Под моей кожей

На следующий день после Святочного бала Гермиона нашла Беллатрикс в ее кабинете, чтобы нанести крем на ее шрам, который, к счастью, начал заживать. Она изо всех сил пыталась не смотреть в ее черные глаза, боясь признаться в вечной любви к темной ведьме, особенно после их моментов на танцполе и ощущения этих рук, прижатых к ее коже. Также Грейнджер не могла смотреть на нее, чтобы Беллатрикс случайно не догадалась, как сильно она трахала себя, когда упала в постель, капающее возбуждение между ее ног нуждалось в удовлетворении не один раз, прежде чем сон окончательно поглотил ее, ее сердце билось в такт пульсу в ее клиторе. Она провела утро, смывая запах своей сольной деятельности, прежде чем заняться окклюменцией, пытаясь наложить несколько избранных воспоминаний на случай, если темная ведьма решит проскользнуть внутрь. "Боги, я бы хотела, чтобы она это сделала". Гермиона все еще не упоминала, что останется с Драко в Малфой-Мэноре на праздничный период, поэтому почувствовала облегчение, когда Беллатрикс подняла этот вопрос, заявив, что приедет в канун Рождества и останется до двадцать восьмого. Девушка спросила, вернется ли она на Новый год, но получила ответ, который предполагал, что нет. Гермиона внутренне закатила глаза на свой собственный отчаянный комментарий: “Ну, мне нужно знать, где ты находишься, чтобы наносить крем каждый день. Это выглядит намного лучше”. Конечно, это была правда, но все равно звучало навязчиво. Беллатрикс кивнула и заверила ее, что они действительно будут по-прежнему встречаться ежедневно, чтобы продолжить свою работу, поблагодарив ее и сказав, что это больше не причиняет боли. Гермиона мысленно исполнила небольшой победный танец и сделала мысленную пометку рассказать Нарциссе о достигнутом прогрессе, как только представится такая возможность. Они расстались двадцать третьего числа, и вскоре после этого она уехала с Драко на каникулы, после довольно слезливого прощания с Джинни. Гермиона остановилась в той же комнате, что и раньше, образы Беллатрикс, прижимающей ее к стене, вернулись к ней в полную силу, желание ударило ее в живот. 'Мне срочно нужно взять это под контроль’. Поздно вечером ей удалось привлечь внимание Нарциссы, и они вдвоем кратко обсудили прогресс Беллатрикс с Меткой. Девушка была удивлена излиянием необузданных эмоций, которые проявила Нарцисса, когда ее крепко обняли, теплые слезы тяжело падали ей на шею, когда счастливая блондинка выпустила облегчение наружу. В ту ночь Гермиона легла спать, гордясь тем, как далеко она продвинулась с Беллатрикс и тем, как по-домашнему она чувствовала себя в семье Драко. Мысль прижалась к ее виску, когда она задремала. Как ее друг отнесется к тому, если она в конце концов получит возможность быть вместе с Беллатрикс? Переживет ли это их дружба? Влюбиться - это одно. Это можно было бы так легко отбросить, но любовь? Это была совершенно другая проблема. ********************************************************************************** Беллатрикс прибыла чуть позже двух и полулежала с книгой на диване у камина, когда в гостиную вошла Гермиона с Драко на буксире. “Тетушка”. - Сказал Драко, подходя к ней. Он поцеловал ее в щеку, хотя она не подняла глаз от страницы, которую читала; жест, который Гермиона нашла довольно забавным. “Профессор Блэк”. Глаза Беллатрикс метнулись вверх и встретились с ее глазами. Она не могла не ухмыльнуться от удовлетворения, что ее появление, по крайней мере, вызвало реакцию. Гермиона подошла к книжному шкафу, выбрала что-то подходящее и села рядом с ведьмой, чувствуя, как ее босые ступни скручиваются вдоль бедра. Это было простое движение, движение домашнего уюта; знание того, как притягиваться к кому-то другому и удовлетворять потребности друг друга. Это мгновенно напомнило ей об их времени в Блэк-Мэноре и о том, какими комфортными стали те дни, когда они проводили время вместе. С каждым мгновением, которым Гермиона дорожила, ее сердцу становилось все труднее не желать большего, а разуму - не воображать будущее. Ей приснился сон о том, как они ремонтируют Поместье. Беллатрикс в джинсовом комбинезоне поверх белой жилетки красила стену маггловским краскопультом. Она тихо вздохнула при этой мысли, перечитывая страницу, на которой застряла последние несколько минут. Драко и Нарцисса затеяли игру в шахматы. В комнате было удивительно тихо, последние лучи солнца светили в окно, огонь шипел и плевался в каменном очаге. К утру должен был выпасть снег, но ночь была холодной и свежей, небо ясным, идеально подходящим для созерцания звезд, размышляла Гермиона. Она поерзала на диване, и ноги Беллатрикс на мгновение коснулись ее, прежде чем она убрала их. Гермиона протянула руку и обхватила пальцами прохладную лодыжку, услышав тихий вздох, когда она притянула ее к себе. Прошел час, а ее рука все еще была приклеена к упругой коже, ее большой палец потирал круги, пока она наслаждалась контактом и тем фактом, что Беллатрикс не предприняла никаких попыток выдать себя. Это была еще одна маленькая победа и еще один маленький укол ее совести. Гермиона не могла определить, была ли Беллатрикс с Розмертой. Она сделала несколько намеков, завела разговор, который дал бы темной ведьме все возможности поделиться своим статусом, но она ничего не поняла, оставшись в опасной трясине надежды и "что, если". ********************************************************************************** Было уже поздно, когда Гермиона отважилась выйти в сад, чтобы подышать свежим воздухом. По правде говоря, она хотела почувствовать хруст снега под ногами, который выпал раньше, чем предполагалось. Это будет белое Рождество. Гермиона подошла и встала посреди большой лужайки, спиной к дому, устремив взгляд в небеса. Небо было кристально чистым, единственное световое загрязнение сочилось из некоторых окон позади, перед ней расстилалось одеяло звезд. Она плотнее запахнула пальто на плечах, довольная, что взяла с собой шарф и перчатки. Грейнджер могла наложить согревающее заклинание, но было что-то чудесное в ощущении укуса зимы, которым она намеревалась насладиться. Девушка услышала, как за ней тихо закрылась дверь, а затем медленный хруст шагов. Она закрыла глаза, пожелав, чтобы это была Беллатрикс, ее тело дрожало от нервного ожидания. “Это идеальная ночь для этого”. - сказала Беллатрикс, остановившись позади нее. “Да”. “Я люблю смотреть на звезды, это очень умиротворяюще”. “Они заставляют меня осознать, насколько мы малы. Такие хрупкие и незначительные. Эта мысль меня отрезвляет”. Она почувствовала, как Беллатрикс придвинулась ближе, и вздрогнула от того, как сильно ее тело жаждало ее прикосновений. “Мне нравится смотреть на звезды и представлять, что кто-то смотрит на ту же звезду, что и я, оба под одним небом, хотя мы можем быть в милях друг от друга”. “Это звучит очень романтично”. - Усмехнулась Беллатрикс, и Гермиона улыбнулась, услышав это. -“Ты не замерзла?” - Спросила Блэк после нескольких минут комфортного молчания. “Мне нравится ощущение зимы, но я всегда могла бы одеваться и потеплее”. - Грейнджер почувствовала, что отступает назад, а ее спина ищет женщину, чьего тепла она жаждала. Гермиона услышала тихий вздох и хруст снега, прежде чем две руки медленно обвились вокруг ее талии, сцепив ладони вместе, чтобы удержать ее в ловушке. Инстинктивно гриффиндорка положила свои руки в перчатках поверх и растаяла в объятиях; объятия, которые напомнили ей о сидении у камина в Блэк-Мэноре, когда они укрывались от дождя. Дождя, который заставил ее осознать, насколько она была влюблена. Она наслаждалась теплом и ароматом женщины и решила, что, что бы между ними ни происходило, она примет все до последней капли, даже если это будет означать разбитое сердце. Гермиона затаила дыхание от такой перспективы, чувствуя боль в груди, но в глубине души она знала, что выбора нет. Она ни за что не собиралась закрывать дверь. Беллатрикс пришлось бы решительно бросить это ей в лицо, хотя это не изменило бы неоспоримого факта: поскольку ее сердце всегда принадлежало ей, как оно могло принадлежать кому-то еще? “Я любила смотреть на звезды со своим отцом”, - пробормотала юная ведьма. “Это была твоя фишка?” “Моя фишка?” “Что-то, что есть у ребенка с родителем, которое принадлежит только им”. “О, ну тогда да. Мою маму это не беспокоило. Летом мы разбивали лагерь в нашем саду за домом, и он рассказывал мне о созвездиях”. “Это замечательное воспоминание”. - Ответила Беллатрикс, и Гермиона уловила печаль в ее тоне. Они обе так много потеряли в плане семьи, одна из-за необходимости защищать своих родителей, а другая просто из-за того, что ни один из родителей не дал ей той любви, которую она заслуживала. “Астрономическая башня - мое любимое место в Хогвартсе. Я перестала ходить туда после смерти Дамблдора ... по крайней мере, до недавнего времени. “Когда-то это было и моим любимым местом”. “Я помню, ты говорила мне, что ходила туда читать свои маггловские книги”. “Ты очень наблюдательна”. “Да, когда дело касается тебя”, - прошептала она. Она откинула голову на плечо Беллатрикс и посмотрела в чернильную ночь, когда руки, казалось, сжали ее немного крепче. - “Орион всегда был моим любимым созвездием”. “Правда?” - Беллатрикс охрипла. “Ага”. “А твоя любимая звезда?” Гермиона слегка усмехнулась. - “Серьезно? Ты спрашиваешь?” Беллатрикс не ответила, и из ее молчания Гермиона почувствовала, что она поняла. “Мне всегда кажется, что она сияет намного ярче, чем другие. Твоя звезда голубовато-белая, ей примерно двадцать миллионов лет, а масса ее более чем в восемь раз превышает массу Солнца. Твое имя означает Воительница, и Беллатрикс часто называют Звездой Амазонки, Завоевательницей или Львицей. Ты горишь так ярко, так яростно”. “Звезда или я”. Гермиона закрыла глаза. - “Обе”. “Забавно, что мое имя означает "львица", учитывая мой факультет". “Хм. Я полагаю, что это так, но храбрости у тебя в избытке”. Грейнджер почувствовала, что темная ведьма начинает закрываться, но она надавила. Она всегда давила. “Я не перестану говорить тебе, какой смелой ты была. Может быть, однажды ты мне поверишь. Ты так рисковала той ночью в министерстве”. Гермиона почувствовала, как Беллатрикс вздрогнула. Продолжая, она потерла руки, заключенные в ее собственных. - “Ты поцеловала меня в щеку и сказала мне бежать. Ты убила ради меня". Между ними повисла тишина, Беллатрикс, казалось, исчезла в моменте. “Куда ты ушла?” - Спросила Гермиона, постукивая пальцем по руке Беллатрикс. “Это не имеет значения”. - Ответила Беллатрикс, ее слова почти потерялись в окружающей их темноте. Вдалеке ухнула сова; ее крик почему-то успокаивал, когда Гермиона цеплялась за темную ведьму, ее разум кружился. Она вернула разговор к ночному небу, и они указывали друг другу на созвездия и бессвязно рассказывали факты о Вселенной. Они даже видели падающую звезду. Когда Гермиона наконец повернулась в объятиях Беллатрикс, их видимое дыхание смешалось в холодном воздухе и ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы соблюдать границы и не наклониться для поцелуя. Это было бы идеально. Когда она положила голову на подушку, Рождество уже наступило, Гермиона спросила себя, почему она этого не сделала. Было ли это исключительно из уважения к границам, которыми темная ведьма, казалось, была одержима, или это был ее собственный страх быть отвергнутой? И что вообще означала граница? Были ли на кону только отношения учителя и ученика или она защищала другие отношения; отношения с определенной хозяйкой паба, от чего у Гермионы мурашки бежали по коже всякий раз, когда она думала о них вместе? Она вздохнула и свернулась калачиком под одеялом, прижимая к груди подушку и крепко обнимая ее. Ничто не могло удовлетворить потребность в том, чтобы эта подушка была гибким, чувственным телом женщины, которую она любила, но пока этого было достаточно. ********************************************************************************* Филигрань льда покрыла оконные стекла, когда она смотрела в сад. Ночью выпало еще больше снега, и свидетельства их ночного наблюдения за звездами были скрыты под ним. В Малфой-Мэноре царило праздничное веселье. После безумного открытия подарков, игр и непрерывного запаса напитков и закусок все счастливо сидели за обеденным столом, наслаждаясь роскошным рождественским застольем, которое могло соперничать с Хогвартсом. Тонкс несколько раз за ужином умудрялась выводить Беллатрикс из себя, но ничего не обострялось, на самом деле пару раз казалось, что темная ведьма наслаждается подшучиванием, если судить по ее ухмылке. Днем она обнаружила, что задремала в гостиной, ее глаза больше не желали оставаться открытыми, когда еда, питье и тепло камина вдавили ее в мягкие подушки. Когда она проснулась, то обнаружила, что ее ноги лежат на коленях Беллатрикс, рука нежно поглаживает их, а нос уткнулся в книгу. Ее щеки вспыхнули, а сердце заколотилось в груди, когда она позволила себе наблюдать за женщиной с необузданной сдержанностью. Гермиона всегда считала Беллатрикс поразительно красивой женщиной. В ней была сила, которая жила в ней, и элегантность, которая исходила от нее, конечно, когда она была на публике. Но была и тайная сторона; сдержанная простота ее черт, когда она не думала, что кто-то наблюдает. Жесткие черты лица смягчились по краям, скулы и челюсти расслаблялись, а вес мира, который она держала на своих плечах, казалось, просто исчезал. Гермиона также восхищалась тем, как она все еще могла заставить замолчать кого угодно, ее присутствие напоминало о том, кто был главным; даже в доме, который не был ее собственным. Она вздохнула и продолжила пялиться, смотреть, наблюдать. Это было самое долгое время, когда девушка когда-либо была свободна беззастенчиво впитывать ее. Это было похоже на привилегию, особенно чувствовать прикосновение ее пальцев к ногам в носках, как будто это было частью обычной рутины Беллатрикс. Это было головокружительное чувство и оно заставило ее захотеть заползти к ней на колени и прижаться к ее шее. Гермиона прикусила губу, желая, чтобы ее сердце замедлило свое мелодичное биение, которое, казалось, стучало в такт имени темной ведьмы. Беллатрикс Блэк. Беллатрикс Блэк. Беллатрикс Блэк. Она неохотно снова закрыла глаза, ей нужно было успокоиться, учитывая тот факт, что в комнате было еще несколько человек. Девушка позволила себе расслабиться под нежными прикосновениями Беллатрикс, и на ее лице появилась улыбка. Когда Гермиона снова открыла глаза, она была смущена тем, насколько темно было в комнате. Занавески были задернуты, и огонь в камине бушевал жарко и ярко. Были зажжены свечи, и когда она повернула голову, чтобы осмотреть комнату, она поняла, что была одна, если не считать своего профессора, которая все еще держала ее ноги, книга лежала закрытой рядом с ней; глаза смотрели в пламя. Она не могла сдержать зевок или необходимость потянуться, действия привлекли к ней внимание Беллатрикс, улыбка украсила ее пухлые губы. “Ты, должно быть, нуждалась в этом”, - мягко сказала она. “Все это ночное созерцание звезд не давало мне уснуть”. “Я, очевидно, оказываю плохое влияние”. “Худшее”. - Усмехнулась Гермиона. “Что ж, мне придется призвать тебя лучше использовать свое время в будущем”. “Пожалуйста, не надо.” - Гермиона ответила с паникой в голосе. Она мысленно пнула себя за то, как жалко это прозвучало. Блэк усмехнулась. - “Ты слишком сильно выдаешь себя”. “Я?”. - Она ухмыльнулась, вызывающе приподняв бровь. “Когда ты взволнована, ты отчаянно жестикулируешь". - Начала темная ведьма, подчеркивая свою точку зрения, жестикулируя своими руками. “Правда?” “Да. Когда ты раздражена, ты не моргаешь, часто складываешь руки на груди и выпускаешь изо рта лишь дуновение воздуха”. Гермиона моргнула. ’Неужели меня действительно так легко прочесть?' Она знала ответ. “Когда ты обеспокоена, твой лоб морщится. Иногда твой нос. А когда ты... смущаешься, ты прикусываешь губу. Гермиона прикусила нижнюю губу, недовольная тем, что это был достаточно правдивый ответ. “Только когда смущаюсь?” - Подстрекала Грейнджер. Ее карие глаза потемнели, когда взгляд Беллатрикс упал на ее рот. “Нет”. - Блэк ответила, из ее горла вырвался рокот. “Может быть, когда я... отвлекаюсь?” - Флиртовала она, бесстыдно наслаждаясь реакцией, которую вызывала. - “По крайней мере, это, кажется, отвлекает тебя, или ты просто так мне это сказала”. Беллатрикс мурлыкнула, ее челюсть заметно напряглась. Гермиона не была до конца уверена, было ли это ответом или просто восхитительным звуком. Она приняла это как и то, и другое и продолжила. “Ты понимаешь, что это работает и в другую сторону?” Черные глаза вызывающе встретились с ее глазами. “Что ты имеешь в виду?” “Если ты наблюдаешь за мной, значит, я наблюдаю за тобой” Гермиона увидела, как понимание вспыхнуло в чернильных глазах. “Когда ты в ярости, ты зажимаешь переносицу”. - Начала она, наблюдая за каждым микровыражением на лице темной ведьмы, пока та внимательно слушала. -“Когда ты пытаешься остановить себя от того, чтобы говорить или терять контроль, ты сжимаешь челюсти. Когда ты ведешь себя застенчиво, ты приподнимаешь бровь. Когда злишься, ты дышишь через нос”. Гермиона придвинулась ближе; ее пристальный взгляд был твердо прикован к Беллатрикс. “Когда ты... страстная, твои зрачки расширяются, и когда ты хочешь прикоснуться…чтобы взять...чтобы обладать, - прохрипела она, краем глаза заметив движение рук женщины, - “ твои пальцы подергиваются". Губы Гермионы растянулись в медленной улыбке, когда она наблюдала за борьбой Беллатрикс, чувствуя себя очень довольной своим анализом, а также реакцией, которую он вызвал в Блэк. Она играла с ожерельем на шее, теребя пальцами украшенный драгоценными камнями кулон, который Блэк подарила ей утром. “Кстати, еще раз спасибо. Это красиво и совершенно не нужно после нового блокнота, который ты мне купила”. “Я увидела это и подумала о тебе”. “Ты порочно очаровательна”. - Гермиона тепло усмехнулась. - “Не хочешь подняться в мою комнату и позволить мне намазать кремом твою руку, прежде чем нас втянут в нелепые игры на вечеринке?” Беллатрикс фыркнула. “Кажется, мы продолжаем попадать в нелепые ситуации в этом доме, тебе так не кажется?” “Ага. По крайней мере, мы есть друг у друга, чтобы отразить худшее”. Они поднялись с дивана и вместе направились вверх по лестнице. Когда они достигли вершины, Беллатрикс повернулась и остановила их. - “Послушай, мы могли бы сделать это в моей комнате?” - Спросила Беллатрикс довольно робко. “Э, конечно. Тогда я возьму крем и приду. Которая из них твоя? ” “Последняя комната справа”. “Хорошо. Я быстро”. Они расстались, и Гермиона поспешила в свою комнату. Она потратила несколько минут, чтобы привести себя в порядок, и провела расческой по волосам. Несколько минут спустя она входила в спальню Беллатрикс, теплый аромат ведьмы проскользнул внутрь и зажег ее, когда она взглянула на кровать. “Итак, э-э ... где ты хочешь этим заняться?  'Крем ... крем! Черт возьми!' - "Где бы ты хотела чтобы я... твоя рука... Метка?" Гермиона услышала теплый смех, но не ответила и не посмотрела на Беллатрикс. Она почувствовала, как кончики ушей становятся красными, когда она удивлялась тому, как быстро она могла превратиться из уверенной напористой кокетки в задыхающуюся девственницу за считанные мгновения. Она подошла, села на кровать и отвинтила крышку банки, положив полотенце на вытянутое колено. Беллатрикс положила на нее руку, и Гермиона начала ежедневный ритуал, довольная тем, насколько лучше заживала рана, теперь она закрылась, Метка больше не кровоточила по ночам и быстро исчезала. Она провела пальцами по коже, пытаясь сосредоточиться, а не спотыкаться о слова в голове. Дыхание было ее лучшим другом, поэтому она погрузилась в привычный ровный ритм, чувствуя, как ее сердце наконец успокаивается; жар сошел с ее лица. Она снова закрыла банку крышкой, а Беллатрикс снова раскатала рукав рубашки. Она позволила своим глазам обежать комнату, прежде чем обнаружила, что ее внимание сосредоточено на темной ведьме. “У меня есть кое-что для тебя”. - Тихо сказала Беллатрикс. “У тебя есть для меня еще один подарок?” - Нахмурилась Гермиона. “Я не хотела, чтобы ты открывала это перед остальными”. - Продолжила она, протягивая Гермионе конверт. Девушка посмотрела ей в глаза, прежде чем ее взгляд и пальцы опустились, чтобы открыть подарок. Она вытащила два билета и прочитала их, счастье трепетало в ее груди. “Гамлет?” - Улыбнулась она; ее горло сжалось, а карие глаза снова стали черными. “Это была первая книга, которую ты взяла с полки в тот день в библиотеке”. “Ты это запомнила?” Беллатрикс кивнула. - “Это полностью женский актерский состав, который, я думаю, создаст совершенно другое впечатление”. “Ты видела это раньше?” “Нет, но я его читала”. “Стоп. Это маггловский театр. Как ты...?” “Я пошла в кассу, кажется, так это называется”. Гермиона недоверчиво покачала головой, не в силах больше сдерживать застрявший в горле смех. -“Я не могу представить, что ты это сделала”. Беллатрикс пожала плечами. “Ты забыла, что подростком я часто исчезала в маггловском Лондоне?” “Конечно, нет, это просто... удивительно. На самом деле удивительно удивительно”. - Ответила она, сморгнув слезы. “После спектакля ужин. Я уже забронировала столик”. Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы броситься вперед и обхватить темную ведьму руками, прижимаясь лицом к ее темным кудрям. “Спасибо, кажется, недостаточно”. Беллатрикс почти сразу расслабилась в объятиях, и Гермиона растаяла от ощущения сильных рук, прижимающих ее к себе, воспоминания об их танце все еще были свежи в ее памяти, когда она позволила своим пальцам скользнуть по атласу под ее прикосновением. “Я подумала, что ты оценишь смену обстановки”. “Хм”. - Гермиона промычала, ее нос потерся о шею, которую она нашла под мягкими волосами. “Только ты и я в моем другом мире. Не думаю, что я позволяла себе думать о том, как это будет выглядеть”. У нее перехватило дыхание в тот момент, когда слова слетели с ее предательского рта; правда безошибочно угадывалась в пробелах. 'Я сказала ей, что представляю нас вместе’. Грейнджер почувствовала, как Беллатрикс вздохнула и начала выскальзывать из объятий. Гермиона неохотно откинулась назад, ее влажные глаза встретились с мерцающими золотыми. “Это "да”?" “Что "да"?" - Спросила Гермиона, немного сбитая с толку. “Мы? Билеты? Ужин?” “Мерлин, да. Тысячу раз да ”. - Усмехнулась Грейнджер, ее сердце колотилось в груди; ее разум уже пытался переварить поворот событий и тот факт, что это было очень похоже на свидание, грыз ее изнутри. Беллатрикс улыбнулась; улыбка, которая, как почувствовала Гермиона, предназначалась исключительно ей. Улыбка, которая сделала ее счастливее, чем что-либо когда-либо могло. Улыбка, которая погубит ее навсегда.