Под моей кожей

«Клянусь, я могла бы кончить, услышав, как ты произносишь мое имя». — Она хрипела, тяжело дыша, когда влажные губы дразнили, но так и не взяли. Шум, который вырвался из Беллатрикс, был определенно диким; ее руки обвились вокруг тела девушки, притягивая ее ближе, обхватывая ее сзади. «Черт». — Беллатрикс мяукнула. — «Гермиона». «Ты понятия не имеешь, что ты делаешь со мной, Белла. Вообще без понятия.» — Ответила Грейнджер и ее дыхание прервалось. Беллатрикс втянула нижнюю губу Гермионы между своими, выпустив ее с влажным шлепком. Ее вздох застрял в горле, голова откинулась назад в мольбе. «Боже мой, как я хочу это выяснить». «Белла...» — Выдохнула Гермиона, когда темная ведьма провела языком под ее подбородком, прежде чем пососать ниже уха. Она надеялась, что это оставит на ней след; зримое напоминание о притязаниях Беллатрикс на ее тело, на ее сердце и душу. Это заставило Грейнджер задрожать, ее плоть покрылась мурашками, когда пальцы вцепились в ткань рубашки темной ведьмы и волосы, рассыпавшиеся по ее плечам. Она чувствовала бешеную потребность, и когда руки Беллатрикс сильнее сжали ее зад, она острее почувствовала влажность между ног, не стыдясь ее присутствия, даже когда твердое бедро настойчиво прижималось к ней. Ее разум был переполнен возбуждением; белые и серебряные звезды сталкивались за ее веками, пока ее тело скользило все дальше и дальше в нирвану, направляемое туда злым ртом и талантливыми пальцами. «Мерлин, как ты пахнешь. Так хорошо". — Беллатрикс дышала на ее кожу, уткнувшись носом в ее волосы. — «Как ты можешь так хорошо пахнуть?» «Я… я не… не знаю». — Заикалась Гермиона; ее ногти впивались в плечи женщины. «Я так скучала по твоему запаху». Гермиона скользнула руками по бокам Беллатрикс и вцепилась в ее бедра, как будто она могла упасть на пол, если бы не сделала этого. И это было скорее вероятно, чем нет, учитывая, как дрожали ее ноги. «Ты… ты всегда пахнешь корицей». — Ответила она, улыбаясь потолку, ее глаза были закрыты от блаженства, когда зубы царапали мускулы ее шеи. — «Я не могу насытиться этим. Тобой… Ты заставляешь меня… жаждать тебя». «Боже, что ты говоришь…». — Застонала Беллатрикс, ее губы скользнули по щеке девушки, как будто чего-то ожидая. Гермиона открыла глаза и с тоской посмотрела на женщину, в чьих объятиях она была заключена; чей взгляд держал ее в плену своего волшебного сияния. Она судорожно сглотнула и почувствовала, как на ее ресницах появились слезы. «Питомец?» — Спросила Беллатрикс с тихим вздохом; рука поднялась, чтобы обхватить ее лицо, выражение ее лица в мгновение ока сменилось с распутного на обеспокоенное. «Не… не смей расставаться со мной снова», — прошептала Гермиона, ее глаза заблестели. -“Я этого не переживу». Беллатрикс покачала головой, ее губы дрожали, когда она мягко улыбнулась, прежде чем прижаться губами к лбу возлюбленной и нежно поцеловать. «Никогда. Я никогда больше не расстанусь с тобой. Я никогда не оттолкну тебя и не причиню тебе боли. Мне так жаль. Мне очень жаль". Гермиона почувствовала, как слезы капают ей на волосы и на кожу, когда темная ведьма прижала их лица друг к другу, ее руки все еще крепко держались по бокам, как будто она боялась отпустить. «Это ведь… это реально? Я должна знать… Я… я должна.» — Сказала она, задыхаясь от своих слов, когда последние нити страха, обернутые вокруг ее сердца, начали раскалываться и исчезать. «Это реально. Я клянусь тебе. Я здесь, видишь? Ты все еще… ты… несмотря на… на все?» «Да. Тысячу раз да, Белла". «Боже, то как ты произносишь мое имя…». — Ахнула Беллатрикс, осыпая поцелуями ее веки и кончик носа. А затем Гермиону снова поглотил влажный жар; любые другие слова стерло ощущение поцелуя Беллатрикс Блэк. Не для того, чтобы избавить их от проклятия или успокоить рождественские суеверия, а потому, что ей так хотелось. Потому что ей это было нужно. Беллатрикс не целовала, она побеждала. Никогда поцелуй не вызывал такой внутренней реакции, как та, которую она испытала в тот идеальный момент мольбы. Руки оторвались от ее щек и чувственно двинулись вниз по шее и плечам, прежде чем скользнуть вдоль позвоночника и снова прижать их друг к другу. В тишине комнаты раздался стон, жар от огня не мог сравниться с тем, что бушевал внутри нее, когда она сжала рубашку в руках, не уверенная, кто из них издал звук. Ее губы приоткрылись, и язык Беллатрикс скользнул в ее рот, как будто возвращался домой. Гермиона захныкала, когда почувствовала, что Беллатрикс замедлила их темп; ее ласки теперь превратились в томные облизывания и игривые покусывания ее нижней губы, когда все остальное растаяло вокруг них. «Как может кто-то настолько болезненно невинный целоваться, как ты? Так искусно, так восхитительно?» — Произнесла Беллатрикс; ее внимание снова сосредоточилось на шее Гермионы, пухлые губы спустились к ключице и лизнули ее, оставляя за собой дорожку восхитительного разрушения. Гермиона запустила руки в свою буйную гриву, чтобы темная ведьма не касалась ее кожи. «Ты… ты заставляешь меня хотеть …» — Вздрогнула девушка; в ее мозгу произошло короткое замыкание, когда влажный жар заплясал по выпуклостям ее грудей, прогрессу препятствовала линия ее платья, которая опускалась между ними. «Я заставляю тебя хотеть чего?» Прежде чем Грейнджер смогла ответить, ее развернуло, и она ударилась спиной о стену; воздух временно вышел из ее легких. Это было не больно, во всяком случае, глухой удар только усилил боль в ее теле, особенно когда она почувствовала, как сильная рука схватила ее за бедро, поднимая его, чтобы обернуть вокруг бедра темной ведьмы. Она застонала, закидывая ногу на ногу и чувствуя полное давление Беллатрикс там, где она нуждалась в этом больше всего. Ее голова откинулась назад, когда она задыхалась, хватая ртом воздух, ее пальцы царапали бока старшей ведьмы, сминая ткань, прежде чем стянуть ее, ее руки, наконец, нашли теплую эластичную кожу, которую она должна была чувствовать. Гермиона почувствовала дрожь под ее прикосновением, дрожь мышц и плоти. Она едва слышала удары часов на камине или рев пламени над головокружительным гулом в ушах. «Я заставляю тебя хотеть чего?» — Спросила Беллатрикс во второй раз, прикусив грудь, прежде чем успокоить ее поцелуем. Разум Гермионы на мгновение опустел, она нахмурила брови, пытаясь понять, к чему относится вопрос, настолько потерянная, что ее так искусно исследовали, но что-то выстрелило в ее черепе, ее ответ легко слетел с приоткрытых губ. «Ты заставляешь меня…ты заставляешь меня хотеть доставить тебе удовольствие". Она почувствовала, как горячий рот Беллатрикс скользнул по обтянутой тканью груди, ее зубы задели болезненно твердый сосок, когда она спустилась ниже, а руки Гермионы снова собрали черные кудри. «Блять». — Застонала Беллатрикс в ответ. Влажное тепло распространилось по ее животу, когда темная ведьма опустилась на колени, уткнувшись лицом в платье, крепкие руки обхватили ее бедра, даже когда она почувствовала, как ее ноги подергиваются и раздвигаются по мере приближения Беллатрикс. Она чувствовала напряжение в мускулистых руках, пальцы, растопыренные на ней, когда темная ведьма прижимала нос и щеки к хлопку, который отделял прикосновение от ее покалывающей кожи. Гермиона взвизгнула, все сильнее и сильнее втягивая пальцы и царапая кожу головы Беллатрикс, когда ее тело начало медленно двигаться вперед, подсознательно прося того, чего оно больше всего желало. «П… пожалуйста». Одно слово. Одно маленькое слово, которое сорвалось с ее губ и просило быть услышанным. Мольба. Она почти смеялась над собой за то, насколько отчаянным и нуждающимся звучал ее голос, пока не услышала первобытный звук, приглушенный ее животом; его тяжесть вызвала новый прилив возбуждения, скопившийся в ее нижнем белье, когда пальцы впились в ее тазовые кости, как клеймо, твердые и жгучие. Она заставила себя посмотреть вниз, почти пожалев об этом, когда увидела Беллатрикс, стоящую на коленях у ее ног, как будто она дала Гермионе всю силу, когда она поклонялась ее алтарю. Гермиона схватила ее за волосы и заставила почерневшие глаза встретиться с ней взглядом. Она сразу же была поглощена сверкающими золотыми кольцами, которые она могла разглядеть в свете огня рядом с ними. У нее перехватило дыхание, рот тяжело дышал, когда грудь пыталась втянуть немного столь необходимого кислорода. Ей было тяжело, но легко, ноги едва держали ее в вертикальном положении, в то время как руки были как тиски, когда они цеплялись за кудри Беллатрикс в неумолимой хватке. Тлеющий взгляд, которым ее удерживали, не уменьшил ее боли, когда она почувствовала, что кончики ее пальцев начинают неметь. «Пожалуйста». — Прошептала она, не заботясь о том, как это звучит, прислушиваясь только к желанию, которое растекалось по ее венам. Верхняя губа Беллатрикс изогнулась в кривой улыбке; ее изгиб соответствовал поднятию ее левой брови в проявлении высокомерия, что только усилило температуру Гермионы. «Я не собираюсь прижимать тебя к стене, питомец». — Ответила темная ведьма, хриплые нотки ее голоса виртуозно перебирали струны здравомыслия Гермионы. — «По крайней мере, пока». Она вздрогнула. Острые порезы раскаленного добела жара пронизывали каждый дюйм ее кожи; ее сердцевина бесконтрольно дергалась. Она задавалась вопросом, развалится ли она, даже если к ней не прикоснутся, настолько близко она чувствовала восторг. Высвободив правую руку из завитков, она провела ею по скуле Беллатрикс, прежде чем взять ее за подбородок и держать его ровно, наблюдая, как веселые глаза потемнели до сводящей с ума черной глубины. «Белла» — Она выдохнула, подталкивая большой палец вверх и оставляя четкий след на пухлой губе. Поцелуй был нежным, совсем не похожим на похотливый взгляд, которым ее удерживали. Это было все, чего она хотела. Это заставляло ее чувствовать себя желанной. О, как она хотела, чтобы ею наслаждались. Гермиона вытянула палец вперед, и Беллатрикс взяла его в рот, положив язык так, чтобы Гермиона могла почувствовать его текстуру, не в силах подавить стон. Когда губы полностью накрыли ее, она почувствовала, как руки скользнули к подолу платья, дразня заднюю часть бедер; настойчивые пальцы скользнули по покрытой гусиной кожей коже, не более чем на расстоянии вытянутой руки от того места, где они были ей нужны. Она быстро вдохнула, уловив в воздухе свой запах, и попыталась сосредоточиться на глазах Беллатрикс, ухмылке Беллатрикс и злобном рте Беллатрикс. Для человека, не желающего превращать свой первый раз в безумный роман у стены частной библиотеки, темная ведьма не делала ничего, чтобы замедлить их продвижение к тому, что, как надеялась Гермиона, было неизбежным. Но в ее голове была какая-то придирка. Давление чего-то робкого и застенчивого; неопытного и неспособного выразить неуверенность, которую оно так крепко держало. Она чувствовала это все, как бочку, катящуюся к ней с холма, в такт ее собственным волнам эротических волн и пропасти, над которой она так восхитительно висела. «Я… я кое-что слышала». — Пробормотала Гермиона, вытаскивая большой палец из влажного тепла, окружающего его, и вместо этого дразня им темную ведьму. «Кое-что?» — Спросила Беллатрикс, пытаясь вернуть палец игривыми покусываниями и облизываниями всякий раз, когда Гермиона позволяла это. «Кое-что, да. Сексуальное… кое-что». Из груди Беллатрикс вырвался смешок, теплый, насыщенный и совершенно восхитительный для ушей Гермионы, несмотря на гложущее беспокойство, которое растекалось по ее позвоночнику, как патока. «Мое прошлое?» «Да, твои… твои завоевания, я полагаю». Руки Беллатрикс выскользнули из-под платья и переместились обратно на бедра, и Гермиона уважала этот жест; почувствовала благоговение и переход от сексуального к серьезному, не нарушая интимности момента и не ограничивая обильную химию, шипящую между ними. «Я всегда знала, я полагаю, что ты… опытная, а я… я нет… и ты… ты …» Она почувствовала нежный поцелуй на своем большом пальце, прежде чем он прижался к ее щеке, как будто ища поддержки у Гермионы. Она ответила тем же, скользя тыльной стороной пальцев по точеной линии подбородка Беллатрикс, пока они оценивающе смотрели друг на друга. «После тебя никого не было». — Ответила Беллатрикс несколько ударов сердца спустя, и Гермиона почувствовала, как сердце подпрыгнуло под ее костями. «Что ты имеешь в виду?» — Осмеливалась спросить девушка. Беллатрикс вздохнула, сохраняя зрительный контакт, когда поднялась на ноги, ее руки все еще крепко держали Гермиону за талию. «С тех пор, как я увидела тебя в тот день в Хогсмиде, у меня больше никого не было. Ты была единственной для меня». Огонь дико потрескивал, шипел и плевался щепками, прежде чем он превратился в более успокаивающую колыбельную, пока мозг Гермионы обрабатывал эту новую информацию. «Но это значит…» «Что я очень долго обходилась без секса, детка, да». «О». — Ответила Гермиона, ее румянец распространился по шее, как лесной пожар. «О». — Усмехнулась Беллатрикс мягко. «Но ты же знаешь, я…» «Всего один поцелуй с мальчиком, который не мог понять момент?» Тон был дразнящим, а не недобрым, и она ухмыльнулась в ответ. -“Да». «И это…» «Не было никого, Белла. Я ждала тебя. Только тебя». «Гермиона». Дыхание Беллатрикс прошелестело по ее телу, как вздох преданности, прежде чем ее губы снова заявили на нее права. Это было сладко и пьяняще, полно честных признаний и искренних обещаний, когда их языки без усилий соприкасались. Гермиона услышала треск, почувствовала свист воздуха и легкий удар в грудь, прежде чем она открыла глаза и прервала поцелуй. Беллатрикс аппарировала их в свою спальню, сама комната стала четче, когда старшая ведьма щелкнула запястьем, и свечи загорелись на поверхностях и в бра на стенах. «Мы не должны делать ничего такого, к чему ты не готова». — Заявила Беллатрикс, обхватив ее лицо руками и пристально глядя на нее. -“Я счастлива просто держать тебя в своих объятиях, смотреть в твои глаза и просто быть с тобой здесь». Гермиона проглотила комок в горле и кивнула, все еще чувствуя жар на лице, когда она с любовью улыбнулась женщине, которая владела ее сердцем. «Я тоже этого хочу, но я также хочу большего». Она едва узнала низкий тембр своего голоса, когда говорила; едва осознала это, как увидела, как зрачки Беллатрикс расширились, а ноздри затрепетали. «Еще?» Она кивнула, не решаясь заговорить, пока ее рот снова не будет смазан соответствующим образом. Она облизнула губы, голод ударил ее в живот, когда черные глаза проследили за движением с собственной потребностью, когда она услышала раскаты грома из мира за их стенами, мягкие удары дождя по стеклу. «Я уже несколько месяцев хотела, чтобы ты вернулась в мою постель». — Сказала Беллатрикс, прежде чем провести носом по сухожилиям на шее Гермионы. — «Мне нужен был твой запах на простынях каждую ночь, с тех пор как он исчез». Гермиона взвыла, когда зубы прикусили ее ключицу, а вскоре долгие влажные прикосновения языка Беллатрикс успокоили поврежденную кожу и кости. «Проснувшись тем утром… здесь, с тобой …» — Гермиона вздрогнула, ее руки потянули за серую рубашку, которую она собрала в кулаки, полностью вытаскивая ее из брюк темной ведьмы. «… Мерлин Белла, я отчаянно хотела тебя. Ты была такой… такой открытой, и на мгновение мне стало интересно, поцелуешь ли ты меня. Если бы ты, наконец, рискнула со мной. С нами". «Ты не представляешь, сколько раз я…» — Беллатрикс остановилась, немного отодвинувшись, чтобы полностью сосредоточить свое внимание на Гермионе. «Сколько раз ты что?» — Спросила она, затаив дыхание; ее пальцы скользнули под рубашку и нашли теплую податливую кожу, которая покрылась рябью под ее прикосновениями, чувствуя себя безумно от ощущения этого. «Сколько раз я останавливала себя, чтобы не поцеловать тебя, не позволить своим рукам завладеть тобой и держать тебя рядом. Для меня это было пыткой — хотеть тебя так, как я хотела, но знать, что ты никогда не будешь моей. «Но у тебя есть я. У тебя всегда была я. Беллатрикс кивнула, ее руки скользнули к лицу Гермионы, большие пальцы зацепились за уши, пальцы дразнили волосы на затылке. «Я никогда не ожидала, я …» Гермиона увидела, как ее глаза с золотистыми крапинками наполнились слезами; почувствовала дрожь в своих умелых руках и притянула женщину ближе к себе. «Я тоже никогда этого не ожидала. Как я могла? С чего бы такой могущественной и престижной ведьме, как ты, задумываться обо мне? А потом ты пришла в школу и я не могла… Я ничего не смогла с собой поделать. «Я… я так сильно паниковала перед приездом в Хогвартс. Цисси расскажет тебе, если ты спросишь. Я была в полном беспорядке. Я понятия не имела, как буду жить рядом с тобой, зная, что ты, скорее всего, ненавидишь меня, а если нет, то твой страх будет держать тебя подальше. Но мне также нужно было, чтобы ты не влюблялась в меня". Гермиона приложила свой рот к уголку рта Беллатрикс и оставила его там, пока говорила, втягивая свежий воздух из легких темной ведьмы. -“А теперь?» Она почувствовала мягкий вдох, прежде чем пухлые губы нависли над ее губами, касаясь и подталкивая, когда ее глаза закрылись. «Теперь? Теперь это все, чего я хочу, заслуживаю я этого или нет. Ты — весь мой мир, Гермиона, с первого дня и до самого последнего». «О, Белла». И вот оно. Признание того, что они закончили год взад и вперед, прекрасных моментов, пронизанных горестями. Беллатрикс любила ее, всегда любила ее и полностью намеревалась продолжать в этом стремлении. Мягкие облачка дыхания коснулись губ Гермионы, заставляя удовлетворенно вздохнуть, прежде чем они были полностью поглощены голодным ртом. Гермиона застонала, услышав, как ее стон эхом отозвалось во влажной комнате, которую создал их поцелуй, и она услышала, как эхо такого же стона вырвалось из груди Беллатрикс в ответ. Ее пальцы нашли путь к пуговицам на рубашке, за которые она цеплялась, освобождая каждую из них почти бездумно, когда она поддалась возбуждению, пульсирующему в ее сердцевине. Она отчаянно задыхалась, когда грабила самые темные уголки влажного рта Беллатрикс своим языком, скользя им по твердым мышцам, когда она лизала, заявляла права и боролась за доминирование, пока не смягчилась. Поцелуй был почти наказывающим, и Гермиона задавалась вопросом, как долго она сможет выдержать его натиск. И затем ее ноги коснулись края кровати, и она обнаружила, что сидит на ней, пряди кудрей покрывают ее, когда Беллатрикс воспользовалась преимуществом. Беллатрикс облизала внутреннюю сторону ее верхней губы, и голова Гермионы откинулась назад, когда ее пальцы крепко вцепились в расстегнутую рубашку, ее разум уже пытался представить, как будет выглядеть грудь темной ведьмы в лифчике, выставленная на всеобщее обозрение. «Белла.» — Охнула девушка, когда поцелуи переместились вдоль ее подбородка, прежде чем мочка уха погрузилась во влажный жар. «Чего ты хочешь? Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это". «Все». «Хм. Все?» «Все. Все, что угодно». — Застонала Гермиона, почувствовав, как талантливый язык Беллатрикс скользнул ниже, пока не лизнул выпуклость ее ложбинки. «Что бы ты ни хотела дать мне, я возьму это, просто… пожалуйста. Пожалуйста… просто прикоснись ко мне». Рычание сорвалось с губ Беллатрикс, грубое и грязное, и Гермиона почувствовала, насколько влажным было ее нижнее белье под платьем, когда женщина опустилась на колени в ногах кровати, прижимая руки к пояснице. Гермиона открыла глаза и была мгновенно загипнотизирована интенсивностью, которую она нашла в черно-золотых глазах. Она втянула нижнюю губу в рот, когда ее взгляд опустился ниже и, наконец, остановился на впечатляющей паре грудей, обтянутых черным кружевом; упругих и округлых, и ее пальцы чесались обхватить их. Она услышала низкий смешок, звук которого снова привлек ее внимание. «Нравится то, что ты видишь, любимая?» «Да». — Она выдохнула, с хрустом выпуская губу. — «Я хочу увидеть тебя». «Хорошо». — Беллатрикс ответила уверенной ухмылкой, которая почти отправила Гермиону за край. Она завороженно смотрела, как руки Беллатрикс оставили ее тело и скользнули вниз по ее собственному, взяв каждую половинку рубашки в свои руки, прежде чем полностью снять ее, позволив ей упасть на деревянный пол. «Мерлин, ты… ты восхитительна». — Прошептала Гермиона, словно во сне, протягивая руку; ее указательный и средний пальцы осторожно рисовали дорожку на кружевной отделке. Пальцы Беллатрикс потянулись назад и расстегнули бюстгальтер, позволив ему повиснуть на ее теле. Пальцы Гермионы продолжили свой путь, в игру вступила ее другая рука, большими пальцами нетерпеливо подталкивая уже застывшие пики, почти скрытые из виду. Она услышала, как у темной ведьмы перехватило дыхание, и расширила хватку, прежде чем скользнуть вверх и ослабить ремни на подтянутых руках. Беллатрикс стянула с себя нижнее белье, а затем сняла его, бросив поверх своей давно забытой рубашки. Гермиона почувствовала, как кто-то крепко сжал ее колени, когда ее руки вернули себе полные груди, удерживая их вес; удивляясь тому, какими твердыми становились соски Беллатрикс, чем больше внимания она уделяла им. Она задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь получить достаточно теперь, когда она могла так свободно принимать. «Тебе нравится так, это нормально?» — Пробормотала Гермиона, чувствуя, как румянец неопытности поднимается вверх по ее шее и начинает согревать щеки. «Более чем нормально». — Ответила Беллатрикс, просовывая руки под платье; нетерпеливые большие пальцы раздвигают ее бедра шире, чтобы вместить ее тело между ними. Алые губы вернулись к ее собственным, и казалось, что Беллатрикс была одержима тем, что целовала ее, затаив дыхание. Она чувствовала, что у нее кружится голова; рой белых мерцающих огней за ее веками вспыхивал и искрился с головокружительной нерегулярностью. Она чувствовала, как жар разливается по ее крови, ее кожа уже была горячей; она чувствовала себя явно переодетой. Гермиона неохотно убрала руки, ее ладоням уже не хватало ощущения наполненности, и потянулась к молнии сбоку на платье, прежде чем медленно опустить ее. Глаза Беллатрикс горели, как раскаленные угли, когда она наблюдала за движением, и это только усилило тоску Гермионы до полного бушующего жара. Руки соскользнули с ее обнаженных бедер и потянулись к бретелям на плечах. Она чувствовала дрожь от них до костей, и чего-то в виде этой уверенной, сексуальной женщины, которая на мгновение задумалась и сделала паузу, было достаточно, чтобы почти полностью уложить ее. «Ты… я могу?» — спросила Беллатрикс с такими искренними эмоциями, что Гермиона могла только кивнуть на мгновение, прежде чем ответить. «Да. Пожалуйста". Длинные пальцы распустили бретельки, и Гермиона высвободила из них руки, платье на мгновение распахнулось, прежде чем лицо Беллатрикс оказалось между изгибами ее грудей, преданно целуя ее. «Боже». — Она вздохнула, проводя ногтями по растрепанным черным волосам, не заботясь о том, как сильно они царапают кожу головы темной ведьмы; просто нужно было за что-то ухватиться, когда руки потянули ее платье вниз, прежде чем побудить ее ненадолго сесть, чтобы его можно было полностью снять и бесцеремонно положить вместе с остальным об их брошенной одежде. Она сбросила каблуки; ее ноги пытались притянуть Беллатрикс ближе, ей нужно было почувствовать ее обнаженный торс на своей груди и теле, пока пальцы ловко расстегивали ее лифчик. Она вышла из него, от легкого холода в комнате ее соски затвердели, по рукам и спине побежали мурашки. «К черту, питомец, ты… Я даже не знаю, с чего начать. Гермиона не смогла сдержать застенчивый смешок, вырвавшийся на свободу при виде Беллатрикс Блэк, стоящей на коленях топлесс между ее ног, ее рот открывался и закрывался в том, что можно было описать только как благоговение. Однако, как только ее смех прекратился, а темная ведьма все еще была поражена безмолвием, она почувствовала, как прилив адреналина наполняет ее организм уверенностью, которую она не считала возможной. Она потянула Беллатрикс за подбородок, запечатлев твердый и яростный поцелуй на ее губах, прежде чем отпустить ее и скользнуть назад по кровати, положив голову на стопку подушек, прежде чем поманить пальцем. «Черт возьми …» — ответила Беллатрикс, казалось, не в состоянии закончить предложение, когда она поднялась с пола, ее руки на мгновение сжали покрывало. Беллатрикс преднамеренно медленно приближалась к Гермионе. Чрезвычайно чувственно, и Гермиона больше не могла контролировать скорость своего дыхания, так как оно, казалось, скапливалось в ее груди и вырывалось наружу долгими вздохами и короткими вдохами. Ее кожа была горячей, ее конечности дрожали от нервного ожидания, когда пальцы сжали простыни в слабой попытке сохранять спокойствие и уверенность. Бесполезное упражнение в самоограничении, когда тело темной ведьмы поднялось над ее ногами, а ее восхитительные груди гарантировали, что либидо Гермионы не замедлится до более управляемого уровня. А затем большие пальцы Беллатрикс оказались на ее талии, нежно поглаживая выступающие тазовые кости; ее животик подергивался, сердцевина болела и была влажной, и она чувствовала, что может сойти с ума от желания, которое лизало ее изнутри. Откровенное разглядывание Беллатрикс заставило разум Гермионы воспламениться, сигналы желания пульсировали в каждой клетке. Она освободила постельное белье от онемевших пальцев, положила их на руки темной ведьмы, зацепив за верх своего нижнего белья, и стала ждать. Черные глаза метнулись вверх, когда все движение прекратилось. Гермиона кивнула, прикусив губу, ее соски затвердели еще больше, когда Беллатрикс высунула язык, пока ее пальцы работали, разрушая последний оставшийся барьер, трусики Гермионы. Она приподняла бедра, чтобы помочь, и зачарованно наблюдала, как ведьма стянула их по ее икрам и лодыжкам, наконец освободив ноги. Трусики тоже были отброшены на край кровати. Она задрожала, внезапно оказавшись незащищенной и уязвимой, и все же внутри нее горело пламя, которого было достаточно, чтобы подпитывать ее; жидкий огонь лизал вены, расплавленный жар скапливался в ее сердцевине, вибрируя от потребности, которую нужно было удовлетворить. Беллатрикс откинулась на корточки, ее теплые руки скользнули вверх по ногам, ее горячий взгляд следил за ними. Все, что Гермиона могла делать, это наблюдать, как пальцы, казалось, наносили на карту все, к чему прикасались, с благоговением, которое она не могла понять. Она никогда не чувствовала себя более живой и задавалась вопросом, будет ли этого достаточно, чтобы убить ее. Она не могла заставить себя беспокоиться, особенно когда груди Беллы прижались к ее груди, а этот умелый рот снова творил чудеса с ее собственным. Гермиона не была уверена, когда именно, но она раздвинула ноги, и Беллатрикс легла между ними, легкое покачивание ее бедер вызывало восхитительное трение в верхней части бедер, которое постепенно нарастало, но было недостаточно. Она обнаружила, что ее руки скользят вниз по спине Беллатрикс, ощущая неровную текстуру ее шрамов, ее пальцы не могли не скользить по ним, пытаясь успокоить и успокоить поврежденную кожу и поврежденную плоть. Беллатрикс вздрогнула, прервав их поцелуй, прижавшись лбом к лбу Гермионы, когда они вдохнули один и тот же рваный воздух. «Белла.» — Вздохнула девушка, продолжая ласкать и исследовать, дразня пухлые губы своими, когда струйка знакомого страха открыла ее корешок, как новую книгу, и откинула его, обнажив переплет и оставив ее плыть по течению. Она крепче прижала ладони к спине Беллатрикс и почувствовала, как в уголках ее глаз выступили слезы, пока она прижимала темную ведьму к себе, чувствуя, как ее тело дрожит над ней. «Я люблю тебя, Белла. Я люблю каждую частичку тебя". «Как можно… как можно …?» Гермиона подняла руку и обхватила щеку Беллатрикс, заставляя ее встретиться с ней взглядом, и на мгновение потерялась в водовороте, который, как она видела, закручивался в нем. «Потому что это ты. Я ненавижу, что они у тебя есть". Она почувствовала, как Беллатрикс пошевелилась и отшатнулась, выражение стыда появилось на благородных чертах лица, и Грейнджер обхватила ее крепче и прижала к себе. «Нет. нет. Не отстраняйся от меня. Я не закончила". Беллатрикс замерла, и Гермиона могла видеть потребность женщины убежать, отступить и восстановить силы, что было ее обычным средством в вопросах эмоционального характера. Она видела борьбу, но она также видела капитуляцию; тонкий намек на изменения, которые она произвела в себе и больше не могла сдерживать слезы. «Я ненавижу, что они у тебя …» — повторила она, ее голос был едва слышен. — «… но мне нравится, как много ты преодолела из-за них. Для меня они показывают твою силу. Твое мужество. Для меня это твои боевые шрамы, а это… это здесь, между нами.…это твое. Наше. Из всего этого должно получиться что-то прекрасное. Так что нет. Я не испытываю к ним ненависти и не нахожу их уродливыми. Я хочу прикасаться к ним так же сильно, как и к остальным частичкам тебя…» — Она усмехнулась - "… отчаянно, если тебе интересно». На мгновение она почувствовала слезы Беллатрикс на своем лице, где коричневый цвет встретился со сверкающим золотом, прежде чем ее губы были поцелованы вновь. Гермиона плакала во время поцелуя, слезы все еще текли из их глаз, капая на ее горячие щеки вместе с Беллатрикс, когда они нежно целовали друг друга. Она вложила в это все, что у нее было, когда вернула себе покрытую шрамами плоть и рельефные мышцы, прижимая свою наготу к женщины, которую крепко держала. Когда язык Беллатрикс провел длинный влажный след к левой груди Гермионы и описал круг, она опустила руку на матрас, схватила простыню и резко потянула, балансируя, пока другой рукой прижимала голову старшей ведьмы к своей груди; ее пальцы пробирались сквозь ее густую гриву, как голодная кошка, жадный рот превратил ее соски в твердые точки. «О боже». — Она охнула, задаваясь вопросом, возможно ли так кончить, когда за ее веками полетели белые искры, и ее тело содрогнулось, ее ноги раздвинулись, чтобы вместить как можно больше Беллатрикс, насколько они могли. Ее язык переместился на другую грудь, и устроил ей ту же восхитительную пытку, а Беллатрикс стонала у ее кожи и извивалась над ней. На улице начался сильный дождь. Большие шарики бьются о стекло, подстраиваясь под стук сердца Гермионы. «Прикоснись ко мне. Пожалуйста, Белла». — Гермиона застонала на шепоте дыхания, ее ядро напряглось, чтобы быть заполненным. Пальцы Блэк опустились к ее пупку, кончики их скользнули в маленькую полоску волос и остались там, дразня, соблазняя, и Гермиона попыталась набрать достаточно воздуха в свои изголодавшиеся легкие. «Ты хочешь этого? Ты уверена?» Она попыталась замедлить свое тело, попыталась успокоить свой быстро бьющийся пульс, но не смогла, даже в свете того, что Беллатрикс требовалось ее согласие. «Да. Пожалуйста… да.» — Гермиона отчаянно кивнула, ее глаза были полны потребности и ни с чем не сравнимого желания, которые она могла видеть в отражении. Беллатрикс положила левую руку рядом с правым плечом и переместилась, позволив своим пальцам коснуться внутренней стороны бедра. Гермиона не смогла сдержать пронзительный звук, изданный ее горлом, когда она почувствовала, как близко Беллатрикс была к тому месту, где она нуждалась в ней больше всего. Ее губы начали повторять «пожалуйста», как безмолвную мантру, обращенную к небесам, когда ее бедра раздвинулись, предлагая себя темной ведьме, которая, казалось, была поражена движением между ними. Сильные пальцы, наконец, нашли точку опоры, и Гермиона не смогла подавить волну возбуждения, которая каскадом прокатилась по всему ее телу, или непрошеный вздох, сорвавшийся с ее губ. «Черт возьми, любимая, ты такая мокрая». — Замурлыкала Беллатрикс, ее голос практически сочился сексом. «Пожалуйста». — Умоляла Гермиона, приподнимаясь на локтях, чтобы она могла смотреть, нуждаясь в том, чтобы быть свидетелем ее собственной гибели. — «Пожалуйста, Белла». Беллатрикс зарычала, прежде чем непристойно застонала. «Да!» — Гермиона ахнула, когда два пальца надавили на ее отверстие, давая ей короткий момент, чтобы вздохнуть, прежде чем протолкнуться внутрь до сустава. Ее глаза закатились к затылку, и даже когда она почувствовала укол боли в животе от того, что кто-то был так глубоко внутри нее, она не могла остановить покачивание бедер или игнорировать ритм, в который она уже вошла, когда Беллатрикс начала двигать рукой, прижимая основание ладони к клитору Гермионы. Пальцы, казалось, двигались внутри нее с привычной легкостью. Это было захватывающе. Идеально. Все, о чем она могла мечтать, и даже больше, когда все ее тело загорелось, как спичка, чиркающая по фитилю. Гермиона продолжала сопротивляться, каждый раз опускаясь обратно на сильные пальцы, которые загибались вверх, терлись о ее переднюю стенку и вызывали поток скользкой жидкости, собирающейся на ее губах. Это, казалось, только сильнее заводило Беллатрикс, ее бицепсы напряглись, а на лбу и между грудями выступили капельки пота, на которые Гермиона не могла перестать смотреть. «Ты такая тугая и влажная. Черт возьми, я никогда… ты намного лучше, чем я себе представляла". — Беллатрикс осеклась; ее взгляд все еще был прикован к ее собственной руке, неустанно работающей, чтобы довести ее до оргазма. Дождь продолжал барабанить по окнам, но Гермиона все еще могла различить звук непристойных влажных щелчков, когда длинные пальцы работали с ней изнутри, трахая ее до восхитительного забвения. «Белла.» — Она тяжело дышала, ее грудь вздымалась, мышцы шеи болели, а тело продолжало корчиться в экстазе. Черные глаза, сияющие золотом, устремленные на нее, интенсивность в них каким-то образом только усиливала ее собственное удовольствие, и она непоколебимо смотрела. «Белла.» — Гермиона снова вздохнула, прежде чем сдавленные, нечленораздельные звуки вырвались из ее горла, когда она забилась на подушках. «Боже мой, ты такая отзывчивая, такая узкая… «Белла.» «Гермиона». Наконец-то. Наконец, она услышала это снова и не в первый раз задумалась, не странный ли у нее излом, таков был эффект, который произвело на нее ее имя, слетевшее с губ Беллатрикс. Гермиона теряла дыхание, используя свои сцепленные руки, чтобы сильнее и быстрее ударять своим влажным центром по руке Беллатрикс, дико дергаясь, когда она тонула в омутах глаз, ее веки трепетали, глаза закатывались в экстазе. «Не отводи взгляд» — зарычала Беллатрикс, тяжело дыша. — «Не закрывай глаза и не прячься от меня. Я хочу, чтобы ты видела, кому ты принадлежишь. Кто тебя трахает.» «О боже». — Вскрикнула Гермиона. — «Я так близко». «Я хочу заставить тебя кончить. Я хочу, чтобы ты освободила мои пальцы. Черт, ты так чертовски хорошо пахнешь». Гермиона застонала и облизала губы, выдыхая свой запах в воздух, когда наклонилась ближе к краю. Ее бедра болели от растяжения и растягивания, ее сердцевина была влажной и набухшей и легко скользила по ладони Беллатрикс, когда ее так настойчиво трахали длинные бледные пальцы. «Блять, Белла… Я чувствую… Я… ” «Вот именно, любовь моя. Отдай это мне. Посмотри, как сильно твоя киска нуждается во мне.» «О… мой… бог!» — Гермиона заикалась, чувствуя, как из нее хлынул новый поток влаги, услышав слова Беллатрикс. «Я так… никогда не была такой… такой …» «Мокрой?» — Ответила Беллатрикс, ее зрачки расширились, пока все, что осталось, не превратилось в тонкий золотой круг. «Да. Что ты…ты делаешь со мной?» Это был нелепый вопрос, который она осознала где-то в своем сексуально озабоченном разуме, но ей нужно было услышать голос темной ведьмы в своих ушах, уговаривающий ее и направляющий к неизбежному выводу. «Надеюсь, это сделает тебя счастливой. Заставит тебя развалиться на моей руке». «Для тебя, Белла. Только для тебя". «Моя. Ты моя". «Твоя. Всегда и только твоя". Ее влагалище пульсировало и сжимало пальцы Беллатрикс, и она чувствовала, как ее мышцы сокращаются внутри, когда она начала погружаться с головой в горячее удовольствие, когда умелые пальцы сжимались и толкались все сильнее внутри нее. «Я… о боже, Белла… Я собираюсь кончить… блять… блять… блять… ” «Вот и все, любовь моя. Кончай, моя девочка… Моя». Взгляд глаз Беллатрикс в сочетании с ее словами обжег ее кожу, чувственность ее голода ответила на призыв. Гермиона издала сдавленный крик, выгибаясь и извиваясь, когда белый жар разлился по ее телу, когда она сильно кончила. Губы опустились, чтобы поцеловать и прикусить ее шею, и она услышала, а затем почувствовала дрожь, которая прошла по всей длине тела Беллатрикс, задаваясь вопросом, что это значит; означало ли это, что ее возлюбленная испытала симпатический оргазм в ответ. Она безвольно упала обратно на кровать, ее тело подергивалось; длинные пальцы все еще уютно располагались внутри нее. Она не была уверена, что когда-нибудь захочет, чтобы они ушли. Она чувствовала себя счастливо безмолвной, когда Беллатрикс осыпала поцелуями ее щеку, прежде чем прижаться лбом к ее лбу. Волосы Беллатрикс висели над ней, как занавес, создавая святилище вздохов и стонов. Их тайное место в нитях пространства и времени, кончики пальцев пробегают по нему, прежде чем снова соединить их губы в момент безумия, которое Гермиона не могла сдержать. Тяжело дыша. Пронзительно. Сжатие; ее ноги все еще раздвинуты, пальцы лениво начинают восхитительную серию медленных ударов, ее влажность ослабляет каждое мучительно чувственное ощущение. Когда их губы разомкнулись, Гермиона застонала, ее дыхание было прерывистым и отчаянным, когда ее бедра наклонились с собственной бессмысленной волей, отвечая женщине, которая уже подводила ее к краю. «Я так скучала по тебе. Так сильно.» — Пробормотала Беллатрикс, снова лихорадочно проводя губами по подбородку. «Твой запах… Я… я оставалась в твоей комнате вскоре после того, как ты ушла. «Ты… ты делала это?» «Я трахала себя в твоей постели, я… мне нужно было чувствовать тебя на всем своем теле». «Мерлин, Белла». — Гермиона ахнула, почувствовав боль в бедрах и влажность, которая покрыла их. Она могла представить Беллатрикс в ее старой спальне, обнаженную под красно-золотым одеялом; чистокровная слизеринка, трахающаяся с собственной рукой, и все из-за нее. И все потому, что она сходила с ума от тоски по своей магглорожденной ученице. Гермиона хотела узнать все, что заставляло Беллатрикс дергаться, ахать, вздыхать и стонать. Что заставило бы ее покрыться мурашками или сжать пальцы, схватить и взять. Она хотела знать, каково это, когда темная ведьма наслаждается оргазмом. «Ты близко. Я чувствую, как твой пульс бьется под моими пальцами". «Я хочу снова кончить для тебя». — Призналась Гермиона, на мгновение успев щелкнуть языком по горлу Беллатрикс. Ее тело было скользким от пота, соски влажными и напряженными, когда горячий рот Беллатрикс опустился, и зубы царапнули сморщенную плоть вокруг них, пока она вибрировала от чистого желания. «Ты хочешь меня». «Да. Да.” «Ты хочешь, чтобы я тебя подразнила. Ты хочешь, чтобы я попробовала тебя. Ты хочешь, чтобы я была внутри тебя». — Беллатрикс дышала на ее кожу, ее кудри скрывали ее от взгляда Гермионы. — «Скажи мне, чего ты хочешь». «Я хочу. Боже, да, я хочу. ” — Застонала Грейнджер. Она чувствовала себя совершенно дикой, звуки секса, которые умело воспроизводила женщина, которую она любила, возносили ее к новым высотам желания, которые она не представляла себе возможными. Она вцепилась в плечи темной ведьмы, когда та уперлась обеими ногами в простыни. «Я хочу, чтобы ты была подо мной, надо мной …» — Гермиона продолжала, затаив дыхание. — «…между моих ног, оседлав меня. Голая и голодная, требовательная и отчаявшаяся. Я хочу похоронить себя в тебе и забыться на несколько дней. Достаточно ли этого ответа для тебя, Белла?” Беллатрикс лизнула линию от ее пупка до маленькой полоски волос над сердцевиной, прежде чем встретиться с ней взглядом. Золотые глаза посмотрели на нее из-под опущенных век, и горло Гермионы сжалось, вся влага в ее теле устремилась на юг, а сердце расширилось в груди. «Боже мой, Белла. Твои глаза». Исчезли почерневшие шары, затемненные пространства, похожие на пещеры угольные ямы, которые время от времени за последний год мерцали и сияли крапинками и огненными кольцами. Здесь впервые были две радужки, которые светились, как солнце; золотые и драгоценные, и все это заставляло легкие Гермионы гореть, а ее душу петь. «Они… ты… я никогда их не видела такими золотыми». Беллатрикс улыбнулась; свет от них достиг тех же самых бесконечно красивых глаз, которые, казалось, заставляли их сиять еще ярче. «Раньше они были золотыми, или так я помню. Я уже очень давно не видела их такого цвета". — Тихо призналась Беллатрикс, ее пальцы изогнулись вверх. «Ты великолепна». — Задумчиво выдохнула Гермиона. «Я хочу попробовать тебя на вкус. Можно?» Гермиона ахнула, чувствуя, что раскрывается в ответ на вопрос, и кивнула, закусив губу. Темная ведьма одарила ее хищной улыбкой, которая заставила ее замурлыкать, прежде чем спуститься на короткое расстояние между ее бедрами. Она внезапно обнаружила, что ее правая нога поднята в воздух, а язык и греховный рот Беллатрикс скользят по ее задней части, ненадолго останавливаясь за коленом, прежде чем двигаться вверх и куснуть за лодыжку. Мурашки по коже вернулись, когда пальцы внутри нее замерли, позволяя ей насладиться ощущением томных облизываний и губ, совершающих мучительно долгое путешествие туда, где Гермиона нуждалась в ней. Она затаила дыхание, ее разум был в свободном падении от осознания того, что Беллатрикс собиралась с ней сделать. Она использовала свои собственные пальцы более чем достаточно раз, чтобы знать, каково это, когда тебя трахают, хотя темная ведьма уже более чем доказала, что самообслуживание далеко не так приятно, как когда твой любовник доводит тебя до оргазма. Но это. Это было что-то совсем другое, и она задрожала от предвкушения. Мягкое дуновение воздуха и толчок носа Беллатрикс вызвали гул возбуждения внутри нее, когда пальцы все еще двигались и двигались в медленном, но твердом темпе. Она уже чувствовала себя опьяненной ощущениями, переполняющими ее тело, но теперь, теперь она чувствовала себя опьяненной обещанием языка женщины между ее гладкими складками, что привело ее ко второму оргазму. Гермиона почти встала с кровати в тот момент, когда язык темной ведьмы провел линию от ее входа обратно к ее клитору. Она не узнала изданный ею звук, который так громко разнесся по комнате, что она не услышала ни первого раската грома снаружи, ни довольного смешка Беллатрикс. Теплый язык распластался и начал целенаправленно лизать ее сердцевину, и Гермиона с восторженным энтузиазмом двигалась против него. Ее тело вибрировало от едва сдерживаемого желания, гудя внутри ее кожи, как потрескивание электричества. Беллатрикс была лесным пожаром, пылающим чувственностью, которая угрожала поджечь их обеих и превратить все вокруг в пепел. И Гермиона позволила бы ей. Она услышала треск молнии и раскат грома над головой, звук которого отдался в ее ушах, когда их тела соприкоснулись. Это заставило ее задуматься о пророчестве, и слова идеально встали на свои места. ‘Черной была ночь, которая держала свет в своих объятиях. Черным был день, который связал двоих кровью, и черным будет имя на губах света, когда оно окутает ее. И небеса расколются, когда они разобьются вместе.’ И вот сейчас они были здесь, в объятиях друг друга после того, как были связаны кровью и самопожертвованием, губы друг друга шептали в воздух между ними имена, которые им ранее было запрещено произносить, прежде чем сойтись; небеса над головой отвечали им бурей, такой же дикой и бурной, как их страсть друг к другу. Она не смогла подавить стон, который сорвался с ее губ, когда она почувствовала, как полные губы Беллатрикс обняли ее клитор, пожирая ее с ненасытной жаждой, в то время как пальцы все еще сжимались и врезались в нее с преднамеренной целью. Это был безжалостный натиск, и она начала медленно распадаться. Она думала, что будет смущена тем, насколько она мокрая, но она была настолько в прошлом, что теперь, когда губы Беллатрикс были так плотно прижаты и она ела ее с неумолимым голодом, и Гермиона позволяла ей это, схватив за волосы обеими руками, чтобы трахаться сильнее, быстрее, глубже. Она брыкалась, скрежетала, царапалась и наклонялась к своей кульминации. «Белла!» — Закричала Гермиона; услышав звук языка Беллатрикс, когда она лакала ее соки, как будто она могла умереть, если бы не сделала этого. Беллатрикс сосала, лизала с таким отчаянием, что Гермиона не была уверена, кто из них хотел этого больше. Может быть, это были они обе; оба жаждали отдавать и отдавать неустанно, пока они оба не будут настолько измотаны, чтобы устроиться в объятиях друг друга, зная, что они проснутся и впервые начнут свой день вместе. Заново рожденные в любви друг к другу. Она не могла сдержать биение в груди или затрудненное дыхание, которое испытывали ее легкие, когда перед ее глазами появились звезды. Но она отказалась их закрывать, ее взгляд был прикован к золотому пламени, смотрящему на нее из-под ее напряженных бедер. Она собиралась кончить. Гермиона Грейнджер собиралась кончить в рот Беллатрикс Блэк. Жестко. Она бешено покачивала бедрами, раздвигая ноги как можно шире, обнажая себя, когда с блаженной самоотдачей каталась на лице темной ведьмы. Пальцы впились и царапали ее бедро, другие колотили по ее мокрому лону. «Я хочу тебя», — ахнула Гермиона. «Я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль». Ее сердцевина пульсировала вокруг пальцев Беллатрикс, когда появилась пропасть, и она балансировала на самом краю, глядя вниз в глаза огня. «О да. Так. Белла. Да… черт возьми, да… ” Крик беспрепятственного освобождения вырвался из ее горла, и Гермиона с головой погрузилась в экстаз, все перед ней расплылось, когда кровь в ее теле устремилась к сердцевине. Ее конечности подергивались, колени обхватывали голову Беллатрикс, когда она поднималась на вершину, волна за восхитительной волной прокатывались по ее телу, глаза расплывались и расфокусировались. Она зашипела, когда пальцы осторожно оставили ее и почувствовала влагу еще острее теперь, когда была опустошена и лишена. Беллатрикс держала бедра, глядя на нее с выражением неприкрытого желания, от которого у Гермионы перехватило дыхание. Она выглядела дикой; губы пропитаны божественным восторгом, когда она злобно ухмылялась. «Боже, Белла… твой рот идеален». — Охрипла Гермиона, протягивая руку и резко хватая Беллатрикс за подбородок, поднимая ее, пока они не оказались лицом к лицу. «Твой гребаный рот идеален». — Она вздохнула, прежде чем заявить об этом. Она утверждала это своим языком, облизывая, пробуя собственный острый вкус. С силой, о которой она и не подозревала, она заставила Беллатрикс лечь под нее, оседлав ее, пока та хныкала в ее требовательный, влажный рот. Гермиона насытилась, хотя и знала, что этого никогда не будет достаточно. Как это вообще могло быть? Теперь, когда она почувствовала вкус Беллатрикс как любовницы, она знала, что будет жаждать ее до конца своих дней. Она оставила губы темной ведьмы, слизнула дорожку вниз и пососала напряженный нежно-розовый сосок; ее зубы дразнили и покусывали, чувствуя, как он еще больше затвердевает под ее ласками. Она уделила другому такое же внимание, ее пальцы обхватили выпуклость одной рукой, когда она нависла над ней, наконец, наслаждаясь женщиной, которую она любила. Беллатрикс ерзала, издавая череду звуков и ругательств, наполнявших горячий воздух и только заставляла Гермиону опускаться ниже, ее рот прокладывал дорожку к верхней части брюк женщины. Она скользнула ниже и села на корточки, глядя на богиню, которую ей предложили взять. Изнасиловать. Насытить. Ее пальцы скользнули вниз по подтянутому животу Беллатрикс. Она почувствовала напряжение в мышцах и услышала вздох, когда ее короткие ногти впились в кожу немного сильнее, прежде чем дотянуться до пуговицы и расстегнуть ее. Гермиона выдержала золотой взгляд Беллатрикс, прикусив нижнюю губу, зная, что это всегда сводило ведьму с ума. Она застенчиво улыбнулась, расстегивая молнию, не торопясь услышать звук спуска. Снаружи все еще бушевал шторм, его эпицентр находился над их убежищем, а дождь лил вокруг них. Это было прекрасно. Это было все, и когда руки Гермионы спустили брюки и нижнее белье Беллатрикс вниз по ее длинным стройным ногам, она не могла сдержать обжигающий жар в животе или мяукающий звук, который эхом исходил из ее груди. Гермиона бросила одежду на край кровати и раздвинула ноги Беллатрикс коленями, прежде чем обхватить ладонью ее влагалище. Беллатрикс ахнула, по ее телу пробежала видимая дрожь, когда Гермиона крепко обняла ее, наслаждаясь ощущением того, насколько она уже влажная, ее вкусовые рецепторы затрепетали в ответ. «Я долго не протяну, милая». — Ахнула Беллатрикс; ее голос заметно скрипел. — «Ты заставила меня кончить, просто трахнув тебя. Такого никогда… никогда не случалось раньше". «Боже, Белла». — Гермиона вздохнула, прежде чем провести пальцами свободной руки вверх по ребрам, наблюдая, как дыхание темной ведьмы заметно прерывается в ее груди. — «Дыши, Белла». — Она улыбнулась. — «Тебе нужно дышать». «Ты… не облегчаешь мне задачу». «Это становится все труднее». — Ухмыльнулась Грейнджер, прежде чем решительно засунуть в нее два пальца. Беллатрикс взревела, ее глаза закатились назад, оставляя ее длинную шею открытой, ее пульс бился в мышцах. От этого у Гермионы потекли слюни. Она хотела всего, нуждалась в руках, рте и зубах, чтобы завладеть каждым последним кусочком плоти, выставленным на обозрение для ее удовольствия. И она получит это. Она возьмет это и вернет обратно в равной мере, пока буря не утихнет и ночь не утихнет, она будет требовать и будет востребована, пока ей не станет больно от этого. Беллатрикс покачала бедрами в такт пальцам, и Гермиона включила в игру третий палец, чувствуя растяжение внутри губчатой глубины, когда она изогнула пальцы вверх и начала в медленном ритме, водя большим пальцем по затвердевшему клитору, наблюдая за движением своей руки. Гермиона была загипнотизирована этим; ее тянуло в то место, которое она могла себе представить только в самые черные ночи, когда ее собственное сердцебиение подпрыгивало и отдавалось эхом в ее черепе, когда она заставляла себя представлять подобные образы. Но здесь. Так. Теперь это было словно ее воображение оказывало ей медвежью услугу все эти годы, поскольку акт занятия любовью с Беллатрикс был похож на то, что она испытывала внетелесный опыт; не веря, что она здесь, а ее пальцы подводят это красивое и сложное существо к краю...