* * *
Остаток дня прошел как в тумане. Покончив с делами в городе, Амари едва успела вернуться засветло. Как обычно Санеми отпустил пару колкостей, но девушка была к этому готова. Тем не менее она должна закончить перестановку в кладовой, а затем помочь с приготовлением ужина. Позволив ученице разнести ужин по палатам, Амари принялась заполнять документы для поместья Убуяшики. Информировать их о статусе и состоянии истребителей было главным приоритетом для главного смотрителя и врача. Прихватив с собой ужин и чашку чая, девушка скромно поужинала, прежде чем приняться за бумажную волокиту, — занятие, если не монотонное, то по прошествии стольких лет несложное. У Амари все распланировано на целый день, и действуя этому распорядку, она всегда заканчивала вовремя. Но бывало и засиживалась на целую ночь. Когда она добралась до Санеми, то непроизвольно закатила глаза с улыбкой на улице. Он выздоравливал, а девушка и не ожидала другого. Так что Оякате-сама не о чем беспокоиться. Санеми прекрасно знал пределы своей физической подготовки и силы, поэтому справлялся с выздоровлением на удивление очень быстро. В письме она сообщала, что он может вернуться к своему привычному укладу жизни уже в течение месяца. За последний месяц прибыло не так много пострадавших мечников, что наталкивало на мысль, что большинство одерживали победу, избегая серьезных ранений. Понимание и осознание того, с чем они сталкивались в ночи, позволяло взглянуть на Санеми иначе. Понимание того, через что он проходил, рискуя своей жизнью, пока защищал людей, вызывало в ней теплое чувство благодарности и нежности. Даже несмотря на его ужасный характер. Он действительно рисковал жизнью — это видно по его телу. Девушка сложила письма в небольшой конверт, чтобы утром отдать ворону. Обычно этим любила заниматься хозяйка — для нее это стало привычным делом, так что письма будут ждать, когда она проснется. Амари убирала со стола, когда услышала, как открылась дверь и вошел никто иной как Шинадзугава. Его появление вернуло девушку обратно на землю. — Уже поздно. Почему ты ещё не спишь? — спросил он без перехода, прямо и открыто. — Хм, добрый вечер, Шинадзугава? — Ты сегодня рано встала, делая дерьмовые охаги, потом отправилась в город на весь день, а теперь засиделась допоздна. Как ты ещё не заснула на ходу? Амари ощутила странную смесь раздражения и прилив нежности. — Во-первых, моя оха... Я... Ты шпионишь за мной, Шинадзугава? — начала она, вспыхивая от раздражения. — Ты врач и сама доводишь себя до переутомления. Тем более, когда есть помощники. И ты здесь единственный врач. Это как-то эгоистично с твоей стороны. — Я… — она сделала паузу, понимая, что он прав по всем критериям. Не поспоришь. К тому же она действительно была изрядно утомлена. Она вздохнула. — Отлично. Ты прав. Правда, случается подобное нечасто, но все же иногда я могу увлечься... Впрочем, ты мог быть не таким грубым. Он выглядел так, будто хотел сказать больше, но сдержался. Он шагнул вперед и выхватил посуду из её рук. — Я позабочусь об этом. Иди поспи, неуклюжая, — сказал он, и голос заметно смягчился. У Амари не было сил протестовать. Почему он такой дотошный? Они вместе вышли из кабинета в одном направлении, но прежде чем успели разойтись по разным сторонам, она остановилась. — Шинадзугава! — Хм? — обернулся он, не успев скрыться за углом. — Спасибо, — мягко улыбнулась девушка, смотря ему в глаза. Не только Санеми, но и сама Амари была застигнута врасплох собственной искренностью. Он мог быть сварливым, но умел контролировать себя и умел делать выводы. Амари начала признавать улучшение не только в его физическом состоянии, но и в характере. Не дав ему возможности ответить, она повернулась, успев пожелать спокойной ночи, и скрылась в своей комнате.* * *
У основания крутой лестницы, Амари сделала глубокий вдох. Должна ли она подняться по ней? Ведь никогда ранее не приходилось подниматься на крышу. Санеми не явился ни на ужин, ни на осмотр, проводимый каждый день, и, несмотря на то, что он уже полностью выздоровел, а рана зажила, Амари не могла принять подобного отгула. Ведь это был последний осмотр, перед тем, как он будет выписан. Завтра он должен покинуть поместье. И вот теперь он почему-то поднялся на чердак. Лестница была старой и не внушающей доверия, сколоченной из старых перекладин, давно уже подточенных грызунами и прочими вредителями. Она была крутая и без перил. Старая хозяйка давно сюда не наведывалась в силу своего преклонного возраста, а Амари никогда не приходилось подниматься туда из-за ненадобности. Тем более обязанности чаще всего удерживали её внизу, среди пациентов. Тренировка Санеми обычно начиналась от восхода и продолжалась до обеда. После этого он приходил на осмотр, и оставался там ровно столько, столько требовалось. После первого раза Амари больше не предлагала сделать массаж, полагая, что он мог сам попросить об этом. Но парень молчал, и понять, нуждался ли он в подобном, было тяжело, тем более сама девушка отчего-то не могла предложить первой. Она все чаще испытывала смущение и противоречивые чувства, но это не мешало ей ласкать себя, представляя Санеми и его тело. Много раз. Аккуратно взбираясь по ступенькам, Амари поднималась, мысленно ругая себя за неосторожную выходку. Но было уже поздно и спускаться она не намерена. Она знала, если повернет, то уже не сможет пересилить себя вновь подняться по этой лестнице страха. Отдышавшись после затруднительного подъёма, девушка толкнула дверь и обнаружила скамью, на которую можно облегченно рухнуть и восстановить дыхание. Прохладный воздух из открытых окон резко контрастировал на коже после жаркого подъёма. Комнатка небольшая, немного пыльная, но просторная и светлая. Дыхание выровнялось, Амари расслабленно потянулась. Из открытых округлых окон открывался прекрасный вид на рощицу. Целое море огненно-красных листьев, кое-где виднелись вкрапления вечнозелёных кедров. Над всей этой рябью громоздились облака, украшая небо плюшевым покрывалом. Небо поддернулось голубой синевой, солнце перекатилось и скрылось за деревьями, окрашивая все золотистыми лучами. Насыщенные теплые оттенки нежно-фиолетового и розового разбавили палитру неба. Девушка замерла, любуясь красотой предвечерних сумерек, гадая, почему она не захаживала сюда раньше. — Что ты здесь делаешь? — раздался голос позади. — Ты не пришел на ужин и на осмотр, — пробормотала она, не в силах отвести взгляд от красок. Санеми подошёл и присел рядом. Одетый в юкату цвета глицинии, с распахнутым на груди воротом и влажными волосами после принятия ванны. Обычно после тренировок он не озадачивался своим внешним видом, заявляясь потным и взлохмаченным, но девушку никогда подобное не беспокоило. Её возбуждал любой его запах. — Да, я потерял счёт времени, но тебе не стоило волноваться. Я как раз собирался спуститься, — произнёс он со своей обычной хрипотцой, но без какой-либо резкости в голосе. — Ну... теперь я здесь, так что тебе не нужно никуда идти, — просто согласилась она, все ещё не отводя глаз от заката, будто прикованная. Она знала, что вела себя странно, поэтому решила заполнить тишину: — Извини, я просто не была на этом этаже раньше. Не ожидала, что вид будет таким... — она сделала паузу, переводя взгляд на притихшего парня, удивляясь, что он смотрел на нее, а не в окно. — Прекрасным... Мягкость его глаз поразила ее, и сам воздух, казался, изменился. Она хотела что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов. Он дернулся, разрушая очарование момента, но, не проронив ни слова, задумчиво посмотрел на заходящее солнце. Так они и сидели, пока на небе не стали появляться первые подмигивающие звёзды и луна не выглянула из-за горных отрогов. Краем глаза Амари заметила, что он отворачивал юкату на груди. — Мы оба знаем, что я почти излечился, вот, взгляни! — светлая кожа слегка окрасилась розовым оттенком от зарева неба. Или, возможно, Санеми слегка покраснел перед Амари. Она придвинулась ближе, чтобы изучить его грудь, а их ноги соприкоснулись. Как врач, девушка была полностью сосредоточена на травме, безмолвно спрашивая себя, если она прикоснется, будет ли ему больно? Помимо неожиданной интимной обстановки, она была довольно своей кропотливой хирургической работой, проведенную в ту ночь, когда он прибыл сюда весь израненный. И рана хорошо зажила, почти не оставив следа. — Просто наглядный образец здоровья, Шинадзугава, — произнесла она, проводя пальцем по тонкой полоске раны. — Я завтра отправлю письму Оякате-сама, что ты полностью выздоровел и можешь приступать к миссиям. Девушка почувствовала некую горечь при мысли об его уходе. Но она не могла держать его здесь вечно… Тихо вздохнув, она откинулась на спинку скамьи. Он все равно уйдет рано или поздно, а удерживать его здесь больше необходимого нет смысла. И кто знал, когда они увидятся снова... Амари снова залюбовалась морем деревьев и сгущающимися сумерками, разделяя с ним ещё один момент тишины. Она чувствовала желание что-то сказать до того, как он уйдет. Теперь, когда она больше не являлась его врачом, она испытала некоторую свободу действий. Амари слегка нервничала. А что, если она не так поняла намек и поставит его в неловкое положение? Амари не могла решиться, но Санеми привлек внимание, кладя руку на её колено. Она замерла, переводя взгляд на него. Санеми смотрел точно так же, как в ту ночь, когда она делала ему массаж. Глубокий взгляд сиреневых глаз заставил сердце пропустить удар. Пальцы Санеми переместились с колена на подбородок, слегка запрокидывая голову Амари. Сердце уже не просто билось, оно отбивало сумасшедший ритм, колотилось как ненормальное, а ладони вспотели. Это действительно происходило с ней сейчас? Повинуясь его примеру, девушка придвинулась ближе, закрыла глаза и встретилась губами с губами Санеми. Она была совсем робкой, разум не верил в происходящее. Но он ответил взаимностью, притягивая к себе. Это был самый лучший момент в жизни. Целуя Санеми перед завораживающим закатом. Что было лучше: закат или губы Санеми? Наверно, последнее... Амари оробела и смущалась под его натиском, но Санеми мягко направлял, подсказывая как правильно. Его губы были такими податливыми и нежными, язык влажным, а их зубы слегка стукались каждый раз... Лёгкий смешок вырвался из горла Амари и отдался эхом во рту Санеми. Не обращая внимание на стеснение девушки, руки парня блуждали по ее телу, сминая одежду и сжимая в тисках. Прикосновения властные и жаждущие. Его руки сводили Амари с ума. Санеми прервал поцелуй, облокотился на спинку скамейки и сильно сжал бедра девушки, побуждая сесть ему на колени. С застенчивой улыбкой, она перекинула ногу и умостилась сверху. Теперь возвышаясь, она рассмотрела его следовало. Волосы взлохмачены, глаза полные голода и страсти, рот приоткрыт, а губы влажные и искусанные. Он и она были точно одержимые. Невесомым движением проведя по широкой груди к волосам, Амари осторожно оттянула его голову назад, открывая доступ к шее. Подобная вольность будоражила ещё сильней. Амари понимала, что Санеми невероятно сильный, и то, что он позволял вот так запросто управлять собой... Было поистине восхитительно. Девушка наклонилась и провела языком по контуру шеи к уху. — Я хочу снова поцеловать тебя, можно? — просит она со смущающим отчаянием. В его глазах читалось явное вожделение и потребность, и сердце Амари сжималось с новой силой удовольствия. Губы Амари слегка коснулись его губ, словно распробывая их заново, желая ощутить мягкость и податливость. Приоткрытые губы манили и, не сдержавшись даже перед диким смущением, — углубила поцелуй, вновь переплетая языки. Она не могла насытиться, должна испить его полностью, пока его руки удерживали над пропастью. — Знаешь, — шепнул он, оторвавшись от поцелуя, и Амари почувствовала вибрацию голоса в груди. — Я видел, как ты следила за моими тренировками. Предполагаю, тебе понравился вид. Запрокинув голову девушки, он нежно поцеловал шею и то местечко, где пульсировала жилка. Его лукавые слова, произнесенные хриплым голосом, вплетались в разум Амари и забирались под кожу, создавая неотложную потребность в новых прикосновениях. Амари хотела растянуть этот момент как можно дольше. Испытывать все грани удовольствия. — Я могу поцеловать здесь? — спросила она, обводя шрамы на груди, и он сразу же кивнул. Санеми дышал порывисто, лицо покрывал румянец разгоряченной крови. Самоконтроль был на пределе. Улыбнувшись и наклонившись, уделив особое внимание каждому, она поцеловала шрамы. — Так ты видел, — сказала она между облизыванием. — А я думала, что была более скрытной. — Ты в этом полный профан, — проворчал он с трудом, сжимая зубы. Руки Санеми начали поглаживать шею и плечи, пока Амари изливала на него свою нежность. — Санеми? — позвала она, чувствуя небольшое неудобство. — М... — промычал он неразборчиво. Амари заерзала на его широко расставленных коленях, смущаясь говорить о том, чего она хотела. — Можно я пересяду на одну твою ногу? Потому что мне непривычно сидеть в такой позе, — попросила она, прикусив нижнюю губу. Санеми сделал вдох, а его пальцы потянулись к пуговицам на халате. — Да, но сначала я сниму это? — Хорошо, но я очень переживаю, можешь быть нежнее? — попросила она, внезапно застенчивая, несмотря на то, что испытывала небывалое возбуждение. Он промычал в знак признательности, пока пальцы успокаивающе потирали руки девушки. — Тогда сними сама, — попросил он тихо, позволяя ей успокоиться и самой раздеться. Лицо Амари вспыхнуло, но ей безумно понравился тон голоса и приоткрытые глаза Санеми. Под неусыпным наблюдением, она принялась расстегивать пуговицы. — Я помогу, — сорвался он резко, чуть было не напугав девушку, но ласковое прикосновение успокоило и она согласно кивнула. Он неуклюже расстегнул весь ряд пуговиц, но не успев раздвинуть полы, как она смутилась и прикрылась руками. Но заметив взгляд, полный нежности и предвкушения, передумала и распахнула халат на груди. — Я хочу прикоснуться к тебе, хорошо? — осторожно поинтересовался он, глядя не на обнаженную грудь Амари, а ей в глаза. Она снова кивнула и закрыла глаза, предвкушая, когда он начнет обеими руками ощупывать каждый изгиб девичьего тела. Несмотря на мозолистые руки, поглаживания были нежными. Все его внимание было сосредоточено на ее теле, лаская каждую частичку; талию, живот и слегка выпирающие ребра, прежде чем осторожно перейти к округлостям груди. Лаская до полного блаженства, он быстрыми движениями провёл кончиками пальцев по соскам, заставляя её непроизвольно задрожать. — Хорошо? — спросил он, задыхаясь от собственного перевозбуждения. Дождавшись слабого кивка Амари, он соединил руки и притянул к себе за новым поцелуем, с каждым движением языка вырывая маленькие всхлипы. Его привязанность доводило девушку до предела, бедра начали еле двигаться, пытаясь избавиться от жара в промежности. — Ты хочешь довести себя самостоятельно? — спросил он с почти зловещей ухмылкой. — М... Пожалуйста... — не слушая его, продолжала елозить по его ноге девушка. Санеми притянул в ещё один поцелуй, подбрасывая девушку ближе к себе, сжимая ее упругие бедра в своих руках, впиваясь в ягодицы. Упираясь ему в грудь, Амари начала скользить. Настойчивое давление было именно там, где ей было нужно, заставляя её постанывать и смущаться одновременно. В доме были ещё люди, но здесь, наверху, они были только вдвоем, поэтому она не боялась быть услышанной. Солнце окончательно скрылась за холмами и комната погрузилась в полумрак. Вечерняя прохлада хлынула в окна, обдувая свежим воздухом разгоряченную кожу. — Черт, тебе такое нравится, не так ли? — с удовольствием бросил Санеми, наблюдая за ней. Вместо ответа из губ девушки вырвался ещё один стон и, наклонившись, поцеловала и лизнула его шею, а затем игриво укусила. Не больно, но ощутимо, срывая рваный вздох с его губ. Амари хотела большего — больше видеть, больше чувствовать. Без раздумий, она сняла с себя остатки формы, полностью оголившись перед ним. Санеми неотрывно смотрел некоторое мгновение, потирая свой пах через тонкую материю. — Могу ли я коснуться тебя? — спросил он снова. Амари заметила, что он спрашивает разрешение каждый раз, и согласно кивнула, почувствовав как собственное лицо заливается краской смущения, а ладони немного вспотели. Он притянул к себе, нежно целую в губы и сжимая ягодицы девушки, слегка приподнимая, продолжая исследовать руками, проводя по всему стану и обратно. Словно стараясь запомнить на ощупь. А потом резко проскользнул между ног, проходясь шероховатыми пальцами по нежным складкам. — Черт, ты действительно стала такой мокрой, пока тёрлась об меня? Амари смутилась, прикусив губу и застенчиво улыбнулась ему. Непомерно довольный Санеми хмыкнул, наклонившись к лицу девушки. — Можно... попробовать тебя на вкус? — Да... — его озвученное желание разожгло Амари. Просунув руку между их телами, Санеми погрузил в тело девушки средний палец. Амари ахнула и застонала. Но контакт был коротким. Он снова откинулся назад и стянул с себя юкату, обнажая твердый член, обхватывая его пальцами. Осев на его ногу, девушка испытала головокружение, когда между их голыми телами не осталось никакой преграды. Девушка стала ещё более влажной. Она очень долго мечтала об этом и теперь упивались каждым ощущением. Санеми снова откинулся на спинку, но сохраняя нужное равновесие и удерживая девушку сверху. Не теряя времени, Амари опустила руку и, собрав собственную влагу из промежности, спросила у него: — Можно теперь я прикоснусь к тебе? Не говоря ни слова, он перехватил влажные пальцы девушки и положил на свой член, заставляя их обоих мычать от интимности прикосновения. Он был достаточно большой, чтобы нуждаться в обеих руках. Продолжая скользить по ноге и растирать его горячую плоть, девушка почувствовала приближение своего пика. — Санеми... я... — девушка сжалась, дернувшись всем телом от тока наслаждения. Внутри нее собиралось нечто сладострастное и мучительное. Требующее освобождения. — Кончи уже! — сказал он, затаив дыхание. Он обхватил ее бедра и надавил на них с такой силой, что девушка почувствовала себя на краю. Изогнувшись в его руках, она затряслась и хрипло застонала в такт импульсам своего оргазма. Больше не контролируя себя, девушка упала на Санеми, пытаясь образумиться. Она напоследок поскользила ещё раз по его ноге, начав хихикать. — Я действительно это сделала? — Да, — ответил Санеми, целуя ее в шею, — ты слегка испачкала меня. — Я помогу тебе помыться позже. — Пока нет, мы ещё не закончили, — сказал он глубоким и вибрирующим голосом, заставляя кожу девушку покрыться мурашками, а волоски на шее зашевелиться. Расслабленное и изнеженное состояние смело за мгновение. Возбуждение вернулось. Пальцы Санеми легли на пульсирующие складки и нежно погладили, размазывая сочившуюся влагу, а затем проникли внутрь. Смотря Амари в глаза, он добавил второй палец, слегка растягивая плоть девушки. — Черт, — и только выдохнул он, возбуждённый от желания, другой рукой поглаживая член. Глаза девушки расширились, когда пальцы Санеми, перепачканные ее смазкой, оказались у него во рту, посасывая и облизывая полностью. Он выругался непристойным выражением. — Ты плохо на меня влияешь, — сказала Амари с застенчивой улыбкой. — Я хочу почувствовать тебя внутри. Улыбка Санеми становилась все шире, почти маниакальной, но такой соблазнительной, стоило Амари признаться и попросить о большем. Перекинув дрожащие ноги, Амари снова умостилась сверху, осторожно оседая на член, прижимая его к твердому животу Санеми. Светлая голова мечника откинулась назад с глухим стоном, стоило ощутить, как влажные и мокрые складки плоти девушки плотно прижались к его плоти. Не сдержавшись, парень обхватил бедра Амари и начал двигать, растирая влагу ещё больше. Он беспощадно дразнил их обоих. Головка члена каждый раз задевала чувствительное местечко, готовая вот-вот соскользнуть внутрь. Амари послушно двигалась в его руках, прежде чем наклониться и снова поцеловать, обнаруживая, что тает в мягкости его губ. Он усилил хватку и интенсивность скольжения. Страсть полностью поглотила их. Амари никогда ещё не испытывала подобного томления. Стоны становились все более гортанными, движения рваными и неряшливыми. Санеми не сдержался; приподнимая девушку и широко раздвигая бедра. — Я больше не могу, — сквозь зубы прошипел парень, а его глаза лихорадочно блестели даже в темноте. Санеми обхватил рукой член и направил головку прямо в центр естества девушки, чувствуя правильное вхождение. — Посмотри на меня. Хочу видеть твое лицо, — потребовал он, начиная насаживать Амари на себя. Горячая плоть протолкнулась внутрь, и зрительная связь оборвалась, когда голова девушки беспомощно упала на его грудь. Он не торопился, выжидая и делая маленькие паузы, когда это было необходимо, степенно наполняя девушку. Он не был настойчив и спрашивал каждый раз все ли хорошо и комфортно ли ей. Но не останавливался. Когда он полностью погрузился в лоно девушки, они оба застонали, желая, чтобы это мгновение, дарующее невероятное чувство наполненности, остановилось. Девушка снова укусила его от переизбытка эмоций. — Ох, ты в порядке? — испугано поинтересовалась она. — Сделай это снова, — издал стон Санеми, а то, как он смотрел на нее, опьяняло не хуже вина. — Ты уверен? — Черт, не заставляй просить снова, — тихо выругался он, на что девушка улыбнулась, наблюдая за его лицом, полного удовольствия. — В то самое место или?.. Он что-то промычал, немного раздраженный и невероятно возбуждённый, но его потребность говорила сама за себя. Амари сопротивлялась искушению немного подразнить. Но вместо этого игриво укусила снова. — Сильнее, — сквозь зубы прохрипел он. — Я могу сделать тебе больно! — обеспокоенно заметила Амари. — Я не против, только сильнее! Амари остро почувствовала, как его плоть дернулась внутри нее, вызывая будоражащее ощущение до самых кончиков пальцев. Она снова укусила, на этот раз сильнее, одновременно подтягиваясь и двигая бедрами по кругу на члене, а затем снова отодвигаясь. Весь момент длился несколько секунд, но его ноги подогнулись, а сдерживаемый громкий стон все же слетел с губ. Она тихонько засмеялась, лизнув и поцеловав то место, которое укусила. — Тебе понравилось? — Черт... — он казался ошеломленным, сжимая бедра девушки, удерживая на месте. — В тебе так чертовски хорошо... Он оборвал слова, начиная двигаться. У Амари не было выбора, кроме как прижаться к нему и обнять руками, наслаждаясь толчками погружения. Его губы оказались прямо около уха Амари, и все стоны и звуки предназначались только ей одной. Каждый ее крошечный всхлип перебивался его порывистым дыханием и звуками соприкосновения тел. Санеми полностью контролировал темп, погружаясь и полностью опустошая Амари. Ритм увеличивался и давление внизу живота начало разбухать, с каждой секундой закручиваясь от удовольствия. Пытаясь заглушить стоны, Амари кусала его за плечо, оставляя красные отметины. Голова Санеми откинулась назад, и он громко застонал, прижимая тело Амари к себе все сильнее, вонзаясь каждый раз слишком глубоко. Губы Санеми прикоснулись к виску Амари и он тихо шепнул: — Можно я буду немного груб? Сзади? — голос перемежался нежными поцелуями, и Амари едва кивнула, не совладав собой. Он резко вышел из тела Амари и перевернул, поменявшись местами, заставляя ее опереться ногами и руками на сиденье и спинку скамейки, а затем вновь погрузился. Плоть Санеми вошла слишком резво и глубоко, Амари простонала от удовольствия и боли. — Подожди, мне надо привыкнуть... Санеми замер, ласковыми движениями массажируя выставленные ягодицы, пока девушка не разрешила снова двигаться. Сначала он входил медленно, давая привыкнуть, а затем усилил давление. Девушка вцепилась в скамью так, что побледнели костяшки пальцев. Толчки стали интенсивнее, глубже, больше. Ощущения невероятными, стоны громче и более несдержанными. Санеми был грубым, но эта грубость была острой и сумасшедшей. Перейдя на более жесткий ритм, Санеми что-то бормотал, но она не могла разобрать что именно. Ноги дрожали, коленки болели, а тело хотело больше всего на свете освободиться от натяжения. — Санеми! — искренне позвала Амари, желая сказать ему нечто важное, но сама не зная что именно. Под светом луны Санеми стирал с лица весь остальной мир. Амари содрогнулась и сжалась, а затем расслабилась в надвигающемся оргазме, позволяя Санеми полностью управлять ею. — Черт, я… — отчаянно сказал он, издавая смесь из стонов и слов. Его плоть начала пульсировать, он врезался так глубоко, что Амари кричала от экстаза. В этот момент все остановилось. Постепенно взаимные стоны перешли в удовлетворённое обессиленное мычание, они оба вздрогнули и прислонились к скамье. Тяжёлое тело парня придавливало сверху, но это была приятная и сладкая тяжесть. Плоть выскользнула из лона девушки и он уселся рядом, переводя учащенное дыхание. Они словно спустились на землю вместе с вихрем листьев на фоне ночного неба. Луна ярко светила, заливая все вокруг потусторонним сиянием. Прохладный ветер остужал горячие тела, заставляя понять насколько они обнажены и мокрые. — Давай спустимся в ванную? — предложила Амари, обнимая себя за плечи. — Хочешь побыстрей омыть себя? — спросил он с дикой ухмылкой. Тело покрылось гусиной кожей, а между ног продолжало ныть и пульсировать. Было очень влажно и щекотно. И не хотелось расставаться с этой негой. — Пойдем, — вдруг согласился он, вставая сам и помогая подняться ей на ноги, заботливо придерживая. — Я придумал, ты поможешь мне не только помыться, а и... Остальное девушка не расслышала, потому что голова закружилась, стоило ему подхватить ее на руки и закинуть на плечо, похлопывая по заднице.* * *
Они решили воспользоваться возможностью как можно больше насладиться друг другом этой ночью. Амари понимала, что не может угнаться за его выносливостью, но все равно пыталась подстроиться, пока полностью не упала обессиленная. Тем не менее рано утром она отправила письма, как и полагалось. Санеми тем временем уже полностью привел себя в порядок и был готов покинуть имение. Понимая, что это должно было рано или поздно произойти, Амари все равно почувствовала грусть. Она наблюдала, как он формально прощался и благодарил хозяйку, выражая высокий уровень почтения, которого не видела ни разу за последние два месяца. Какого черта? Девушка провела его до ворот. — Думаю, здесь мы попрощаемся, — говорит она неловко. Улыбнувшись, Санеми притянул ее к себе за талию. Улыбка, которая могла соперничать с солнцем. Амари почти растворилась в сиреневых глазах, когда он наклонился и нежно поцеловал. — Не перетрудись, неуклюжая, — сказал он, погладив по голове, а затем небрежно повернулся, чтобы уйти. — Береги себя! Тебе предстоит спасти много людей! — крикнула ему вслед Амари. — Говори за себя! — донеслось в ответ. Амари оставалась на воротах до тех пор, пока он не скрылся из виду, задаваясь вопросом, увидит ли она его когда-нибудь снова.