Под его чарами

Разбудил меня звонок где-то в глубине квартиры. На рабочий телефон, вот черт. Хотя другой у меня и не звонил. В трубке услышал голос Лена. Он вынуждал меня срочно поехать в какое-то кафе, а на кой хрен – не сказал. Срочно. И все. Что случилось и случилось ли вообще? Я не спросил – не успел, он сбросил трубку раньше. Быстро одевшись во что попало, я побежал через несколько кварталов к автобусной остановке. Зачем я вообще это делаю? Слишком много вопросов в этой голове. После изматывающей ночи я ждал его дома, а не такого развития событий. И меня уже не так смущало, что я кого-то там жду. Я ведь ждал Лена. Но вот бежать за ним хрен пойми куда – уже слишком для меня. Хотя добрался я достаточно быстро. Какое-то маленькое придорожное кафе на другом краю города. Несмотря на общую неблагоприятную обстановку района, оно выглядело весьма прилично и стильно, мне даже было неловко переступать порог, но я вошел. Было довольно темно, хотя повсюду горели маленькие антикварные лампы. Лена я заметил сразу. Его светлые волосы привлекательно мерцали в углу заведения. Надев самую недовольную рожу, я подошел к нему. – Ну что, опять вляпался? Он будто не обратил на меня внимания: – Я буду блинчики и этот кофе со сливками. У меня уже начала складываться картина здоровых пищевых привычек Лена в виде этого углеводного комбо. Я сел за стол, напротив. – Лен, сам меня вызвал сюда, а теперь еще и не разговариваешь со мной? Официант посмотрел на меня пристальнее, чем на других. Мы посидели молча с минуту. Не хотелось мне говорить, не получая ответа. Послышался шорох платья и уверенные шаги каблуков. Приближение неведомо откуда появившейся женщины предвещал шлейф пряных тяжелых духов. Она подошла сзади Лена, и он вскочил и обернулся к ней. Стоя на коленях на стуле он обменялся с ней тремя поцелуями в щеку и затем весьма нежно и страстно - в губы. – Дорогая, будешь блинчики? – Да, милый, буду, – улыбнувшись, сказала девушка. Я не смог определить ее возраст. Высокого роста, она была подобна греческой богине, идолу, которому приносили в жертву мужчин. Ее тело было тем, что пошляки зовут сочным. Кровь с молоком? Она – алкоголь со сливками. В черном атласном платье, повторявшем своими складками изгибы ее тела, она выглядела сногсшибательно. Наверное, я бы сказал, что любовь к блинчикам этих двоих объединяла: она была в теле,как принято выражаться. Но какое это было тело!.. Черное каре с челкой и помада винного оттенка лишь подчеркивали некую аристократичность в ее образе. Даже для меня, в женской красоте сведущего не более, чем в высшей математике, она была очень хороша. Из ловких рук официанта она взяла бокал вина, который выглядел вычурно – под стать ей. Она села с нами за стол. Странная мысль появилась у меня в голове. Лен повернулся ко мне и взял за руку. – Луи, это Барб. Правда, она прекрасна, да? И она уже все про тебя знает. Вот она какая. Значит, правильные мысли все же удостаивают вниманием мою светлую голову. Это и правда верховная сука… сука над суками. Но уже и язык не поворачивался ее так называть, уж больно статная. Конечно же она все обо мне знала, сам, небось, рассказал. – Прости, я должен был сказать “Барбара”. Она успокаивающе тронула его руку. – Ничего, милый, не люблю официальности. Принесли блинчики, горячие и пышные, с шоколадным соусом. Лен, отрезав кусок, протянул вилку Барб, и она с удовольствием разрешила себя кормить. Оба ели свежеиспеченные блинчики, губы, и так почти черные от помады, приобретали более шоколадный оттенок. Сам того не совсем понимая, я начал испытывать голод. Будто прочитав мои мысли, Лен повернулся и протянул мне вилку с кусочком лакомства. Как котенка, ей-богу. Сквозь смущение и неловкость я все же принял это подаяние. Я тоже взял крепкий кофе. Лен разозлился, что, в отличие от некоторых, пью его я на голодный желудок, и начал откармливать меня блинами. Их была целая гора, так что он их не жалел. – А теперь перейдем к делу, - сказала Барбара. Блинчики больше не интересовали ее: нашлось лакомство получше. Или что там делают такие су… девушки с провинившимися? На Лена она больше не смотрела и точечно начала жечь взглядом именно меня. – Ты знаешь, почему ты здесь? Нет, не знаешь. Пренебрегая всякой логикой, Лен сегодня ночью вышел на дело и совершил его до непотребства плохо, что на него совершенно не похоже, прошу заметить. Мы за ним все убрали, но он наделал шуму и знатно перепугал соседей, выбежав на лестничную площадку похожим на мою прокладку во второй день месячных, уж прости за подробности. Так вот, пришлось много поработать. Он отдал себя под твое начало, пренебрегая моим покровительством, и, хоть ты явно не справился, себе я это чадо оставлять не собираюсь. Не смотри, что я так мило с ним болтаю, это входит в мои обязанности. Лучше посмотри, что у тебя в подвале и откуда это у тебя появилось? Скажу честно, твое ведение дел меня не устраивает, как и выходки Лена, так что хотелось бы вас обоих убрать с глаз долой. Мне не было до тебя дела, пока я не узнала, кто из моих людей работает на тебя. Причем часто без моего ведома. Сегодня я добра, признаюсь, первой моей мыслью было всего лишь избавиться от всех, кто поставлял тебе товар, зная его дальнейший путь и сколько я за это получаю меня, что меня не устраивает. Но мы же взрослые люди и понимаем, что все можно решить мирным соглашением. Залогом твоей жизни и нашей будущей сделки будет Лен. Пусть живет у тебя, приносит деньги из своей постели, но не более. Учти: мы больше не будем его выгораживать, так что ответственность на тебе. Еще один инцидент – и все. Ах, и еще. Мне известно, что на тебя не действуют чары. А еще знаю, что осколки зеркал весьма острые. Может, она что-то и знала, но ха! Не убьет меня не одна поганая женщина. И тем более она, хоть это и не моя заслуга. Я кивнул и молча встал. Странно я себя чувствовал и ничего не понимал. Этот ее тон, эти фразочки. – Я зайду еще по этому поводу. На этом все. – Она пододвинула к себе остатки блинчиков и стала доедать. Лен тоже встал, мы оба кивнули Барб, на что она лучезарно улыбнулась, и пошли вместе из этого места. Я не мог понять Лена, так же как и то, что в нем произошло. Просто почувствовал,что я привязан к нему еще сильнее. И далеко не только новыми условиями.