Под протекцией огня

Артур Кёркленд, более известный как воплощение Англии, почувствовал волнение магического фона, как только оказался в Косом Переулке, но люди не были успуганными или встревоженными, скорее — наоборот. Он купил «Ежедневный Пророк» и взбешенно скомкал газету, когда на передовице обнаружился Россия. Когда успокоился, приобрел ещё один. Конечно, ужас во взгляде России несколько смирил Артура с мыслью об этом досадном происшествии, но не достаточно, чтобы позволить тому и дальше разгуливать по улицам магического Лондона. Энергетический след пульсировал и искрил, так что найти Россию было не сложно. Артур схватил того за лацканы пиджака, когда они наконец пересеклись в одном из переулков. Артур был невероятно рассержен. Об этом явно свидетельствовали сведённые вместе кустистые светлые брови. Его зелёные глаза метали молнии. — Насколько альтернативно нужно мыслить, чтобы расценить «проваливай к чертям» как предложение остаться на чашку чая? Иван нервно улыбнулся. Даже скажи он правду, Артур воспринял бы это в штыки, а то и вовсе посчитал бы жалкими оправданиями. — Я не специально, — сказал Иван, чувствуя себя ужасно гадко. Появление Дамблдора оказалось как нельзя кстати — Артур тут же отстранился. Впрочем, это не помешало ему продолжить сверлить Ивана раздражённым взглядом. — Артур, — тепло попривествовал Дамблдор, словно они были давними знакомыми, а после добавил с сожалением: — Боюсь, наш гость не сможет покинуть Англию до тех пор, пока не будут выполнены все условия контракта. Артур шумно втянул воздух, а после процедил сквозь зубы, глядя Ивану в глаза: — Какое несчастье. Конечно, никакого контракта они не заключали. Альбус Дамблдор так искусно лгал воплощению своей родины, что Иван не смог не восхититься. Обычно, людям не хватало силы воли для подобного. — Я готов содействовать в исполнении условий контракта, если это ускорит отбытие нашего гостя, — чуть ли не скрепя зубами произнёс Артур. — Боюсь, это не возможно, — с неподдельным огорчение ответил ему Дамблдор. — Подобное дело требует высшего уровня конфиденциальности, если вы понимаете о чём я. Артур вспыхнул за долю секунды, шея и скулы его пошли красными пятнами. — Как жаль, — процедил он, и поспешил откланяться. Иван озадаченно провожал взглядом узкую спину в клетчатом пиджаке, пока не потерял Артура из виду. Мало верилось в то, что тот так легко сдался. Впрочем, возможно была причина, по которой Артур поступил подобным образом. В глазах Альбуса Дамблдора плясали смешинки. — Не думаю, что его удовлетворил ваш ответ, — осторожно начал Иван. — Артур бывает… Вряд ли стоило называть Англию «упёртым ослом» в беседе с одним из могущественных волшебников Лондона, так что он предпочёл не заканчивать предложение. — Упрямым? Излишне настойчивым? Мне известно об этом непонаслышке. — Дамблдор улыбнулся. — Но сейчас он не станет вмешиваться, уверенный, что мы с вами связаны Непреложным обетом. Иван не представлял себе, что такое этот Непреложный обет и как он действует, но, судя по реакции Артура, его нарушение могло закончится довольно плачевно для обеих сторон. Любопытство снедало Ивана. Впрочем это могло подождать. Должно было подождать. В Хогвартсе была довольно обширная библиотека и он предпочёл бы сам найти ответ, а не выглядеть последним невежей задавая элементарные вопросы. К тому же, у них были дела. Они находились в Косом Переулке не без причины. Следовало приобрести волшебную палочку, раз уж Иван собирался учиться магии, а не подавлять её, и по мнению Альбуса Дамблдора, помочь им в этом мог только некий Гаррик Олливандер. *** — Давно не виделись, дорогой друг. — Альбус, какими судьбами? — всплеснул руками волшебник, и принялся трясти его руку в необычайно крепком для его возраста рукопожатии. Иван даже боялся предположить, сколько тому было лет. — Нам нужно приобрести волшебную палочку для этого необычайного молодого человека, — с улыбкой сказал Дамблдор. — Такого же необычайного, как и тот, с которым ты имел знакомство шестьдесят лет назад. — О, — протянул Олливандер и удостоил Ивана внимательным взглядом, — рад иметь с вами знакомство. — Здравствуйте, — прочистив горло, поздоровался наконец Иван. Внимание к своей персоне, да ещё и подобная восторженность во взгляде вызывала смущение, совершенно не типичное для тысячелетнего существа. — Ходят слухи, будто бы волшебники не хотят делиться с магическими существами знаниями об изготовлении волшебных палочек, но это совершенно не соответствует действительности, — зачастил Олливандер, разглядывая Ивана. — Всё дело в том, что наша магия настолько разнится, что палочки, изготовленные для волшебников, просто не справляются с магией, что в них поступает, стоит ею воспользоваться волшебному существу. Палочки для волшебных существ требуют ювелирной работы и их изготовление… с этим бывают некоторыми трудности. И министерство магии не одобряет их способ изготовления. Олливандер бросил короткий взгляд в сторону Дамблдора, словно пытаясь найти поддержку. — Видите ли в чём дело… — Олливандер замялся, явно не зная какие слова подобрать. — Для изготовления сердцевины потребуется ваша кровь. Иван сцепил зубы. Никто в здравом уме не стал бы подобным образом разбазаривать собственную кровь, это опасно. Для воплощения страны — опасно вдвойне. — Олливандер даст вам Непреложный обет, — прошелестел Дамблдор, пытаясь успокоить встревоженного Ивана. — Эти чары нерушимы, а нарушение данного слова приводит к гибели. Ваша кровь не сможет быть больше нигде использована, а все излишки будут уничтожены. Происходящее останется в пределах этих стен. Иван обдумывал услышанное и с каждой секундой мрачнел всё сильнее. Ему нужен был внутренний контроль. Внешний больше не был эффективен. Он не мог позволить себе вечно зависеть от дощечки с несколькими нацарапанными рунами, как бы этого не желал. Магия проявляла себя всё агрессивнее, выбросы становились сильнее и происходили всё чаще. И Гилберт… Когда-нибудь обереги перестанут справляться со своей задачей, и он всё равно вернётся. Стоило сделать всё на своих условиях. — Хорошо. Сколько крови вам потребуется? *** В Хогвартс они вернулись спустя три часа. Олливандер заверил их, что займётся изготовлением палочки немедленно, и за ней можно будет вернуться через четыре полных дня. Крови потребовалось не много, но Иван ощущал себя так, словно его осушили досуха. Вероятно, дело было вовсе не в крови. В магии. В таком большом количестве он не расходовал её больше полувека. Иван почувствовал на себе взгляд, когда коснулся ручки двери, что вела в его комнату. Удивительно, но захотелось нервно стряхнуть его. Он обернулся, и встретился взглядом с парой льдисто-голубых старческих глаз. — Вы так и не спросили, что я такое. — Верно, — задумчиво произнёс Дамблдор и оглядел Ивана из-под очков половинок. — Мне было пять, когда состоялась наша первая встреча с Артуром. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что подобным вам дано чувствовать, кем предстоит стать и чего сможет достичь человек. Сказать по правде, Артур смотрел на меня со смесью восторга и какого-то болезненного разочарования. Думаю, все дело было в моем облике. В то время я был довольно болезненным ребенком, и многие предрекали моим родителям мою скорую смерть. Иван выдавил из себя кривую улыбку. Они действительно могли ощутить, что определённый человек сыграет важную роль в их судьбе, но никогда не знали наверняка — каким образом. Предпочитали не вмешиваться, чтобы после горько об этом не пожалеть. Заранее даже воплощения стран не могли определить, станет ли человек добродетелем, способным открыть перед ними новые горизонты, или деспотом, что приблизит их крах. — Позже мне нужно будет связаться с Артуром. Как я смогу это сделать? — Напишите ему письмо. Завтра я покажу вам, как его отправить. — Спасибо, — сказал Иван, хотя слово не выражало и толики той благодарности, что он испытывал к этому человеку. Среди людей нередко можно было встретить альтруистов, но то, что делал Альбус Дамблдор было за гранью понимания. Дамблдор кивнул, принимая благодарность. — Завтра я буду ждать вас с письмом. А сейчас нам обоим следует отдохнуть, день выдался невероятно насыщенным. — Конечно. Доброй ночи, директор. — Доброй ночи. Глаза закрывались сами собой, но Иван нашёл в себе силы набросать короткую записку на куске пергамента. Его записная книжка была исписана вдоль и поперёк, а паста в шариковой ручке давно закончились, так что пришлось вспоминать, каково это — писать пером. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке придётся старательно сцеживать лишние чернила о край стеклянной склянки, чтобы ненароком не оставить кляксу на письме, адресованому Англии. Один наш общий приятель, которого мы считали погибшим, совсем скоро устроит горячее шоу в Берлине. Ты наверняка захочешь присутствовать. Записку Иван подписал с совершенно дурашливой улыбкой. Dead Morose. Артур будет в восторге.