Под моей кожей

Гермиона несколько минут стояла у двери в комнату Беллатрикс, ее сердцебиение отдавалось в ушах, пока она тренировалась дышать и готовилась к разговору, который ей нужно было вести. Она много раз задавала себе вопросы в течение нескольких недель, вчерашний инцидент в библиотеке ускорил ее решение, но с Нового года и ее решимости рассказать темной ведьме о своих чувствах к ней, она, наконец, подошла к последнему мешающему препятствию. Большая деревянная дверь не была величественной или особенно внушительной, как многие из них в Хогвартсе, но за ней скрывалось то, чего Гермиона желала больше всего на свете. Дверь поддалась бы ее прикосновению, открылась бы и показала содержимое, но женщина, находящаяся за ней, она была уверена, не обрадуется вторжению без какого-либо убеждения и неоспоримой причины. Грейнджер сжала кулак и постучала по дереву, звук отразился в пустом коридоре; его каменная дорожка была пуста, учитывая поздний час. Дыхание участилось, и Гермиона попыталась выровнять его, сделав глубокий вдох и медленно выпустив его через нос. Полному выдоху помешал внезапный скрип открывающейся двери. Если Беллатрикс и была удивлена, увидев ее, она проделала отличную работу, не дав своему лицу признать это. Вместо этого она вздохнула и отступила в сторону, позволяя Гермионе войти в ее личные покои, прежде чем звук деревянной двери закрыл их вместе. Темная ведьма прошла мимо нее и взяла свой бокал, сделав большой глоток, прежде чем поставить его обратно и повернуться к ней лицом. "Мне нужно с тобой поговорить". - Начала она, удивленная твердостью своего тона, несмотря на учащенное биение пульса на шее. “Видимо, я что-то натворила, учитывая поздний час, раз ты решила почтить мой порог”. “Нам нужно поговорить о нас”. Теперь пути назад не было, поняла Гермиона, когда слова сорвались с ее губ без паузы. Это то, что ей было нужно. Что им обоим было нужно, чтобы двигаться вперед. Правдоподобное отрицание больше не было вариантом ни для одной из них, и она опасалась за здоровье Беллатрикс, учитывая заметные срывы, от которых она, казалось, страдала всякий раз, когда они вдвоем оставляли недосказанное. “О нас?” - всколыхнулась Беллатрикс, скульптурная бровь почти запуталась черных кудрях. “Да. И не говори, что нас не существует, потому что... хватит врать”. “Зачем мне врать?” - Беллатрикс сменила позу, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. “Не знаю, отрицание?”. - Гермиона подошла немного ближе, уже опасаясь, что она переборщила, оборона явно демонстрировалась. Это заставило ее запнуться, и она почувствовала, как на виске выступила струйка пота. “Вещи ... вещи происходят между нами уже довольно давно, и я ... нам нужно разобраться с этим”. - Беллатрикс фыркнула, но продолжала смотреть на Гермиону довольно тревожным взглядом. “Я поняла после Нового года, увидев тебя в тот день в классе, когда ты заболела, что я не могу продолжать притворяться, что все, что мы друг для друга, - это ученик и учитель. Этими границами ты…мы сделали ставку против самих себя, но это явно не работает, и я устала обманывать себя, думая, что они смогут”. Гермиона наблюдала, как взгляд Беллатрикс оторвался от ее глаз и бесцельно блуждал по комнате. Она отметила сжатые щеки и твердую челюсть. Она видела побелевшие костяшки пальцев, которые теперь были крепко сжаты перед ней. “Я пытаюсь сказать, что я чувствую к тебе”. “Да, да. Я очаровываю тебя. Тебя привлекает то, чего ты боишься больше всего, твои глаза ищут ужасные вещи с равной степенью отвращения и очарования. Я признаю, что польщена и мне понравились наши маленькие ... моменты, но, честно говоря, это ... увлечение, которое у тебя есть, пройдет”. - Беллатрикс пренебрежительно махнула рукой. - “К концу семестра ты обо всем забудешь. Ты также забудешь обо мне, как и должно быть”. “Это не влюбленность”. - смело заявила Грейнджер. “Неужели?” - Беллатрикс вторгаясь в личное пространство Гермионы, как пантера, приближающаяся к своей добыче. - “Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня, Грейнджер? То, как у тебя перехватывает дыхание от любого комплимента, который я тебе делаю?” - Прохладные пальцы коснулись ее щеки, когда темная ведьма продолжила. - “То, как ты так легко краснеешь при малейшем прикосновении”. Темные глаза скользнули по ее лицу, казалось, впитывая каждую деталь. Пальцы Беллатрикс спустились к подбородку, вызвав тихий стон у Гермионы, когда большой палец коснулся ее нижней губы, прежде чем пальцы крепко схватили ее и потянули вперед, в нескольких дюймах от нее, ониксовые глаза почернели от неукротимой ярости. “Ты не первая девушка, которая влюбилась в меня, и ты не будешь последней, но на этом все заканчивается”. “Я уже говорила тебе; это не влюбленность”. - Твердо ответила Гермиона. “Конечно, это влюбленность! Ты молода, наивна и совершенная идиотка, если веришь, что это не так”. - Она отдернула руку, резко опустив подбородок Гермионы. Гермиона позволила своему взгляду смягчиться, несмотря на произнесенные резкие слова, заметив пульсирующую вену на шее Беллатрикс и беспорядочный подъем и опускание ее груди. Ее взгляд был темным и задумчивым, пальцы скручивались по бокам, как они делали всякий раз, когда старшая ведьма хотела прикоснуться к ней; один из многих знаков, которые она научилась распознавать с начала своего последнего года. Грейнджер не могла не подойти ближе, ее тело притягивала невидимая нить, которая всегда тянула ее ближе к Беллатрикс. Она опустила пальцы вниз, позволив их подушечкам танцевать по бледной коже руки темной ведьмы, слыша прерывистое дыхание, проходящее через ее рубиново-красные губы, когда ее взгляд не дрогнул. “Я ... я л ...” - Начала она, прежде чем ее признание сорвалось с ее губ. “Не надо!” - Зарычала Беллатрикс, ее глаза опасно сверкнули. -“Ты меня не знаешь. Это ... это ... увлечение в лучшем случае”. “Я знаю, что я чувствую. Я знаю, чего хочу”. “Ты обманываешь себя, полагая, что это в лучшем случае нечто большее, чем дружба”. “Это нечто большее, и ты это знаешь. Я хочу тебя всеми мыслимыми способами”. Мягкость ее слов, вес и неоспоримый смысл, стоящие за ними, казалось, вызвали каждый тревожный звоночек в теле Беллатрикс, когда Гермиона наблюдала, как она расправила плечи и выпятила подбородок, ее челюсть работала не переставая. Она должна была бояться. Ей следовало отступить и поспешно ретироваться в свою комнату, чтобы зализать раны и залечить свою гордость, но она решительно приросла к месту. “Ты назвала меня своей”. - Гермиона решительно продолжила. “Что?” - Выплюнула она, ее глаза сверкали, как лужи расплавленной лавы. “В библиотеке, когда Маклагген ... пристал ко мне. Ты сказала, что я твоя”. “Ты все выдумываешь, Грейнджер”. “Ну да. Ты практически прорычала это ”. Беллатрикс фыркнула, ее ноздри раздулись, когда она смотрела на нее с вызовом и яростью. “Но это не так, не по-настоящему, потому что ты не признаешься в своих чувствах ко мне. Ты публично заявляешь на меня права, но не можешь сказать мне, что я заставляю тебя чувствовать. Ты боишься быть счастливой. Ты боишься того, что в твоей жизни появится кто-то, кто бросает тебе вызов, подталкивает тебя, заставляет тебя чувствовать то, что ты и не думала, что когда-либо сможешь почувствовать, и это пугает тебя. Я пугаю тебя”. “Не имеет значения, что я чувствую к тебе”. “Это имеет значение!” “Глупая девчонка. Ты ничего не знаешь”. Гермиона не была уверена, откуда исходил гнев, но он яростно бушевал у нее во рту, смешиваясь с извергаемыми словами. “Ты называешь меня глупой? Серьезно, учитывая, что я здесь единственная, кто говорит правду? Я здесь единственная, кто, кажется, понимает важность чувств, и будь я проклята, если буду стоять и притворяться, что не вижу, как ты смотришь на меня. То, как ты прикасаешься ко мне. То, как ты делишься со мной. Ради бога, ты подарила мне библиотеку!” Реакция Беллатрикс была резкой, поскольку она отразила атаку. “Как ты смеешь!” - Кричала Беллатрикс. -“Как ты смеешь приходить сюда и читать мне проповеди!” “Как я смею?” - фыркнула Гермиона. - “Ты смешна, ты знаешь это? К тому же ты такая трусиха, что прячешься за бутылкой виски, не заботясь о том, какой ущерб это наносит!”. Беллатрикс усмехнулась. -“О, как пали могущественные”. - Гнев останавливал поток слез или ее сердце, не дающее ему разорваться на части. -“Я достаточно взрослая, чтобы быть твоей матерью”. - Беллатрикс вздрогнула, в ее почерневших глазах появился злобный блеск. -“Ах, вот в чем дело, Грейнджер? У тебя проблемы с мамой!” “Даже не пытайся...” “Хочешь, я уложу тебя в постель и скажу, что все будет хорошо?” - Беллатрикс маниакально усмехнулась; ее язык похотливо лизнул верхнюю губу. “Не надо”. “Хочешь, я поцелую тебя, Грейнджер?” “Не надо”. Беллатрикс захохотала, делая шаг назад. “Ого-го-го. Я заставила Мадди плакать?” - Проворковала она отвратительно. В этот момент она выглядела точно так, как ее изображали на плакатах "разыскивается". Она выглядела опасной, дикой, с примесью безумия. Но Гермионе было все равно. “Не называй меня так.” - Прошипела она, чувствуя, как ее гнев снова вспыхивает, ее кожу покалывает, как броню. “Не называй меня так”. - передразнила Блэк певучим голосом. “Я знаю, почему ты это делаешь. Ты никого не обманешь”. “Хa! Ты воображаешь, что знаешь меня, девочка? А? Ты не имеешь ни малейшего представления о том, кто я. Я могла бы разорвать тебя на части, не говоря ни слова и не поднимая палочку. “Но ты этого не сделаешь”. “Правда?” - Она придвинулась ближе, но Гермиона держалась твердо. -“Останься, и я покажу тебе, как будут выглядеть твои внутренности, расклеенные по всем моим стенам”. Гермиона не смогла сдержать смешок, сорвавшийся с ее губ, и, похоже, Беллатрикс тоже это заметила. “Я сказала что-то смешное?” Гермиона честно пыталась сдержать смех. “Ну?” - Зарычала Блэк. Гермиона усмехнулась. “Выкладывай, черт бы тебя побрал!” Гермиона улыбнулась, и все ее лицо осветилось. Руки Блэк были на ней через секунду. Следующее, что почувствовала Гермиона, это как ее спина ударились о стену, воздух покинул ее легкие от силы удара, когда она хватала ртом воздух. Рука на ее талии крепко сжимала ее, пальцы сильно врезались в бедро, другая целеустремленно давила на горло, а черные пустые глаза пристально смотрели на нее. Гермиона поняла, что все еще ухмыляется, и это только еще больше разозлило Беллатрикс. “Слушай меня и слушай внимательно. Ты ничего для меня не значишь. Твоя влюбленность ничего для меня не значит. Ты надоедливый ребенок, который не знает своего места”. - Выплюнула она, ее теплое дыхание коснулось губ Гермионы. Грейнджер переместила руку, чтобы обхватить ту, что у нее на шее, нежно погладив запястье, вызвав небольшой вздох удивления у темной ведьмы, чьи зрачки расширились. Девушка чувствовала, как пульс в связках мышц бьется как сумасшедший под тисками, как будто ее сердце колотилось о ребра, как барабан. Она не могла оторвать глаз от красной помады Беллатрикс, несмотря на боль в легких. “Ты думаешь, я хочу тебя, думаешь, я когда-нибудь захочу?” - Продолжила Беллатрикс с меньшей убежденностью, ее грудь вздымалась, дыхание было поверхностным, хватка дрожала. “Я пугаю тебя”. - Прошептала Гермиона, когда глаза Блэк остановились на ее губах. Грейнджер облизала губы, наслаждаясь вниманием, которое мог вызвать такой простой жест, когда она наклонилась вперед, чтобы поцеловать Беллатрикс. Блэк отдернула руку, как будто она была в огне, и сделала несколько шагов назад, прежде чем ее глаза, казалось, закатились. Она издала леденящий кровь крик, когда ее колени подогнулись, и она рухнула на твердый каменный пол. Она схватилась за грудь, лицо исказилось в агонии, когда она перевернулась на спину, тяжело дыша. “Беллатрикс!” - Гермиона закричала, бросаясь к ней, умудряясь просунуть руку под плечи профессора. Блэк плакала, ее дыхание было поверхностным; напряженным, ее лицо стало невероятно бледным. Струйки пота стекали по ее горячей коже, темные кудри прилипли к ней, когда она корчилась и боролась. “Где у тебя болит?” Беллатрикс застонала, чувствуя, что у нее начинается спазм, заставляя себя не потерять сознание. “Беллатрикс, пожалуйста... пожалуйста, попытайся сказать мне, где болит”. - Умоляла Гермиона, сумев удержать женщину у себя на коленях. “Ребра”. - Прохрипела Темная ведьма, ее руки боролись с жилетом. Пальцы Гермионы потянулись к пуговицам спереди и быстро расстегнули жилет. Она почувствовала влагу на своей руке, густую кровь, покрывающую ее кожу, прежде чем приступить к рубашке под ней; темное пятно быстро распространялось по хлопку. Когда она потянула ткань, обнаружила несколько выступов, которые, как подозревала Гермиона, были сломанными ребрами, одно из которых вырвалось из покрывающей его кожи, его зазубренный край проглядывал сквозь разорванную плоть. Гермиона почувствовала, как к горлу подступает желчь, покачала головой, подавляя тошноту, и сосредоточила все свои чувства на женщине, корчащейся у ее колен. Крик пронзил воздух, когда еще одно ребро вырвалось и проткнуло поверхность, кровь растеклась по полу, когда она полилась сквозь пальцы Гермионы, которые были плотно прижаты к ране, которая зияла на ней. Дыхание Беллатрикс выровнялось, и Гермиона поняла, что женщина потеряла сознание, ее изможденные черты были влажными от пота; пьянящий контраст с белым оттенком ее лица и красными пятнами на груди и боку. “О, Белла”. Вздохнула Грейнджер, ее имя было как тайна, прошептанная в темноте, слезы капали из ее глаз и брызгали на женщину внизу. Она полезла в карман и достала свою волшебную палочку. Ей нужна была помощь, и быстро. “Экспекто Патронум”. - Закричала девушка, голубая выдра появилась из ее палочки в мерцающем голубом тумане, прежде чем закружиться над бессознательным телом в ее руках. - “Приведи Макгонагалл и Помфри". Выдра выскочила из комнаты, снова оставив двух ведьм наедине. “Что с тобой случилось?” - Всхлипывала Гермиона, проводя пальцами по густым кудрям. - “Проклятие. Это должно быть проклятие”. - Пробормотала она, глядя на женщину в ее руках и вспоминая, что она ей сказала.  'Если бы я толкнула тебя на землю, даже не оставив синяка на твоей драгоценной коже, моя бы раскололась' Минуты проходили как часы, ее руки, скользкие от крови, крепко держались за бок Беллатрикс. Ей хотелось погладить ее по лицу, по шее, по чему угодно, лишь бы она была рядом. Чувство вины давило ей на грудь, сдавливая сердце, как тисками, когда она плакала, ее тело вздымалось с каждой новой волной слез. “Это все моя вина. Мне так жаль, Белла. Мне очень, очень жаль”. Голубое пятно привлекло ее внимание к большой двери, закрывающей комнату. Ее выдра проскользнула внутрь, за ней последовала Минерва с палочкой в руке, деревянная дверь не могла противостоять ее магии. “Гермиона”. - Произнесла она голосом, полным беспокойства, когда поспешила, присаживаясь на корточки рядом с ней. - “Я пришла сразу, как только смогла. О боже”. - Ахнула она, ее взгляд упал на тело профессора Блэк. “Это ее ребра. Она успела сказать мне, прежде чем упала в обморок. Я расстегнула ее одежду, но… Я не знала, что делать”. - Ее заплаканное лицо смотрело на директрису, в глазах плясала безмолвная мольба о помощи. “Ты все сделала правильно. Ты вызвала Поппи?” “Да”. Прохладные руки прижались к ее рукам, чтобы остановить кровотечение, когда она услышала быстрые шаги по коридору снаружи. Мадам Помфри ворвалась в комнату и опустилась на колени напротив нее и Минервы. “Вы сможете вылечить ее?” - Голос Гермионы дрогнул, ее хватка на Беллатрикс усилилась. “О да, думаю да”. - ответила Поппи, ее тон был теплым и успокаивающим. - “Сначала мне нужно вправить эти кости”. - Ее палочка зависла над туловищем Блэк. - “Brackium Emendo”. Гермиона наблюдала, как ребра сдвинулись, свежая кровь пульсировала вокруг ее пальцев, когда они ломались и тревожно скручивались, когда выступы втягивались обратно в открытую плоть; кости и осколки восстанавливались внутри. Беллатрикс застонала, ее губы искривился в муках, когда последняя кость встала на место. Гермиона провела пальцами по линии ее подбородка, оставляя ярко-красный след на бледной коже. “Все в порядке. Теперь ты в порядке. Минерва и мадам Помфри здесь”. - Прошептала Грейнджер, не зная, слышит ее Беллатрикс или нет. “Vulnera Sanentur.” - Проговорила Поппи, произнося заклинание исцеления от порезов и открытых ран. Гермиона вспомнила, как изучала это конкретное заклинание на шестом курсе и использовала его после битвы, чтобы помочь вылечить раненых, которые были сильно искалечены. Она мысленно проклинала себя за то, что не была достаточно быстрой, чтобы использовать это сама. Она задавалась вопросом, рассердится ли Беллатрикс, узнав, что она позвала на помощь, отбросив эту мысль и обратив свое внимание на гораздо более насущный вопрос. “Это должно исправить любые внутренние повреждения, которые могли быть получены, но мы не узнаем наверняка, пока она не проснется и не отреагирует на лечение. Она потеряла много крови. Я немедленно перевожу ее в лазарет”. - Заявила Помфри, поднимаясь на ноги. “Нет ... пожалуйста ... я думаю, она предпочла бы быть здесь, когда очнется”. - Сказала Гермиона, стараясь не умолять. “Как бы то ни было, ни ты, ни я не обладаем такой квалификацией, как Поппи”. - Ответила Минерва. - “Уверяю тебя, она будет в самых надежных руках”. “Я в этом не сомневаюсь, но если вы хоть немного знаете Беллатрикс, Минерва, то вы знаете, что она будет презирать любого, кто увидит ее такой. Если ее перевести в лазарет, вся школа узнает к обеду”. Макгонагалл вздохнула, поджав губы, и посмотрела на растрепанную гриффиндорку рядом с ней. - “Хорошо. Полагаю, ты права. Давайте, по крайней мере, переместим ее в более удобное место”. “Минерва, я настаиваю на том, чтобы ты передала ее на мое попечение. Ее травмы очень серьезны”. “Я понимаю и беру на себя полную ответственность за профессора Блэк, Поппи. Я согласна с мисс Грейнджер. Она будет в ярости, если школа узнает об этом”. Помфри вздохнула и кивнула; ее губы сжались в молчании. - “Ей понадобится круглосуточный уход. Я вернусь в больничное крыло и возьму то, что нужно”. “Спасибо”. - Улыбнулась Минерва. Целительница вышла из комнаты, и Макгонагалл поднялась на ноги. Она наложила заклинание Легкого Пера, и Гермиона увидела, как тело Беллатрикс поднялось в воздух, ее голова и конечности откинулись назад, когда ее невесомо подняло в воздух, свет от палочки директрисы направил ее к двери, которую Гермиона считала ее спальней с предыдущего визита. Спальня была освещена свечами, мягкий свет отбрасывал длинные тени. В комнате доминировала кровать с балдахином и темно-зеленым постельным бельем. Не было никакой ошибки в том, что это была комната слизеринки, цветовая гамма выдавала все. Она выглядела теплой, привлекательной и пахла Беллатрикс; теплая корица в верхней ноте, и запах леса после ливня, насыщенный и древесный. Минерва опустила тело над кроватью, прежде чем повернуться к своей ученице. - “Гермиона, будь добра, поищи какой-нибудь подходящую комфортную одежду для профессора Блэк”. - Проворковала она. - “Что-нибудь свободное, чтобы мы могли обработать ее раны”. Гермиона кивнула, заметив внушительный шкаф в углу комнаты. Она открыла его и принялась рыться в содержимом, ее руки танцевали над тканями под кончиками пальцев, наслаждаясь тем, каково это - прикасаться к чему-то интимному, принадлежащему Беллатрикс. У основания были ящики, которые она открыла, покраснев, когда в первом большом обнаружилось нижнее белье. Она быстро закрыла его, чувствуя, как у нее горят уши под пристальным взглядом Минервы, и потянула за ящик под ним. На этот раз она была вознаграждена разными аккуратно сложенными парами шелковых пижам и ночных рубашек. Грейнджер схватила черную пару, закрыла ящик и шкаф и положила их на кровать. - “Вот. Это должно подойти”. - Пробормотала она. “Идеально. Не могла бы ты выйти минутку?” - Попросила Минерва, пристально глядя на Гермиону. Когда Гермиона не двинулась с места, директриса продолжила. - “Я не думаю, что профессору Блэк понравилось бы, если бы ты увидела ее раздетой”. Гермиона оторвала взгляд, чувствуя, как жар поднимается к ее шее. -“Да, конечно. Я подожду снаружи”. - Ответила девушка, ее ноги, наконец, сдвинулись с места и вышли из спальни, закрыв за собой дверь. Она прижалась к стене и положила руку на сердце, которое все еще быстро билось, пытаясь успокоить дыхание. Она закрыла глаза, несколько слезинок скатились, и она вытерла их. - 'Я должна спросить Минерву, проклятие ли это’. Подумала Грейнджер, озабоченно прикусывая губу.  Грейнджер посмотрела на свои окровавленные руки, ком в горле мешал ей сглотнуть. Она вытащила свою палочку, произнося заклинание Очищения, чувствуя, как вода смывает вместе с кровью и запах ржавчины, покидающий ее кожу рук. Даже чистые, они трепетали перед ней, вид того, что они держали, отпечатался, как татуировка. Дверь открылась, и Минерва поманила ее внутрь. Беллатрикс была снова одета и лежала поверх покрывала на своей кровати, ее голова покоилась на двух подушках, темные кудри были дикими и неукротимыми. Гермиона подошла к ней и села на край, взяв одну из рук старшей ведьмы в свои, а другой потирая круги. “С ней все будет в порядке?” - Спросила она, не сводя глаз с Беллатрикс. “Думаю, да, но меня беспокоит, почему это произошло?” “Может быть, это проклятие?” - Спросила Гермиона. Минерва переместилась за ее спину, встав у изголовья кровати, заставляя Гермиону встретиться с ней взглядом. - “Могу я спросить, почему ты так думаешь?” Гермиона кивнула. -“После того, как она провела ритуал, она упомянула что-то о связи, которая все еще существует, и что она никогда не сможет причинить мне боль, не причинив вреда себе”. Минерва поджала губы. “Ты хочешь сказать, что она причинила тебе боль?” Гермиона покачала головой. - “Нет, не совсем”. “Не совсем?” Грейнджер поерзала на кровати, поворачиваясь лицом к директрисе. - “У нас были ... разногласия ...” - Начала она, чувствуя себя неловко. - “Я ... разозлила ее, и она ... она просто прижала меня к стене”. - Ее щеки горели от предательства, зная, что ее слова звучали так, будто она осуждала поведение Блэка. - “Она не причинила мне вреда. Это была полностью моя вина, что я спровоцировала ее”. “Как бы то ни было, она не имела права прикасаться к тебе таким образом, особенно после того, что с тобой случилось. Я была о ней лучше мнения”. - Кричала Минерва явно расстроенная. “Это было совсем не то, Минерва, я клянусь тебе. Мне не было больно, я даже не испугалась. Я давила и давила на нее, пока она не сломалась, и теперь ...” - Ее взгляд снова упал на темную ведьму. - “И теперь она пострадала”. - Сказала Гермиона, задыхаясь от своих слов. Минерва подошла к ней и положила руку ей на плечо. “Она не попросила тебя выполнить вторую половину ритуала”. - Сказала МакГонагалл, что уже владела фактами, любезно предоставленными ее разговором с Беллатрикс. Гермиона резко обернулась. - “Вторая половина? Что Вы имеете в виду?” Она услышала приближающиеся шаги и тихий стук в открытую дверь, прежде чем в комнату вошла Помфри, неся черную кожаную сумку с потертыми углами, с золотой застежкой наверху рядом с двумя жесткими ручками. “Как пациентка?” - Спросила она, ее глаза метались между Гермионой и МакГонагалл в поисках ответов. “Думаю, что стабильно. Я оставлю ее в твоих умелых руках, пока мисс Грейнджер и я удалимся в гостиную. Я присоединюсь к тебе снова через некоторое время”. - Сказала Минерва. “Я никуда не уйду, по крайней мере, несколько часов”. - Ответила Поппи, ее взгляд был нежным, когда она посмотрела на Гермиону. “Пойдем, дорогая”, - сказала Макгонагалл, сжимая ее плечо. Гермиона кивнула, ее рука не хотела отпускать руку Беллатрикс. Она неохотно расцепила пальцы и, бросив последний взгляд на темную ведьму, последовала за директрисой в гостиную, где они обе сидели перед камином. Добрые глаза Минервы встретились с глазами Гермионы. - “Что произошло, когда вы провели ритуал?” - Спокойно спросила она, свет от камина придавал ей почти мистическое сияние. Гермиона поджала колени под себя и обхватила себя руками, пока говорила. - “Первым шагом было приготовление зелья для удаления воспоминаний кинжала, после чего она полила его своей кровью. Она назвала это жертвоприношением. Затем она использовала разочарованный кинжал и проследила шрам от его конца до первого пореза”. - Продолжай. - настаивала Минерва. Гермионе стало тепло, она потянула за воротник, точно зная, что будет дальше, чтобы покончить с проклятием. “Последней частью была печать”. - Она тяжело сглотнула. - “Это было запечатано поцелуем”. Минерва кивнула. -“И?” “И что?” - Нахмурилась Грейнджер Макгонагалл переместилась на край дивана, повернувшись всем телом к своей ученице, положив руки на колени. - “И что было дальше?”- Она в замешательстве нахмурила брови.  “Ничего. Я вернулась в свою комнату". 'Минерва подразумевает, что произошло что-то еще?’ Губы Минервы поджались, когда она недоверчиво покачала головой. -“Итак, ты говоришь мне, что проклятие на самом деле не было снято?” “Было”. - Гермиона закатала рукав и показала директрисе свою когда-то искалеченную руку. Минерва вздохнула. - “Это именно то, чего я боялась”. “Я не понимаю”. - Сказала Гермиона, снова прикрываясь. “Она говорила что-нибудь еще о проклятии? Что-нибудь вообще?” “Только то, что я уже сказала Вам; что она не сможет причинить мне боль”. Минерва закрыла глаза и фыркнула. -“О, Беллатрикс. Что ты наделала?” Гермиона была так смущена. Профессор Блэк дала ей все гарантии, что ритуал был завершен. Осталась ли какая-то остаточная магия? Что-то, что она забыла сделать? Девушка молча ждала продолжения Макгонагалл, изучая морщины на ее лице и морщинку на лбу. “Из того немногого, что мне удалось узнать от Беллатрикс о древнем проклятии, которое она наложила, кажется, что на самом деле у ритуала было две стороны”. “Их было четыре ...” - Гермиона хотела вмешаться, но поднятый палец заставил ее замолчать. “Два ритуала, по четыре этапа в каждом. Первый ритуал явно был выполнен, о чем свидетельствует удаление твоего шрама”. - Подтвердила она, глядя на рукав Гермионы, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. - “По какой-то глупой причине она решила вообще не заканчивать вторую часть. Честно говоря, у меня нет слов”. - Сокрушалась МакГонагалл. "Я спрашивала ее, что будет дальше, но она ничего мне не сказала; кроме того, что ритуал завершен”. Минерва глубоко вздохнула и откинулась на спинку дивана, наблюдая, как огонь потрескивает в камине. На некоторое время между ними воцарилась приятная тишина, поскольку обе ведьмы пытались понять действия Беллатрикс или их отсутствие. Гермиона была уверена, что все было завершено. Она видела это своими глазами, почувствовала боль от исчезающего шрама и удовольствие от прикосновения самых восхитительных губ. “Для того, чтобы она так сильно пострадала этим вечером ...” - Начала Минерва. - “... она, безусловно, сохранила свою связь. Мы знаем это по тому простому факту, что был завершен только один ритуал, и по ужасным травмам, которые она получила, причинив тебе боль”. “Она ничего не сделала”. - Отрезала Гермиона. “Очень хорошо ... скажем, ‘коснулась тебя ... неделикатно". Должно быть, проклятию было достаточно поверить, что ты в опасности”. “Я думаю, это правда”. - Пробормотала она. - “Но как она проклята? Как это выглядит для нее?” Минерва снова посмотрела на нее, выражение ее лица было таким нежным, что сердце Гермионы наполнилось любовью к пожилой ведьме. - “Я знаю ровно столько, скольким Беллатрикс решила поделиться со мной, но была одна вещь, которая застряла у меня в голове с тех пор, как она впервые пришла ко мне, чтобы сказать, что может исцелить тебя”. “Какая?” “Дело было не столько в слове или обороте фразы, сколько в том, как она говорила о двух ритуалах. Как ты понимаешь, все внимание Беллатрикс, когда она разговаривала со мной, было сосредоточено на том, чтобы исцелить тебя, разорвать вашу связь с ней. Поэтому я начала думать, что второй ритуал наверняка будет обратным первому”. “Я бы использовала свою кровь, свой поцелуй ... о”. - Гермионе показалось, что в ее голове зажглась лампочка, когда она увидела, как МакГонагалл кивает ей. - “У нее тоже шрам”. - Ахнула она. “Да, я так считаю. Это единственный логический вывод, и она не отрицала этого, когда я столкнулась с ней вчера. Я подозреваю, книга где-то здесь”. “После того, как все закончилось, она, казалось, отчаянно хотела, чтобы я ушла, как будто она не могла избавиться от меня достаточно быстро. Я действительно спрашивала, Минерва. Я спросила ее, нужно ли мне что-нибудь сделать со своей стороны”. “О, я не сомневаюсь в этом, моя девочка, но Беллатрикс - упрямое создание. Я подозреваю, что она не хотела, чтобы ты знала о ее половине бремени, и ты не сняла его с нее, учитывая, что она в первую очередь взвалила его на вас обеих”. Гермиона почувствовала, как слеза упала на ее щеку, не заботясь о том, чтобы вытереть ее. - “Но почему? Почему бы мне не закончить ритуал, чтобы она могла с этим покончить?” Глаза Минервы блеснули. - “Я подозреваю, что она чувствует себя недостойной твоей заботы, твоей привязанности, твоей...” “Любви”. - Прошептала Гермиона, не задумываясь, глаза снова посмотрели на огонь. Она услышала шорох платья Макгонагалл и почувствовала, как диван рядом с ней опустился, а рука легла ей на плечи. Она инстинктивно воспользовалась утешением, которое дала предложенная рука, и положила голову на плечо женщины. “Ну, ну, моя дорогая. Я уже некоторое время знала, что у тебя были чувства к Беллатрикс. Еще до ее приезда сюда у меня были подозрения. Встреча с вами двумя в прошлом семестре только подтвердила их для меня”. Гермиона шмыгнула носом, ее слезы потекли, когда она сломалась. В ее горле образовался комок, когда страх пополз по ее венам. Что, если это означало, что Минерва пыталась разлучить их? Уволит ли она кого-нибудь из них из школы, чтобы между ними ничего не произошло?  'Ты думаешь, я могла бы когда-нибудь захотеть тебя?’ - Слова Беллатрикс звенят в ее ушах. “Я пыталась остановить это. Сначала я думала, что схожу с ума. Что, возможно, проклятие вызвало мои ... чувства”. Минерва сжала немного крепче и почувствовала, как голова женщины покоится на ее голове, когда она бережно баюкала ее в своих руках. - “Мы не можем контролировать, в кого мы влюбляемся, Гермиона. В этом нет логики, нет книги, которая хранит тайны сердца. Оно хочет того, чего хочет, и жаждет того, что ему нужно”. “Что теперь будет?” - Спросила она, глядя на Минерву, прежде чем вытереть лицо рукавом, ее глаза все еще были полны слез. - “Ее отошлют? Мне придется сменить школу?” “Почему ты предполагаешь что-то подобное?” - проворковала МакГонагалл. “Это неуместно для ученика и учителя... чтобы ...” “Но между вами ничего не произошло”. Утверждение настолько верное, но оно вонзилось в сердце Гермионы, как лезвие, разрезающее сырое мясо. Ничего не произошло. Не в самом строгом смысле этого слова, но все, начиная с их мимолетных взглядов и страстных разговоров, заканчивая их совместным времяпрепровождением на Рождество и постоянной потребностью в прикосновениях, не оставляло у нее никаких сомнений в том, что она не одинока в своих чувствах. Однако для целей вопроса МакГонагалл она ответила на него трезво. “Нет”. - Она прошептала. Минерва потянулась к ее рукам и крепко сжала их. - “Гермиона, прежде всего, ты взрослая. На три года старше большинства твоих сверстников”. - Доброта, искрящаяся в ее зеленых глазах. Она тихо вздохнула. - “Это, наверное, самая непрофессиональная и неучтивая вещь, которую я когда-либо говорила, но в твои отношения с Беллатрикс, какими бы они ни были, я не собираюсь вмешиваться. Вы обе через многое прошли и заслуживаете шанса на счастье”. - Она улыбнулась. - “Я бы только попросила вас проявить благоразумие и толику здравого смысла”. - Добавила она, поджав губы. Гермиона обняла директрису. “Спасибо. Я не думаю, что у нас сейчас есть что-то особенное, но спасибо, что приняли мои чувства”. - Минерва высвободилась из объятий и снова встретилась с ней взглядом. “Всегда, моя дорогая девочка. Ты очень особенная для меня”. - Мягкая рука на мгновение коснулась ее щеки, прежде чем снова опуститься к ней на колени. -“Сейчас уже поздно. Я проверю профессора Блэк и свяжусь с Поппи. А тебе предлагаю немного поспать”. - Закудахтала директриса, поднимаясь на ноги. “Я должна остаться с ней. Ее нельзя оставлять одну”. Минерва улыбнулась. -“Я останусь с ней сегодня вечером. Думаю, учитывая, как горда Беллатрикс, тебе не пойдет на пользу, если ты будешь здесь, когда она проснется”. Гермиона кивнула. Как бы она ни была разочарована этим, она также болезненно осознавала, что МакГонагалл была права. Темная ведьма нуждалась в профессиональном уходе и была в надежных руках. “Будут и другие ночи". Они направились к внешней двери покоев Блэк. “Вы пошлете за мной, если что-то изменится?” - Спросила Гермиона, ее глаза метались между глазами Минервы. “Конечно. Теперь иди. Отдыхай. Я подозреваю, что следующие несколько дней будут довольно сложными”.