Под моей кожей

Гермиона не могла дышать, ее горло сжалось, когда она смотрела, как Беллатрикс Лестрейндж, теперь Блэк, входит в Большой зал. У нее вырвался вздох, который потонул в море бормотания и шепота, пробежавших по четырем факультетским столам. Она сделала несколько резких вдохов, пытаясь установить какую-то форму контроля над своим телом, но она не могла отвести глаз от Профессора. «Нет, нет, нет». — Краем уха она услышала, как Невилл пробормотал, поймав руку Джинни, тянущуюся к нему через стол. Бывшая Пожирательница Смерти была одета в черные брюки, серую рубашку на пуговицах и черный приталенный пиджак. Совсем другой вид, в отличие от ее обычных юбок и корсетов. Ее каблуки были самой громкой частью ее появления, звук их стука по каменному полу эхом разносился по большому залу. Она казалась миниатюрной, когда пробиралась к свободному месту рядом с Хагридом, без помощи палочки отодвинув большой деревянный стул, прежде чем сесть за стол. Гермиона была загипнотизирована, внезапно осознав, что в комнате больше никого нет, кроме нее. Она дышала через нос, широко раскрыв глаза, когда смотрела на Беллатрикс, болезненно осознавая, как сильно бьется ее сердце. Ее волосы все еще были растрепаны и непослушны, лицо бледное и изможденное, скулы высокие и гордые. Ее глаза, казалось, были прикованы к спине МакГонагалл, как будто она пыталась присутствовать и не обращать внимания на гул шока и замешательства среди студентов, однако ее пальцы беспокойно постукивали по массивному дубовому столу под ними. «Успокойтесь, пожалуйста. Успокойтесь». — Огрызнулась профессор МакГонагалл. — «Позвольте мне также напомнить всем первокурсникам, что вход в лес строго запрещен, если только вы не находитесь под наблюдением преподавателя». Спустившись с пьедестала, она направилась к столу Гриффиндора. Подойдя к троице, МакГонагалл остановилась, слегка наклонившись, чтобы поприветствовать их, поджав губы. «Сегодня вечером в моем кабинете, мистер Лонгботтом. Ровно в шесть часов». — Он сглотнул, кивая. — «Мисс Грейнджер, я буду ждать Вас в семь». — Бросив последний взгляд поверх очков на них обоих, она исчезла в толпе расходящихся студентов и скрылась из виду. «Черт». — Джинни выдохнула полушепотом. — «Я имею в виду, у меня нет слов. Вы оба в порядке? Глупый вопрос, я знаю, но… черт». «Я… я…» — Невилл запнулся, уходя в себя. Гермиона потянулась через стол и сжала его руку. Джинни положила свою поверх их рук. «Как ты думаешь, что скажет Макгонагалл? Ты действительно считаешь, что она рада, что Лестрейндж здесь?» — Сказала Джинни. «Блэк». «Что?» — Спросила младшая Уизли, встретившись взглядом с Гермионой. «Она Блэк. Ее фамилия…» «Не имеет значения, как ее зовут, Гермиона!» — Прокричал Невилл сквозь стиснутые зубы, отдергивая руку. — «Она все равно замучила моих родителей!» — Он поднялся на ноги и, сердито оттолкнувшись от стола, выбежал из зала. Обе девушки смотрели, как он уходит, прежде чем Джинни привлекла внимание Гермионы. «Знаешь, Гермиона, он прав». «Я знаю». — Вздохнула она, борясь со слезами, которые рвались наружу. Она глубоко вздохнула и рискнула бросить взгляд на учительский стол. Профессора Блэк там больше не было. *************************************************************************** Вечер наступил быстрее, чем ожидала Гермиона. Зелья со Слизнортом поглотили ее утро. Она едва успела перекусить, прежде чем отправиться на урок заклинаний профессора Флитвика. Обычно учеба помогала ей сосредоточиться, но сегодня был необычный день. Сегодняшний день был каким угодно, только не типичным, и в ее голове крутились иссиня-черные кудри и вопросы, смятение давило на ее лоб. Она думала о Беллатрикс каждый день с того первого дня. Она была увлечена ею еще до того, как они встретились, с нетерпением узнавая все, что можно, о «самой яркой ведьме своего возраста» и о том, что довело ее до безумия. Интерес быстро превратился в увлечение, которое переросло в одержимость после той ночи в Министерстве. Когда она позволила себе роскошь дать ей вторгнуться в свои чувства, эта одержимость превратилась во влечение; сильное и непреклонное, даже после ужаса, с которым она столкнулась от рук Пожирательницы Смерти в Малфой-мэноре, когда кинжал взрезал ее руку, оставив на ней отвратительные отметины. Постоянное напоминание о ее стыде и страхе. Постоянное напоминание о том, что даже в те моменты, когда она царапала холодный каменный пол подвала особняка, ее сердце горело сильнее, чем нанесенные порезы. Гермиона мерила шагами коридор, ожидая знака, что ей можно подняться по винтовой лестнице, чтобы увидеть МакГонагалл. Грызущая особенно надоедливый ноготь, погруженная в свои мысли, она пришла намного раньше назначенного времени, впрочем, как всегда. «Привет». — Сказал Невилл, внезапно появившись рядом. Гермиона подпрыгнула, от удивления прикрыв грудь рукой. — «Извини. Я не хотел тебя напугать.» — Продолжил друг с теплой улыбкой. Она усмехнулась. — «Все в порядке. Я сама виновата, что ушла в себя. Как там все прошло?» — Спросила она, кивая на горгулью, которая охраняла лестницу в кабинет директора. Невилл запустил пальцы в волосы, прежде чем засунуть руку в карманы вельветовых брюк. — «Думаю, все в порядке. Знаешь, было странно снова услышать обо всем этом. Я имею в виду, моих маму и отца». — Гермиона погладила его по руке, прежде чем отступить и дать ему время продолжить, присев на край постамента статуи. — «Профессор… Профессор Блэк показала мне воспоминания; ее воспоминания». — Прошептал он, и слеза скатилась по его разгоряченной щеке. «Что ты имеешь в виду?» — Спросила Гермиона с растущим интересом. «О той ночи». — Он шмыгнул носом и немного задохнулся, когда говорил. — «Ночь, когда они… ночь, когда их пытали. Она использовала омут памяти, и я видел, как все это происходило». «И Макгонагалл не возражала против этого?» — Спросила она, пытаясь сдержать раздражение. Невилл сморгнул слезы, когда посмотрел на нее. — «Да, она позволила. Я был так зол, просто увидев Блэк, но, наконец, я узнал правду. Было так странно стоять там и ничего не делать. Я чувствовал себя таким бессильным». — Гермиона поглаживала его спину маленькими круговыми движениями, надеясь, что ее прикосновения успокоят его. — «Правда в том, что это была не она. Это была не Блэк, все было не так, как нас заставили поверить». Гермиона моргнула; ее брови нахмурились в замешательстве. «Не Блэк? Я думала …» «Мы все думали». — Вмешался Невилл. — «Я имею в виду, что она была там, но это не она пытала моих родителей, Гермиона. Это были Родольфус и Рабастан Лестрейндж». «И это были воспоминания Беллатрикс? Может быть она как-то изменила их?» — Спросила Гермиона, желая подтверждения, которого искало ее любопытство. Невилл покачал головой. — «Нет. Я спросил об этом, и я доверяю МакГонагалл. Она сказала мне, что воспоминания правдивы». — Он замолчал, и Гермиона терпеливо ждала. — «Блэк прибыла после начала пыток». — Фыркнул он. — «Им было так больно, что я едва мог смотреть. Она остановила их, но было поздно, они уже зашли слишком далеко. Она помешала им убить меня». — Он рыдал, обхватив голову руками, его тело сотрясалось. Гермиона смахнула слезы со своих глаз свободной рукой. Она посмотрела вдоль коридора на человека, направляющегося в их сторону. Светло-русые волосы выдавали ее, когда Луна резко попала в фокус. «Я чувствовала, что нужна тебе». — Сказала она ласковым шепотом, ее руки обхватили лицо Невилла. — «Пойдем со мной». — Он поднялся на ноги, рука Гермионы упала обратно на колени, когда Луна мягко повела его прочь. «С ним все будет в порядке, не волнуйся». — Ее голос дрожал. Гермиона улыбнулась ей в ответ, прежде чем заметила, что лестница в кабинет едет вниз. В поле ее зрения появились черные высокие ботинки, за ними на каменных ступенях развевался длинный темно-зеленый плащ. Когда фигура спустилась, шрам Гермионы начал покалывать, ее сердцебиение стало таким громким, что она чувствовала его в ушах. Она застыла, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть и ждать, ее дыхание застряло в легких. Когда профессор Блэк полностью появилась в поле ее зрения, Гермиона тихо ахнула, заставив темную ведьму обратить внимание на звук. Она остановилась, когда ониксовые глаза встретились с испуганными карими впервые со времен битвы за Хогвартс. Ее длинные пальцы были согнуты, глаза широко раскрыты от удивления, тело гибкое и жесткое. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы понять, что темная ведьма, похоже, нервничала больше, чем она, при их несвоевременной встрече. Беллатрикс несколько раз моргнула и молча кивнула своей студентке, прежде чем развернуться на каблуках и уйти, ее мантия развевалась позади нее. Гермиона выпустила дыхание, которое она задерживала; ее ноздри автоматически настроились на слабый аромат корицы. Она закрыла глаза, прижав руку к сердцу, ее тело изгибалось слишком знакомым образом, как это происходило каждый раз, когда она позволяла своему разуму думать о темной ведьме. «Гермиона?» — Тихий голос прошептал рядом. Ее глаза удивленно распахнулись, и ее встретили добрые глаза Минервы. — «Ты в порядке?» — Спросила она с беспокойством. «Да. Извините, да, я …». — Девушка сделала паузу, не зная, как ответить. «Я полагаю, ты встретилась с профессором Блэк, учитывая твое пристрастие к раннему прибытию?» — Рискнула предположить директор. «Да. Если кратко». Директор поджала губы и кивнула. — «Пойдем. Нам нужно многое обсудить». Гермиона последовала за Минервой вверх по винтовой лестнице в ее кабинет. Она сразу обратила внимание на портрет Дамблдора, отметив, что он спит в своем кресле с большой открытой книгой на коленях, прикрытых плащом. Ее сердце согрелось, когда она увидела его. «Присаживайся. Чай?» — Спросила шотландка, возвращая ее внимание к текущему вопросу. «Нет, спасибо», — ответила Гермиона, опускаясь в удобное кресло, в котором она часто сидела последние несколько месяцев, рассказывая истории за горячим чаем с печеньем. На этот раз, хотя она чувствовала себя неловко, ее палец нащупал свободную нитку на мягких подлокотниках и потянул за нее. В комнате было тихо, если не считать мерцания и потрескивания открытого огня в камине. Минерва посмотрела Гермионе в глаза, прежде чем заговорить. — «Мне действительно жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом». — Ее голос был едва слышен. Глаза Грейнджер немного потемнели. — «Вы могли бы мне сказать. Вы знаете, что я бы не предала Ваше доверие». — Минерва кивнула один раз, прежде чем волшебным образом налила себе чашку чая, добавив немного сливок и два кубика сахара. Ложка размешала теплую коричневую жидкость, и постучав по краям, вернулась на свое место на блюдце. «Ты уверена, что не присоединишься ко мне?» «Спасибо, директор, не сегодня». Минерва улыбнулась, понимая, что это не похоже на их предыдущие встречи. Гермиона была здесь за ответами; ответами, которые частично она не могла предоставить, а другие, которые она просто не могла разглашать. «Отвечая на твой предыдущий комментарий, я не могла сказать тебе, учитывая характер вашего взаимодействия с Беллатрикс. Это не вопрос доверия. Как я надеюсь, ты знаешь, я очень привязалась к тебе за эти годы и доверила тебе много вещей». Гермиона кивнула, еще немного потянув за нитку и туго намотав ее на кончик пальца. «Ты случайно не видела мистера Лонгботтома, когда ждала?» «Да, видела. Он был расстроен». Минерва нахмурилась. — «Действительно, он был расстроен, но также он испытал облегчение, увидев правду». Гермиона рассмеялась. — «Вы позволили ему увидеть, как пытают его родителей, Минерва. В каком мире это нормально?» «В мире, где правда долгое время скрывалась, чтобы защитить не тех людей. В мире, который казался черно-белым, добрым и злым. В мире, в котором вообще нет ничего промежуточного. Ты всегда смотрела за эти завесы, Гермиона. Ты слишком любопытна, чтобы принять то, что тебе просто говорят». Юная ведьма отвела взгляд, ее взгляд привлекли обширные книжные шкафы со старыми пыльными обложками и облупившимися переплетами. Ее палец, перетянутый ниткой, онемел, и она немного ослабила давление, позволив крови вернуться к кончику. Она не ответила. Минерва всегда понимала ее; видела ее такой, какая она есть. «Я знала, что Невиллу будет лучше, если он узнает; увидит». — МакГонагалл продолжала, сделав глоток чая и вздохнув от вкуса, прежде чем поставить чашку обратно на блюдце. «Я могла бы рассказать тебе то, что, по моему мнению, ты хочешь знать, но я бы предпочла, чтобы ты спросила об этом более конкретно». Огонь потрескивал, как расколотое бревно, черный дым поднимался в дымоход. ‘Блэк’. Гермиона задумалась с кривой улыбкой на губах. ‘Почему все возвращается к Блэк? ’ Она оглянулась на Минерву и встретила добрые глаза и улыбку, которые начали отогревать ее гнев. «Почему ее зовут не Лестрейндж?» — Рискнула она. «Мне кажется странным, что именно это твой первый вопрос». Гермиона почувствовала, что ее щеки покраснели, но надеялась, что ее директор подумает, что это тепло от огня, и не будет давить на нее дальше. Тем не менее, она ждала своего ответа. «Она была Лестрейндж только по браку. После смерти мужа она вернула себе девичью фамилию, Блэк. Я полагаю, это был брак по договоренности». «Понятно». «Он был убит во время битвы, полагаю, самой Беллатрикс». — Минерва продолжила, прежде чем сделать еще один глоток напитка. Почувствовав напряжение юной ведьмы, МакГонагалл поставила чашку и наклонилась вперед в своем кресле. — «Что тебя так смутило, Гермиона?» Грейнджер полностью сняла нитку с пальца и сложила руки на коленях, прежде чем встретиться с ней взглядом. — «Я не…». — Начала она, не зная, что сказать. Она не могла точно объяснить свои чувства, не в их полной мере; не в их самых темных тонах. — «Я, правда, не знаю, за исключением того, что я не могу понять, почему Министерство посчитало разумным назначить бывшего Пожирателя Смерти ответственной за студентов». — Куснула она, сосредоточившись на гневе ситуации, а не на извращенной, запутанной правде своего сердца. «Северус тоже был Пожирателем Смерти и заплатил самую высокую цену за свою преданность. По-твоему, он тоже не должен был преподавать здесь?» «Он был хорошим учителем. Настоящий слизеринец, но да. В конечном счете, это правда. Он прошел очень трудный путь». — Уступила Грейнджер. Минерва улыбнулась и вернулась в удобное кресло с высокой спинкой. — «Следовательно, это не может быть равноценно для Беллатрикс?» «Она сражалась на стороне Волдеморта». «Да. Да, она сражалась. Самая яркая ведьма своего времени, обученная Темным искусствам злобной, корыстной, чистокровной семьей. Ее истинное «я» было раздавлено в подростковом возрасте, она подверглась промыванию мозгов и манипулированию. Я не оправдываю ее, и хотя я искренне верю, что у нас всегда есть выбор, иногда этот выбор такой же безнадежный, как и следующий». «Вам жаль ее». — Удивленно прошептала Гермиона. Минерва кивнула. «Слово, которое я бы никогда не использовала при ней. Беллатрикс скорее умрет, чем позволит себя жалеть. Иногда всё, что нужно заблудшей душе, — это проблеск света во тьме». ‘Какой свет Вы увидели в ней? ’ — Спросила она про себя, прежде чем продолжить. — «Когда она перешла на другую сторону? Конечно, это не могло произойти до ее побега из Азкабана?» «Это так. Как ты уже знаешь, Северус дезертировал после того, как Волдеморт считался мертвым, но Беллатрикс все еще была слишком далеко под контролем многолетней лжи и безумия». «Вы считаете ее сумасшедшей?» «Я считала. Именно такой ее видел волшебный мир, и она очень хорошо играла свою роль. Верю ли я, что она действительно была сумасшедшей?» — МакГонагалл сделала паузу и воспользовалась возможностью допить чай. — «Нет, не верю. Это послужило ее цели. Это держало людей подальше от нее. Это заставляло их бояться, а когда кого-то боятся, ему дают свободу, свободу больше контролировать свою жизнь. Я считаю, что она использовала свою репутацию в своих интересах. Азкабан — по-настоящему злое место, но добрые души могут выжить в нем, как это сделал Сириус и… Беллатрикс». Гермиона тщательно обдумала слова директора, закусив губу, ее глаза метнулись к портрету Дамблдора, все еще уютно спящего. — «Он знал?» — Спросила она. — «Дамблдор?» «Да, он знал. Именно к нему она пришла повидаться однажды, темной ночью, в конце твоего пятого курса». «Значит, она могла спасти его?» — Огрызнулась Гермиона. «Нет, детка. Она могла спасти Альбуса не больше, чем Северус». «Она не была связана Непреложным обетом. В конце концов, у Снейпа не было выбора. Ему пришлось убить Дамблдора, чтобы защитить душу Драко». «Да, это правда, но если бы он не выполнил свой долг, тогда Беллатрикс произнесла бы эти последние слова. Это должно было произойти так, как это произошло, ты понимаешь это?» Гермиона мрачно кивнула, чувствуя, как слезы щиплют глаза. Она провела рукавом по щекам. «Я также позвала тебя сюда этим вечером, чтобы поговорить о твоем шраме». — Пробормотала Минерва. — «Я знаю, что это беспокоит тебя уже довольно давно». — Ее зеленые глаза скользнули вниз по руке юной ведьмы. Гермиона инстинктивно схватилась за нее, ее брови смутились. «Я полагаю, ты осознаешь, что твоя рана не естественная, а проклятая?» — Продолжила она. «Да». — Последовал ответ шепотом, когда горячая и быстрая слеза скатилась по ее щеке. Она не пыталась остановить это. «О чем я не знала, пока Беллатрикс не пришла поговорить со мной, так это о том, что проклятье можно обратить вспять». Карие глаза Гермионы поднялись и встретились с глазами Минервы. «Но я думала… Я думала, что это магия крови. Я прочитала так много книг, и во всех говорилось, что проклятие крови нельзя снять». — Возразила Грейнджер. «То, что ты прочитала, верно, однако твое проклятие не было похоже ни на одно из тех, с которыми я сталкивалась. Это проклятие настолько старое и редко используемое, даже в темных магических кругах, что со временем оно было утеряно. Я так понимаю, ты хочешь, чтобы шрам был удален?» «Да… да, конечно». — С надеждой ответила Гермиона. — «Что нам нужно сделать?» «Боюсь, я не могу снять проклятие, только тот, кто наложил его, может убрать это». — Блэк. — Прохрипела Гермиона. «Да. Она хотела, чтобы я выразила тебе ее желание освободить тебя от этого бремени. Это интимный процесс и она подождет, пока ты не будешь готова». Гермиона почувствовала, как жар приливает к ее щекам при слове «интимный», глядя на руку, которая горела уродливым словом, выгравированным на ее коже. Мысли наводнили ее разум о том, что это может означать и что ей и Беллатрикс нужно будет делать вместе. ‘Вместе’. «Ты хочешь еще о чем-нибудь спросить меня?» — Добавила МакГонагалл. «Что изменилось?» — Рискнула девушка. «Прости?» «Что изменилось?». — Спросила Гермиона, не сводя глаз с Минервы. — «Что изменилось в тот год для Беллатрикс, когда она оторвалась от всего, во что когда-либо верила? Это не имеет смысла». — Ее разум лихорадочно работал, воспоминания о той ночи, палочка у ее горла, теплое дыхание, касавшееся ее уха. ‘Беги’. Минерва улыбнулась, ее зеленые глаза мерцали в свете камина. — «Я знаю, что у тебя много вопросов, но не на все из них я могу ответить». ‘Беги’. «Но…» Макгонагалл подняла руку, и Гермиона закрыла рот, проглотив предложение. — «Все, о чем я прошу, это продолжать использовать свой яркий, блестящий, открытый разум в ближайшие недели. Приоткрой завесу, и, возможно, со временем твои вопросы получат ответы, которые ты ищешь. Ты можешь это сделать?» Гермиона кивнула, поднимаясь на ноги. — «Я попробую. Спасибо, что уделили мне время». «Как всегда, моя девочка, это было приятно». — Заворковала Минерва. *************************************************************************** Вернувшись в свою комнату, Гермиона закрыла дверь и сбросила туфли, прежде чем с мягким шлепком упасть на кровать. «Что за день». — Она громко вздохнула и ее глаза закрылись. Почти сразу же образ Беллатрикс Блэк ворвался в ее сознание, как штормовой ветер, достаточно близко, чтобы дотронуться. Она все еще производила впечатление внушительной фигуры, закутанной в эти темные одежды, с лицом, обрамленным морем непослушных кудрей, с глазами, пронизывающими ее. Инстинктивно Гермиона приложила руку к груди, ее сердце тяжело билось о ладонь. Она мысленно перенеслась в Большой зал, наблюдая за Профессором, такой неподвижной, такой запертой. Слова Минервы проникли в ее уши, смягчая суровую внешность, которую темная ведьма так успешно изображала последние несколько лет. Ее появление в Зале вызвало шум, и все же только ее бледные пальцы, которые казались беспокойными, выдали ее. Она не выказала ни малейшего проблеска эмоций, безумных или каких-либо других. Гермиона тихо хмыкнула и выдохнула, когда ее глаза снова открылись, осматривая комнату в поисках отвлечения. Небольшая трещина в ее комоде привлекла внимание, и она подойдя к нему, выдвинула ящик дальше и стала рыться в его содержимом, пока ее руки не нашли то, что она искала. Вытащив свою палочку, девушка прошептала: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость». — Карта Мародеров медленно открылась ей, и она отнесла ее обратно на кровать, устраиваясь поудобнее на мягких подушках. Она была очень удивлена, когда Гарри отдал ей карту до начала семестра, но для него она больше не имела смысла. Грейнджер и сама сомневалась, воспользуется ли она ей когда-нибудь, но вот она просматривала ее содержимое, ища голодными глазами. Первым она заметила Невилла и была рада увидеть Луну рядом. ‘Они были бы прекрасной парой’. — Размышляла девушка с улыбкой. В поле зрения появилось много имен: Макгонагалл все еще в своем кабинете, Спраут и Слизнорт в учительской. Ее пальцы танцевали, прокладывая горячий след к классу защиты от темных искусств. Он был пуст. Она вздохнула, заправляя волосы за ухо, продолжая искать. В Слизерине она никого не узнала, кроме Драко. Большой зал был пуст, как и коридоры вокруг личных покоев учителей. Несколько преподавателей были в своих комнатах, удалившись на ночь, и когда она нашла комнату профессора Блэк, заметила, что там решительно пусто. «Где же ты?» — Она вздохнула, откидывая каждую страницу, на которой ее нуждающимся глазам не открывалось местонахождение темной ведьмы. Почти в конце карты она нашла ее. Беллатрикс была в Астрономической башне, нервно расхаживая, судя по следам, марширующим по пергаменту. Гермиона провела по ним кончиком пальца, составляя им компанию. ‘Что ты делаешь там наверху? ’ Она сделала мысленную заметку попросить у Гарри мантию-невидимку. В какой момент она заснула, а когда проснулась, начала лихорадочно искать карту, ее палочка излучала мягкое ночное свечение. Гермиона вздохнула с облегчением, когда обнаружила профессора Блэк, предположительно спящую в своих покоях. Отложив карту и переодеваясь ко сну, она забралась под тяжелые одеяла. Ее окружала темнота, за исключением тлеющих углей умирающего огня в камине. Ее веки отяжелели и она заснула, надеясь, что ее сны будут о Блэк.