Осколки

      В следующий миг они были в комнате с камином. Гарри почувствовал заклинания Риддла, которые проверили его, как и всех остальных, с ног до головы.       Это был дом.       Во всяком случае, подобие дома.       Заклинания, убедившись, что Гарри это Гарри, открыли выход из кабинета.       — Моя работа теперь есть проводить вас ближайшую комнату отдыхать, — объявила Кэрроу, протягивая руку Липпсу.       Гарри заметил, как сильно она волнуется, по тому, как много ошибок она совершала. Обычно ей удавалось говорить намного лучше.       — Вам необходимо отправиться на первый этаж, — добавила волшебница, обращаясь к Драко и Гарри.       — Спасибо, Патриша, — сказал он ей на прощанье. Кэрроу вместе с Липпсом, который висел у нее на плече, быстро скрылись в коридоре.       — Я могу узнать, что происходит, мой лорд? — тихо спросил Драко.       Гарри вытолкнул его из кабинета, в котором в любой момент могли оказаться другие волшебники, протащил по коридору Аврората к кабинету, который когда-то называл своим, открыл дверь, выпроводил временно занявшего помещение новичка-стажера и закрыл дверь на пару защитных заклинаний.       — Мы не идем на первый этаж? — с почти суеверным ужасом в голосе спросил Драко.       За последний час Гарри успел отвыкнуть от того, что у голоса Малфоя есть интонации.       — Идем, просто чуть позже, — сказал он. — Есть разговор.       — Обязательно говорить вслух? — спросил Драко.       Гарри достал кинжал и занес над запястьем:       — Вчера ты неплохо глотал, — сказал он, делая надрез. — Проглоти это так же хорошо, и мы станем лучшими друзьями.       Хоркрукс жадно набросился на кровь. В последний раз понадобилось несколько секунд на то, чтобы восстановить мысленную связь. Теперь хватило мгновенья. Гарри закрыл глаза, помогая себе сосредоточиться, и медленно прокрутил в памяти знакомство со Смертью.       Он знал, что необязательно самому вспомнить все детали — достаточно было показать нужный момент Драко.       После оставалось курить, сидя за старым рабочим столом и перебирая чужие бумаги, где ровным почерком выводили докладную записку для Френки с перечислением убитых во время последних операций.       — Думаешь, он мог сделать это нарочно? — спросил Драко через пару минут.       — Скорее всего, — пожал плечами Гарри. — Я надеялся, что у меня будет больше времени на этот разговор. Но времени нет совсем. Поэтому придется спрашивать без прелюдии: ты со мной? Или я сделаю это один?       — Не знаю, с кем ты меня перепутал, — ответил Драко, облизывая губы. — Я с тобой.       Гарри улыбнулся.       — Кстати, раз уж мы здесь. Познакомься, это мой кабинет, — он обвел рукой тесное пространство, в котором провел последние два года.       — Многое объясняет, — сказал Драко. — Теперь мы идем на первый этаж?       — Нет, — Гарри покачал головой. — Мне нужно выяснить, для чего мы идем на первый этаж, до того, как мы там окажемся. Сядь и помоги.       Драко подошел к стулу для посетителя, на котором новый обладатель роскошного кабинета оставил две стопки помеченных грифом секретности папок.       — Что это? — спросил Драко.       — Посмотри, — пожал плечами Гарри. У него были дела поважнее. После Берлина мысли разбегались муравьями от каждого глотка информации.       Почему пришла именно Патриша, а не Френки?       Где теперь младший Липпс?       Кого именно убил Чарли Доу-Праудфут в кабинете Риддла, перед тем как Драко привел туда Фридриха?       Где Праудфут-старший и почему до сих пор от него не было никаких новостей, хотя прошли почти сутки с момента, когда его жена и внучка оказались в руках Темного Лорда?       Как чувствует себя Дрейк?       Мысль зацепилась за Дрейка. Кроме обычной злости внимание Гарри привлекли обрывочные идеи Риддла. Они вспыхивали и затихали так быстро, что Гарри не мог составить полную картину. Все, что он понял, ситуация была связана с бывшим Пожирателем.       У Дрейка все-таки получилось стать первым, хотя бы в этом. Сколько раз Гарри слышал, что Пожиратели Смерти не бывают бывшими. И вот один из них стал на глазах у Гарри. Из-за нелепой, жалкой, почти детской попытки превзойти Темного Лорда в темной магии.       — Кто здесь работает? — донеслось из реальности.       Гарри открыл глаза. Драко держал в руках папку, дело было открыто на середине.       — Видел его первый раз в жизни, — ответил Гарри. — Можешь выйти и спросить сам. Уверен, что это важно?       — Это может быть обычная ошибка, — ответил Драко, подцепил кончиками пальцев колдографию, прикрепленную к делу, развернул и положил на заваленный бумагами стол, прямо перед Гарри.       На колдографии улыбалась, прижимая крупное яйцо к груди, молодая Рамона Лонг. Гарри узнал ее по наглому смелому выражению лица и заплетенным в мелкие косы светлым волосам. Она махала колдографу и чуть не подпрыгивала от восторга.       — Ее должны были держать отдельно от Ордена, — прокомментировал Драко. — В деле пометка о том, что она размещена с ними в приемниках Аврората.       — Не хватает мест? — предположил Гарри, хотя беспокойство Малфоя уже передалось ему через перстень.       — Или ума? — продолжил Драко.       — Ты ведь не ведешь к тому, что всех захваченных нами членов Ордена, кроме Чарли Уизли, держат в одном месте и там же разместили Рамону? — спросил Гарри.       — Диггори, двое Уизли, полувеликан и уборщик, — перечислил Драко. — И еще Рамона Лонг.       Гарри вспомнил, с каким ужасом смотрел на него аврор, когда увидел, кто заходит в кабинет.       Ужас был настолько привычным, что Гарри отмахнулся от него, увлеченный более важной заботой. Решить ситуацию с Асторией и перейти к делам первого этажа.       Похоже, дела первого этажа начинались здесь.       — Найди кого-нибудь из дежурных, а лучше — Френка. Спроси, какого хера творится, а потом посадите их в разные клетки в разных приемниках, — решил Гарри.       На все не хватало рук.       Розье, Дрейк… Мерлин знает, кто еще…       Он все еще не мог быть до конца уверен ни в ком, кроме тех, кого можно было сосчитать на пальцах одной руки.       Им нужно было время. Разобраться с предателями внутри. Компенсировать ущерб, который те успели нанести. Вроде этой стопки папок, на которую никто не обратил внимание.       Френки должен был заняться орденцами. Но Френки планировал Берлин, а потом зализывал раны после пытки. Хорошо, если у главы Аврората осталась пара часов на сон за несколько дней. Нет ничего удивительного в том, что Френки начал полагаться на других даже в важных вещах. Важных вещей было слишком много. Они собирались в снежный ком, который стремительно рос с каждым днем.       Но у Темного лорда был план. Вечером, после того как закончится безумие подготовки к собранию Конфедерации, можно будет целиком посвятить себя выполнению этого плана.       Выиграть себе все время мира. Навести порядок не только в Лондоне, но и за его пределами.       Последний аргумент перед советом нерешительных трусов, которых уже сейчас нужно было спасать от самих себя.       Красивый ритуал. Гарри потянулся к Метке, чтобы увидеть детали, но Риддл закрыл эту часть памяти в ту же секунду.       «Сосредоточься», — приказал знакомый голос.       Мысли вернулись к Дрейку.       Риддл стоял перед дрожащим от боли телом, заставляя себя не использовать последнее заклинание. Потому что во время последней пытки Дрейк произнес важное:       — Убьешь меня — потеряешь МАКУСА навсегда.       Каким бы жалким ни был Дрейк — лгать грубо и нагло он почти не умел. Нужно было залезть в его голову. Предвкушая путешествие вдоль груды мусора чужих фантазий, Риддл тяжело вздохнул, прежде чем спросить:       — Выкладывай сам. Что у тебя есть на МАКУСА?       — Обойдешься, сволочь, — счастливо улыбнулся Дрейк.       — Я выверну тебя наизнанку, дурачок, — Риддл не показывал злость. Она плохо работала на Дрейка, давала ложную надежду на то, что тот контролирует собеседника.       — Мистер Стоунбридж ждет меня на продолжение переговоров, — улыбка Дрейка напоминала Риддлу улыбку Беллатрисы. — Вменяемым, — добавил предатель.       Может, стоило трахнуть его, и безумие пошло бы в другом направлении? С Лестрейнджами получилось неплохо. Особенно с ней.       — Мистер Стоунбридж видел тебя один раз, — сказал Риддл, продолжая прикидывать возможную выгоду.       — Это была любовь с первого взгляда, — усмехнулся Дрейк.       Нет, управлять им было слишком сложно. Он слишком хотел быть особенным. Пришлось бы следить за каждым словом ради одного посредственного волшебника.       Мальчик правильно сказал про него. Хорошо, что предательство раскрылось сразу. Через месяц или год… Он успел бы нанести куда больше вреда.       — Я согласен дать тебе возможность выговориться, Дрейк. Один раз. Предложи МАКУСА, назови цену. Если она окажется выгодной — обещаю подумать, — сказал Риддл.       Времени не хватало даже на то, чтобы насладиться последствиями пытки.       Отчасти из-за того, что вместе с остатками пережитой боли на лице Дрейка светилось удовольствие.       — Видишь?! — воскликнул тот. — Не всего можно добиться пытками…       Риддл не стал озвучивать очевидное — напоминать о десяти минутах в агонии, когда Дрейк обещал сделать все что угодно столько раз, что можно было заставить его сожрать последнюю руку.       — Мы с ним переговорили с глазу на глаз, — с охотой продолжил Дрейк, избавляя Риддла от необходимости лезть в чужие воспоминания и искать нужный момент.       — Во время операции по освобождению заложников.       — Да-да, — согласился Дрейк. — Когда твой мальчик на побегушках отправил меня разбираться с Розье и Ноттами. Я пришел как раз к побегу волчонка. Он улепетывал так, что сверкали пяточки.       Речь Дрейка то и дело перебивал нервный смех. Риддл терпеливо ждал. Если МАКУСА обойдется ему в один разговор с предателем — пускай. У него, в конце концов, оставался «мальчик на побегушках».       — Что ты сказал американцам? — спросил Риддл, когда пауза Дрейка стала совсем театральной.       — Сказал, что твои Пожиратели невменяемы, — улыбнулся тот. — Сказал, что ты невменяем. Сказал, что могу позаботиться о том, чтобы все пошло гладко. Он не из смелых, знаешь. Дориан Стоунбридж. Тот еще трус. Орал мне с десяти шагов — боялся подобраться дальше. А знаешь, почему? Знаешь?! Потому что твой «Избранный» напугал его до заикания. Палочки повыхватывал, грозился сломать их… Так нравится держать на поводке бешеных собак? — на Дрейка накатывала истерика, с которой он больше не справлялся, но это было на руку. В настолько нестабильном состоянии врать было гораздо сложнее, чем в спокойном. Проверять его легилименцией стало намного легче.       — Дориан Стоунбридж — не единственный аврор МАКУСА, готовый предать Президента, — заметил Риддл.       — Конечно, — согласился Дрейк. — Конечно, они бы все предали своего магглоеба, но их запугали историями про ужасного тирана на острове. Так уж вышло, что мне удается располагать к себе людей, — перекошенная ухмылка добавляла Дрейку безумия. — Мы с этим Дорианом поговорили по душам. И он сказал, что готов прийти, чтобы сдать Его Президеншество, но только мне. Мне, ясно? А не твоим собачкам. Потому что меня он не боится. Потому что со мной можно разговаривать на языке цивилизованных людей.       «Ты ведь действительно веришь, что это преимущество», — подумал Риддл, тщательно пряча мысль за нейтральным выражением лица.       — Когда? — спросил Риддл.       — В три часа, — ответил Дрейк. — В три, недалеко от деревни, где мы были. Там есть паб. Они ночевали там, пока ждали нас, по очереди. Там тихо. Нет лишних ушей. Хозяйка наливает тем, кто заплатит. Орденцам и нашим — без разницы.       — Ты пойдешь туда в три с Гарри, Драко, Патришей и Чарли, — сказал Риддл.       — Ни за что! — возмутился Дрейк. — Они все испортят. Ты хоть видел, во что они превратились? Любой нормальный человек…       — Не волнуйся так — сердце может не выдержать, — сказал Риддл.       Дрейк осекся.       — Они будут соответствовать ожиданиям нормальных людей, — продолжил Риддл. — От тебя нужно только быть там и светить красивым располагающим лицом.       Дрейк не смог уловить иронию.       — Если все получится — ты дашь мне еще один шанс? — спросил он.       — Хорошо, — согласился Риддл.       Он не имел этого в виду.       Ему нужен был Президент-магглоеб и американские авроры, пережившие последствия Первого Удара. До остального ему не было дела.       Но Дрейк не смог бы понять этого даже при других обстоятельствах.       В его голове до сих пор были «нормальные люди», на которых он тщетно равнялся.       Тем приятней будет показать ему, как именно Риддл относится к ним. В конце. Во время вечернего ритуала или, если понадобится ждать чуть дольше, после беседы с представителями «дружественных» стран.       Гарри открыл глаза и увидел Драко, который стоял со скрещенными на груди руками у входа в кабинет и терпеливо ждал.       — Значит, снова он, — усмехнулся Малфой.       — Тебе ведь хотелось проводить с ним больше времени, — поддел Гарри.       — Я закончил с размещением пленных членов Ордена, — съехал с темы Драко. — Теперь они в разных приемниках. Рамону сторожит Снежинка. Говорит, что приятнее жрать старые носки.       — Кто? Рамона? Или Снежинка? — спросил Гарри.       Драко улыбнулся.       — Отправь сову жене, — вспомнил Гарри.       — Уже отправил.       — Там ведь не было написано, что я собираюсь убить ее? — уточнил Гарри.       — Нет, я написал, что хочу попросить прощения за ужасный поступок, — ответил Драко.       — А ты хочешь? — удивился Гарри.       — Еще бы. Хочу увидеть выражение ее лица, когда она услышит, почему у тебя на пальце фамильный перстень, — сказал Драко.       — О! Точно, она ведь еще не знает, как героически МакМиллан принял свою смерть, — вспомнил Гарри.       Им нужно было идти на первый этаж. К Дрейку, который пребывал в полной уверенности, что ему дадут второй шанс.       — Надо привести себя в порядок, — сказал Драко.       — Я в порядке, — ответил Гарри.       — Он хочет, чтобы мы произвели хорошее впечатление на нормальных людей, — напомнил Драко.       Гарри подошел к крошечному зеркалу, которое висело на стене в его кабинете. Обычно оно было завешано колдографиями волшебников из последних дел. Чтобы Гарри не прозевал преступника, пока будет напиваться в пабе после работы.       Но для нового хозяина кабинета важнее было сохранять опрятный вид, поэтому зеркало блестело чистотой. В отличие от Гарри, на лице, на волосах, на одежде которого застыли следы крови.       Он постарался использовать бытовые заклинания как можно аккуратнее, но все равно срезал угол воротника новой мантии.       — Да пошло оно! — сорвалось с языка.       Мантия упала на пол. Он закатал рукава рубашки, сбросил галстук, проверил кинжал. Убедился, что нигде не осталось пятен крови, и пошел к выходу.       Драко смотрел в противоположную от зеркала сторону с видом человека, который изо всех сил смотрит в противоположную сторону.       — Я сам знаю, — огрызнулся Гарри. — У меня есть дела поважнее.       — Чем произвести нужное впечатление? — не удержался Драко, за что получил оплеуху.       Они шли по оживленному этажу. Среди снующих туда-сюда сотрудников Гарри заметил Чейна.       — Живой? — удивился Гарри.       Чейн подмигнул ему:       — В моем возрасте умирать уже поздно.       — Всем бы твой оптимизм, — отозвался Гарри.       Небольшое недопонимание между ними еще предстояло решить, но веселый тон аврора был хорошим знаком.       Возле кабинета главы Аврората выстроилась небольшая очередь. Гарри узнал в собравшихся волшебниках германских авроров.       — Чего вы ждете? — спросил он у крайнего.       — Аудиенции? — ответил вопросом волшебник. — Хотим приниматься на работу.       — Удачи, — Гарри похлопал аврора по плечу и пошел дальше.       — Сэр! — крикнул вслед волшебник.       — Что еще? — спросил Гарри.       — Спасибо!       — За что?       — За то, что освобо… за то, что спасти мою родину! — крик волшебника подхватили остальные в очереди.       Гарри отмахнулся и пошел дальше по коридору под одобрительные крики освобожденных авроров.       — Приятно чувствовать себя героем? — спросил Драко возле лифтов.       — Уже и забыл, насколько, — мрачно ответил Гарри. — Они понятия не имеют, что я сделал. И что хотел сделать. Еще не дай Мерлин попаду в какую-нибудь газету.       Словно по волшебству из открывшейся кабинки лифта навстречу пошла Рита Скитер. Заметив Гарри, она тут же нырнула обратно и вжалась в стену, подзывая его рукой. Прытко Пишущее Перо и пергамент оказались перед ней спустя мгновение.       — Прошу вас, проходите! Я не отниму у вас много времени, сэр! — сказала она.       Почтительный тон и красивый вырез строгого костюма заманили Гарри в лифт. Драко успел скользнуть следом, а после дверь захлопнулась.       — Я буквально на пару слов, мистер Поттер, — нежным голосом проворковала Скитер.       — Министр знает о нашем разговоре? — спросил Драко.       Она прикусила губу и отвела взгляд.       — Вы ведь не хотите лишиться работы на пике карьеры? — спросил Драко.       — Уверяю, мистер Малфой, у меня самые невинные намерения, — сказала Скитер, поправив краешком пальца очки. Выразительные глаза игриво блеснули.       Ей было лет шестьдесят или семьдесят, но Гарри поймал себя на мысли, что это к лучшему.       — Спрашивай, — сказал он с улыбкой.       — Вот это настрой! — она с предвкушением облизала губы. — Видите ли, мистер Малфой, у нас с мистером Поттером сразу завязались как бы это сказать… особые отношения. Не так ли, сэр? — она подмигнула Гарри, который шагнул в ее сторону, оперся ладонями о боковые стенки и наклонился к мастерски загримированному лицу журналистки.       — Спрашивай, — повторил он.       Она заинтересованно выгнула бровь:       — Помните, как мы с вами впервые провели интервью, мистер Поттер?       — Помню, — улыбнулся он. — Вас сложно забыть, мисс Скитер.       Он представил, какой она будет на коленях с заплаканным лицом. Возмущенной, обиженной? Или такой же хитрой и наглой? Если хитрой и наглой — как далеко можно будет зайти?       — Вы мне льстите, мистер Поттер, — хлопнула глазами Скитер. — Это правда, что вы провели операцию по освобождению Берлина?       — Да, — ответил Гарри.       Скитер могла вытащить это из любого аврора на третьем этаже. Их операция перестала быть секретной после того, как они вернулись. О ней знало слишком много участников.       — Берлин действительно разрушен? — спросила Скитер.       Гарри заметил, как жадно она изучает его лицо. Раньше, когда он был подростком, и даже когда работал в Аврорате, ему было непонятно, как она понимает, о чем он думает, и как ухитряется бить по живому. Она не была легилиментом, просто хорошо умела читать человеческие лица.       Он улыбнулся:       — Нет, его легко можно будет восстановить. Скорее заброшен.       — Ходят слухи, что вы использовали дракона, — она вновь подняла бровь.       — Кто их распускает? — он поднял собственную.       — Мистер Поттер, здесь я задаю вопросы, — широко улыбнулась Скитер.       — Это вы так считаете, мисс Скитер, — ответил он.       Лифт остановился. Гарри вышел на знакомый этаж и постарался выбросить журналистку, которая так и осталась в кабинке, из головы как можно скорее.       — О! С возвращением, сэр! — воскликнул знакомый голос. Гарри обернулся и увидел мистера Фигга с подносом, на левой части которого лежала гора свитков, а на правой стоял чайный сервиз и вазочка с печеньем.       — Вы к Министру? — спросил Гарри.       — Вы угадали, — улыбнулся Фигг.       — Я иду туда же, давайте отнесу, — Гарри протянул руки за подносом, но Фигг ловко увернулся.       — Не стоит утруждать себя, сэр, мне совсем не сложно, — добавил управляющий.       Печенье с шоколадной крошкой выглядело вкуснее зажатой в угол Скитер. Гарри в последний раз ел утром. Обжираться в присутствии гостей Риддла ему не хотелось. Стащить печенье из вазочки Фигга было единственным шансом поесть до вечера.       — Да ладно вам, мистер Фигг, мы ведь с вами уже столько пережили. Мне можно доверить печенье, — сказал Гарри.       Поднять тему печенья первым было его ошибкой. Глаза Фигга, в которых до сих пор была лишь настороженность, вспыхнули праведным гневом. Печенье он тащил не иначе как лично Риддлу.       — Попросите Марию принести вторую вазу, — вмешался Драко.       Мария Нотт выглядывала из приоткрытой двери.       — Точно! — обрадовался мистер Фигг. — Мэри, девочка, принеси еще одну вазу, будь добра! Для этих голодных героев, — он просверлил Гарри взглядом из серии «мы еще встретимся», обошел по дуге и засеменил к кабинету Риддла.       Мария Нотт вышла из кабинета управляющего со вторым подносом, на котором стояла пара чашек с чаем и две вазы печенья.       — Извините, буду держать бутерброды для таких случаев, — сказала она, когда Гарри набросился на сладкое.       — Шпасибо, — ответил он, чувствуя себя Роном.       — У вас бледный вид, — заметила Мария. — Я могу принести лечебное зелье. Полезно после потери крови.       — Ты жолото, — ответил Гарри.       — Подержите, пожалуйста, — Мария передала поднос Драко, который не прикоснулся к еде, и скрылась в кабинете.       — Фто? — спросил у Малфоя Гарри. — У меня кавдая секунда на фету.       — Я ничего не говорил, — ответил Драко.       — Хватает твоих мыслей, — сказал Гарри, когда проглотил последнее печенье и смахнул рукой остатки шоколада и крошки с губ.       — Выпейте, — Мария протянула Гарри флакон, но Драко перехватил его, откупорил двумя пальцами, удерживая поднос второй рукой, и сделал глоток.       — Совсем обалдел? — нахмурился Гарри. — Она не похожа на самоубийцу.       — Мистер Малфой прав, — тут же сказала Мария. — Ваша жизнь важнее моего настроения. Я работаю первый день.       Драко передал пузырек с остатками зелья Гарри и залпом выпил свою кружку чая.       Через пару глотков Гарри понял, почему. У зелья был чудовищный привкус лишних ингредиентов.       — Сама готовила? — спросил он у Марии.       — Муж, — ответила она.       — Попробуй сварить следующее сама, — предложил Гарри, допивая чай, который все равно не мог перебить мерзкий привкус солодки.       — Тео хотел, чтобы я больше отдыхала из-за ребенка, — сказала она. — Теперь это уже не важно.       — Прости, — сказал Гарри, не вкладывая особого смысла в извинение. Оно было формальным.       — Я переживу, — ответила Мария.       — Спасибо за печенье, зелье и чай, — сказал Гарри вместо прощанья. Они с Драко пошли дальше по коридору.       «Что у них за отношения с мужем? Ты вроде говорил, они любят друг друга по-настоящему», — спросил Гарри, закуривая.       Навстречу пробежал мистер Фигг с пустым подносом и подчеркнуто вежливо кивнул Гарри.       Это было началом войны. Гарри решил, что выяснит, где находится склад печенья, и устроит революцию.       «Я говорил, что он привязан к ней и что это может стать проблемой», — ответил Драко.       «Она выглядела убитой с утра», — сказал Гарри.       «Она была в отчаянии. Убитой она выглядела на их свадьбе», — уточнил Драко.       Они подошли к двери в кабинет Министра.       «Если там Дрейк — держи себя в руках», — подумал Гарри.       «Разумеется», — ответил Драко.       «Я не тебе», — отмахнулся Гарри, поворачивая ручку.       Она приятно обожгла очередным слоем защитных заклинаний. Если бы кто-то из германских авроров решил ворваться сюда или даже в кабинет управляющего, где находились драгоценные залежи печенья, им пришлось бы отрезать себе руки, чтобы пройти дальше.       «Дом, милый дом», — подумал Гарри.       — … все усилия, чтобы сгладить, так сказать, некоторое несогласие… — говорил Слагхорн, когда Гарри прошел в кабинет.       Риддл расслабленно сидел за столом, подбрасывая в руке металлическую коробку, которая умела уничтожать магию. Он поймал взгляд Гарри, кивнул направо, указывая на угол стола.       Драко молча прошел к камину. Из-под стола Риддла вылез Пушок и заинтересованно обнюхал сначала Гарри, а потом Малфоя.       — О, Гарри! Не думал, что мы встретимся так скоро! — воскликнул Слагхорн, пытаясь вжаться в кресло одним боком, чтобы оказаться чуть дальше от Гарри.       — Для меня это такая же неожиданность, профессор, — ответил тот.       — Объясните вашим коллегам то, что мы обсудили, — сказал Риддл, выдвинул верхний ящик и бросил туда металлическую коробку. На столе осталась стопка чистых свитков, перо, чернильница и Старшая Палочка.       — Разумеется, мой лорд, разумеется, — заверил Слагхорн и стал выкарабкиваться из кресла.       Гарри подал ему руку.       Слагхорн посмотрел на нее как на ядовитую змею, но под взглядами Риддла, Драко и самого Гарри вынужден был принять. Помочь ему подняться из кресла оказалось сложнее, чем убить двадцать волшебников в Министерстве Берлина.       Когда он ушел и прикрыл за собой дверь, Риддл достал из второго ящика пачку сигарет, вытащил одну и закурил от того же щелчка, которому научил Гарри.       — Я надеюсь, что его хотя бы хватит надолго, — сказал Риддл закрытой двери. — Будет обидно, если после всего он умрет от одышки, пока будет раздавать указания другим профессорам.       — Некого отправить в Хогвартс? — догадался Гарри.       — Думал попробовать с миссис Нотт, но она никого не знает там, как и Кэрроу. Пиппа слишком часто приходит с пустыми руками. Слишком самонадеянна, — Риддл рассуждал вслух.       Гарри не перебивал его, потому что видел в чужой памяти следующую встречу через десять минут. Дрейк под конвоем, мисс Кэрроу и Чарли Доу.       Часы показывали без четверти два. Оставалось совсем немного до встречи с Дорианом в некоем пабе с непонятной ведьмой. Гарри пожалел, что не захватил больше печенья из запасов Марии.       — Вы могли бы отправить Флер, мой лорд, — предложил Драко.       Это был просто предлог, чтобы начать разговор, и они все это знали.       — Ты очень удачно потерял по дороге веритасерум, мальчик, — ответил Риддл. — Не переживай, я достану тебе новый. До тех пор миссис Уизли останется в Министерстве. Сейчас она помогает Френку с оформлением новобранцев. Похоже, через пару дней к нам переберется половина Берлина.       — Понимаю, мой лорд, — ответил Драко. — Просто она лучше, чем ничего.       — Ты женился под этим же лозунгом, — напомнил Гарри. — Вышло из этого что-то хорошее?       Драко со смесью надежды и раздражения подумал о Скорпиусе.       — Пока Чарли будет с вами, я оставлю с мальчиком Марию, — сказал Риддл. — Она присмотрит за ним в Министерстве.       — Благодарю, мой лорд, — сказал Драко. — Я думал нанять кого-то, но пока не было времени.       — Пустяки, — Риддл встал из-за стола, обошел его и присел на край кресла. — Теперь объясни мне, на что ты рассчитывал, когда пригласил Гарри в бункер?       Драко отвернулся и нервно перехватил галстук.       — Ты прекрасно понимал, как важно было тебе, ему и особенно мне сохранить самообладание. Ты прекрасно понимал, к чему приведет твоя выходка, мальчик. Сядь, — он указал сигаретой на кресло.       Драко медленно подошел к месту, где совсем недавно, казалось, сидел МакМиллан. Ничто не напоминало о его смерти. В кабинете Министра был идеальный порядок.       — Сядь, — тон Риддла стал ледяным.       Драко сел в кресло, старательно отворачиваясь от Риддла, пряча взгляд, наблюдая за ботинками Гарри.       — Доигрался? — усмехнулся тот.       — Ты стоишь только потому, что у меня нет второго кресла, дорогой, — ответил Риддл.       Метка обвилась вокруг горла, змеиные кольца начали сжиматься. Гарри выронил сигарету, попытался взять змею под контроль, но она не слушала его. Он закашлялся. Перед глазами мелькали искры. Сначала мелкие — их Гарри давно не боялся. Они были его друзьями еще с квиддича. Но потом накатила темнота. Он вспомнил когти Смерти. Ледяное дыхание. В попытках снять змею с горла он упал на колени, упираясь одной рукой в пол, другой раздирая себе горло ногтями.       Все закончилось в одно мгновенье. Риддл смотрел на него сверху вниз, стоя в паре шагов от головы.       — Доигрался? — спросил он.       — Про-простите, мой лорд, — улыбнулся Гарри.       — Вставай и помоги, — ответил Риддл.       Метка схватила Гарри за правую руку. Она лучше понимала, чего хочет Риддл, чем сам Гарри, которому оставалось только выполнить приказ. Когда он встал — Драко смотрел с вызовом, послушно сидя в кресле.       — Как ты говорил, мальчик? — издевался Риддл, сидя на краю стола напротив Драко. — Ты боишься сорваться? Ты позвал Гарри, потому что боялся сорваться, если убьешь их один. Считай, что я делаю это, потому что боюсь сорваться.       Драко растерянно посмотрел на него.       — Через пару минут придет мистер Селвин, — объяснил Риддл. — Знаешь, как сложно думать, когда чешутся руки?       Драко подался вперед:       — Делайте все, что хотите, мой лорд.       — Так странно, — Риддл поддел его подбородок палочкой. — Ты говоришь эти нелепые фразы не так, как остальные. Я в любом случае сделаю то, что хочу.       — Я знаю, мой лорд, — Драко опустил взгляд в пол.       Гарри подошел к креслу и присел на подлокотник. Отсюда удобнее было схватить Драко за волосы и оттянуть к спинке, задирая голову. Малфой тихо зашипел от боли, но не попытался вырваться.       — Чтобы было чем занять голову, мальчик, — объяснил Риддл, накладывая Круциатус.       Драко вцепился в подлокотники руками и стиснул зубы. Боль была сильной, но он уже привык к сильной боли. Чтобы по-настоящему выбить у него почву из-под ног, нужно было что-то совсем резкое или новое. Они не хотели выбивать почву. Им просто нужно свежее воспоминание для размышлений, пока Дрейк будет болтать о поступках нормальных людей.       Когда Круциатус прекратил действие, Драко рухнул на руки Гарри.       — Ну-ну, не плачь, — прошептал тот и погладил Малфоя по голове.       «Убью», — удержать мысль Драко не смог.       Риддл тихо засмеялся.       — Очередь придется занимать, — ответил Гарри вслух.       Драко отвернулся, прикрывая мысли окклюменцией, но еле сдерживаемое желание оттолкнуть и ответить хотя бы ударом в челюсть все равно было слишком ярким.       — Подумать только, что тебя так сильно задевает жалость, — сказал Гарри.       Очередная сигарета вместе с печеньем, которое осталось после Слагхорна, отвлекли от возможного будущего. Уязвимое место Драко открывало столько интересных развлечений, что Гарри чуть не захлебнулся слюной.       Драко протер лицо рукавом мантии, встал из кресла и ушел к камину.       — Почему ты все время стоишь там? — спросил Гарри.       — Здесь теплее, — тихо ответил Драко, поправляя мантию.       — Замерз? — усмехнулся Гарри.       Взглядом Драко можно было растопить еще один камин. Гарри уже забыл, как ярко Малфой умеет злиться, если задеть его за живое.       — Где ты потерял мантию? — ледяной тон Риддла привел в чувство.       Темный Лорд стоял у полки с книгами и небольшим баром, который остался со времен Бруствера.       — Случайно срезал воротник, — сказал Гарри.       — Ты ведь понимаешь, что мистер Стоунбридж считает тебя невменяемым? — вкрадчиво спросил Риддл.       По привычке Гарри проверил, где находится Метка, но та спокойно спала на шее, свернувшись клубком.       — Я могу вести себя вменяемо, мой лорд, — ответил Гарри.       Риддл достал с полки книгу и положил на стол. Знакомая обложка уколола сердце неприятными воспоминаниями.       — «Десять подвигов Мальчика-который-выжил», — озвучил название Риддл. — Скитер превзошла себя. Ты знаешь, что тираж вдвое переплюнул копание в грязном белье старика?       — Мой лорд, я ничего ей не… — пробормотал Гарри, вспоминая лифт. Неужели, он зря слил ей пару очевидных бесполезных фактов?       — Знаешь, какого подвига не хватает, дорогой? — спросил Риддл.       — К-какого? — заныло горло, Метка пошевелилась, перекладывая кольца поудобнее, но он все равно дернулся и схватил ее, опасаясь, что снова окажется на коленях.       — Вменяемости, дорогой, — ответил Риддл, раскрыл книгу на середине и указал пальцем на колдографию Гарри. Дело было то ли в Лондоне, то ли в каком-то другом крупном городе. Все они в итоге были на одно лицо. Гарри перерезал очередную ленточку. Фотограф Скитер сумел запечатлеть крупным планом недельную небритость, синяки под глазами и покрасневшие от ежедневных попоек глаза.       — Был плохой год, — сказал Гарри.       Риддл захлопнул книгу.       — Дорогой, отнесись к этой встрече так же серьезно, как подошел к Берлину. А лучше — еще серьезнее, — ледяные пальцы легли на затылок и шею. — Мне пришлось многим пожертвовать ради нее. Мы можем, совершенно случайно, из-за амбиций одного труса, получить МАКУСА. И все их так называемое сопротивление развалится за одну ночь.       Красные глаза смотрели в воспоминания Гарри. В те, которые он гнал прочь, чтобы сосредоточиться. Глаза перебирали их в таком порядке, что единственным отрезвляющим кусочком реальности стали ледяные пальцы на шее.       — Хотите, чтобы я еще раз разыграл Мальчика-с-десятью-подвигами? — спросил Гарри, вспомнив книгу.       — Именно, — кивнул Риддл. — Ты его напугал, и он почти сорвался.       — Может, лучше передать это Мальчику-который-скрывался-двадцать-лет? — Гарри кивнул в сторону Драко.       — Фантастическая идея, — жестко усмехнулся Риддл. — Посмотри на него.       Гарри выполнил приказ и получил еще одним взглядом по лицу. Драко закрылся окклюменцией, но спрятаться злость окончательно у него не выходило.       — Ты серьезно? — спросил Гарри. — Тебя так задело?       Драко отвернулся, тяжело вздохнул и спросил:       — Не приходит в голову, почему все так быстро закончилось?       Гарри прокрутил в голове события последних минут. Короткую, совсем короткую пытку, и вспышку злости, которая последовала за ней.       Если бы не Дрейк с его гениальным планом, сейчас Драко все еще валялся бы на полу недалеко от камина.       — А я-то обрадовался, что ты из-за меня так переживаешь, — усмехнулся Гарри.       — Соберись, — Риддл ударил его по щеке.       — Мой лорд, вы абсолютно уве… — начал Драко.       — Абсолютно, — отрезал Риддл.       К счастью, за последние дни Драко научился понимать, когда не следовало продолжать уговоры даже ради пытки. Он резко отвернулся, как будто его тоже ударили по щеке, и замолчал.       — Все прошло лучше, чем могло, в Берлине, — добавил Риддл после долгой паузы. — Но это не означает, что я забыл ваш маленький бункер. И о твоих переговорах, дорогой, я тоже не забуду. Решать, будет миссис Малфой жить или нет, должен был не ты.       Гарри открыл рот, чтобы объяснить, каким был расклад, но осекся и отвел взгляд. Действительно, он не имел права решать. Он мог попросить у Темного Лорда, но не решать в одиночку. Ему стало слишком страшно — вот и все, а пытаться оправдать страх перед Риддлом было все равно что объяснять Фридриху Липпсу, что такое быть Пожирателем Смерти.       — Подведем небольшой итог, — продолжил Риддл, игнорируя деликатный стук в дверь. — Вы ухитрились выполнить операцию, которую Френки с Чейном наперебой называли самоубийственной, но вместо награды, на которую могли бы рассчитывать после такого, получите только отсрочку до вечера. Браво. Нужен талант, чтобы так мастерски втоптать в грязь собственные успехи.       Гарри прикусил губу от досады. Ему нечего было ответить, а даже если бы было — он все равно промолчал бы.       Деликатный стук в дверь повторился.       — Войдите! — крикнул Риддл и пошел к своему месту за столом.       Через узкую щель приоткрытой двери в кабинет просунулась голова Чарли:       — Мой лорд, можно войти? — спросил он, тщательно осматривая помещение.       Гарри, парализованный недавней выволочкой, молча наблюдал за тем, как странно ведет себя мистер Доу. Даже после пытки накануне он выглядел сносно. Переспрашивать было не в его духе.       — Мне негде было оставить Скорпиуса, — Чарли виновато прикусил губы и поморщился. — Мы можем войти? — он осмотрелся еще раз.       Навстречу ему из-под кресла вылез и побежал Пушок. Судя по счастливому мотанию хвостом и частому дыханию, Пушок по-своему пережидал небольшое развлечение Риддла и теперь рассчитывал на гостей как на спасение от продолжения криков. Он даже подпрыгнул и поставил ноги на косяк, нетерпеливо перебирая одной лапой.       Риддл устало провел ладонью по лицу и после долгой паузы ответил:       — Да, проходите. Раз нет другого выхода. В кабинете мистера Фигга никого не было?       Чарли прошел первым и потянул Скорпиуса, который сосредоточенно ловил сползающего с плеча ужа единственной свободной рукой. Пушок заметил змею, жалобно заскулил и спрятался обратно под кресло, но Скорпиус не обратил на это никакого внимания. Он почти машинально поприветствовал Риддла, кивнул отцу и пошел к окну, на ходу заставляя ужа занять место под свитером.       — Никого не было, мой лорд, — торопливо ответил Чарли, когда закрыл дверь и убедился, что ребенок стоит на месте. — Я встретил у лифта Марию, она сказала что-то про призрака.       — Про кого? — спросил вместо Риддла Гарри.       — Про призрака, мой лорд, — повторил Чарли, обращаясь к новому собеседнику. — Я сам не понял. Она сказала, на третьем этаже призрак испортил пустые бланки в паре кабинетов, и ее вызвали помочь. Я торопился, — он посмотрел на время, где было без двух минут два часа. — Боялся, что опоздаю.       Риддл задумчиво смотрел на циферблат, но в его голове мелькали строчки из выброшенных в мусор записок. Их было две, на обеих новые сотрудники жаловались на некоего призрака, который помешал им вовремя сдать отчет. Риддла насмешила нелепость выдуманной причины, разбираться с призраком на этаже авроров он не стал и теперь… почти жалел.       В дверь постучал Френки. Его уверенные ритмичные дроби сложно было перепутать и повторить.       — Чарли, открой дверь, — попросил Риддл.       В ожидании, пока все соберутся, Гарри плюхнулся в кресло напротив. В вазочке, которая стояла на краю стола Министра, оставались драгоценные крошки печенья. Он сгреб вазочку и уже собирался высыпать крошки в рот, когда увидел растрепанного Френка, которого подталкивала в спину Кэрроу.       — Мой лорд, срочно, — выдавил запыхавшийся Френки, прижимая руку в груди. Как быстро он бежал — можно было только догадываться, учитывая, что за все время службы Гарри не видел, как аврор задыхается от бега.       — Призрак? — предположил Риддл.       — Какой призрак? — растерялся и тут же нахмурился Френки.       — Пока неважно, рассказывай, что у тебя, — приказал Риддл.       Патриша втащила Френки в кабинет и повелительным жестом веером заставила Гарри встать из кресла, после чего усадила туда своего подопечного.       — Совы, мой лорд, — ответил Френки и снова попытался умереть от одышки.       Риддл выдвинул один из ящиков, достал флакон и бросил Пожирателю. Поймать флакон его реакции хватило, а вот откупорить крышку пришлось Патрише, которая помогла Френку выпить зелье и начала обмахивать его веером.       — Благодарю, мой лорд, — пробормотал тот. — Значит, совы… Да, это срочно. Два надежных паренька вернулись со смены минут десять назад, сразу пришли ко мне. Совы… как бы вам объяснить, подохли.       — Все? — уточнил Риддл.       Злость, которую почувствовал Гарри, быстро приглушила окклюменция.       — Кто-то, может, остался, — выкашлял Френки. — Пока сложно сказать, сколько выжило. Я сам с утра ничего не получал. Как была партия после сна — и все, пусто. Думал, все улеглось на время. Уже бывало. Надо было проверить.       — Ты бы ничего не смог сделать, — сказал Риддл. — Кто-нибудь из вас, — он посмотрел на Гарри, а потом — на Патришу, — разбирается в ядах магглов?       — Маленечко, — ответила Патриша. Гарри решил, что лично займется ее английским, если они переживут ближайшие дни.       — Меньше, чем «маленечко», мой лорд, — добавил он вслух.       Риддл мог заглянуть к нему в голову, но не стал — он торопился принять решение.       — Я разбираюсь, мой лорд, — подал голос Драко.       — Невинное хобби? — не удержался от вопроса Гарри.       — Нужно было чем-то занять голову, пока дежурил на этаже, — зачем-то серьезно ответил Драко. — Вас интересует конкретный яд, мой лорд?       — Меня интересует, могут ли магглы вытравить всех сов на Острове, не рискуя вытравить самих себя? — спросил Риддл.       — Теоретически, да, мой лорд, — ответил Драко. — Полагаю, раньше они не использовали яд, поскольку…       — Я знаю, почему они не использовали яд раньше, — перебил его Риддл. — Они хотят попробовать еще раз. И теперь у них почти не осталось консультантов-магов.       — Почему вы так считаете, мой лорд? — спросил Френки. К нему уже вернулись здоровый цвет лица, ровное дыхание и способность произносить длинные фразы.       — Они думают, что лишили меня единственного источника связи. Причина может быть только одна — подготовка к очередной атаке, — ответил Риддл. — Возвращайся на этаж, разберись там с призраком, из-за которого я присматриваю за ребенком, — он кивнул на Скорпиуса, — после этого я хочу досье на всех авроров, способных создать телесного Патронуса.       — Понял, мой лорд, — кивнул Френки. — Чейн с ребятами спустились за Дрейком, должны быть с минуты на минуту.       Перед тем как выйти из кабинета, он обернулся к Гарри и напоследок бросил:       — Поздравляю с Берлином.       Гарри ответил средним пальцем и получил в ответ одобрительную усмешку.       — Мой лорд, мне пробовать связаться с мисс Альба? — спросила Патриша.       — Пусть действуют сами, — ответил Риддл. — Если у магглов есть яд против оборотней — обрадую Фенрира, когда приползет.       — Мои опасения, что Альба есть ценный союзник, мой лорд, — деликатно заметила Патриша.       — Если она ценный союзник, милая, она справится сама, — сказал Риддл. — Сосредоточься на операции.       — Вся подготовка завершена, мой лорд, — Патриша вновь исполнила фирменный глубокий поклон, который вызывал у Гарри смесь восторга и хохота, прорывающегося наружу. Он не позволял хохоту вырваться, потому что видел, как важно для нее повторять жест. Она бы не простила его никогда, и это могло сильно усложнить их отношения.       Чейн распахнул дверь без стука. Гарри занял место на краю стола Риддла, и поэтому увидел всю сцену от начала до конца.       Одновременно с ним Драко и Чарли направили палочки на вход. Скорпиус замер с вырывающимся ужом в руках. Патриша прикрыла грудь веером. Риддл поправил стопку пустых пергаментов.       Чейн почти ввалился в кабинет. На его обычно спокойном, порой — сосредоточенном лице теперь отражался гнев. За частым дыханием и стиснутой челюстью должна была стоять сильная история. Вывести из себя Чейна не смогла даже наглость Гарри перед Берлином.       — Как, блядь, хотите, последний раз, — заявил Чейн, после чего в кабинете воцарилась гробовая тишина. Даже тихий скулеж Пушка под креслом прекратился на время.       Вслед за Чейном в комнату пара авроров толкнула Дрейка. Первым делом Гарри обратил внимание на вторую руку, которая казалась целой и настоящей. Затем перевел взгляд на шею и грудь, где не хватало пары цацок, но заметить это смог бы только тот, кто видел, как их снимали. Лицо мистера Селвина заметно посвежело и похорошело. Он улыбался, демонстрируя белоснежные зубы, и первым делом оттолкнул в сторону Чейна.       — Я не опоздал? — спросил он у Риддла.       Ни Гарри, ни Драко, ни Чарли не убрали палочки. Патриша так и осталась с выставленным перед грудью веером.       Авроры в коридоре, которые толкнули Дрейка в кабинет, многозначительно кивнули Гарри и прикрыли дверь.       — Что он сделал? — спросил Риддл у Чейна, игнорируя существование Дрейка.       — При всем уважении, мой лорд, повторять это я не намерен, там досталось почти всем присутствующим, — ответил аврор, окидывая взглядом тех, кто был в кабинете.       — Он только говорил? — уточнил Риддл.       — Чабса он пнул под зад, — сказал Чейн.       — Нечего было распускать руки! — рявкнул Дрейк, обращаясь к Чейну.       — Я могу быть свободен, мой лорд? — сквозь стиснутые зубы спросил аврор. — Мне надо напиться.       — За мой счет, — кивнул Риддл. — И налей чего-нибудь Чабсу.       — Спасибо, мой лорд, — Чейн явно был растерян.       Гарри воспользовался временной передышкой, чтобы высыпать в рот заветные крошки, пока Чейн выходил из кабинета.       — Теперь только свои? — пошло усмехнулся Дрейк.       — Почти, — в ответ улыбнулся Риддл.       Дрейк огляделся, наткнулся взглядом на Скорпиуса с ужом, помахал рукой и многозначительно кивнул Риддлу.       — Я не о мальчике, — сказал тот, встал из кресла и медленно пошел к окну.       Дрейку хватило ума уйти с дороги.       В ответ на его резкое движение из-под кресла раздался угрожающий рык Пушка.       — Дай посмотреть, — попросил Риддл, протягивая руку за ужом, который безостановочно пытался удрать от Скорпиуса.       — Он заболел, да? — спросил мальчик, укладывая ужа в протянутую руку.       Риддл забрал змею и пошел обратно:       — Вряд ли он заболел. Утром с ним все было в порядке.       — Мы с тетей Нотт покормили его лягушкой, — поделился Скорпиус, увязавшись за Риддлом к столу. — Он ее съел и заснул. А потом, когда приходила мама…       — Когда приходил кто? — вмешался Драко.       — Мама приходила, — повторил Скорпиус. — Ой, не надо было ей приходить?       Драко бросил быстрый взгляд на Дрейка и ответил сыну:       — Поговорим потом, хорошо?       — Не стесняйтесь меня! — воскликнул Дрейк. — Малыш, твои папа и мама сейчас переживают непро…       Он прервался на половине фразы, потому что не смог разомкнуть губы. Гарри не сомневался, что заклинание сформулировал Риддл, но к палочке он не притрагивался, полностью погруженный в наблюдение за змеей.       — Оставишь мне его до вечера, хорошо? — спросил Риддл у Скорпиуса.       — Да, конечно, — закивал тот. — Хотите, я сам найду тетю Нотт? Тут же совсем рядом, — он посмотрел на отца, на Гарри, на Патришу, явно понимая неуместность своего присутствия в кабинете.       — У нас завелся призрак, так что лучше побудь здесь, пока Мария не придет за тобой сама, — ответил Риддл.       Он открыл нижний ящик и убрал туда ужа.       — Сиди тихо, — парселтанг ненадолго заставил замереть даже Дрейка.       Гарри попытался выяснить в памяти Темного Лорда, что происходит, но окклюменция блокировала не только чувства.       — Не надо, дорогой, — так вежливо, что по спине Гарри пробежали мурашки, попросил Риддл.       Гарри спрыгнул с края стола и забрался обратно в кресло напротив.       — Мистер Селвин, пусть вас не обманывают ни ваша одежда, ни то, что я позволю вам присутствовать на переговорах с мистером Стоунбриджем, — сказал Риддл.       Дрейк выразительно промолчал.       — За ваш рот будет отвечать мисс Кэрроу, — он указал ладонью на Патришу. — Одно неверное слово — и она наложит простое заклинание молчания. Два неверных слова — и вас ждет Империус. Три неверных слова — и у нее есть полное право убить вас на месте.       Дрейк исподлобья посмотрел на Патришу — та убрала за спину сложенный веер и слегка поклонилась в ответ. Гарри усмехнулся. Ее привычка обретала новые грани в его глазах.       — Вести переговоры будет Гарри, — продолжил Риддл. — Он выяснит условия, на которые согласен мистер Стоунбридж и его люди. Он сам оценит, насколько они будут выгодны мне, и сам примет решение. Откроете рот во время торга — Патриша убьет вас в том же лесу после переговоров.       — Могу обещать, что больно не будет, — ответила Кэрроу и склонилась в еще одном поклоне. Как Гарри успел разобрать за время знакомства с ней — чуть более формальном.       Дрейк выставил перед ней средний палец, но она проигнорировала его жест.       — Чарли, Драко, Патриша, если мистер Стоунбридж будет задавать вам вопросы — отвечайте на них правильно, — Риддл криво усмехнулся. — Не забывайте, что он хочет присоединиться к нам. Больше того, он хочет помочь своим коллегам присоединиться к нам. Ему просто… немного страшно. Постарайтесь развеять его опасения. Будет нужно — выпейте с ним. Если он предложит прогуляться по Лондону — идите. Все, что не выходит за пределы страны, меня устроит.       Пока остальные обдумывали то, что Риддл сказал вслух, Гарри услышал:       «Обещай ему все, что ему понравится, дорогой. Если он хочет денег — пообещай деньги. Хочет свободу — гарантируй свободу».       «Я думаю, он предложит Непреложный Обет», — ответил Гарри.       «Твой? Или мой? Твой покажется ему бесполезным. Просить меня он не решится. Нет, до этого не дойдет», — возразил Риддл.       «Если дойдет», — настоял Гарри.       Риддл выдвинул ящик и достал ужа, который свернулся кольцами у него на ладони, и задумчиво смотрел несколько секунд.       «Постарайся сделать все, чтобы не дошло. Если он поставит ультиматум — используй Империус. На твоем теле уже есть одна клятва, вторая может все испортить», — он положил ужа на стол. Змейка заползла на стопку чистых пергаментов, снова свернулась кольцами и внимательно уставилась на Дрейка.       — Теперь я досчитаю до трех, мистер Селвин, и вы чудесным образом вернете себе способность говорить, но то, насколько достойно вы распорядитесь полученным даром, будет решать мисс Кэрроу, — сказал Риддл.       — Благодарю, мой лорд, — тихо, с подобострастием, которого Гарри раньше не замечал, ответил Дрейк.       — Начало неплохое, — прокомментировал Риддл. — Дорогой, времени мало, так что используйте мой камин. Место ты знаешь.       — Я пойду первым, дальше — Дрейк, потом — Драко, Чарли и Патриша. Буду ждать вас на той стороне, — Гарри поочередно посмотрел на каждого участника операции, напоследок встретился взглядом с Риддлом, убедился, что дополнительной информации для него не будет, и пошел к камину.