Осколки

      Когда они вышли из кабинета втроем, Пожиратель отправил волка «На место!», и счастливое животное рвануло к лестнице, сбив по пути мистера Фигга с очередной стопкой записок. Управляющий быстро поднялся, с помощью волшебства вернул рассыпавшиеся свитки к себе на руки и побежал к Риддлу.       — Господин Министр, поступила пара срочных…       — Отмени все на сегодня, — сказал Риддл.       — Все, господин Министр? — ужаснулся мистер Фигг. — И даже профессора Слагхорна?       — О, его отмени в первую очередь, — ответил Риддл. — Чем быстрее — тем лучше.       — Как прикажете, господин Министр! — обрадовался мистер Фигг и побежал к своему кабинету, сбив по пути пару клерков.       — Чего он хотел? Героически погибнуть за Орден? — мрачно спросил Френки.       — Он хотел узнать, приму я его или нет. Теперь он будет уверен, что я занят планированием штурма, — сказал Риддл. — Мы с профессором Слагхорном хорошо знаем друг друга.       — Слышал, вы были в его знаменитом клубе, мой лорд, — ответил Френки, пока они шли к лифтам.       — Интересно, он хранит колдографию с того времени? — улыбнулся Риддл. Его хорошее настроение возвращало Гарри из фантазий о зале суда в коридор первого этажа Министерства.       — С какой стати ему влезать в Орден? — спросил Френки. — Он ведь не дурак. Там нет никого, кто может противостоять даже моим ребятам. Без помощи магглов, — добавил он, тяжело вздыхая.       — Я ведь сказал, Френк, мы хорошо знаем друг друга, — сказал Риддл. — Профессор Слагхорн в прошлом оказал мне одну услугу, но с возрастом стал слишком сентиментальным и все испортил. Не бери с него пример.       Френки пропустил Риддла и Гарри в лифт, вошел последним и нажал кнопку.       — Вы так говорите из-за Чарли, мой лорд? — спросил он.       — Ты увлекаешься, Френки, — сказал Гарри, прикурив сигарету, чтобы дотянуть до зала суда. Забившаяся в угол камеры Гермиона все чаще всплывала перед глазами.       — Да знаю я, — поморщился Пожиратель, — мне просто нужно…       — Дать хорошего пинка? — спросил Гарри, когда стало ясно, что Френки не закончит фразу сам.       — Вы плохо знаете мой факультет, мой лорд, — сказал Френки. По нему было хорошо видно, что он, как и Гарри, находится в другом месте, но продолжает говорить, чтобы отвлечься.       — Не так уж плохо, — возразил Гарри. — Один хаффлпаффец сильно потрепал мне нервы на четвертом курсе.       — Правда? — удивился Френки. — Обычно мы так не делаем. Видно, встал не с той ноги.       — Да, у него был плохой день, — пробормотал Гарри. — Плохой год, если уж на то пошло.       Лифт приехал на этаж Визенгамота. В коридоре было пусто. Гарри вышел первым.       — Разве им не пора работать? — удивился он.       — Они так много работали последние дни, что сегодня дел не осталось, — ответил Френки. — Розье забросал их папками.       Риддл молча пошел по коридору ко входу в зал суда. Гарри и Френки двинулись следом.       — Вроде бы он работает хорошо, — заметил Гарри на полпути. Метка пропускала удары его сердца, превращая их в мягкую, знакомую боль. Рубашка намокла от пота, он хотел бежать вперед и заставлял себя идти спокойно из-за Риддла.       — Розье? — рассеянно спросил Френки. — Да, хорошо. Разобрал всех, кто был в Азкабане, пересмотрел все дела. Всего за неделю. Одно это чего стоит…       — Надо отправить ему записку с благодарностью, — сказал Гарри, слова обожгли пересохшее горло.       Эхо донесло до них звук открывающейся двери лифта. Гарри обернулся. Малфой вел по коридору женщину в форме арестованной с кудрявыми волосами.       — Я пойду, — прошептал Гарри, обращаясь к Френки, и ускорил шаг.       — Не забудь, что убивать ее сразу нельзя, дорогой, — напомнил Риддл, когда Гарри догнал его.       — Я постараюсь, — прошептал Гарри.       Дверь зала суда была слишком далеко, Малфой шел слишком быстро.       — Надо было сначала отвести тебя в Отдел Тайн, — вздохнул Риддл. — Там много бесполезного материала.       — Я справлюсь, — ответил Гарри.       Дверь была совсем близко.       Когда они переступили порог, Гарри почувствовал облегчение. Теперь, даже если Гермиона оказалась бы слишком близко — он смог бы сделать хоть что-то. Пусть не убить ее, но хотя бы послушать, как быстро она сорвет голос.       Легилимент из Германии, Долиш и Чарли стояли в центре. Никто из них не был связан, но Гарри заметил несложный барьер, установленный по периметру нижней площадки. Выйти за его пределы или разрушить его волшебники без палочек не могли. Когда они заметили Риддла — все трое попятились в противоположную сторону.       — Закрыть дверь, мой лорд? — спросил Драко. В тишине эхо разнесло его голос по всему залу. Мурашки пробежали по коже Гарри, когда он понял, насколько хорошим было эхо в зале, специально созданном для выступления перед судом.       — Закрой, мальчик, благодарю, — ответил Риддл, не оборачиваясь. Гарри шел рядом с ним к центру зала.       Долиш остановился, огляделся и попробовал закрыть руками двух мальчишек, которые испуганно озирались вокруг.       — Бесполезно, Джон, — сказал Риддл. Он остановился точно в центре зала. Гарри встал слева от него и заметил, что Френки встал справа.       Не хватало Дрейка, но стоило Гарри подумать о нем, как Пожиратель начал спускаться с верхнего ряда.       — Чего вы хотите, господин Министр? — спросил Долиш.       — Посмотреть, — ответил Риддл. — Просто посмотреть.       Драко провел Гермиону со стороны Френка. Гарри следил за ней, пока она шла к Долишу.       — Мне снять Империус, мой лорд? — спросил Драко.       — Дорогой, она нужна тебе сейчас? — спросил Риддл у Гарри.       — Драко, отпусти ее, — приказал тот. — Я хочу, чтобы она все понимала.       Когда проклятье исчезло, Гермиона оступилась и замерла недалеко от Долиша. Сквозь нарочитое равнодушие волшебника пробивался страх. Гарри мало работал с ним раньше, но даже поверхностного знания было достаточно, чтобы разглядеть нарастающую панику бывшего аврора.       «А ведь Френки даже не начал», — подумал Гарри.       «Ему не обязательно начинать, дорогой», — ответил Риддл.       Мысли Темного Лорда, обычно четкие и быстрые, сейчас были похожи на чистый поток воспоминаний и фантазий. Гарри обернулся к выходу, чтобы проверить, насколько надежно Драко запер дверь. Если существовал удачный момент застать лорда Волдеморта врасплох — он был именно здесь и сейчас. Риддл расстегнул мантию и позволил ей упасть на пол.       — Миссис Грейнджер? — окликнул Гермиону Долиш. — Вы в порядке?       Она попыталась отступить назад, но столкнулась с рукой Драко и вздрогнула.       — Миссис Грейнджер, вы меня узнаете? — спросил Долиш, встревоженно сведя брови.       — Джон? — прошептала Гермиона и пошла вперед — к собравшимся тесной группой волшебникам.       Долиш приобнял ее за плечи и сказал:       — Все хорошо, миссис Грейнджер.       Более нелепой фразы Гарри не мог и представить, но никто из присутствующих не засмеялся.       В приглушенном свете зала яркими пятнами выделялись рыжая шевелюра легилимента, грязь на светлой робе Гермионы и белоснежная рубашка Риддла.       Дрейк спустился к сбившимся в группу волшебникам с противоположной стороны. Они не замечали его, сосредоточенные на Гермионе и Риддле. Пожиратель подошел к Чарли, положил ладонь ему на плечо и потянул на себя, выдергивая из-под защитного барьера Драко.       — Я ему припомню, — пробормотал Френки.       Чарли сделал пару шагов назад по инерции, вместе с Дрейком, замер, не решаясь заглянуть за спину, и уставился перед собой.       Долиш заметил пропажу не сразу. Он еще держал в руках Гермиону, когда она обратилась к Дрейку:       — Что тебе от него надо?! Он-то здесь при чем?       Хриплый до сих пор голос эхо превращало в полноценный крик. Долиш развернулся и быстро отреагировал на новую опасность — схватил легилимента и подтянул к себе. Втроем с Гермионой они встали спина к спине, и это могло быть отличной защитой, если бы хоть у кого-то из них были при себе палочки.       Дрейк наклонился к уху замершего Чарли и прошептал слова, которые Гарри не смог расслышать даже с помощью эхо. Чарли ненадолго ожил: осмотрелся, заглядывая в лицо каждому из присутствующих, а потом пошел вслед за Дрейком на верхний ряд.       — Да какого… — прорычал Френки.       — Ты бы занялся делом, — сказал Риддл, глядя на Гермиону, которая зло смотрела в ответ с откровенным вызовом.       Пока они говорили, Драко обошел Гермиону и добрался до рыжего мальчишки, который держался за соседей так крепко, что от напряжения у него дрожали руки. Гарри посмотрел на серьезного Долиша, на сведенные брови Гермионы и понял, что убьет их всех, если немедленно не сделает хоть что-то. Его остановила рука Риддла, которую он выставил перед Гарри за секунду до того, как тот решился идти вперед.       «Вы обещали», — вырвалось у Гарри, хотя он изо всех сил прятал эту мысль.       Риддл тихо рассмеялся.       — Нет, перестаньте, пожалуйста, — раздался тихий голос, оглушивший Гарри нотками беспомощного страха.       Никто в зале не использовал магию. Больше того, Риддл, Драко и Дрейк даже не держали палочек на виду. А Френки так зло сопел, глядя поверх собравшихся внизу на Чарли, что ожидать от него проклятья было глупо. Разве что ругани и очередных угроз в адрес Дрейка.       Но кто-то просил «перестать» так, будто его уже пытали.       Гарри еще раз посмотрел на Пожирателей и теперь заметил сосредоточенное выражение на лице Драко, который держал руки в карманах, стоя перед легилиментом.       — Хватит, зачем вы это делаете? Я ведь не специально, — бормотал мальчишка.       Драко не делал ровным счетом ничего. Он мог владеть элементами беспалочковой магии. Гарри подозревал, что Малфой тоже смог бы поджечь сигарету, если бы когда-нибудь решил закурить, но пытать…       — Отпустите, пожалуйста, — умоляюще прошептал мальчишка, опускаясь на колени.       — Да как он это делает? — тихо спросил Френки вслух.       — Нет, только не опять…       — У мальчика особый дар, Френк. Ты разве забыл? — спросил Риддл. — В отличие от большинства, он умеет контролировать свои мысли.       Френк резко отвернулся.       С запозданием Гарри осенило, что именно делал Драко. В памяти Пожирателя за столько лет накопилось достаточно моментов, которые улыбчивому гостю из другой страны показались бы адом. Некоторые из этих моментов Драко мог показать со стороны наблюдателя, в некоторых легилимент мог поучаствовать вместе с ним.       Френки пошел к Долишу, который выглядел готовым дать отпор до тех пор, пока Пожиратель не схватил его за мантию. Волшебник даже не сопротивлялся, когда Френки вырвал его из хватки Гермионы и бросил на пол.       Риддл опустил руку, которая удерживала Гарри последние секунды, и тот пошел вперед. Гермионе некуда было отступать — за ее спиной мальчишка умолял Драко прекратить несуществующую пытку. Она стояла, глядя на приближающегося Гарри, глядя без тени страха, готовая ко всему.       — Делай что хочешь, — с едким презрением в голосе сказала Гермиона.       — Спасибо за разрешение, — ответил Гарри.       «Стой», — приказал Риддл.       Желание нарушить его приказ подстегивали причитания мальчишки и звуки ударов со стороны Френки и Долиш. Гарри замер в шаге от Гермионы.       — В чем дело, Поттер? Испугался? — спросила она.       «Пропусти меня глубже, дорогой», — попросил Риддл.       Метка переползла с шеи на грудь и ниже — к солнечному сплетению, где свернулась клубком, помогая сосредоточиться на присутствии хоркрукса. Последним, что Гарри увидел, был удивленный взгляд Гермионы, которая проследила за змеей.       Они стояли в Большом Зале, Гарри увидел себя одиннадцатилетнего со стороны. Риддл рядом с ним спросил:       — Где она?       Гарри указал рукой на Гермиону.       — Отлично, дорогой, возвращайся. Дальше я справлюсь сам.       Гермиона еще смотрела на воротник его рубашки, когда он открыл глаза.       — Что это за… мерзость? — спросила она.       — Никогда не слышала о Темной Метке? — улыбнулся Гарри.       — Она не двигается… она не должна двигаться, — пробормотала Гермиона. — Что он сделал с ней?       — Неужели тебе не плевать, Герм? — спросил Гарри.       — Протеевы чары, да… но что еще? — она не слышала его. — Чтобы двигаться, ей нужно… нужно хотя бы примитивное сознание. Иначе она просто…       Идея пришла спонтанно. Гарри расстегнул пуговицу рубашки, Гермиона заглянула ему в глаза и прищурилась.       — Ты… почему они красные? — она не обращала внимания ни на поток бесконечных причитаний мальчишки сзади, ни на хрип Долиша.       Гарри расстегнул следующую пуговицу:       — Ты помнишь, какими были мои глаза?       — Мне плевать, какими они были, — ответила Гермиона. — Что ты сделал? Расколол свою душу? Как Волдеморт?       Знание, что она не выйдет из зала живой, подстегнуло ответить:       — Да.       — С ума сошел, идиот? — спросила Гермиона.       Он расстегнул следующую пуговицу. Оставалась еще одна до места, где чувствовалась прохладная змеиная кожа.       — Если бы ты знала, как это приятно, ты бы сделала то же самое, — сказал он.       Гермиона не ответила, потому что он расстегнул рубашку до конца, и она увидела Метку. Змея почти не шевелилась, ей было тепло на его коже, она нашла самое удобное место и теперь грелась.       — Шрам от меча, — сказала Гермиона. — На клинке был яд василиска… Как же он тебя вытащил?       — Герм, ты не забыла, зачем мы здесь? — усмехнулся Гарри.       Она шагнула вперед с вытянутой рукой. Он смотрел на ее сосредоточенное лицо, вспоминая, как в Хогвартсе она могла так же внимательно изучать книгу, зелье или редкое растение.       — У нее та же форма, — прошептала Гермиона. — Он должен был добавить больше… Или другие заклинания уже были?       Живота коснулись ледяные пальцы. Метка взорвалась болью. Гермиона отдернула палец и отступила, прижимая руку к груди.       Сзади Гарри услышал раздраженный рык Риддла.       — Ваше любопытство, миссис Грейнджер, поражает воображение, — сказал он.       Она посмотрела на Риддла и перевела взгляд обратно — на Метку:       — Он почувствовал это? Как? Без палочки… Не понимаю…       Долиш слева от Гарри закричал так громко, что крик долго отражался эхом от стен зала, но Гермиона не услышала даже это.       Риддл подошел к Гарри:       — Найди себе другую игрушку, мне нужно несколько минут.       — Что вы хотите сделать, мой лорд? — спросил Гарри.       Риддл ответил на парселтанге:       — Вернуть тебе друга, разумеется.       На этот раз Гермиона отреагировала. Она посмотрела на Риддла так, будто увидела впервые:       — Что ты использовал? Как ты сделал… это? Оно живое…       — Милая, не забивай голову глупостями, — ответил Риддл. — Нам с тобой нужно сходить на прогулку.       Он развернул ее лицом к себе и заглянул в глаза. Когда выражение ее лица стало отрешенно-бессмысленным, Гарри понял, что они ушли в прошлое, и огляделся по сторонам.       Френки не преувеличил, когда сказал, что будет злиться — лицо Долиша уже изменилось до неузнаваемости от одних монотонных ударов. Гарри видел в каждом замахе ненависть, направленную на другого волшебника, который находился в том же зале, но был недосягаем. Френки не использовал магию, то ли из соображений безопасности, то ли из-за того, что предпочитал руки. Лезть к нему в любом случае было глупо — Гарри мог разве что постоять над душой, слушая попытки жертвы сделать полноценный вдох между ударами.       Легилимент сидел на коленях и шептал обрывки фраз, понять которые без знания контекста было невозможно. Гарри посмотрел на спокойного Пожирателя, который просто стоял рядом с жертвой, и решил не мешать. Вместо этого он обратил внимание на Дрейка. Нужно было разобраться, какого черта мистер Селвин решил сделать с мистером Доу.       Рэйвенкловец вместе с Чарли сидели на верхнем ряду, откуда открывался идеальный вид на происходящее. Гарри пошел в их сторону, всматриваясь в детали. Дрейк расслабленно сидел на стуле и тихо говорил. Чарли следил за Гарри, но рассеянно, будто лишь для того, чтобы смотреть хоть на что-то. Когда Гарри поднялся до средних рядов, ему стало слышно голос Дрейка:       — … в голову, с каждым бывает. Не думал проверить в архиве?       — Я проверял — там ничего, — тихо ответил Чарли.       — Дрейк, в чем заключается твой коварный извращенный план? Заболтать мальчишку до смерти? — спросил Гарри, остановившись уровнем ниже напротив них.       — Пока я просто жду, — сказал Дрейк и кивнул вниз. — Как говорила моя бабка, сначала нужно вскипятить воду.       Гарри обернулся назад.       — И кто в этой сложной метафоре вода? — спросил он.       — Кто раньше закипит, — ответил Дрейк. Его поразительное спокойствие и расслабленность Чарли совершенно не вязались с тем, что Гарри ожидал увидеть. Все остальные, включая внешне безразличного Драко и даже задумчивого Чарли, были напряжены до предела. Дрейк выглядел почти неестественно веселым.       — Чего ты добиваешься? — спросил Гарри. — Чтобы Френки разорвал Долиша голыми руками?       — Будет интересно, — пожал плечами Дрейк. — По большому счету, мне плевать, что будет с Долишем. Если Френку так хочется разорвать кого-нибудь голыми руками — пусть исполнит мечту.       — Дрейк, — с угрозой прошипел Гарри. — Играть будешь с ним. Выкладывай.       — Вы не думали, что я всего лишь хочу дать Чарли шанс проявить себя? — спросил Дрейк.       — Чарли? — Гарри посмотрел на мальчишку и увидел сосредоточенный, спокойный взгляд.       — Да, мой лорд? — спросил Чарли.       — Может, ты сам объяснишь мне, какого черта здесь происходит? Дрейк любит говорить загадками, а у меня сейчас нет настроения их разгадывать, — сказал Гарри.       — К-какой смысл? — тихо спросил Чарли. Его голос был едва различим за стонами Долиша. — Если я расск-кажу — я труп. Если не расскажу — я труп.       — Не драматизируй, — поморщился Гарри, пытаясь убедить себя, что разговор с мальчишкой стоит упущенных минут там, внизу. Смотреть на то, как колдует Темный Лорд, было бы в сто раз приятнее.       — Я не д-драматизирую, — Чарли уронил голову и протер кулаками глаза то ли от усталости, то ли от слез.       — Дрейк, я теряю терпение, — сказал Гарри. — Что между вами происходит? Чарли попал в плен по глупости — это правда, но Темный Лорд решил сохранить ему жизнь. В чем твоя проблема?       — Кое-что узнал о нашем маленьком гриффиндорце, — Пожиратель счастливо улыбнулся, поигрывая украшениями на цепочках.       Чарли зажал уши руками и начал раскачиваться взад-вперед.       В первый день, когда «мистер Доу» только пришел на стажировку, Гарри отнес его в категорию «не обращать внимания, пока не поставят в одну группу». В эту категорию попадали почти все молодые авроры, потому что после вступления Праудфута в должность требования к кандидатам смягчились. Чарли произвел впечатление случайно поступившего на Гриффиндор хаффлпаффца. Заикание, восторженный взгляд и желание угодить убедили Гарри поставить на мальчишке крест почти сразу.       — Неужели он был плохим мальчиком? — спросил Гарри.       — Плохим мальчиком был его отец, — ухмыльнулся Дрейк.       Злость ненадолго привела Гарри в чувство. Пренебрежение, с которым Дрейк произнес слово «отец», отрезвляло лучше безоара. Ребенок из чистокровной семьи, рассуждающий об отце…       — Праудфут, - вспомнил Гарри, сопоставляя факты в голове.       Слова Темного Лорда перед штурмом Министерства: «Да, ты не выбирал, в какой семье родиться». Риддл узнал секрет Чарли еще тогда, но в памяти Темного Лорда Гарри не смог найти даже намека.       — Папаша заставил Чарли дать Непреложный Обет, когда малышу было одиннадцать, — сказал Дрейк. — Подарок в честь зачисления в Хогвартс.       Гарри схватил Чарли за руку, убрал ладонь от уха и приказал:       — Закатай рукав.       — Мой лорд, п-пожалуйста… — шепот мальчишки, полный отчаяния, заставил Гарри отвлечься даже от мыслей о Гермионе. Чарли стоило попросить для себя. В чем-то Дрейк был прав, хотя использовал свой шанс необычным образом.       — Чего ты так боишься? — спросил Гарри. — Здесь все свои.       — К-как прикажете, мой лорд, — мальчишка послушно закатал рукав. Розовые полосы шрама от Непреложного Обета ярко выделялись на бледной коже. Гарри помнил их по замку Летиции.       — В одном школьном учебнике было написано, что иногда побочным эффектом Непреложного Обета становится заикание, — сказал Дрейк.       Чарли торопливо прикрыл шрам. Гарри протянул ему пачку:       — Тебе нужнее.       — Спасибо, мой лорд, — мальчишка вытащил сигарету дрожащими пальцами и прикурил от палочки.       Гарри понял, что Дрейк дал жертве палочку. Это было совсем уж странно.       — Ты собираешься убить его из-за того, что на нем Непреложный Обет другого волшебника? — нахмурился Гарри. Он окончательно перестал понимать, чего хотел Пожиратель.       — Да с какой стати мне убивать его? — удивился Дрейк.       — Потому что Темный Лорд разрешил взять кого угодно, любого, и ты выбрал Чарли, — напомнил Гарри. — Ты думаешь, сможешь каждый вечер развлекаться так? — он кивнул вниз, где Френки в который раз восстанавливал кости жертвы, чтобы сломать их снова.       — Я решил распорядиться своим шансом рационально, — заявил Дрейк.       — Рационально? — уточнил Гарри. Его руки дрожали бы сильнее, чем у Чарли, если бы он хоть на секунду отпустил самоконтроль. Он мечтал оказаться внизу. Каждое слово в компании Дрейка вытаскивало из него душу быстрее, чем Поцелуй дементора.       — Избить своего Долиша я смогу во время очередной операции, — отмахнулся Дрейк.       — Ты ведь понимаешь, что это совсем другое? — спросил Гарри.       — Мой лорд, умоляю… — прошептал Чарли. — Позвольте уйти…       — И ты туда же? — разозлился Гарри.       — Я н-не могу… — Чарли уронил голову на ладони.       — Видите? — Дрейк снова усмехнулся. — Мальчишке нужен пинок.       — Мальчишке нужно выспаться и прийти в себя, и я не тот волшебник, который должен говорить это сейчас! — закричал Гарри.       — Мой лорд, — Чарли заглянул ему в глаза снизу вверх. Гарри ожидал увидеть слезы, страх, но вместо них наткнулся на спокойное лицо и глухой щит окклюменции, которому позавидовал бы даже Драко. — Умоляю, позвольте уйти.       — Дрейк, если ты не расскажешь мне прямо сейчас, что именно собираешься сделать, я позволю ему уйти, — сказал Гарри. — Есть разница между тем, чтобы держать за руку и тем, чтобы толкать в спину с утеса. Он не готов.       — Темный Лорд обещал мне… — начал Дрейк.       — Уверяю тебя, прямо сейчас мысль о том, что Темный Лорд будет пытать меня из-за того, что я нарушил его приказ, действует на меня совсем не так, как ты ожидаешь, — процедил Гарри.       Дрейк нахмурился:       — Хорошо, я объясню. Я собираюсь отдать легилимента Чарли.       — Умоляю, мой лорд… — повторил дрожащий мистер Доу.       — Вытащишь изо рта у Драко и отдашь Чарли? — удивился Гарри.       — Что-то вроде того, — ответил Дрейк. — С Драко мы договорились, — он покрутил в руке хоркрукс.       — Вы с Малфоем решили отдать свою награду мальчишке? — Гарри пытался постичь границы чужой щедрости, и не мог.       Драко хотя бы надкусил жертву…       — Умоляю… — Чарли наконец-то заплакал.       — Мелкий, прекрати стонать, — огрызнулся Дрейк.       Гарри хотел ответить, что его все устраивает, но не успел. Чарли ответил сам:       — Катись к черту.       — Ого! У нас появились зубки! — обрадовался Дрейк.       — Ты же нарочно… — прошипел Чарли.       — Эй, — Гарри щелкнул у него перед носом, привлекая внимание. — Рассказывай, что за Непреложный Обет.       Чарли отвернулся.       — Он не может, — Дрейк улыбнулся так широко, что улыбка стала зловещей. — Хотите, я расскажу?       — Ты надеешься, что мое терпение закончится быстрее чем терпение Френки? — спросил Гарри.       — Короче, слушайте, — Дрейк потрепал Чарли по волосам - тот снова закрыл уши руками. — Праудфут нашел своего любимого сыночка, когда любимому сыночку прислали письмо из Хогвартса. Забрал у мамочки-магглы и запихнул в приют.       — Куда запихнул? — вырвалось у Гарри. Змея на животе беспокойно заворочалась от злости.       — Ну не домой же было забирать его, правда? — усмехнулся Дрейк. — Дальше интереснее. До седьмого курса Праудфут видел своего единственного и самого любимого сыночка только первого сентября, когда покупал мелочи для Хогвартса. Да и то, наверное, не всегда. Короче, когда дело дошло до выпускного и малыш принес в Министерство свои возмутительно хорошие оценки, делать вид, что его не существует, стало совсем уж неудобно. И он подговорил Эйвери приглядывать за пареньком, мол, тот его дальний родственник. Ну а дальше… Грех не воспользоваться возможностью использовать собственного сына для того, чтобы стать Министром, верно? Тем более когда никто в отделе не воспринимает его всерьез.       Теория была отличной. Гарри вспомнил, как относился к Чарли целый год. Порнография магглов, курение… мелочи, из-за которых мальчишка казался безобидней слизня.       На ум пришел странный разговор в пабе в день, когда Праудфут спустил на Гарри своих собачек. Чарли тогда вел себя странно. Будто хотел сказать что-то, но в последний момент передумал.       — Тогда, в пабе, ты хотел предупредить меня? — спросил Гарри после того, как убрал ладони от ушей мальчишки.       Чарли кивнул:       — Простите.       — Мы квиты. Я поставил крест на тебе, ты — на мне, — ответил Гарри. — Угостишь сигаретой?       Чарли протянул ее дрожащей рукой.       — Ты ведь дрожишь не из-за того, что тебе придется убить волшебника? — спросил Гарри, затягиваясь.       — Нет, — ответил Чарли.       — Он хочет убить Праудфута, — сказал Дрейк.       Чарли вздрогнул снова.       — Я бы тоже хотел убить Праудфута за такое, — ответил Гарри.       — Видите ли, Непреложный Обет потеряет силу, если Праудфут сдохнет, — сказал Дрейк.       — Непреложный Обет не теряет силу, если один из участников сделки умирает, — возразил Гарри. — Я помню целую лекцию про то, как лет двести назад чистокровные то и дело дохли из-за того, что согласились на какую-то чушь, пока их предки были на смертном одре.       — Здесь у нас особый случай, — сказал Дрейк. — Подробностей я не знаю, но… Чарли, ты ведь не будешь расстраиваться, если мистер Праудфут умрет раньше срока?       — Не буду, — глухо ответил Чарли.       Разговор с ними нужно было заканчивать. Гарри убедился, что Дрейк не собирается натворить глупостей — по крайней мере, не больше обычного. Чарли выглядел подавленным, но убивать в первый раз некоторым из них было сложно. Слишком долго они вынуждены были притворяться.       — Ладно, удачи пообщаться с легилиментом, — Гарри похлопал Чарли по плечу, встал и направился вниз: — Еще немного разговоров, Дрейк, и я закажу тебя на десерт.       — Обещаете? — спросил Пожиратель вдогонку.       Его голос разнесся над залом. Френки замер, занеся руку над Долишем.       — Ты еще издеваешься? — зарычал он.       — Френк, прекращай свою зарядку, — сказал Гарри на полпути к нижнему уровню зала. — Не думал, что мне когда-нибудь надоест слушать чавканье кулаков, но ты превзошел себя. Сколько раз ты вправлял ему челюсть?       — Много, мой лорд, и собираюсь вправить еще, — огрызнулся Френки. — Темный Лорд отдал его мне, и я…       — Вот и пользуйся, — посоветовал Гарри.       Френк выпрямился и размял кулак, перепачканный в крови:       — Это приказ, мой лорд? — раздражение в его голосе опасно приблизилось к злости.       Гарри подошел вплотную и улыбнулся:       — Советую хорошо подумать, прежде чем ты скажешь еще хотя бы одно слово. Дрейк и Чарли высосали из меня душу разговорами, Френки. Не надо усугублять. Ты сам выдумал свою детскую обиду. Хочешь разобраться, что происходит? — он запустил руку во внутренний карман Пожирателя, вытащил хоркрукс и вложил в ладонь. — Включи мозги, пожалуйста.       Во взгляде Френки мелькнуло сомнение, он сжал хоркрукс и посмотрел на верхний ряд, где по-прежнему сидели Дрейк и Чарли.       — Раз он тебе все равно не нужен, — пробормотал Гарри, обходя Пожирателя, чтобы оказаться над Долишем.       Френки не ответил, и Гарри наклонился над волшебником, пытаясь оценить нанесенный ущерб. Лицо было разбито так основательно, что дышать Долиш мог только через рот — и то с огромным трудом. «Круцио» вытесняло из памяти все полезные заклинания, Гарри подобрал парочку универсальных, использовал их, чтобы остановить кровь, вернуть на место кости и сустав. Отек на лице никуда не делся, но в остальном Долиш стал выглядеть получше. Глубокий вдох помог ему вернуться в мир живых окончательно, и он заявил:       — Спасибо…       — На здоровье, — ответил Гарри, опускаясь на колени, чтобы быть ближе к жертве.       — … котенок, я прикончу тебя голыми руками, клянусь… — принесло эхо, но Гарри больше не собирался отвлекаться. У него еще не было Гермионы, но он мог хотя бы начать с Долишем.       — Я всегда знал, Гарри, что ты — хороший человек, — ни с того ни с сего ляпнул тот.       — Как скажешь, — ответил Гарри. Чувствовать под ногами тепло человеческого тела было почти приятно. Не хватало маленькой детали.       «Круцио», — подумал он.       К его удивлению Долиш не закричал сразу. Понять выражение заплывшего отеками лица было сложно, но Гарри показалось — волшебник больше удивлен, чем напуган. Прошло несколько секунд, прежде чем Гарри услышал первые стоны, и его накрыло одеялом теплого удовольствия. Он держал палочку в стороне от жертвы, чтобы случайно не отобрать у Френка возможность убить, и это было единственной мыслью, которая осталась.       Сомнения, тревоги о будущем, даже ненависть — все растворилось в чужой боли, которую Гарри впитывал всем телом. Проклятье усиливалось вместе с его желанием слышать и чувствовать больше. Долиш перешел от стонов к крикам, которые эхо зала превращало в потрясающие аккорды. Гарри закрыл глаза и сильнее сжал ногами грудь жертвы. Змея переползла с живота на правую руку, обнимая запястье. Он чувствовал присутствие Риддла и почти слышал над ухом его шепот на парселтанге: «Продолжай».       Давление на запястье заставляло лучше ощущать собственный пульс. Змея прожигала ладонь насквозь приятной легкой болью. Чужие крики слились в один далекий звук, до которого Гарри больше не было дела. Проклятье само по себе было источником удовольствия — доказательством его власти над другим волшебником. Оставалось подумать всего о двух словах. Гарри был уверен, что сейчас их даже не нужно было произносить вслух. Он мог просто подумать, и Долиш прекратил бы свое существование от одной этой мысли.       — Сделай это, если хочешь, — прошептал Риддл. Гарри слышал его голос так явно, будто они говорили в реальности. Горячее дыхание щекотало шею.       Гарри помнил, что держит палочку в стороне специально, но не помнил, зачем именно. Необязательно было менять заклинание — он мог убить и этим. Долиша уж точно. Сердце или голова — просто переместить палочку.       — Я найду Френку другую игрушку, дорогой, — Риддл накрыл его руку своей. — Сделай это для меня.       Змея вернулась к животу. Они снова были одним целым, и ладонь Риддла на коже ощущалась его собственной.       Гарри повернул голову и тихо спросил, глядя в черные от желания глаза:       — Как ты хочешь сейчас?       — Быстро, дорогой, — улыбнулся Риддл.       Гарри направил палочку на голову Долиша, продолжая смотреть на Риддла, и подумал, улыбаясь в ответ: «Авада Кедавра».       Зал погрузился в тишину. Риддл медленно провел пальцами вверх по руке Гарри, Метка ползла следом — на плечо, на грудь, на шею.       — Спасибо, — сказал он, вставая.       Гарри встал следом, оттолкнувшись рукой от трупа. Ему в голову пришла шутка из далекого прошлого — из времен в Аврорате, когда в пабе частенько обменивались колкостями. Он хотел рассказать ее, когда увидел Гермиону. Она смотрела совсем по-другому — без напускного безразличия, с ужасом и жалостью. Он не сомневался, что теперь она помнит все, что между ними было.       — С возвращением, — поприветствовал Гарри.       — Я не верю, — прошептала она, закрывая рот рукой. — Это не ты…       Гарри посмотрел на труп Долиша и догадался, что она видела по меньшей мере последнюю часть.       — Разговор быстро зайдет в тупик, Герм, если я начну доказывать, — сказал он.       Звук шагов отвлек его — по ступеням спускались Френки, Дрейк и Чарли.       Драко перешагнул через легилимента, то ли мертвого, то ли потерявшего сознание, и пошел в сторону Гермионы.       Она не обращала внимания на приближающихся Пожирателей и продолжала пораженно смотреть на него.       — Давай хотя бы сегодня поговорим честно, — сказал Гарри. — Ты всегда знала, кто я такой.       — Ты был моим другом, — ответила она. — Я хотела, чтобы мы прожили хорошую жизнь. Все вместе, Гарри, — когда она убрала ладонь — он вспомнил, что так она улыбалась на первом курсе утром после Хэллоуина. Втроем они одолели тролля. Больше их ничего не волновало. Она улыбалась той же растерянной, немного извиняющейся улыбкой.       — У нас очень разное понимание хорошей жизни, Гермиона, — ответил Гарри, спиной чувствуя Риддла, который стоял совсем близко.       — Тебе просто нужно было отдохнуть, Гарри, — сказала Гермиона. — Я знаю, как иногда бывает сложно. Ты можешь все исправить, даже… даже сейчас.       Он отвернулся, жалея, что отдал последние сигареты Чарли. Риддл молча приложил к его груди новую пачку. Гарри достал сигарету, закурил и снова посмотрел на Гермиону, которая все это время стояла молча.       — Я сколько раз говорила тебе, что надо бросать, Гарри. Это вредно для зубов, — сказала она.       Он тихо засмеялся, выдыхая дым:       — Ты даже сейчас не понимаешь.       — Ты запутался, — мягко сказала Гермиона.       Жалость на ее лице заставила его пойти навстречу:       — Неужели ты будешь отрицать очевидное до самого конца?       — Ты не убьешь меня, — уверенно сказала Гермиона, но, когда он почти дошел до нее — попятилась назад.       — О, я не просто убью тебя, Герм, — улыбнулся Гарри. — Я сделаю так, что ты сама будешь просить меня о смерти. И, можешь не волноваться, она не будет бесполезной. Как ты сказала? Ты хочешь, чтобы мы прожили хорошую жизнь вместе? Твоя смерть поможет мне прожить хорошую, долгую жизнь. Прямо как в сказке.       Она снова шагнула назад, приближаясь к Пожирателям.       — Ты… у тебя… ты сказал, что у тебя уже есть хоркрукс, — прошептала Гермиона.       — Не бойся, Герм, об этом можно говорить свободно. Мы же среди своих, — сказал Гарри. — В кругу друзей.       — Они знают? — пораженно спросила она.       — У друзей нет секретов друг от друга, — ответил Гарри.       Последний шаг Гермионы привел ее в руки Драко. Пожиратель аккуратно схватил волшебницу за плечи и помог не упасть от неожиданности.       Она обернулась к нему и спросила:       — Драко? Драко Малфой — твой друг? Ты же ненавидел его, Гарри…       — Я верю, что люди способны меняться, Гермиона, — сказал Гарри.       — Ты называл его высокомерным павлином! — крикнула Гермиона, пытаясь вырваться, но аккуратная хватка Драко оказалась достаточно сильной.       — Ого! — удивился Гарри. Между ними, наконец-то, было не больше пары шагов. Она не могла отступать — Драко держал ее на месте. — Неужели ты пытаешься настроить его против меня, Гермиона? Я поражен, ты ведь не такой человек. Ты же столько раз повторяла, что мне стоит завести новых друзей.       — Ты мог встретить Рождество с Невиллом и Луной, вот что я имела в виду! — крикнула Гермиона.       Прикосновение Драко подействовало на нее подозрительно сильно. Пока она предпринимала очередную попытку вырваться, Гарри обменялся взглядом с Малфоем и тихо приказал: «Продолжай».       — Ты слегка непоследовательна, Герм, — заметил Гарри громче. — Сначала предлагаешь встретить с ними Рождество, а потом — убить их…       Одной рукой Драко прижал Гермиону к себе за плечи — она замерла, в ужасе глядя в пустое пространство. Второй рукой он схватил ее за бедро и потянул ближе — она ударила его кулаком и стала вырываться изо всех сил. Их было немного после недели взаперти, но она старалась.       — Интересно, тебе настолько противно или настолько приятно? — спросил Гарри.       Гермиона снова замерла и повисла на руках Драко. Гарри встал вплотную, обхватил ее лицо ладонями и спросил:       — Ты хоть раз стирала Рону память после того, как выкрикивала неправильное имя в постели?       Даже эта детская шутка привела ее в ярость:       — Я ненавижу тебя! Если бы не ты, моя жизнь была бы нормальной!       — Значит, стирала? — улыбнулся Гарри. — Я заметил, что он в последние годы стал сам не свой. Забыть его было отличной идеей, Герм, но ты, как всегда, поняла все слишком буквально.       — Как ты можешь быть таким спокойным? — прошептала она. — Ты ведь помнишь все, что было в школе.       — Я прекрасно помню все, что было в школе, до нее и после, Герм, — ответил он. — И не хочу забывать ни на секунду.       — Откуда ты знаешь, что Том не стер тебе неудачные воспоминания? — выпалила Гермиона, пытаясь быть злой.       Драко схватил ее за волосы и оттянул вниз. Его старое имя Темного Лорда, произнесенное таким тоном, раздражало не меньше Гарри.       — У него нет неудачных воспоминаний, милая, — Риддл положил подбородок на плечо Гарри. — Драко, верни ее голову на место — так неудобно разговаривать.       Драко отпустил волосы Гермионы. Она резко выпрямила голову и с вызовом посмотрела на Риддла.       — Мне не о чем с тобой говорить!       — Тебе и не нужно, — сказал Риддл. — Молчи, если сможешь.       Она испугалась до того, как почувствовала боль. Гарри увидел в мыслях Риддла желание причинить ее, еле уловимое, расслабленное. Они оба еще слишком хорошо помнили тепло криков Долиша.       Гермиона прикусила покрытые мелкими ранами, высохшие губы, нахмурилась и победно вздернула подбородок.       Риддл тихо рассмеялся на ухо Гарри.       «Она думает, что это все», — даже его мысли были пропитаны радостью.       Гарри коснулся палочкой нижней части живота Гермионы. Она следила за его рукой.       — Драко, убери ей руки за спину, — попросил Риддл. — Не хочу недоразумений.       Чтобы выполнить приказ, Пожиратель шагнул назад и потянул волшебницу к себе. Магическая веревка связала ей руки за спиной. Драко подтолкнул Гермиону вперед, заставляя вернуться на место. Она снова стояла вплотную к Гарри, его палочка касалась грязной ткани. Гермиона дрожала. От страха или от легкой боли — ему было все равно. На прокушенных губах выступила свежая кровь.       — Ты не сможешь, — сказала Гермиона тоном МакГонагалл.       — Следи за губами, — ответил он. — Круцио.       Сначала, до того, как она попыталась в очередной раз воззвать к его совести, он собирался поддержать игру Риддла, но строгий тон и явный вызов сбили его.       Гермиона дугой прогнулась навстречу палочке, инстинктивно пытаясь убежать от боли, и Драко с трудом удержал ее.       «Аккуратнее, дорогой», — попросил Риддл, Метка обвилась кольцом вокруг шеи и мягко сжалась, приводя Гарри в чувство.       Гермиона обмякла в руках Драко, помотала головой и посмотрела на Гарри:       — Говоришь, что ничего не забыл? Хороший же ты друг после такого…       — Я очень хороший друг, Герм, — улыбнулся Гарри. — Драко, не хочешь поучаствовать? Пока она в состоянии.       Взгляд Гермионы остекленел, когда она вслушивалась в ответ из-за спины:       — Благодарю, мой лорд, но я предпочел бы наблюдать.       — Френки? Дрейк? — крикнул Гарри.       Риддл прошептал:       — Им не до грязнокровки, дорогой. Продолжай сам.       Метка, развернувшаяся ошейником, подала Гарри идею изменить положение палочки. Он коснулся шеи Гермионы и мысленно произнес заклинание. Когда жертва закричала, Гарри прикрыл глаза, прислушиваясь, и с удивлением заметил, как палочка выскальзывает из рук. Он попытался стиснуть пальцы, но было поздно.       Риддл резко оттолкнул его в сторону, змея скользнула к животу, перед носом возник щит Протего. Сквозь него Гарри увидел лежащего на полу Драко с пропитавшейся кровью рубашкой — живого, но сильно раненого. И Гермиону, которая сжимала в зубах палочку. Его палочку. Через мгновение палочка перелетела в руку Риддла. Он отправил Обездвиживающее в Гермиону, убрал Протего и подошел к Драко.       — Простите, мой лорд, — сказал Малфой, сидя на коленях.       — Руку, — приказал Риддл.       Драко послушно протянул левую руку, Темный Лорд схватил ее и помог Пожирателю встать.       — Все еще не хочешь присоединиться? — усмехнулся Риддл.       — Начинаю сомневаться, мой лорд, — ответил Пожиратель. Он уже остановил кровь, но его рубашка осталась красной.       Гарри подошел к ним, испытывая острое желание закончить пытку и перейти к более важной части немедленно. Гермиона испортила ему настроение своей выходкой.       — Держи ее крепче, дорогой, — сказал Риддл, передавая палочку Гарри.       Пока действовало проклятье Обездвиживания и Гермиона не могла ничего сказать или сделать, Гарри осмотрелся. Слева от него валялся труп Долиша, справа — у края нижнего уровня — лежал легилимент. Мальчишка почти не шевелился, но на контрасте с полностью неподвижными телами было хорошо видно, что он дышит.       — Показал ему семейное чаепитие? — спросил Гарри у Драко.       — Свадьбу, мой лорд, — усмехнулся тот.       С противоположной от входа стороны зала стояли друг напротив друга Френки и Дрейк. Чарли неподалеку от них нервно курил, глядя на легилимента. Пожиратели тихо спорили, палочка Френки была направлена в грудь Дрейка, который убрал руки в карманы и смотрел на оппонента с таким откровенным превосходством, что его было видно с другого конца зала.       — Я редко делаю это, милая, — раздался тихий голос Риддла, и Гарри выбросил из головы все лишнее.       Гермиона лежала на боку, глядя в точку, где когда-то стоял Драко. Риддл медленно шел к ней с палочкой в расслабленной руке.       — Сложно выдерживать боль, когда не можешь контролировать тело, — продолжил он.       Драко обошел Гермиону по дуге и остановился за ее спиной.       — Люди быстро сходят с ума, — сказал Риддл, когда его ноги оказались в шаге от ее лица. — Но ты сама решила поднять ставки.       Гарри пошел в их сторону и потянулся к мыслям Риддла, потому что Петрификус не позволял иначе понять, что происходит. Она просто лежала на полу, неподвижная, немного удивленная тем, что у нее выхватили палочку. Как фотография магглов, неживая — отголосок себя в прошлом.       В мыслях Риддла она была совершенно другой. Легилименция пропускала сквозь барьер физического тела к сознанию, которое пыталось выбраться из ловушки. Внутри Гермиона хотела набрать полные легкие воздуха и закричать, отодвинуться от источника боли, спрятаться от нее. Риддл сделал воздействие настолько равномерным, что ей не за что было зацепиться в попытке уйти. И поток связных мыслей паника превращала в мешанину образов из прошлого. Она видела себя в кресле зубного, чувствовала на запястье лезвие кинжала, спотыкалась на лестницах школы, пила Оборотные зелья, брала на руки сына и дочь.       Риддл отменил оба проклятья. Она вернулась в реальность, тяжело дыша, попыталась отползти от него, наткнулась спиной на ноги Драко и замерла.       — Понравилось? — спросил Риддл.       — Очень, — прошептал Гарри.       — Я спрашивал не у тебя, дорогой, — усмехнулся Риддл.       — Что ты хочешь доказать мне? — спросила Гермиона, не поднимая взгляда.       — Доказать? — переспросил Риддл. — С какой стати мне захотелось бы что-то доказывать тебе, милая?       — Ты до сих пор не убил меня, — прошептала Гермиона.       — Я не собираюсь тебя убивать, — сказал Риддл.       Она задрала голову, не сумев спрятать надежду.       — Ты же изучила магию хоркруксов, — ласково продолжил Риддл. — Если тебя убью я — твоя смерть будет такой же бессмысленной, как смерть Долиша, а мы этого не хотим.       Гермиона посмотрела на Гарри:       — Ты… настолько?‥ — жалость на лице смешалась со слезами, делая Гермиону одновременно привлекательной и раздражающей.       — Продолжим? — спросил Риддл, снова переключив ее внимание на себя. — Обещаешь не сходить с ума?       — Делай что хочешь, — выплюнула Гермиона.       — Одно и то же, — устало выдохнул Риддл. — Кому нужно твое разрешение?       На этот раз она закричала в реальности, но Гарри все равно не смог увидеть выражение ее лица — она сжалась, прижимая лицо к коленям. Он подошел вплотную, наклонился и схватил за руки, чтобы развернуть. Она вцепилась в него и прошептала: «Рон».       Он связал ей руки заклинанием и завел их за спину, а сам опустился на дрожащий от судорог живот. Впервые за эти дни ему была настолько хорошо понятна причина, по которой Риддлу нравилось чувствовать их собственным телом и смотреть в глаза. Ни напуганная Лорена, ни измотанный торгом за семью Бруствер не были такими живыми, как она. До сих пор ему странно было представлять ее и Рона вместе. У них были дети, за кружкой пива Рон даже мог намекнуть, какой богатой и интересной стала его жизнь с женой, но Гарри всегда считал ее другом, а не девушкой.       Грязные спутанные волосы прилипли к вспотевшему лицу, кровь на искусанных губах выступила неровными каплями, слезы придали глазам драгоценный блеск. Он провел палочкой над ее одеждой, разрезая ткань вместе с кожей, чтобы увидеть больше.       Неожиданно она замолчала и замерла.       — Продолжай, дорогой, — сказал Риддл. Его Круциатус больше не действовал на нее, и теперь она понимала все, что происходит.       Стеклянные глаза посмотрели на Гарри с ужасом, она дрожащим голосом попросила: «Не надо, Гарри».       Он почти не слышал ее за шумом собственного дыхания. Змея медленно поползла от шрама вниз.       «Ты ведь несерьезно», — подумал Гарри.       Метка обвилась вокруг члена.       «Похоже, что я шучу?» — спросил Риддл.       Он посмотрел на ровную линию крови на груди Гермионы, на ужас в ее глазах, и остатки сомнения сожрало прикосновение Метки. Ему хотелось увидеть, услышать и почувствовать намного больше. Иногда за щедрые чаевые лондонские девушки прощали ему пару пощечин или укусов, но, по сравнению с этими объедками, она была ужином из десяти смен блюд. Он мог сделать с ней что угодно — все, чего ему хотелось, а в конце, и эта мысль действовала сильнее жара Метки, он мог убить ее и снова испытать то самое чувство нечеловеческой легкости.       Она попыталась сбросить его с себя: «Ты не посмеешь!». Он приподнялся, чтобы разрезать остаток ткани. Капли крови пропитывали тонкую материю. Он наклонился и облизал царапину от живота до шеи. Из-за грязи и пота кровь напоминала по вкусу слезы. Он посмотрел на оголенный участок тела и представил, что еще мог получить от нее перед смертью.       «Ты сможешь сделать так, чтобы она дожила до конца?» — спросил Гарри.       «Судя по твоим мыслям, дорогой, это будет экзамен на должность лекаря, — ответил Риддл, — развлекайся».       Гарри схватил ее за шею и пересел так, чтобы ее ноги оказались разведены перед его животом. Магические веревки привязали ее стопы к полу, и последняя попытка отползти превратилась в неловкое движение бедрами. Даже оно возбуждало. Он убрал руку с шеи, поставил палочку у края царапины на животе и провел вниз, до пола. Крик напоминал эффект Круциатуса Риддла, Гарри зажмурился от удовольствия, наслаждаясь эхо.       Она попыталась свести ноги, но магия мешала ей оторвать их от пола. Он расстегнул ширинку, слушая непрекращающуюся мольбу: «Не надо, пожалуйста, остановись». Чем больше она говорила, чем чаще дышала, чем сильней напрягала ноги, тем быстрей билось сердце в его груди.       Когда он коснулся члена — змея переползла на его руку и забралась по ней вверх — к шее. Он слышал отголоски чужого удовольствия, но мог сосредоточиться на собственном. На теплой крови, которая быстро становилась липкой, на тепле сжавшегося тела. Она не хотела, чтобы он попал внутрь. Входить в нее было больно — почти так же больно, как от жара Метки, но недостаточно, чтобы он попытался использовать магию или начал угрожать ей.       Крик превратился в противный визг, как только он вставил член до конца. Ее попытки вырваться стали еще отчаянней, и он отменил заклинание Пут, чтобы лучше чувствовать их. Она сама двигалась навстречу, надеясь сбросить его с себя. Задыхалась, царапала плечи и грудь. Даже под Империусом она не смогла бы доставить ему больше удовольствия.       Он схватил ее за горло, не прекращая двигаться, и то, как она расслабилась, сосредоточив все усилия на его руке, напоминало о смерти, к которой он вел ее. Но ему было мало, и он позволил ей разжать пальцы, чтобы она почувствовала маленькую победу. У нее открылось второе дыхание — она оттолкнулась руками от пола и вложила в это столько сил, что ему пришлось использовать весь вес, чтобы удержаться. Он наклонился к ней, когда она сдалась, и прошептал:       — Не останавливайся, прошу.       Но она остановилась, пораженно глядя на него, с заплаканными глазами. Он с досадой прикусил губы, когда понял, что выдал ей слишком много. Нужен был новый повод. Теперь она не стала бы сопротивляться просто так. Нужно было что-то намного серьезней, что могло заставить ее предпринять новые попытки. Что свело бы ее с ума достаточно, чтобы она забыла его слова, но недостаточно, чтобы трахать ее стало противно.       Он заметил царапину на ее груди. Местами кровь уже остановилась, но там, где рана была глубже, она выступала крупными каплями. Гарри вспомнил пять трупов в одном из кабинетов Аврората, точные разрезы Риддла.       «Аккуратней, дорогой, надолго ее не хватит», — предупредил тот.       «Мне не нужно надолго, я помню, что делать в конце», — ответил Гарри.       Змея проползла по груди к правой руке.       — Ч-что ты собрался делать? — едва различимый шепот дрожал вместе с телом.       — Узнать тебя получше, — улыбнулся Гарри. Змея обернулась кольцами вокруг запястья, мягко направляя движение руки. Он вспомнил заклинание, осторожно использовал его, углубляя надрез до момента, когда почувствовал сопротивление кости.       Крик, полный ужаса, отвлек его, но давление змеи помогло сохранить концентрацию. Нужно было закончить то, что он начал, достаточно быстро, чтобы не испортить момент.       Под Диффиндо кожа, мышцы и кость расходились одинаково легко. Он добрался до живота, повторяя ровную линию первого надреза, а потом перехватил палочку зубами и аккуратно раздвинул ребра в стороны. Она кричала, и теперь он не только слышал — как, он видел — как. Крик рождался в покрытых случайными каплями крови светло-розовых легких. Она вела очень, очень здоровый образ жизни.       Задыхаясь от боли, она забыла их маленький разговор и снова попыталась вырваться. Он взял ее за горло одной рукой, вторую пропустил между ее спиной и глянцевым полом, чтобы добавить удовольствия изгибом поясницы. Она снова хватала его за руку, снова пыталась оттолкнуть ногами. Боль снова сделала ее приятной. Теперь он мог следить за тем, как она пытается вдохнуть со сдавленным горлом. Как надрывается ее сердце под лепестком легкого, как растекается по всему телу густая темная кровь.       Змея сдавила его собственное горло, сквозь шум в ушах он почувствовал мысль Риддла: «Не отпустишь ее сейчас — она умрет». Мысль не была приказом, а отпускать Гарри совсем не хотелось. Хотелось сжать сильнее, но перед этим он заставил себя нырнуть в память об их вечерах в палатке. О теплом чае, который она делала, о ее улыбке на свадьбе с Роном.       Разорванная грудь, кровь, легкие, сердце показались кошмаром. Он вспомнил, как она представилась в Хогвартс-Экспрессе: «Гермиона Грейнджер». Она была хорошим другом.       Когда держать ее за горло стало невыносимо, он усилил хватку и следил за последними ударами сердца со смесью желания и отвращения. Но как только сердце остановилось, на смену отвращению пришло то, ради чего он издевался над собственной памятью. Он не удержался от стона, позволяя удовольствию контролировать тело. Пальцы свободной руки скользнули по еще теплым легким к сердцу и сжали его — упругая ткань приятно поддавалась давлению.       Эйфория захлестнула его на несколько секунд. Он не мог ни о чем думать. Он чувствовал себя совершенно свободным. Смерть больше не могла добраться до него. Он больше не был человеком или волшебником — он был чем-то неизмеримо большим.       Метка наполняла каждый вдох приятной болью, но неподвижное тело, которое больше не сопротивлялось, казалось помехой оргазму.       «Помочь?» — в мыслях Риддла Гарри видел улыбку. Так ясно, словно они сидели в ярко освещенной комнате друг напротив друга за чашкой чая.       «Если хочешь», — ответил он. Ему не пришлось прикладывать ни малейшего усилия, чтобы передать эту мысль.       Руки Гермионы дрогнули. Глаза открылись. Гарри увидел впереди ноги Риддла и поднял взгляд.       — Испуганная или готовая на все? — спросил Риддл на парселтанге.       — Как тебе больше нравится, — ответил Гарри.       Гермиона под ним попыталась вырваться. Ее мышцы сжались вокруг его члена. Она была такой же, как при жизни. Боролась за то, что уже упустила. Он отбросил все мысли и сосредоточился на ощущениях. Ему хотелось закончить все именно так, в ней.       Напряжение ее тела усиливало удовольствие с каждым движением. Он знал, что теперь можно не торопиться, и нарочно оттягивал момент оргазма медленным темпом. Змея на шее больно прикусила его кожу. Он поднял взгляд на Риддла и увидел мрачную улыбку. Теперь, несмотря на медленный темп, не кончить было еще сложнее. Они смотрели друг на друга, когда Гарри понял, что проваливается за черту, где остановиться уже невозможно. Давление на шею стало болезненно сильным, он прижал тело Гермионы к себе, чувствуя, что не может вдохнуть. Но, несмотря на это, или благодаря этому, удовольствие было настолько сильным, что он упал на нее, не способный контролировать собственное тело, и зарычал. Метка вернулась на левую сторону шеи. Он отдышался, пытаясь вспомнить, не забыл ли что-то важное.       И вспомнил.       Душа раскололась, он не сомневался в том, что ощущения были нужными. Но он ничего не взял с собой. У него ничего не было. Кроме медальона Бруствера, который лежал во внутреннем кармане куртки. И он не сжимал медальон, он не думал о нем.       «Посмотри на меня», — сказал Риддл в их мыслях.       Гарри поднял взгляд, испытывая колоссальное чувство вины.       «Не замечаешь разницы?» — спросил Риддл, улыбаясь.       Его голос был настолько ясным, что неподвижные губы казались Гарри иллюзией. Голос был реальным. Не отголосок мысли, не намерение.       «Я не понимаю», — ответил Гарри.       Гермиона под ним замерла. Он вышел из нее, быстро застегнулся и встревоженно посмотрел на Риддла.       «Ты сожрал мою душу, дорогой, — сказал тот, — после такого я обязан был отомстить».       Они услышали судорожный выдох и обернулись на звук. Драко пожирал тело Гермионы жадным взглядом.       — О, теперь ты хочешь присоединиться? — усмехнулся Риддл.       Драко испуганно посмотрел на него.       — Мне несложно, мальчик, — усмешка стала шире. — Но я советую торопиться, пока она теплая.       Драко перевел взгляд на Гарри.       — Я не расскажу Астории, — ответил тот, вытирая руки о рубашку.       Драко медленно подошел к телу Гермионы и опустился на колени. Когда он расстегнул ширинку — Риддл вложил немного сил в заклинание, которое все еще держалось на трупе. Гермиона прогнулась навстречу Драко, помогая себе руками.       «Кто бы мог подумать», — сказал Риддл.       «Хорошо, что мы не убили его», — добавил Гарри.       Драко остановился, поморщился и вышел из Гермионы, а потом перевернул ее на живот. Залитые кровью внутренности упали на гладкий пол. Холодный свет зала выделил их яркими бликами. Драко схватил тело за волосы, притягивая ближе, и поставил на колени. Оно не сопротивлялось, послушное благодаря магии Риддла.       «Он умеет удивлять», — улыбнулся Риддл.       Гарри следил за неторопливыми движениями и расслабленной улыбкой на бесстрастном в последние дни лице.       «Ты сожрал мою душу?» — спросил он.       «Мне пришлось, дорогой, — ответил Риддл, — ты ведь ничего не взял с собой».       «Было некогда», — сказал Гарри, прокручивая в памяти бесконечный день от самого пробуждения в кабинете до этого момента в зале. Он мог думать связно только до того, как встретился с Риддлом, а дальше снежный ком событий унес из его головы остатки рассудительности.       Риддл улыбался воспоминаниям, подбрасывая собственные: беспомощный взгляд стоящего на четвереньках Гарри, сияющие от слез и боли глаза.       Драко перехватил тело за шею и прижал к полу, выгибаясь от удовольствия. Вывалившиеся легкие под их весом превратились в кашу. Драко отпустил труп, встал и застегнул брюки. Улыбка застыла на его лице.       — Спасибо, мой лорд, — устало прошептал он, направляясь к ряду кресел.       Риддл отменил заклинание, которое поддерживало труп, и обернулся. Его глазами Гарри видел застывшего с сигаретой в руке Чарли. Бледное лицо окаменело. Мальчишка явно пытался оставаться в сознании.       «Не хочешь?» — спросил Риддл.       «После нее? Не хочу портить момент», — ответил Гарри.       Недалеко от Чарли на полу лежал легилимент. За то время, пока Гарри был занят, мальчишка очнулся и теперь, свернувшись клубком, тихо плакал. Так, наверное, хотела спрятаться от боли Гермиона. Дрожащие ладони легилимента были плотно прижаты к ушам. Гарри пошел в его сторону, чтобы узнать, не оставил ли Драко после себя чего-то вкусного.       По дороге он наткнулся на легкий защитный купол, отмахнулся от магии и прошел насквозь. Кто бы ни был автором заклинания — он накладывал его небрежно. За тонкой пленкой до Гарри дошла истинная причина, по которой легилимент до сих пор зажимал уши. Вспомнилась фраза Риддла о том, что Френк и Дрейк заняты. Судя по звукам, они были заняты уже какое-то время. Гарри нашел их взглядом, чтобы убедиться, что Дрейк не умрет с минуты на минуту. Крики, стоны, громкие вздохи эхо перемешивало в один оглушительный рев, который мог произвести впечатление на гостя из Германии и молодого аврора. Дрейк лежал на обломках кресел среднего ряда, и с первого взгляда сложно было сказать, от чего он кричит громче — от Круциатуса Френка или от его члена, но в любом случае эти звуки даже отдаленно не напоминали томные стоны миссис Треверс.       Гарри дошел до легилимента и поддел ногой за плечо. Мальчишка испуганно вздрогнул, резко сел и уставился на Гарри заплаканными глазами.       — Не надо, пожалуйста, — попросил он.       — Я же ничего не делаю, — ответил Гарри.       — Отпустите, я… я ничего не скажу, я дам Обет, я… пожалуйста, — по щекам потекли слезы.       — Да чтоб тебя, — пробормотал Гарри. Забрать себе третьего из-под носа у остальных было бы совсем некрасиво.       Он вспомнил сложный план Дрейка и обернулся к Пожирателю, но отвлекать его при таких криках было даже хуже, чем испортить его план.       Риддл подошел к легилименту и встал справа от Гарри. Драко замер слева. Втроем они смотрели на залитое слезами, покрасневшее лицо и слушали жалобные всхлипы в перерывах между криками Дрейка.       — Как тебя зовут? — спросил Риддл.       Мальчишка вытер слезы кулаком, шмыгнул носом и посмотрел на него с надеждой:       — Рихтер.       — Ты закончил Дурмстранг? — спросил Риддл.       Рихтер затравленно посмотрел на Гарри и Драко, а потом ответил Риддлу: «Да».       Драко нервно выдохнул.       — Проклинаешь момент, когда обещал отдать его Дрейку? — спросил Гарри.       Мальчишка удивленно хлопнул глазами. На нем не было ни царапины. Даже припухшие от слез губы остались нетронуты.       — Чарли, подойди, — приказал Риддл.       Потухшая сигарета выпала из руки Чарли, он рывком поднялся с места и на деревянных ногах пошел в сторону легилимента.       «Дрейк расстроится, что все прошло без него», — подумал Гарри.       «Надо же, какой ты заботливый», — едко ответил Риддл.       Чарли остановился в паре шагов от сидящего на полу мальчишки, и Гарри впервые заметил, как они похожи. У обоих по лицу были рассыпаны веснушки. Кудрявые каштановые волосы Чарли коротко стриг, но небрежная прическа все равно напоминала рыжую копну легилимента. Даже выражения их лиц были похожи: затравленный взгляд, устремленный в пол, стиснутая челюсть, сведенные брови. Они могли быть одного возраста. Оба недавно закончили школу, оба недавно поступили на службу. Может, легилимент тоже курил тайком в туалете и прятал журналы магглов под стопками закрытых дел…       — Подойди ближе, — сказал Риддл, указывая палочкой на место перед собой.       Чарли отправился в путь вокруг легилимента так медленно, словно его отправили на другой конец страны. Он вздрагивал от особенно резких криков Дрейка и изо всех сил сжимал в правой руке пачку сигарет, которую Гарри отдал ему.       Легилимент смотрел на Риддла, не прекращая плакать. Теперь он не всхлипывал, просто сидел на коленях, и слезы катились по его щекам.       Гарри заглянул в их общие мысли — в ярко освещенную комнату быстро сменяющихся образов — и заметил еще одного наблюдателя. Рихтер не мог перестать читать мысли. Такие, как он, рождались так же редко, как метаморфы. У Германии мог появиться крайне опасный козырь, но мисс Рутцен ухитрилась бездарнейшим образом потратить его ради сомнительной выгоды.       — Я ничего не скажу, — прошептал легилимент. — Клянусь, я ничего не скажу.       — Знаю, — легко согласился Риддл. — Дело не в том, что ты скажешь. Дело в том, что мне не нравится, когда лезут в мою голову. Ничего личного.       Рихтер закрыл глаза и обреченно зарыдал. Чарли дошел до точки на полу, указанной Риддлом, и остановился напротив.       — Ты хорошо справился во время нашего визита в Министерство, — обратился к нему Риддл.       — Благодарю, мой лорд, — тихо ответил Чарли.       В криках Дрейка на фоне удовольствие уже перевешивало страдание.       — Чего ты боишься? — спросил Риддл.       — Смерти, — ответил Чарли не задумываясь.       — Давай сыграем в игру, — сказал Риддл. — Я обещаю, что не убью тебя сегодня, если мне понравится то, что ты сделаешь с ним, — он кивнул за спину Чарли, где продолжал заливаться слезами легилимент. — Один день — один человек.       Чарли посмотрел с той же надеждой, что недавно горела в глазах Гермионы:       — Благодарю, мой лорд.       — Ты убивал когда-нибудь? — спросил Риддл.       Чарли помотал головой, его челюсть дрожала.       — Пытал?       Еще одно резкое движение.       — Использовал Империус?       Еще одно.       Гарри вспомнил нетронутое лицо легилимента. Чарли был таким же нетронутым. С чистыми руками.       Слева донесся еще один судорожный выдох Драко.       — Мальчик, у тебя ведь есть при себе запасные палочки? — спросил Риддл, через его глаза Гарри видел доверчивый взгляд Чарли, приоткрытые от частого дыхания губы.       — Палочка Флер, мой лорд, — сказал Драко.       — Одолжи ее Чарли, — приказал Риддл.       Драко прошел мимо, чтобы вложить волшебную палочку в руку Чарли. Гарри почувствовал резкий запах пота и грязи. Они напоминали о том, что произошло с Гермионой. Потемневшая от запекшейся крови рубашка Драко была разрезана на груди. Чарли принял палочку дрожащей рукой. Контраст между ней и рукой Драко, залитой кровью, вызывал улыбку.       Пока Риддл разворачивал Чарли за плечи, Драко вернулся обратно и занял место слева от Гарри.       — Ты в порядке? — спросил тот, заметив сосредоточенный взгляд.       — В полном, мой лорд, — Драко встал спиной к легилименту рядом с Гарри. — Почему вы спросили?       — Не знал, что ты так привязался к Чарли, — сказал Гарри.       — Дело не в нем, мой лорд, — прошептал Драко. — Теперь я не так уверен, что соглашусь отдать Астории сына.       — О, понял всю прелесть отцовства? — усмехнулся Гарри.       Они услышали голос Риддла и замолчали. Два молодых волшебника захватили их внимание снова. Риддл встал за плечом Чарли, справа, с опущенной к полу Старшей Палочкой.       — Заклинание ты знаешь, — сказал он. — Можешь помочь себе воспоминаниями. Рихтеру это должно понравиться. Мне безразлично, как ты сделаешь это, Чарли, но он должен перекричать Дрейка.       Чарли, сосредоточенный и почти спокойный, снова окаменел. Крики Дрейка заглушали остальные звуки. Гарри подозревал, что Пожиратель наложил на себя заклинание перед тем, как спровоцировать Френки, и только поэтому до сих пор сохранил голос. В других обстоятельствах Гарри не отрываясь следил бы за ними, но поджавший губы от напряжения Чарли и обессиленный, сдавшийся Рихтер были вкуснее. Посмотреть, как меняется Чарли, можно было всего один раз. Слушать крики Дрейка теперь они были обречены надолго.       — К-круцио, — сказал Чарли так робко, что Гарри не удержался от тихого смешка.       Легилимент прекратил плакать, секунду или две молча смотрел на Чарли, а потом закричал, одновременно отползая назад. Ужас в его глазах никак не вязался со спокойным сосредоточенным Чарли с поджатыми губами.       Палочка опустилась. Рихтер вскочил на ноги и побежал. Сложно было понять, куда именно. Чарли обездвижил его и аккуратно уложил обратно на пол, подтянув на место магическими веревками.       — Почти, — прокомментировал Риддл. — Попробуй еще раз.       Чарли направил палочку на легилимента. Теперь лицо аврора было расслабленным, он погрузился в свои мысли. «Круцио» прозвучало обычным словом. Приветствием на иностранном языке, будничной фразой.       Дрейк изо всех сил умолял о чем-то Мерлина, но его крик утонул в звуках, которым Гарри не мог подобрать названия. Легилимент попытался разорвать себе горло — не иначе. Его крика хватило ненадолго, но он совершенно точно перекрывал крики Дрейка.       После оглушительной какофонии звуков наступила тишина. Гарри услышал обеспокоенный вопрос Френка:       — У вас там все нормально?       Ему стало смешно.       — Неплохо, — сказал Риддл. — Верни палочку Драко.       Чарли сам подошел к Малфою и аккуратно, двумя руками, отдал волшебную палочку.       — О ком ты думал? — спросил Драко.       — Я не могу сказать, — тихо ответил Чарли.       Драко кивнул, показывая, что понял ответ.       — Мальчик, дай ему свое запасное оружие, — сказал Риддл.       — Которое из них, мой лорд? — спросил Малфой.       Гарри с интересом наблюдал за ними. Можно было посмотреть в памяти Риддла, что именно носит при себе Драко, но ему не хотелось. Часть удовольствия от происходящего для него была в неожиданности.       — Нож, — ответил Риддл. — И я же просил избавиться от этой глупости, — его тон стал раздраженным.       — Простите, мой лорд, я не успел, — Драко приподнял правую брючину, вытащил короткий кинжал без украшений, с гладкой черной рукояткой, и передал Чарли.       — Не испытывай мое терпение, мальчик, — Риддл подошел к Драко вплотную, отодвинув в сторону Чарли.       Гарри чувствовал подозрительно сильную после всего, что происходило в зале, злость. Риддл был по-настоящему недоволен. Драко приподнял вторую брючину и вытащил маггловский пистолет. Гарри пораженно смотрел на него, не веря, что кичащийся чистокровностью Малфой мог по собственной воле прикоснуться к оружию магглов.       — Уничтожишь сам или мне помочь? — с угрозой спросил Риддл.       — Мой лорд, я… — заикнулся Драко.       Риддл схватил его за края рубашки и потянул к себе. Злость накаляла Метку на шее Гарри.       — Мальчик, ты в шаге от того, чтобы я плюнул на твою преданность, — прошипел Риддл. — Если ты ищешь эффективности, советую сесть за книги и найти подходящее заклинание. Никто из моих людей не будет использовать эту мерзость. Тебе понятно?       Злость Риддла была настолько сильной, что Гарри не сомневался — Драко сдастся. Но Малфой продолжил:       — Мой лорд, я хочу всего лишь…       — Я вижу, чего ты хочешь, мальчик, — рявкнул Риддл. — Сделай это с помощью магии. Если я еще раз увижу тебя с поделками магглов, все твои игрушки отправятся прямиком в Отдел Тайн.       Драко отвел взгляд. Риддл широко размахнулся — от пощечины можно было увернуться, но Драко молча вытерпел боль.       — Почему? — тихо прошептал Малфой.       — Ты не понимаешь? — задыхаясь от злости, прошептал в ответ Риддл.       — Их можно использовать, мой лорд, — ответил Драко. — Почему просто не использовать их?       — Используй, — Риддл развел руки в стороны. — Можешь использовать их. Мне плевать, что с ними будет. Но использовать то, что они изобрели, я не позволю. Я уничтожу их так называемую «цивилизацию», мальчик. И они будут собираться в стаи, чтобы подбирать объедки хищников в диких лесах.       Драко удивленно посмотрел на него:       — Вы хотите зайти настолько далеко, мой лорд? — прошептал он, пистолет в его руке рассыпался в пыль от заклинания, которого Гарри не помнил.       — Дальше, чем ты можешь представить, — улыбнулся Риддл. — Мне нужно добраться до Конфедерации, мальчик, и после этого… — он снова развел руки в стороны. — Мы останемся единственным порядком в хаосе, который наступит.       — Вы сумасшедший, — прохрипел легилимент.       Втроем они удивленно посмотрели на него.       — Чарли, почему он еще жив? — спросил Риддл.       Чарли, стиснув рукоять кинжала, медленно пошел к Рихтеру. Гарри отправился вслед за ним. Он вспомнил себя в доме престарелых магглов, которых Риддл убил сразу после возрождения. Сколько бесполезных, изматывающих сомнений эта смерть пробудила в нем. Когда Чарли добрался до замершего легилимента, Гарри взял его за руку, сжимавшую кинжал, и наклонился к уху:       — Помнишь, ты рассказывал мне, что поступил на Гриффиндор из-за того, что я учился там?       — Н-не думал, что вы помните, — ответил Чарли.       — Ты можешь убить его и жалеть об этом до конца собственной жизни, — прошептал Гарри. — Или ты можешь убить его и наслаждаться воспоминаниями еще несколько дней. Тебе решать.       — Как вы… как… — Чарли пытался задать вопрос, который сам по себе был ответом, поэтому не мог подобрать слов.       — Ты не лишаешь его жизни, — прошептал Гарри, — ты забираешь его жизнь себе.       Чарли вздрогнул.       «Неплохо», — сказал Риддл.       Гарри толкнул аврора в спину. Легилимент, парализованный страхом, пытался закрыться от Чарли одной рукой, но преодолеть это сопротивление было под силу даже человеку, который не проходил тренировок Френки. Чарли легко отвел руку в сторону, дотянулся кинжалом до горла и провел по нему от края до края так быстро, будто боялся передумать. Гарри не нужно было заглядывать в его голову, чтобы убедиться в том, что до последнего момента аврор сомневался. Сомнения исчезли, только когда пути назад уже не было. Вот почему Риддл забрал палочку. С палочкой Чарли смог бы залечить рану. Без нее он мог только смотреть за тем, как захлебывается кровью его рыжеволосая копия. Зажимая горло рукой, мальчик медленно умирал, а Чарли выпустил из рук кинжал и стоял на четвереньках над ним, наблюдая. Его спина дрожала, он сам задыхался.       Рихтер замер. Чарли медленно протянул руку к его лицу и провел по нему пальцами. Коснулся кончиками залитой кровью шеи и облизал их.       — Поздравляю, в твоем распоряжении двадцать четыре часа, — сказал Риддл.       Он не стал говорить, насколько ему понравились дрожащие пальцы в багровой крови.       — Спасибо, мой лорд, — прошептал Чарли над трупом. У Гарри не было ни малейшего сомнения в том, за что именно он благодарен.       — Ты останешься в Министерстве, — сказал Риддл. — Завтра.       Чарли вскочил на ноги, чуть не запутавшись ногами в одежде трупа.       — Пожалуйста, — с жаром попросил он. — Он… он будет там.       — Драко, расскажи мальчику о хороших манерах, — сказал Риддл, поправляя рубашку Малфоя.       — Как прикажете, мой лорд, — ответил Драко.       Чарли уставился в пол. Гарри подошел к нему и похлопал по плечу:       — Не все сразу. Мистер Праудфут не умрет так же быстро, как рыжее недоразумение, Чарли, я обещаю.       Мальчишка кивнул:       — Спасибо, мой лорд. Передайте ему, что я позабочусь о его внучке.       Гарри засмеялся:       — Обязательно.