда они встретились с Риддлом на кладбище последний раз. Прожить эту встречу заново, не зная, чем все закончится. Надеяться, что это продлится несколько недель или месяцев, несколько лет, вечность.       Воспоминания, за которые он ненавидел себя, приходили яркими вспышками. Он больше не мог ощутить их изнутри, но видел себя словно со стороны. Сидящего за столом с Малфоями, стоявшего в переулке Лондона наедине с Риддлом, когда тот делился детскими мечтами.       Быстрые шаги, которые вырвали Гарри из размышлений, не принадлежали Риддлу, но он все равно напрягся. Когда открылась дверь и на пороге появилась Камелия с подносом, он уже успел вытереть лицо.       — Я буду приносить еду, — сказала она, поставила поднос на пол и закрыла дверь.       Он заметил, что ни Риддл, ни Камелия не заперли дверь. Гарри в любой момент мог открыть ее и уйти. Возможно, к нему приставили охрану, но едва ли серьезную.       «Сбежать?» — мрачно спросил он у себя.       Более нелепой идеи родиться в уставшей голове не могло. Он посмотрел на еду — ее точно готовила не Камелия, и она выглядела аппетитно, но он остался стоять на месте. Есть после того, что он пережил, казалось невыполнимым подвигом.       Через час или около того Камелия вернулась и забрала поднос. Она никак не прокомментировала, что Гарри не притронулся к еде, закрыла дверь и ушла так же быстро, как пришла.       Он завидовал ей. Она смогла завоевать доверие Риддла. Он доверял ей настолько, что отправил относить еду опасному идиоту, поступки которого оборачивались провалом.       Камелии не было так долго, что Гарри потерял счет времени. Ноги отекли и постепенно немели. Он подошел к стене, опустился на пол, глядя на дверь, и ненадолго прикрыл глаза.       Его разбудил голос Камелии, которая принесла очередной поднос. Он рассеянно протирал глаза, когда она ушла. Голод победил измотанное беспокойным сном сознание. Гарри съел кусок хлеба и выпил воду. Ему нельзя было голодать. Темный Лорд приказал Камелии приносить еду, значит Гарри должен был есть ее. Ушло много сил, но он заставил себя проглотить содержимое двух тарелок и устало привалился к стене.       Время ползло между визитами Камелии. Он пытался предугадать, когда она появится, чтобы чем-то занять голову. Стоило отпустить мысли — они возвращались к горьким воспоминаниям, и он снова ненавидел себя так сильно, что хотел исчезнуть.       Когда дверь открылась в очередной раз, он уже не поднял взгляд, крепко задумавшись о том, что навсегда осталось в прошлом. Голос Риддла вытащил его из воспоминания быстрей ледяного душа:       — Вставай.       Гарри быстро встал, помогая себе руками, потому что ноги плохо слушались его. Он спал в неудобных позах возле входа и почти всегда отсиживал ноги. Теперь ему пришлось придерживать стену рукой, чтобы стоять ровно.       — За мной, — приказал Риддл. Его бесцветный, безжизненный голос вновь не выражал ничего.       Они проделали обратный путь до зала, где Гарри увидел небольшую группу волшебников. Судя по выражению их лиц, они не ожидали увидеть его так же сильно, как он не ожидал, что Риддл выведет его из комнаты.       Камелия, Чарли, Френки, Лорена, Дрейк стояли полукругом. Риддл остановился напротив них и палочкой показал Гарри встать слева.       — Закатайте рукав, — приказал Риддл.       Френки и Дрейк поняли его сразу же, остальные замешкались и последовали примеру с задержкой, но через несколько секунд пять запястий были открыты взгляду Гарри.       — Посмотри, — сказал Риддл, обращаясь к Гарри.       Он увидел Метки на руках Френки, Дрейка и Камелии. Два других запястья были почти чистыми, не считая шрамов от Нерушимого Обета Чарли. Рука Лорены ощутимо дрожала, хотя второй она придерживала ее под локоть.       Гарри почувствовал, что его пальцев коснулась прохладная рука, и растерянно посмотрел вниз. Риддл вложил в его ладонь палочку. Она казалась незнакомой на первый взгляд, но в таком состоянии он мог не узнать даже собственную.       — Я даю тебе минуту на то, чтобы решить, кто из них умрет, — сказал Риддл.       Глаза Дрейка и Чарли расширились от ужаса, остальные отреагировали менее бурно. Френки мрачно вздохнул, Лорена прикусила губу, но скорей от напряжения — ей тяжело было держать руку на весу. Камелия молча смотрела перед собой, по ее лицу невозможно было понять, услышала она фразу или нет.       Первой мыслью Гарри была досада, что из-за него один из Пожирателей — или будущих Пожирателей — умрет. Он почти успел расстроиться, когда эту мысль сменила другая, настолько яркая, что он очнулся от сна наяву, в котором жил последний день или несколько.       Смерть одного из Пожирателей означала, что Риддлу не все равно. Что безразличие, которое звучало в его голосе, было напускным. Смерть одного из Пожирателей была началом разговора.       Гарри понял, что, хотя Темный Лорд не сказал ни слова про скорость, она может дать немного баллов.       — Я решил, мой лорд, — сказал Гарри.       Он хотел убить ее уже очень давно. Если ее смерть окажется полезной для него, для них — что ж, это приятный бонус.       — Я жду, — отозвался Риддл.       Гарри поднял руку и направил палочку на Камелию. Что могло быть проще, чем убить ее. Он знал заклинание, он мог использовать его даже с чужой палочкой.       Его взгляд на секунду встретился со взглядом Чарли. В глазах мальчишки застыл ужас. Гарри осенило, что это убийство для них означает, что возврата к прошлому не будет. Если он убьет Камелию, которая получила Метку, статус и доверие Темного Лорда больше не будут для них священными. Все, что Гарри кропотливо выстраивал с того момента, как Риддл приказал ему собрать людей, рухнет. Он перевел взгляд на Френки, но тот разглядывал колонну в другом конце зала. Поймет ли он?       — Еще секунда, и ты убьешь двоих, — сказал Риддл.       Произнося проклятье, Гарри чувствовал, как ложится на плечи неподъемный груз. Камелия еще не успела упасть на камень замка, а он уже думал о том, как изменится отношение остальных. Они больше не будут вести беззаботных разговоров за бокалом вина.       — Возвращайся к себе, — приказал Риддл.       Гарри все еще держал палочку, но возвращать ее без приказа не посмел. Убрал за пояс брюк и пошел, не оглядываясь, к выходу.       Закрыв дверь комнаты, он опустился на пол и запоздало подумал, что убил волшебницу, которая приносила ему еду. Будет глупо, если никто, кроме нее, не будет носить подносы. Гарри умрет от голода из-за того, что принял поспешное решение.       «Нет, он не позволит тебе умереть от голода», — напомнил внутренний голос.       Теперь, увы, с ним спорила надежда, которую Гарри давил из последних сил. Он не мог позволить себе испытать еще раз падение в бездну. Лучше было не вылезать из ямы. Надеяться, что Риддл позволит ему искупить вину? Нет, он не настолько глуп.       Через несколько часов на пороге появился Френк. Поднос в его руках был точно таким же, как у Камелии.       — Тебе можно разговаривать со мной? — спросил Гарри.       — Да, мой лорд, — ответил Френки.       «Мой лорд» задело тлеющую надежду, что когда-нибудь Гарри добьется прощения.       — Ты знаешь, почему я выбрал Камелию? — спросил он.       — Знаю, мой лорд, — спокойно сказал Френки.       — Ты можешь рассказать мне новости? Что угодно. Как Дрейк получил Метку? Нашел ли ты противоядие для Лорены?       — Разрешите, я сяду, — попросил Френки, кивая на место на полу возле Гарри. Когда тот кивнул, Пожиратель тяжело опустился рядом, достал пачку сигарет из кармана куртки и протянул Гарри.       — Где ты их достал?       — Был в Лондоне и вспомнил, что вам нравится с запахом бомжей, — сказал Френки, достал фляжку и отхлебнул из нее чего-то пряного. — Лорене получше, но пару недель она не боец. Я варю ей зелье каждый вечер, без них она долго не протянет.       — Мне жаль. Она хорошо справилась.       — Вы хотели сказать, до того, как ее ранили, а потом вывели из боя магической чумой? — Френки приложился к фляге еще раз. — Я сам не знаю, зачем потащил ее на себе.       — Какая разница. Как остальные?       — Дрейк изо всех сил пытается не выглядеть счастливым говнюком. Я думал, он начнет стонать в голос, когда Темный Лорд читал заклинание, — ответил Френки.       Гарри закурил. Он отдал бы пачку сигарет, палочку и даже возможность сидеть с Френки и обсуждать остальных, если бы Темный Лорд подарил ему Метку. Он бы стонал в голос, ему было бы плевать на их мнение.       Френки долго молчал.       — Чарли пьет, — сказал он после паузы.       — Почему?       — Из-за того, что было в Министерстве. Наверное, — он неопределенно пожал плечами. Темный Лорд провел их на этажи главных чинуш, и парень набрался впечатлений.       — Он… Темный Лорд убил Министра? — затаив дыхание, спросил Гарри.       — Нет, Министра не было на месте, — ответил Френки. — Как и Ногастика. Зато была куча шишек поменьше, и теперь они в прошлом. Жаль, мы этого не видели. Нам досталась сука с приветом и перебежчик.       Гарри посмотрел на Френки и увидел, как сосредоточенно тот смотрит перед собой. Ненависть в его словах была такой сильной, словно он винил в неудаче себя.       «Он действительно винит себя», — осенило Гарри.       С точки зрения Френки, именно его поступок стал началом конца операции. Если бы Френки убил Сподса сразу, как только узнал, кто перед ним, вся история сложилась бы иначе. Гарри просто не пришлось бы принимать решение.       — Я жалею каждую секунду, мой лорд, — прошептал Френки, его ладонь сжалась вокруг фляги. — Я клянусь вам, что этого не повторится. Вы… вы сделали правильный выбор. Она должна была умереть. Нельзя давать второй шанс. Не после того, что они сделали. Я…       Френки не мог остановиться, и Гарри, чтобы прервать поток бессвязных извинений, выхватил флягу у него из рук. Жгучий безвкусный напиток обжег ему горло. Он затянулся и медленно выдохнул дым тонкой струйкой.       — Если я останусь жив — так и будет, — сказал он.       — Если бы он хотел убить вас… — начал Френки.       — Я знаю, что он может убить меня в любую секунду, — прервал Гарри. — Вряд ли ему хватит быстрой смерти. Мне бы не хватило. Как ты верно вспомнил, не после того, что мы сделали.       — Вы недооцениваете себя, мой лорд, — тихо ответил Френки. — Он не убьет вас. Он может убить нас всех, но не вас.       — Мне бы твою уверенность, Френки, — усмехнулся Гарри.       — Забирайте, — ответил Френки, перехватывая флягу, и встал. — Если это поможет вам.       — Не замечал за тобой сентиментальности, — Гарри смотрел на Пожирателя снизу вверх.       — Я забочусь о собственной шкуре, мой лорд, — ответил Френки. — Если вы умрете — мы не проживем даже пары часов.       Он вышел, оставив Гарри наедине с размышлениями, которые поначалу казались абсурдными, но чем глубже он погружался в них, тем больше находил смысла.       Риддл не убил его до сих пор. Конечно, у него могло просто не остаться свободного окна в расписании, ведь Смертельным Проклятьем он обходиться бы точно не стал. Но прогулка в зал, чужая палочка, возможность выбора… это уже не было похоже на отложенную казнь или пытку.       Гарри чувствовал, что ситуация еще не решилась, но начал сомневаться, что из нее нет выхода.       Он ненавидел себя в первые часы. Готов был убить себя, если бы Риддл отдал такой приказ.       Что чувствовал Темный Лорд? Каким должен был быть гнев? Скорее всего, настолько сильным, что, выплеснувшись на секунду, он растекся бы волной ярости на долгие часы. Гарри знал, как сильно Риддлу нравилось убивать, знал, какие усилия он прикладывал каждый день, чтобы отказываться от искушения, а вместе с оправданной злостью это желание превратилось бы в серию импульсивных убийств. В памяти Гарри было полузабытое выхваченное воспоминание о том, как отреагировал лорд Волдеморт на уничтожение одного из хоркруксов. Все, кто подвернулся под руку, пострадали.       Но за последние дни, судя по всему, Риддл никого не убил. Даже не пытал, разве что ради информации или на благо общего дела, но это не имело отношения к злости.       «Он пытается спасти тебя», — осенило Гарри.       Он вскочил, подошел к двери и замер перед ней, пораженный догадкой.       Если бы на месте Риддла был Гарри, если бы злость была настолько сильной, что любое неосторожно сказанное слово могло спровоцировать его — что бы он сделал? Все, чтобы не услышать этих слов. Запереть, пока не вернется хоть какое-то подобие самоконтроля.       Риддлу ничего не стоило убить Камелию собственными руками — он наверняка испытал бы больше удовольствия, чем Гарри, слишком погруженный в свои мысли, чтобы осознавать подлинный смысл происходящего. Вместо этого Темный Лорд приказал Гарри выбирать и позволил убить Камелию самостоятельно.       Дешевая проверка, чтобы лишний раз увидеть беспрекословное подчинение. Бросить кость кипящему гневу, успокоить настолько, чтобы их следующий разговор не стал последним.       Гарри опустился на колени перед закрытой дверью и положил на нее ладонь. Деревянное полотно слегка поддалось. Он был свободен. Гарри отдернул руку и положил на колени.       Чем больше пройдет дней, тем больше у него шансов, что Риддлу будет достаточно пыток и убийств других волшебников. Если понадобится ждать год — он будет сидеть и ждать. Десять лет? Плевать, лишь бы спустя нужное время Темный Лорд еще хотя бы раз посмотрел на него по-другому. Позволил разделить воспоминания.       Он встал и подошел к окну, чтобы снова закурить. Последние дни он боялся каждого шороха, опасаясь, что через минуту встретится с Риддлом, который убьет его, навсегда вычеркнув из своей жизни. Теперь страх ушел. На его месте горела уверенность, подаренная Френки. Если понадобится вытерпеть пытки — Гарри вытерпит, он уже ползал перед Риддлом, стирая в кровь пальцы. Даже если новая пытка будет страшнее или будет длиться дольше — это не имеет значения.       Когда за окном стемнело — он лег в кровать. Не было никакого смысла изводить себя сном на ледяном камне, если оставалась крошечная вероятность, что он выживет. Самобичевание Гарри, даже самое искреннее, не могло принести Риддлу удовольствия. Все, чего можно было добиться голодом и отсутствием нормального сна, — истощение. Вряд ли пытать истощенное тело веселей, чем здоровое.       Почти сразу он заснул, а с первыми лучами солнца проснулся и попытался при помощи волшебства, подручных средств и фантазии привести в порядок себя и комнату.       Исчезли пыль и паутина, очистилось, но слегка подпалилось по краям постельное белье. Ориентируясь на отражение в созданной магией воде, Гарри умылся и избавился от щетины.       Вывести запах было сложней, особенно с непривычной одежды, но он справился, лишившись только части галстука, который и так не был ему нужен.       Френки принес новый поднос, забрал старый и спросил, нужно ли Гарри что-то еще. Они договорились, что Френки найдет подходящую одежду и еще пачку сигарет.       К вечеру Гарри все еще видел в отражении побитого жизнью волшебника, но из взгляда исчезла обреченность, и он выдавил из себя улыбку.       — Все херовей некуда, но ты бывал в ситуациях похуже, — сказал он отражению, испарил воду магией и пошел курить, обдумывая возможные способы решения тех проблем, о которых знал.       У Гермионы всегда было полно слабых мест. При желании надавить на одно из них не представлялось такой уж сложной задачей. Дети в Хогвартсе, подчиненные, Рон, родители. Наверняка она подчистила хвосты за собой, но вряд ли смогла изолировать всех. К тому же долго держать их взаперти она не сможет. Их жизнь превратится в ад, если они месяцами будут сидеть в защищенной Фиделиусом квартире.       Скорее всего, Риддл уже искал полезные ниточки, и все, что было известно Гарри, давно перешло Темному Лорду. Если осталась хотя бы малейшая возможность вернуть Палочку с помощью заложников — Риддл сделает это и без его помощи.       Но Гермиона знала, что так будет.       «Стоп», — остановил себя Гарри.       Почему он так уверен, что Гермиона приготовилась к отступлению? Она готова была пожертвовать собой и остальными. Ее ставка на связанных Нерушимым Обетом помощников и проклятую фалангу не могла всерьез сочетаться с надеждой выжить. Конечно, она дала союзникам зелья, но даже они сами не воспринимали это реальным шансом на спасение. Гермиона хотела пожертвовать собой и захватить в одном месте Темного Лорда, Гарри и Старшую Палочку — уничтожить основные источники угрозы раз и навсегда.       Если бы у Ленни получилось использовать Смертельное Проклятье — Гарри умер бы, и тогда Гермиона могла полностью переключиться на Риддла.       Ее Обезоруживающее показалось Гарри странным.       Скорее всего, в плане было два Смертельных Проклятья. Одно — для Гарри, одно — для Тома Риддла. Но, когда Гермиона увидела, что Ленни не смог убить, она усомнилась в собственных силах. Решимость и готовность убить человека Смертельным Проклятьем были мало связаны друг с другом. Гарри знал по отчетам, что даже во времена, когда аврорам разрешено было использовать Непростительные против Пожирателей, далеко не все прибегали к Смертельному. У Гермионы никогда не было возможности узнать, к какому типу волшебников она относится, и пример Ленни показал ей, что ошибка обойдется слишком дорого. Она потратила секунды на Экспеллиармус, забрала палочку и…       Она не могла аппарировать — это противоречило исходным условиям. Дать ей возможность выйти из атриума означало для Министра и остальных, кто одобрял план, лазейку под Империусом Темного Лорда. Раз уж она решилась идти до конца, купол работал и на нее.       Пачка сигарет закончилась, но он продолжил разглядывать горизонт за окном, представляя, что могло позволить Гермионе исчезнуть.       Старшая Палочка была всего лишь точным инструментом, она не позволяла нарушать базовые принципы магии. Даже с ней Гермиона не смогла бы за считанные секунды разрушить анти-аппарационный барьер. Кроме того, такой ход поставил бы под угрозу Лондон. Для нее было невероятно важно, чтобы Гарри и Риддл остались внутри.       — Куда же ты делась, — бормотал Гарри.       Он вспомнил их общие приключения на младших курсах. Решения, которые предлагала Гермиона, каждый раз казались ему гениальными. Казалось, она могла найти выход из любой ситуации. Благодаря ей они выживали, без нее Гарри не пережил бы даже первый курс.       — Куда ты исчезла, — повторял он, перебирая в пальцах чужую палочку.       Могла ли она действительно, по-настоящему поставить все на одну операцию?       «Двадцать восьмым», — вспомнился Гарри ее ответ. Двадцать восьмой план. Она отрабатывала их с тех пор, как пошла на службу в Министерство, а может начала делать это куда раньше.       Ей нужно было убедить окружающих, что она бросает все силы и собственную жизнь, чтобы Министр согласился выделить атриум, артефакт и людей, но в глубине души она не могла положиться на волю случая. Ей ведь куда лучше других было ясно, что вероятность поймать Риддла в атриуме почти нулевая. Со Старшей Палочкой любое препятствие для него было временной помехой — не больше.       При лучшем раскладе Гермиона могла рассчитывать убить Гарри, тех, кто был рядом с ним, и нанести серьезный удар по репутации Темного Лорда. Барти-старший, Аластор и, возможно, даже Дамблдор сочли бы это достойной причиной отдать свою жизнь, но Гарри знал, что Гермиона даже в такой героической смерти увидела бы безответственность. Она не могла позволить себе умереть, даже если это означало, что своим планом она обманывает соратников. Учитывая, как быстро в прошлом Темный Лорд получал доступ к мыслям сотрудников Министерства, она не смогла бы никому рассказать о своем плане. Чем меньше людей знало, чего она хочет на самом деле, тем выше была вероятность, что об этом не узнает Темный Лорд.       Значит, у нее был запасной путь. Что-то, что позволило бы ей обойти правила.       Она знала о правилах больше других с первого курса. Не было другой студентки, настолько одержимой правилами. Она могла цитировать параграфы учебников, она знала, когда, кто и зачем принял то или иное ограничение. Вот почему на третьем курсе ей доверили…       — Нет… — прошептал Гарри.       На свете было мало людей, способных выдержать искушение хроноворотом. Гермиона была волшебницей, которой Министерство доверило хроноворот еще на втором курсе.       Могла ли она тайком или у всех на виду взять один из оставшихся хроноворотов?       Конечно, если где-то существовала возможность раздобыть один, она сделала это. Для каждого из десятков планов по противостоянию Темному Лорду у Гермионы были припрятаны козыри. И она пришла в атриум, твердо решив, что не позволит Риддлу уйти. Ей было тяжело, наверняка теперь, скитаясь по безлюдным местам, она вспоминает о погибших со слезами на глазах. Но она могла это сделать. Пожертвовать всем, чтобы воспользоваться фантастическим стечением обстоятельств. Теперь она учится использовать Палочку. С ее фантазией, талантами и знаниями через несколько месяцев она сможет представлять угрозу даже Риддлу. Каждый день, пока она находится за пределами досягаемости, усиливает эту угрозу. Тогда, в атриуме, даже с Палочкой риск проиграть был слишком велик. Время работало против нее, и она заставила его повернуться вспять. Она попала в свой кабинет или на улицы Лондона и просто ушла, оставив десятки волшебников умирать во время атаки Темного Лорда. Если у кого-то в мире могло хватить духу сделать это — Гарри знал, что это была Гермиона Грейнджер.       Если ее нигде нет — бесполезно шантажировать ее и угрожать ее близким. Риддл может попытаться убить ее детей, мужа, дальних родственников, но это имело бы смысл только в политической борьбе или войне на истощение. Гермиона не собирается играть по его правилам — она ушла. Как они ушли на седьмом курсе, прячась, позволяя другим умирать за себя, копя силы и знания. Тогда им нужны были союзники, советы, помощь, но Гарри был уверен, что сейчас все, что было нужно Гермионе — время. И она с хроноворотом могла учиться использовать Палочку до старости, в то время как для остальных в реальном мире прошла бы всего пара дней.       Гарри закурил сигарету из новой пачки, щелкая пальцами.       Сколько раз он шутил в разговоре с Гермионой, что радуется тому, что она на его стороне. Теперь это не так. Она не успокоится, пока не загонит их в капкан. Она сможет найти хоркруксы. Она убьет их и сделает так, что никто и никогда больше не сможет вернуть их к жизни.       Сейчас она может быть где угодно. В любой точке мира. В любом времени.       — Стой! — он снова остановил себя, когда понял, что сдается слишком рано.       Гермиона не могла быть где угодно когда угодно. Хроновороты подчинялись правилам. Более сложным, чем школьный устав, зато более строгим.       Она не могла возвращаться в момент снова и снова — тогда она рисковала встретиться с собой и сойти с ума. У нее оставалась возможность нырнуть в прошлое в крайнем случае, но, если она всерьез собиралась использовать пространство и время как свое убежище, ей нужна была безошибочная система, в которой последняя версия ни при каких обстоятельствах не пересечется с предыдущими.       В прошлый раз, когда Гермиона выбирала случайные места, они не были случайными. Она не могла просто переместиться куда угодно. Она должна была переместиться туда, где уже была — только это было достаточно безопасным, а любой дополнительный риск в ее ситуации становился самоубийственным.       Возможно, прорабатывая план побега для любого из своих сценариев, Гермиона специально искала тихие места. Но она не могла искать их, работая в Министерстве. Отпуска, приглашения коллег, праздники, официальные мероприятия — она должна была собирать места отовсюду, и только некоторые подходили под строгие критерии.       Даже сейчас, даже со Старшей Палочкой, Гермиона была уязвима.       — Ты сделала ход, который сама считала провальным еще в школе, — усмехаясь, подумал Гарри.       Она поставила на саму себя, потому что в глубине души всегда считала себя чуть лучше других. Чуть выносливее, чуть умнее, чуть талантливее.       Темный Лорд, напротив, успел найти единомышленников. Потеря Старшей Палочки нанесла бы урон его репутации, но, если он успел скрыть ее — ущерб был минимальным. Большая часть союзников и сочувствующих не встречалась с ним лично. Без статей в Пророке, без неопровержимых доказательств, которые Гермиона вряд ли рискнула бы предоставить, выдав себя, операция в Министерстве закончилась успехом. Пожиратели вошли через главный вход и вышли через него, забрав жизни десятков волшебников, которые поддерживали старый режим. Никого из союзников Темного Лорда не схватили. Зеваки могли увидеть раненую Лорену, но даже эта потеря не выглядела поражением в разрезе всей ситуации.       Министерство должно было захлебываться последствиями выползшей в Лондон магической чумы. Если у Гермионы еще оставались союзники после убийств Риддла, теперь даже они видели, какой ценой дается храброй, принципиальной гриффиндорке каждый ход.       Возможно, если Риддлу повезло, чума успела распространиться на большую площадь, и тогда скандал мог получить статус международного.       Оставалось вернуть Палочку. Гарри смотрел за окно, где блестели на черном небе звезды. Рано или поздно Гермиона попытается найти Темного Лорда, чтобы использовать новые навыки и артефакт. Если к тому времени у него будет достаточно союзников, и тем более если он успеет заручиться поддержкой волшебников других стран, — ее попытка захлебнется. Ей придется убивать сторонников Риддла, прокладывая себе путь трупами, а на это она никогда не была способна. Даже для того, чтобы убить Темного Лорда, она не смогла использовать Аваду Кедавру.       За окном занимался рассвет. Гарри забрался в кровать, накрылся с головой и заснул, измотанный размышлениями. Обычно, когда ему нужно было найти преступника, он работал со свидетелями и уликами, но сейчас он сам был лучшим свидетелем, а все улики остались в атриуме Министерства.