Под моей кожей

Гермиона сидела в нише недалеко от внутреннего двора, где ее оставил Драко, добавляя всю информацию, которую он ей дал, в свой ‘банк данных Беллатрикс’. Было так поучительно, что эта женщина немного демистифицировалась и очеловечилась. В сознании Грейнджер это было тем, что она пыталась сделать в последние годы, когда перебирала и неустанно прокручивала их встречи в цикле, пытаясь разгадать смысл и понимание. Учитывая разговор Минервы прошлым вечером, а теперь и Малфоя, она была уверена, что не приняла опрометчивого решения раньше, вернувшись в класс подземелий, который теперь, казалось, манил ее. Она задавалась вопросом, не гнев ли привел ее туда; разочарование от того, что ее не заметили или не признали, когда темная ведьма не имела такого права на эти действия, учитывая их совместную историю. Она целеустремленно прошла по коридору и постучала в тяжелую дверь, которая все еще была приоткрыта. Ничего не услышав, Гермиона толкнула дверь, петли заскрипели от давления. В классе было темно, если не считать света, исходящего из кабинета профессора наверху короткой лестницы. Достигнув вершины, девушка сделала несколько глубоких вдохов и, заставив себя не обдумывать свое решение, постучала в дверь. Она услышала, как что-то упало. Если бы ей пришлось угадывать звук, она бы заподозрила книги на столе. «Кем бы ты ни был, тебе лучше иметь чертовски вескую причину беспокоить меня в нерабочее время». — Раздался рычащий голос. Гермиона толкнула дверь и вошла, закрыв ее за собой, прежде чем, наконец, повернуться, чтобы встретиться взглядом с профессором Блэк. Она почти ожидала, что та будет смотреть куда угодно, только не в ее сторону, поэтому, когда ее карие глаза встретились с угольно-черными, она внезапно очень отчетливо осознала свое дыхание и учащенный пульс, стучащий в ушах. Они были одни и болезненно осознавали, что ей нужно было заговорить; объяснить, почему она пришла и «побеспокоила» своего учителя, но она была прикована к месту. Казалось, что глаза Беллатрикс не могли отвести взгляд, и долгое мгновение обе ведьмы оставались неподвижными, оглушительная тишина в комнате угнетала. Когда Блэк, наконец, отвела глаза, она начала разбирать свой стол, бурная деятельность и бессмысленный шум сняли напряжение. Она сделала бы всё, что угодно, лишь бы не оглядываться на свою ученицу, по-видимому. 'Точно так же, как ее поведение в классе’. Задумалась Гермиона, снова сбитая с толку и разочарованная. «Ну, не стой просто так». — Проворчала Беллатрикс, указывая Гермионе сесть. Девушка так и сделала, вытащив палочку из заднего кармана и положив ее на бедро, движение, которое почему-то не осталось незамеченным. — «Пришла заколдовать меня, Грейнджер?» Гермиона ожидала злой усмешки, безумного блеска в глазах, но в тоне Блэк не было ничего, что указывало бы на что-то, кроме решительного спокойствия, как будто она смирилась со своей судьбой. Она ерзала на своем месте, наблюдая, как темная ведьма занята. — «Конечно, нет». — Ответила она, ее голос звучал отрывисто. Блэк усмехнулась, уголок ее рта изогнулся вверх. — «Итак, что привело тебя в мой офис в такой час?» — Спросила она, подходя к книжному шкафу с несколькими книгами в руках, которые она начала сортировать, ожидая ответа. Гермиона не сводила с нее глаз ни на секунду и к настоящему времени была абсолютно убеждена, что ее Профессор делает все возможное, чтобы избежать ее. «Я пришла по двум причинам». — Ответила она, ее голос немного дрогнул. Беллатрикс фыркнула, все еще стоя спиной к своей студентке. — «Две причины, которых достаточно для посещения в нерабочее время. Боже, боже». Гермиона почувствовала, что яростно краснеет; внезапно она обрадовалась, что к ней повернулись спиной и Блэк не увидела покраснение на ее щеках от комментария. Она прикусила губу и заставила себя заговорить. Она уже зашла слишком далеко. — «Да, две причины». Беллатрикс провела длинным бледным пальцем по корешку книги, остановилась, когда дошла до конца, и постучала им по полке, как будто в раздумье. Гермиона была загипнотизирована простым движением, тряхнув головой, чтобы выйти из своего мини-транса. Блэк вернулась к своему столу и переложила какие-то бумаги в то, что, должно быть, было большим ящиком сбоку от нее, прежде чем, наконец, сесть в свое кресло, наполовину повернувшись лицом к своей ученице, наполовину глядя на пейзаж за окном. Ее руки слегка барабанили по подлокотникам, пальцы сгибались. Гермиона заметила, как бьется ее пульс под бледной кожей шеи, как царственно вздернут подбородок. «Я полагаю, что одна из причин — это проклятие?» — Последовал мягкий, долгожданный ответ. «Вообще-то, нет.» Блэк бросила быстрый взгляд на юную гриффиндорку, темные глаза скользнули по ее лицу, но не достигли глаз. На мгновение она выглядела удивленной, а затем ее строгие черты снова стали строгими, и она ждала в теперь уже очень неловкой тишине. «Почему Вы не смотрите на меня?» — Гермиона не была уверена, был ли это ее собственный голос, поскольку вопрос повис в воздухе; тон был слишком сильным от желания и власти. Лицо Блэк переменилось, ее руки теперь вцепились в стул, челюсть двигалась, ноздри раздувались. Она выглядела разъяренной. «Вы ни разу не посмотрели на меня. Ни за ужином, ни в классе, ни сейчас». — Храбро продолжала Грейнджер. Глаза Блэк были непроницаемы, когда они повернулись в ее сторону, казалось бы, прикованные к какой-то точке на лице Гермионы, но, конечно, не к ее глазам, но будь она проклята, если сейчас отвернется или уйдет. «Вы просто доказываете мою точку зрения». — Она почти кричала в абсолютном раздражении. — «Если кто-то и имеет право не смотреть другому в глаза, не думаете ли Вы, что это должна быть я, после того, что Вы со мной сделали …Я… Вы не имеете права игнорировать меня.» — Она наклонилась вперед, осознав, что ее рука в ответ сжала палочку. Глаза Беллатрикс опустились, фиксируя это действие. — «Я бы не стала винить тебя, если бы ты это сделала». — Прошептала она. Гермиона почти пропустила то, что она сказала, поскольку слова, казалось, терялись в объеме их значения. «Я…Я бы не стала… Я пришла сюда не для того, чтобы причинить Вам боль.» — Ее пальцы ослабили хватку на палочке. «Как Вы могли так обо мне подумать?» — Она запнулась, и комната снова погрузилась в невыносимую тишину. «Просто задавай свои чертовы вопросы, Грейнджер. Твое молчаливое пристальное наблюдение начинает действовать мне на нервы». — Рявкнула Беллатрикс, ударив кулаком по столу. Гермиона не дрогнула, просто нахмурилась на женщину. — «Я уже назвала Вам свою первую причину». Беллатрикс фыркнула. «Ты хочешь сказать, что ворвалась в мой кабинет, чтобы спросить, почему я не уделяю тебе никакого внимания?» — Она жестоко хихикнула, все еще упрямо отказываясь встречаться с ней взглядом. — «Я не могу решить, храбрая ты или глупая». «А я не могу решить, трусиха Вы или просто грубиянка!» — Парировала Грейнджер, ее гнев бурлил, когда ее слова эхом разносились по маленькой комнатке. Беллатрикс повернулась в своем кресле, мышцы на ее плечах напряглись, когда она полностью повернулась к Гермионе и ее темные глаза наконец встретились с яростными карими. — «Так лучше?» — Зашипела она; ее лицо исказилось от ярости. Гермиона должна была испугаться, но в тот самый момент поняла, что ее гнев и потребность в какой-то связи, прогнали любое чувство страха. Все, что осталось, — это желание спровоцировать ответ, и она согласится на все, что сможет получить. — «Намного лучше. Я не люблю, когда меня игнорируют.» Глаза Беллатрикс горели огнем. Гермиона заметила, как в них заплясали золотистые искорки, когда она удержала свой взгляд. — «Совершенно очевидно». — Выплюнула темная ведьма. «Почему Вы не могли посмотреть на меня раньше?» — Настаивала Грейнджер, чувствуя, как ее гнев спадает. «А какова другая причина твоего пребывания здесь, маленькая гриффиндорка?» — Пробормотала темная ведьма, игнорируя ее вопрос, оценивая свою студентку, и на ее полных губах появилась ухмылка. Гермиона моргнула, поерзала на стуле и достала пакет, который прятала под свитером. Она положила сверток на стол и откинулась на спинку стула, снова встретившись взглядом с Блэком, пока темные глаза не опустились на атласный мешочек. «Я хотела кое-что вернуть Вам». Ни одна из них не шевелилась; нервная энергия излучалась между ними. «Это моя…» — Беллатрикс вздрогнула, ее слова шептались, как молитва, рука неуверенно двигалась по столу. Гермиона кивнула, прежде чем протянуть руку вперед, чтобы вытащить из-под нее изогнутую палочку темной ведьмы. -“Я думала, Вы захотите вернуть ее обратно». Беллатрикс посмотрела на Гермиону, ее глаза расширились от удивления, почти остекленев. — Она близка к тому, чтобы расплакаться? Руки Блэк потянулись через стол и схватили волшебную палочку, держа ее в руке, согнув пальцы вокруг угловой ручки. От проявленного почтения у Гермионы перехватило дыхание. Это было похоже на наблюдение за ребенком, открывающим для себя удивительную вещь, и она говорила с Гермионой мягким шепотом, который касался ее груди. «Как… почему …» — Голос Блэк нарушил тишину, пробормотав слова. — «Я думала, вы ее уничтожили». — Глаза женщины бегали по поверхности ореховой палочки, пока она переосмысливала себя. «Гарри хотел». — Честно ответила Гермиона, задаваясь вопросом, как много рассказать. Она, конечно, не собиралась говорить, что сохранила палочку, чтобы иметь в своем распоряжении часть темной ведьмы. Нет. Определенно нет. — «Я сохранила это, потому что… потому что это казалось правильным». Беллатрикс подняла глаза, явно удивленная ответом на свой вопрос; губы приоткрылись. — «В каком смысле?» — Спросила она таким глубоким голосом, что Гермиона судорожно сглотнула. «Мою палочку забрали, и поэтому, когда Ваша осталась у меня, оказалось что…она… оказалось, что…» «Подошла тебе», — сказала Блэк, заканчивая предложение, глазами сканируя палочку. — «Любопытно». Гермиона кивнула, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. «Двенадцать и три четверти дюйма, грецкий орех и сердечная жила дракона». — Сказала Беллатрикс. «Десять и три четверти дюйма, виноградная лоза и сердечная жила дракона». — Тихо ответила Гермиона: «Между ними есть сходство». «Хммм, да, но моя непреклонна». «Может быть, я просто упрямая?». — Спросила Гермиона, и на ее губах заплясала ухмылка. Профессор Блэк откинулась на спинку стула и рассмеялась, глубоко и тепло, золотые искорки в ее глазах на мгновение заплясали от озорства, прежде чем плащ печали окутал ее так быстро, что у Гермионы закружилась голова. «Она не должна была позволить тебе использовать ее», — пробормотала она; нахмурив брови, она повертела палочку в своих руках. -“Темная магия… Зло, которое исходило от нее, должно было быть слишком сильным, чтобы ты могла вынести». — Темные глаза на мгновение вспыхнули. Гермиона выдохнула. — «Я не знаю, почему это произошло, но это произошло». — Прошептала она. «Ты не выиграла ее в бою. Она не должна была верно служить тебе. Она не оказала вам никакого сопротивления? Ты могла защитить себя?» — Блэк продолжала давить. «Да. Я использовала ее во время битвы за Хогвартс без каких-либо проблем». — Ответила Грейнджер, прикусив губу; наблюдая, как глаза Блэк остановились на ее губах, что вызвало у нее электрический разряд; мурашки побежали по ее рукам. Она потерла их через свитер, ее взгляд не дрогнул. Беллатрикс заметила. — «Проклятие. То, что я… что я сделала с тобой. Это может быть причиной». — Рискнула она. — «Я помню, как Цисси однажды украла мою палочку и попыталась сотворить с ее помощью заклинание, которое пошло совершенно неправильно». — Поделилась Профессор; на ее губах появился призрак улыбки, так же быстро исчезнувший. — «А я люблю свою сестру». У Гермионы перехватило дыхание, она была благодарна, что Беллатрикс больше не смотрела на нее, а сосредоточилась на своей палочке, предаваясь воспоминаниям. ‘Почему я смогла так легко использовать это? ’ Она снова прикусила губу, пытаясь оставаться на земле. Все было так запутанно, каждая эмоция звучала на самом громком уровне. Профессор Блэк вздохнула и хрустнула шеей, тихий звук усилился в комнате. — «Похоже, что моя палочка, так же как и я, поменяла сторону». — Темные глаза на мгновение заглянули в глаза Гермионы. Гермиона медленно кивнула, не зная, что сказать, задаваясь вопросом, нравится ли ей пристальный взгляд Блэк или нет, поскольку она чувствовала, что падает в пропасть. Беллатрикс нарушила момент, слегка кашлянула и, встав, спрятала палочку под мантию. Гермиона тоже встала, чувствуя, что их время истекло, и неловко вернулась к двери, открывая ручку, чтобы уйти. Рука коснулась ее запястья, привлекая ее внимание к профессору Блэк, которая стояла рядом с ней. Гермиона опустила глаза, не в силах встретиться с темными глазами, которые изучали ее лицо, вместо этого потерявшись в рубиново-красных губах, которые были слегка приоткрыты, теплое дыхание струилось по ним. Запах Блэк был опьяняющим, и Гермиона почувствовала, как ее веки затрепетали. Блэк ослабила хватку, немедленно отступив назад из пространства девушки, прочитав реакцию Гермионы как страх. В конце концов, это был первый раз, когда они соприкоснулись после холодного пола подвала Малфой-мэнора. «Я не хотела прикасаться к тебе. Мне очень жаль.» — смутилась Блэк. Гермиона подняла глаза. Беллатрикс отступила. «Вы меня не напугали», — заявила она, пробежав глазами по лицу своего Профессора. Беллатрикс сглотнула, Гермиона проследила за движением, ее взгляд потерялся во впадинке на шее женщины, когда она облизала губы. «Я просто хотела сказать тебе спасибо…за то, что вернула ее мне.» Гермиона улыбнулась, ее хватка на дверной ручке ослабла. — «Вы так и не ответили на мой вопрос». — Прошептала она, тонкая улыбка украсила ее губы. «Нет, не ответила». — Сказала Блэк, прежде чем вернуться к своему столу, снова занявшись делами. — «Закрой дверь, когда будешь уходить». ******************************************************* Большой зал был полон активности, когда Гермиона опоздала на ужин. Джинни оставила для нее место и уплетала довольно большую порцию еды, когда Грейнджер скользнула рядом с ней. «Где ты была?» — Спросила Уизли, набивая рот картошкой. «Я прогулялась и очень мило поболтала с Драко». — Ответила Гермиона, опустив информацию о своем визите в класс ЗОТИ. Джинни развернулась и бросила взгляд на стол Слизерина. Драко был поглощен разговором. — «Он сильно изменился, да?» «Да, он действительно изменился. На самом деле было приятно поговорить с ним после всех этих лет». «Хм. Похоже, Слизерин в наши дни стал мягче «. — Усмехнулась рыжая. Гермиона улыбнулась, рискнув бросить быстрый взгляд в сторону учительского стола, ее плечи опустились, когда она увидела пустое место. Однако она не стала зацикливаться на этом слишком долго, так как несколько сов, пролетевших над головой, привлекли ее внимание. В ее руки упала посылка, и она вздохнула, вытаскивая прикрепленное к ней письмо и открывая конверт. «Это почерк Гарри». — Заметила Джинни, когда Букля опустилась рядом с ней, зажав в клюве конверт. Она гладила сову и ворковала с ней, скармливая ей кусочки курицы со своей тарелки. Букля взъерошила перья и наклонила голову от ее прикосновения. — «Что в посылке?» — Спросила Джинни. Гермиона оторвала взгляд от письма. — «О… я спросила его, могу ли я одолжить его плащ-невидимку». — Прошептала она. «Что ты задумала, Гермиона?» — Усмехнулась подруга. — «Я думала, что этот год будет посвящен учебе, а не эпическим приключениям, полным опасностей». «Могу тебя заверить, что у меня есть все намерения учиться, Джин, я просто …» — Она вздохнула. — «У меня просто много вопросов без ответов, которые, кажется, накапливаются». — Пальцы Грейнджер перебирали шнуровку на посылке. — «Что он тебе написал? Есть планы увидеться? «Надеюсь, скоро, да. Гарри упомянул о встрече в Хогсмиде в эти выходные. Может быть, с Роном, но я бы не хотела, чтобы это показалось тебе странным». Гермиона улыбнулась. «Я говорю о тебе и Гарри, а не обо мне и Роне. Уверена, мы сможем провести время все вместе. До сих пор нам это удавалось». Джинни усмехнулась. — «Конечно, хотя я отчасти надеюсь, что это будет только Гарри». — Сказала она, покраснев. «Тогда скажи ему это. Мы найдем другое время для нас всех… Это не проблема, Джинни». Ужин прошел в обычном режиме, с парой обновлений расписания от Макгонагалл. Гермиона схватила свою посылку и направилась обратно в свою комнату, отклонив предложение Луны понаблюдать за звездами. Она откопала Карту Мародеров и открыла ее скрытые секреты, сканируя чернильные коридоры в поисках имени профессора Блэк. Вскоре она обнаружила его в Большом зале. Они разминулись на несколько минут, что казалось странным. Гермиона предполагала, что она ела в своих личных покоях, но, возможно, в этот раз она просто опоздала к ужину. Оставив карту открытой, она достала свои книги по защите от темных искусств и начала делать домашнее задание. Чем больше она читала об окклюменции, тем больше ее это нервировало. Очевидно, что искусство защиты разума было продвинутой способностью для ведьм или волшебников из-за уровня сложности. Мало того, что нужно было охранять свои мысли, это нужно было делать таким образом, чтобы опытный Легилимент не заметил щиты. Должно было быть еще одно воспоминание, идеально уложенное сверху, без краев, которые можно было бы отодрать и заглянуть под него. Чем искуснее, тем больше слоев. Очищение разума указывало на недостаток мысли, верный признак того, что вы что-то скрываете. Чем больше слоев правдоподобной лжи и подробных измененных воспоминаний, тем лучше защита ваших истинных намерений. Беллатрикс Блэк определенно была опытной, размышляла Гермиона. Ей пришлось защищать себя после дезертирства, чтобы успешно оставаться на стороне Волдеморта до самого последнего момента. Она почувствовала, как температура ее тела повысилась, когда она вспомнила тот момент в замедленной съемке, когда Беллатрикс встала на их сторону в разрушенном дворе за ее окном. Шквал черных мантий и темных кудрей, окутанный магией и хаосом, который действительно изменил ход событий. Она была подобна электрическому шторму, проносящемуся сквозь ряды пожирателей Смерти и пожирающему все вокруг. Волдеморт, безусловно, был умным человеком, чтобы привлечь ее к своему делу, потому что она действительно была самой грозной ведьмой, которую видел мир, и Гермиона была одурманена ею. Она заправила выбившуюся прядь волос за ухо и прикусила губу. — «Мне нужно освоить это, и быстро». — Произнесла она вслух. — 'Что, если она увидит, что я чувствую? ’ «Давай, Грейнджер.» — Зарычала она, прикладывая перо к пергаменту. — «Ты должна это сделать». Прошло несколько часов, отмеченных свечами, с которых капал воск на стол, когда они таяли, подчиняясь. Она зевнула, потянулась и еще раз посмотрела на карту. Блэк все еще была в своей комнате, но явно снова расхаживала взад-вперед. Гермиона открыла пакет, завернутый в коричневую бумагу, достала мантию-невидимку Гарри и накинула ее на плечи. Глядя на свое отражение в зеркале над комодом, она хихикнула, когда ее растрепанная голова плавала в кадре. Живоглот спрыгнул с кровати и уткнулся носом в ее ноги, по-видимому, не обеспокоенный отсутствием тела. — «Я скоро вернусь». — Сказала девушка, наклоняясь, чтобы погладить его рыжую шерсть. Он замурлыкал и последовал за ней к двери, когда она выскользнула, полностью накинув на себя плащ. Было около полуночи, залы были совершенно пусты, когда Гермиона поднялась по лестнице на Астрономическую башню. ‘Она вообще появится сегодня вечером?» — Задумалась гриффиндорка, уже жалея, что не захватила с собой карту. ‘Глупо’. В воздухе повеяло холодом, когда она вошла в башню, место, где умер Дамблдор. До этого она часто оказывалась там, глядя на замок и озеро вдалеке, теряясь в одиночестве. Хогвартс был огромным зданием с обширной территорией и протяженными границами, но иногда все равно было трудно найти то единственное тихое местечко, где тебя никто не побеспокоит. На протяжении многих лет этим местом для Гермионы была Астрономическая Башня. Место, которое она не делила с остальными, но после убийства директора девушка посетила его только один раз, чтобы оплакать и попрощаться. Она закуталась в плащ, чувствуя себя уютно в его толстых бархатных складках, и зевнула. Блэк уже была здесь к этому времени. — «Черт возьми.» — Она выругалась, засовывая руки в карманы, решив пойти спать, сон давил на ее веки. — «Будут и другие ночи». Она вернулась ко входу в Гриффиндорскую башню, и все ее отсутствие длилось менее тридцати минут. Когда она обогнула коридор, направляясь в свою комнату, она почти сняла плащ, он казался бессмысленным теперь, когда она вернулась домой, но когда ее руки поднялись, чтобы сделать это, ее внимание привлек шаркающий звук в тени впереди. Она прижалась к стене, ее шаги были тихими, когда она осторожно продвигалась в темноте к своей двери. И тут она услышала ее. «Люмос». — Хриплый шепот Блэк эхом отозвался в каменном коридоре, когда она огляделась и приглушила свет от своей палочки до слабого теплого свечения. Гермиона затаила дыхание и остановилась как вкопанная в нескольких метрах от темной ведьмы, в замешательстве нахмурив брови. ‘Что она здесь делает так поздно ночью? ’ Ее разум лихорадочно работал, сердце сильно билось. Блэк, казалось, немного прошлась, затем протянула руку к деревянной двери, ее рука сжалась в кулак, как будто собираясь постучать, но она замерла там, ее бледная кожа сияла в тусклом свете. Секунды шли, и Гермиона была уверена, что забыла, как дышать, пока не сделала неглубокий вдох. Рука Беллатрикс спряталась внутрь мантии, и женщина опустила голову, оставаясь неподвижной. Гермиона услышала вздох, а затем увидела, как ладонь Блэк упирается в стену рядом с ее дверью и голова Блэк опирается на нее. Гермиона придвинулась ближе, ее тянуло к этой женщине, как будто их объединяла непреодолимая сила. Она остановилась, когда почти дошла до нее, прижавшись телом к прохладному камню напротив своего Профессора. Теперь она могла разглядеть ее черты, по крайней мере, профиль сбоку, сильный и точеный, когда его освещал свет. Ее глаза были плотно закрыты, губы приоткрыты, лоб прижат к тыльной стороне ладони. «Зачарованная» — было бы словом, описывающим Гермиону в тот момент, когда она вбирала в себя все, что могла, вбивая это в свой разум, чтобы вспомнить позже, наслаждаясь возможностью увидеть Беллатрикс незащищенной, ничего не подозревающей и такой совершенно обезоруживающей. Рукав ее мантии опустился, открыв рубашку, и Гермиона не могла не заметить более темное пятно на внутренней стороне ее левого предплечья. Она не была уверена, но это было похоже на кровь. Она прикусила губу и слегка поморщилась от того, как сильно прикусила ее. Беллатрикс быстро повернулась, выхватив палочку, свет запрыгал по коридору и упал на фигуру Гермионы в плаще. Гермиона прижала руку ко рту и замерла, ее дыхание было тихим и поверхностным, когда темная ведьма вышла в центр коридора, широко раскрыв глаза и ища. Она была достаточно близко, чтобы чувствовать ее запах, этот мягкий аромат корицы, смешанный с чем-то еще, что она не могла определить, наполнял ее ноздри, когда она заставляла себя сохранять спокойствие. Блэк фыркнула, возвращаясь к дверному проему Гермионы, снова приглушая свет. Она снова протянула руку, и Гермиона подумала, что она наконец-то постучит, паника охватила ее при мысли о том, что она будет делать, если Беллатрикс действительно постучит. Она точно не могла открыть свою дверь снаружи. Но кулак Беллатрикс разжался, и палец мучительно медленно пробежал по дереву, прежде чем опуститься на стену. Гермиона облизала губы, наблюдая за движением, каждая жилка ее тела выгибалась навстречу, желая, чтобы тонкий палец скользил вниз по ее телу. ‘ Боги, что ты со мной делаешь? Беллатрикс еще раз огляделась, ее бровь изогнулась. Гермиона сглотнула. ‘Она слышала меня? ’ Темная ведьма сунула руку под мантию и наклонилась, прислонив что-то к деревянной двери, прежде чем встать. Она окинула коридор еще одним оценивающим взглядом, прежде чем исчезнуть в темноте. Гермиона подождала на своем месте несколько минут, прежде чем осмелилась подойти к своей двери и взять предмет, который был аккуратно положен туда. Она вошла в свою комнату, сразу же бросила плащ на стул и отнесла завернутый пакет к своей кровати, пальцы лениво наматывали толстую серебряную ленту, когда она положила ее на одеяло. Девушка стояла и некоторое время смотрела на него, сбрасывая одежду. Она повернулась и вошла в ванную, готовясь ко сну, натягивая через голову шелковую ночную рубашку, прохладная ткань прилипла к ее телу. Живоглот уже спал в ногах кровати, когда она вошла, натянув одеяло до груди, ее руки потянулись к подарку. Он был безупречно завернут в темно-зеленую бумагу и украшен лентой, которую Гермиона медленно развязала, прежде чем снять внешнюю упаковку. Это была книга, старая и потрепанная, но очень любимая. Переплет был украшен замысловатой золотой филигранью, на лицевой стороне рельефными буквами было выведено название. «Окклюменция и легилименция для практикующего Темные Искусства», — гласила надпись. Гермиона нахмурила брови, когда открыла обложку, маленький листок бумаги выпал. Это была записка, написанная от руки, и она прошептала ее вслух. «Небольшой знак признательности за безопасное возвращение моей палочки. Это ничто по сравнению с тем, что ты мне дала. Я слышала, что ты ненасытный читатель, поэтому взяла на себя смелость выбрать для тебя кое-что из моей личной коллекции, что поможет тебе в этом году. Б.» Почерк Беллатрикс был тщательно написан курсивом, с жирными четкими линиями и размашистыми изгибами, которые Гермиона не могла не проследить кончиком пальца. Она снова и снова перечитывала записку, прежде чем сунуть ее под подушку. Наклонившись к своему прикроватному столику, она зажгла еще несколько свечей. ‘Нет времени лучше настоящего’. Размышляла она, открывая книгу и начиная с первой главы. Она ни за что не уснула бы этой ночью.