Осколки

      Риддл открыл дверь и прошел первым, поэтому, когда Гарри оказался внутри, сотрудники уже повскакивали со своих мест. К счастью, все они были незнакомы ему. Одного он видел на планерках, но не знал о нем больше ничего. Двое других авроров явно поступили на службу недавно, их форма была совсем новой, а затравленный взгляд выдавал тех, кто еще плохо держит себя в руках перед начальством.       — Господин Министр? — выпалил более опытный аврор.       Кроме них в помещении стояли люди, по лицам которых Гарри понял, что они под Конфундусом. Люди выглядели опрятно, трое носили мантии, двое — обычную для ноября одежду магглов.       — Свободны, — сказал Риддл, обращаясь к аврорам.       — Да, господин Министр, — сообразил главный в группе и повел остальных к выходу. Новички пытались задать ему вопросы жестами — он проигнорировал их.       Дверь закрылась. Риддл обошел волшебников и магглов, задержался у стола, на котором лежали бумаги, пролистал свитки.       — Всех? — спросил Гарри, отметив, что голос дрожит не меньше рук.       — Можем оставить кого-нибудь, — ответил Риддл. — Выбирай, кто нравится больше.       — Что они сделали? — спросил Гарри.       — Какая разница, дорогой? — удивился Риддл. — Родились и дожили до этого дня.       — Они могут быть важны, — он сам надеялся, что заткнется.       — Мне плевать, — сказал Риддл. — Тебе тоже плевать, я это знаю, не волнуйся, — он вытащил окровавленный хоркрукс.       — Почему вы приказали мне не надевать медальон? — спросил Гарри.       Риддл подошел к ближайшему волшебнику под Конфундусом, отвел в центр кабинета, надавил на плечо и поставил на колени.       — Прошло мало времени, дорогой, — ответил он.       — Теперь прошло достаточно? — спросил Гарри.       — Тебе решать, — улыбнулся Риддл.       Гарри провел кончиком палочки по ладони, сделал глубокий надрез, достал хоркрукс и обмотал вокруг. Риддл вел второго волшебника. В момент, когда медальон коснулся окровавленной ладони, он остановился. Им было сложно понять, кто из них стоит, а кто — идет. Реальность двоилась. Гарри шагнул вперед, довел волшебника до центра кабинета на расстоянии вытянутой руки от первого и опустил на колени. Риддл рассматривал блики на покрытом кровью серебре. В его мыслях были обрывки заклинаний, которые использовались в прошлом для похожих ритуалов.       Они взглянули на часы в кабинете — перевалило за полночь. Утром нужно было встретиться с послом из Германии и обсудить помощь Канцлеру. Гарри отметил пренебрежение Риддла, о котором стоило спросить позже. Пока все силы уходили на то, чтобы расставлять околдованных волшебников и магглов одного за другим, не причиняя им вреда по дороге. В памяти мелькнули отголоски из детства: тетя Петунья заставляет его раскладывать подарки Дадли у камина. Он так хотел сжечь их все хотя бы раз.       — Можешь сжечь, — предложил Риддл губами Гарри.       — Теперь это мои подарки, — ответил тот. — Я не хочу их сжигать.       Риддл подошел ближе, и Гарри, который не видел себя в зеркале с самого пробуждения, заметил бросающееся в глаза отличие на собственном лице. В зеленых глазах разгорались красные прожилки. Их можно было не заметить, их можно было принять за необычный окрас, но Гарри прекрасно помнил цвет собственных глаз, чтобы быть уверенным.       — Аккуратно, дорогой, — предупредил Риддл. Реальность раздвоилась снова. Гарри шагнул назад из тела, в которое его пустили на время, а потом вернулся назад — в собственное. Прошло не больше секунды — взгляд Риддла был прикован к стрелкам часов в кабинете.       — Ты хочешь использовать это? — спросил Гарри.       — Если возникнет необходимость, — ответил Риддл.       Пять человек стояло на коленях перед ними. Гарри пытался найти отличия между ними, выделить для себя хоть кого-то, чтобы проще было говорить о них с Риддлом, но они все были на одно лицо.       — Тебе не хватило Фенрира? — спросил он, избавляясь от куртки, которая стесняла движения.       — Он нужен живым, — сказал Риддл. — Его одного хватит, чтобы отвлечь магглов на несколько дней.       — Необязательно оправдываться передо мной, — усмехнулся Гарри.       Риддл тихо рассмеялся в ответ.       — Она была права, — сказал он. — Я стал спокойнее.       Старшая Палочка коснулась крайнего волшебника, на мгновение он пришел в себя, но его взгляд быстро расфокусировался. Гарри следил за изменениями, чтобы угадать заклинание.       — Попробуй, — прокомментировал Риддл. — У тебя три попытки.       Цвет лица проклятого волшебника менялся — с кожи словно уходили все краски, оставляя белое полотно. Гарри посмотрел на пол, где медленно растекалась вокруг коленей кровь, и спросил:       — Сектумсемпра?       Риддл посмотрел удивленно.       — Мне достался старый учебник Снейпа на шестом курсе, — сказал Гарри.       — Мальчику нравилось изобретать глупости, — улыбнулся Риддл.       Обескровленный волшебник завалился на бок с открытыми глазами. Риддл перешагнул через него и остановился у следующего.       — Продолжим? — спросил он.       Гарри убрал руки в карманы, ожидая следующего проклятья. Он знал не так много способов убийства, как могли думать о нем старые и новые коллеги, но успех с первой попыткой придал уверенности.       Риддл направил палочку в спину волшебника. Секунды ничего не происходило. Затем Гарри заметил на лице жертвы смесь удивления и боли, которые быстро превратились в испуг. Лицо краснело, из глаз потекли слезы.       — Время идет, дорогой, — поторопил Риддл.       — Он задыхается, — сказал Гарри.       — Я знаю, что с ним происходит, — улыбнулся Риддл. — Заклинание, дорогой.       — Инкарцеро? — наугад спросил Гарри.       — Ты видишь веревки? — усмехнулся Риддл.       — Они могут быть невидимыми…       — Посмотри на шею, — подсказал Риддл.       Шея была напряжена до предела, но ничто невидимое не сдавливало ее. Волшебник упал лицом вперед, лишив Гарри возможности увидеть остальные последствия.       — Один — один, — прокомментировал Риддл.       — Что это было? — жадно спросил Гарри.       — Петрификус, — ответил Риддл, переходя к следующей жертве. Каждый раз на секунду он возвращал им способность соображать, чтобы перехватить Конфундус авроров. Они успевали только разок хлопнуть глазами от ужаса, и этого совсем не хватало Гарри, но играть с Риддлом было слишком интересно.       — Сердце? — уточнил он.       — Он бы не простоял так долго, — улыбнулся Риддл. — Легкие.       — Ладно… — пробормотал Гарри. — Следующий.       Риддл снова встал позади жертвы, его палочку не видно было за массивной спиной волшебника. Гарри не уловил цвет вспышки и не сразу понял, что происходит. Волшебник попытался закричать и вырваться — Риддл зафиксировал его магическими веревками и наложил Силенцио. Гарри догадался, что ни одно из этих заклинаний не станет смертельным — нужно было понять самое первое — то, что заставило жертву под Конфундусом вырываться.       С руки волшебника на пол начала капать кровь. Гарри присмотрелся и заметил только теперь, что на пальцах одной руки срезаны края фаланг. Они валялись на полу, и при первом осмотре, отвлекшись на реакцию жертвы, он принял их за слетевшую с мантии грязь.       — Не торопись, — сказал Риддл. — Это займет много времени.       На пол упали следующие фаланги. Волшебник беззвучно кричал, а веревки крепко держали его на одном месте.       — Заклинание очень простое, — продолжил Риддл.       Изуродованная ладонь упала в натекшую лужу крови и расплескала ее. Часть попала на мантию жертвы, часть — на брюки и ботинки Риддла.       — Неужели забыл? — удивился Риддл, отсекая жертве руку по локоть. Гарри вспомнился Хвост с его добровольной жертвой.       Заклинание вертелось на языке, но он никак не мог подобрать верные буквы. Его точно не было в арсенале частых клиентов Аврората, которые предпочитали варить яды и подбрасывать артефакты магглам. Самые изощренные нарушители могли вспомнить Круциатус или Империус, но за все время работы Гарри ни разу не видел, как разрезанное на идеально ровные куски плечо падает на пол.       Как будто резали не человеческое тело, а деревянный манекен. Заклинание тут же возникло в памяти — Диффиндо. Флитвик обучал ему на первом курсе. Просил быть аккуратным, чтобы они не порезались. Гарри сам использовал это же заклинание, чтобы рассечь руку всего несколько минут назад. Оно въелось в его память, он использовал его невербально и так естественно, что видеть со стороны последствия было странно.       — Ну? — спросил Риддл, опустив палочку. Белая рубашка на нем покрылась пятнами крови настолько, что изначальный цвет едва угадывался в редких чистых местах.       — Не могу вспомнить, — соврал Гарри, глядя Риддлу в глаза.       Риддл широко улыбнулся:       — Придется продолжать.       Вторая рука жертвы осыпалась на пол тонкими розовыми лепестками. Гарри следил за ними, вспоминая уроки гербологии.       — Дорогой, он скоро потеряет сознание, — сказал Риддл. — Если ты не ответишь — счет будет: два — один.       — Диффиндо, — ответил Гарри.       — Будем считать, что ты слишком волновался, — сказал Риддл.       Палочка в его руке резко рассекла воздух по горизонтали, он толкнул жертву в спину — тело упало к ногам Гарри. От удара съехала и отвалилась тонкая пластинка черепа. Серая масса открылась взгляду Гарри, и он, затаив дыхание, смотрел внутрь, запоминая детали.       — Ты легко узнаешь это, — сказал Риддл. Пришлось перевести взгляд на четвертое тело. Оно еще было живо, но Гарри все равно отнес его к категории трупов.       — Играешь в поддавки? — спросил Гарри.       — Ты ведь не знаешь, что достанется победителю, — ответил Риддл.       Мужчина в ярко-зеленой ветровке моргнул, будто пытался избавиться от наваждения, и уставился вперед невидящим взглядом. Гарри ловил каждое движение, чтобы угадать проклятье, но ничего необычного с жертвой не происходило. Она расслабленно смотрела вперед, затем слегка пошевелила челюстью, проглотила слюну и начала краснеть. Эффект напоминал Петрификус, вот только Гарри был уверен, что Риддл не будет повторяться. Инкарцеро не подходило из-за отсутствия видимого давления. Маггл умирал, а Гарри не мог придумать, что убивает его изнутри.       — Ты много раз использовал его сам, — сказал Риддл.       — Я никогда не убивал так, — возразил Гарри.       — Стоит попробовать — экономит время, — отозвался Риддл.       — Мне нужна подсказка, — попросил Гарри.       — Тебе нужно научиться думать шире, — ответил Риддл.       Жертва упала к его ногам.       — Последний шанс, дорогой, — сказал он.       — Сдаюсь, — решил Гарри. Говорить глупости ему хотелось меньше, чем выиграть.       — Империус, — улыбнулся Риддл.       Гарри воспроизвел в памяти все, что происходило с магглом, и обратил внимание на момент, когда челюсть жертвы дрогнула.       — Ты заставил его захлебнуться?       — Задохнуться, — уточнил Риддл. — Чем меньше конкретики — тем быстрей они выполняют приказ.       — Два — два, — подвел итог Гарри.       — Посмотрим, сколько времени ты провел в библиотеке, — сказал Риддл возле пятой жертвы.       — Я могу сдаться сразу, — сказал Гарри.       — Дам тебе шанс.       По плечу магглы из-за спины от палочки Риддла поползла желто-коричневая змея. Гарри улыбнулся.       — Неужели? — спросил Риддл.       Змея пролезла под пальто жертвы, плавные движения были хорошо различимы под мягкой тканью осеннего пальто. Женщина безразлично смотрела перед собой.       — Серпенсортиа, — сказал Гарри.       Маггла продолжала стоять на коленях, с ней ничего не происходило, но он чувствовал, что это было видимостью. Змея могла укусить в любой момент. Жертва могла не заметить укус даже без Конфундуса.       — Ты знаешь заклинания, о которых многие не слышали, дорогой, но когда дело доходит до банального паралича с Империусом — у тебя отключается фантазия, — прокомментировал Риддл.       Змея сползла по ноге магглы и направилась к Гарри. Он присел на корточки и протянул руку навстречу.       — В детстве со мной происходило всякое, — сказал он, позволяя змее обвить ладонь и переползти на руку. — Чаще всего я думал, что сошел с ума. Но однажды мы поговорили со змеей, и я понял, что с ума сошли мои родственники.       Змея проползла по его руке на плечо и оттуда нырнула под рубашку. Он не мешал ей, разглядывая медленную смену четкого узора.       Маггла упала, прижимая руки к груди. Ей было больно. Силенцио мешало высказать это окружающим. Риддл перешагнул через нее, хотя она была еще жива, и подошел к Гарри. Змея переползла на его руку, добралась до палочки и исчезла в ней.       — Ты совершенно не боишься меня, — сказал Риддл. — Хотя знаешь, на что я способен.       — На моем факультете не принято бояться, — ответил Гарри.       Риддл взял его руку с обмотанным вокруг пореза хоркруксом и надавил на цепочку, раскрывая рану. Свежая кровь вернула четкость магической связи.       — Хочу показать тебе еще одно полезное заклинание, дорогой, — сказал Риддл. — Оно может понадобиться совсем скоро. — Он обошел Гарри, положил ладонь на левое плечо, достал палочку из кармана и вложил ему в руку. — Чары несложные, но нужно внимательно следить за мелочами, иначе результат получится бессмысленным.       Слова заклинания складывались из четких слогов в голове Гарри, он позволил Риддлу направить палочку на обескровленное тело первой жертвы.       — Представь, что используешь Империус, дорогой, — прошептал Риддл. — Ты поймешь разницу, когда начнешь колдовать, а пока этого хватит.       Гарри открыл рот, чтобы произнести заклинание, но Риддл накрыл его губы ладонью:       — Учись использовать невербальные чары все время. Магии не нужно тебя слышать, она подчиняется твоим желаниям.       Когда Риддл вернул ладонь на плечо, Гарри сконцентрировался на новой магии. Благодаря их связи ему казалось, что он уже использовал заклинание много раз. Рука Риддла накрывала его пальцы, сжимающие палочку, и помогала совершить нужные пассы.       Чары действительно напоминали Империус, но, в отличие от Непростительного, они не сталкивались с сопротивлением. Наоборот, стоило Гарри начать колдовать, как он почувствовал от мертвого тела ответное желание немедленно встать.       — Если ты отпустишь его сейчас — он станет бесполезен, — прошептал Риддл. — Придется убивать его снова, и на этот раз выбор средств останется ограничен. Тебе нужно дать ему ровно столько свободы, чтобы он мог использовать тело.       Он отпустил руку Гарри, взял собственную палочку, направил на отравленное укусом змеи тело и мысленно произнес заклинание. Труп зашевелился и потянулся вверх, прогибаясь под собственным весом. Гарри старался сохранить концентрацию на своих чарах и одновременно следить за тем, что делает Риддл. Желание мертвого тела вернуться к жизни помогало ему двигаться, но собственной волей Риддл не позволял трупу вернуть контроль полностью. Когда женщина встала, он опустил палочку, и магия сама завершила процесс, преображая человеческое тело до неузнаваемости. Гарри вспомнил пещеру с фальшивым хоркруксом. Сотни инферналов, готовых уничтожить его за то, что он переступил порог святилища.       — Запомнил? — спросил Риддл.       Волшебник под чарами Гарри медленно сел. Было тяжело держать в голове необходимость сопротивляться в обратную сторону. Империус давался легче из-за того, что Гарри уже много раз использовал его.       — Ты боишься его уничтожить? — спросил Риддл.       Гарри кивнул. Ладонь на его плече сжалась сильнее:       — Если нужно будет остановиться — я дам знать, — прошептал Риддл.       Инфернал, которого он поднял, оглядывался по сторонам на полусогнутых ногах. Его заинтересовала лужа крови, и он направился к ней, помогая себе руками во время движения.       — Не отвлекайся, — шепнул Риддл. — Я контролирую его.       Гарри сосредоточил все внимание на трупе, который пытался дотянуться до его волшебства и впитать целиком. Жертвы под Империусом сопротивлялись, и он усиливал воздействие до тех пор, пока их воля не рассыпалась под его магией. Он представил процесс и воспроизвел его наоборот — оттолкнул инфернала так далеко от своей силы, как только мог. Труп перевернулся на живот и начал вставать. Ладонь Риддла все еще не сжалась сильнее на плече.       — Еще меньше, дорогой.       Казалось, еще немного, и труп сорвется обратно в небытие, но Гарри подчинился совету. Если окажется, что он провалил первую попытку — у него будет еще несколько. Тело продолжало вставать на ноги, и впервые Гарри почувствовал его эмоции — обиду и злость на волшебника, который отказывался дать больше сил.       — Еще меньше.       Совсем тонкая линия на грани возможного осталась между ними. Нить, готовая разорваться в любую секунду. Труп сутуло стоял напротив, его обида и злость растворились в животном любопытстве. Теперь все, что интересовало существо на другом конце заклинания — тени и свет, запах крови и тепло живых тел.       — Теперь отпусти его, — шепнул Риддл.       Гарри оборвал последнюю ниточку. Он давно не колдовал так долго. Если бы не присутствие Риддла — ему надоело бы возиться с желаниями мертвеца.       — Неплохо для первого раза, — прокомментировал Риддл. Гарри боялся, что он уйдет. Рана на левой ладони уже успела затянуться, кровь застыла, связь стала глуше.       — Закрой глаза, — сказал Риддл.       В темноте его шепот казался единственным звуком.       — Постарайся успокоиться, дорогой.       Риддл вытащил его рубашку из брюк и коснулся холодными пальцами шрама.       — Я говорю серьезно — постарайся успокоиться.       Пальцы скользнули вдоль края затянувшейся раны. Гарри старался успокоиться так сильно, что от частого дыхания у него закружилась голова.       — Хочу убедиться, что ты в состоянии продолжить, дорогой. Твое сопение мешает. Вспомни, что я убил твоих родителей.       Гарри перестал делать глубокие вдохи, но его разобрал хохот, сдержать который было задачей для мастера окклюменции. Драко, может, и справился бы с таким, а на Гарри с каждой секундой накатывала новая волна истерического смеха.       — Дорогой, в следующий раз я просто наложу Обездвиживающее, — строго сказал Риддл.       Смех постепенно отступил. Гарри все еще чувствовал на шраме пальцы Риддла, но больше это не отвлекало его. Он вспомнил об инферналах, пяти способах убийства и надежно запертой комнате, в которой они находились.       — Шрам снаружи просто мелочь по сравнению с тем, что было внутри, дорогой, — сказал Риддл. — Годрик Гриффиндор должен злиться очень сильно, раз уж позволил Лонгботтому использовать меч против тебя.       Края шрама заныли от боли, но вытерпеть ее было совсем легко.       — Неприятно? — спросил Риддл.       — Совсем немного, — ответил Гарри.       — Хорошо, тогда от этого заклинания можно избавиться, — сказал Риддл. Шрам пронзила вспышка острой боли, которая оставила после себя глухой отголосок и постепенно исчезла.       — Сколько на мне таких заклинаний? — спросил Гарри, когда восстановил дыхание.       — Несколько, — сказал Риддл. — В бою они тебе не помешают.       — Сними их, — сказал Гарри.       — Все? — усмехнулся Риддл.       — Да, все, — ответил Гарри. — Я выдержал твой Круциатус, так что…       — Ты выдержал мой Круциатус, потому что я хотел, чтобы ты выдержал его, — отрезал Риддл. — Хватит уже того, что я смог снять одну заплатку. Постепенно ты избавишься от всех.       — Ты отправишь меня спать, — разозлился Гарри, вырвался из рук Риддла и шагнул назад.       С непривычки зрение подвело его, он забыл про скользкий пол, про распластавшееся поблизости тело. Некстати уколол шрам на животе, и Гарри завалился на спину, больно ударившись головой о пол. Рубашка тут же прилипла к телу, он почувствовал спиной вязкую массу застывающей крови.       — Меня много раз пытались соблазнить, дорогой, — сказал Риддл с откровенной издевкой, — но ты явно решил идти с козырей.       Гарри посмотрел вправо — лужа крови под ним упиралась в груду мяса, оставшуюся от руки третьей жертвы. Он посмотрел влево — там валялся труп мертвого маггла. С обеих сторон к Гарри крались инферналы. Он сунул руку в карман, чтобы достать палочку, но ее не было.       — Потерял? — спросил Риддл. В его левой руке была палочка Гарри. В правой — Старшая.       — Нет-нет-нет… — запаниковал Гарри, потому что инферналы приближались, и то, что должно было стать шуткой, превращалось в кошмар.       — Ты говорил, что на твоем факультете не принято бояться, — сказал Риддл, приближаясь.       Гарри знал, что не успеет подняться, и, даже если успел бы, пытаться выхватить палочку из руки Риддла было глупо.       — Откуда эта паника? — усмехнулся Риддл, остановившись над Гарри с парой палочек в руках.       — Ты хотел что-то сделать… там, — Гарри кивнул на место, где они стояли вдвоем. — Ты сказал, что хочешь убедиться, могу ли я продолжить.       Риддл заинтересованно наклонил голову набок.       — Теперь ты думаешь о другом, — продолжил Гарри.       — У тебя еще плохо получается понимать, о чем я думаю на самом деле, дорогой, — улыбнулся Риддл. — Ты хватаешь то, что на поверхности.       — Тогда что ты хотел сделать? — спросил Гарри.       Риддл опустился на колени и сел на живот Гарри — шрам снова обжег резкой болью.       — Завтра ты встретишься с парой волшебников из Германии, — сказал он. Гарри нахмурился. В окружении трупов, на перепачканном кровью кафеле последнее, о чем он мог думать — о волшебниках из других стран.       — Мне нужно будет остаться здесь, дорогой, в Министерстве, в Лондоне. Пока мы не будем уверены, что угрозы больше не возникнет. Но тебе придется уйти, — Риддл начал расстегивать рубашку так же неторопливо, как после пробуждения Гарри.       — Зачем? — спросил тот.       — Потому что я могу доверить это только тебе, дорогой, — ответил Риддл. — Мне пришлось собирать тебя по кускам, и теперь я знаю совершенно точно, из чего ты состоишь. Поэтому я могу доверить это тебе. Но использовать медальон ты не сможешь. Даже в странах, где Темные Искусства считаются рядовым предметом, создание хоркрукса — преступление. Ты будешь на виду. Истекать кровью, держа в ладони темный артефакт, тебе не позволят.       — Вы поместили в меня часть…       Риддл прервал его взглядом:       — Я хорошо помню, что сделал. Сохранил часть хоркрукса в тебе, чтобы убедиться, что ты не сойдешь с ума. Мы только что попробовали усилить эту связь. Медальон и часть из Мантии — ты даже не поморщился. У тебя получилось использовать сложную магию. И что еще лучше — ты оттолкнул меня.       Гарри пораженно смотрел в черно-красные глаза.       — У нас достаточно материала для небольшого эксперимента, — сказал Риддл, осмотревшись. — Хватило бы пары трупов, но я не стал отказываться от добавки. Теперь лежи и делай то, что я говорю.       — Я всегда делаю то, что ты говоришь, — сказал Гарри.       — Нет, но сейчас будешь, — красный в глазах Риддла опасно блестел. — На кону, в конце концов, твоя жизнь. Не моя.       — Ты хочешь запихнуть в меня оставшуюся часть хоркрукса, — понял Гарри.       — Да, — согласился Риддл.       — Но не только, — он пытался пролезть за блестящие красные блики, но взгляд Риддла был непроницаемым.       — Да, — повторил Риддл.       — Ты хочешь, чтобы я догадался? — спросил Гарри, вспоминая их недавнюю игру.       — Ты не сможешь, — сказал Риддл. — Я говорил тебе, что никогда не сделаю этого.       Гарри улыбнулся:       — Тогда мне не нужно угадывать, — он попытался завернуть левый рукав, но Риддл остановил его, схватил за руки, завел их за голову и наклонился к уху.       — Твое запястье мне не понадобится, дорогой, — сказал Риддл. — Драко подал мне отличную идею.       — Вы с ним обсуждали…       Идея медленного убийства Драко с помощью Диффиндо родилась за секунду.       — Успокойся. Он подал мне идею своей выходкой на ужине Астории, — ответил Риддл. — Ты ведь не знаешь, с чего все начиналось, дорогой. Как Пожиратели Смерти получили Метки.       — Ты собирал сторонников…       — Можно сказать и так, — думать о чем-то кроме слов Риддла становилось все сложнее, даже убийство Драко потеряло привлекательность. — Волшебников проще контролировать, когда они знают, что назад дороги нет, дорогой. Но оказалось, — шепот превращался в мысли, — что эту дорогу некоторые все же нашли. Ты показал мне другую сторону. Пожиратели были инструментами, оружием, но с тобой все по-другому. Они относятся к тебе иначе, дорогой. И, когда ты рядом, они относятся иначе ко мне. Это удобно. Люциус сбежал при первой возможности, Беллатриса оказалась бесполезна после того, как перестала получать приказы…       — Это комплимент? — спросил Гарри, пытаясь вдохнуть полной грудью, придавленный Риддлом к полу. Шрам горел огнем после каждой попытки.       — Констатация факта, — ответил Риддл. Дышать под ним стало еще сложнее. — Они не пытаются скрыть то, чем стали, глядя на тебя. Никто из них не попробует сократить срок в Азкабане, выдав другого. Никто не забьется в угол и не начнет скулить.       Гарри больше не чувствовал давления, хотя осознавал, что Риддл все еще прижимает его к полу собственным телом. Его присутствие ощущалось как вторая кожа. Шрам перестал гореть во время вдоха.       — Мне казалось, что подарки закончились на возвращении к жизни, дорогой, — шепот Риддла звучал в такт с биением сердца Гарри. — Но ты продолжаешь раскладывать их у камина. Я опирался на страх, на чужую гордость и глупость, а ты умеешь использовать куда более изощренное волшебство. Обезоруживающее.       — Я знаю, что ты издеваешься, — прошептал Гарри.       — Ты знаешь, — согласился Риддл, — но ничего не можешь поделать. Тебе все равно приятно. Ты не можешь отказаться от этого. Оттолкнуть это чувство. Благодаря тебе я умею использовать его.       Едва уловимые обида и злость растворялись под мягкостью шепота Риддла. Гарри понимал природу этой простейшей манипуляции, к которой прибегал сам уже много лет. Сначала — искренне, а потом — потому что хорошо умел. И сейчас, лежа в луже застывшей крови, он четко видел перед собой мозаику образов и слов, которые Риддл собрал в точные реплики и интонации. В то, что именно для него, Мальчика-который-лучше-бы-умер, превращалось в Империус, от которого невозможно было защититься.       — Я тебя ненавижу, — прошептал Гарри.       — Ты бы очень хотел, — усмехнулся Риддл.