(не) спасай меня.

- Знаешь, я подумал и мне кажется, что те тики часов, которые ты слышал в своих снах, имеют отношение именно к нам. – Растягивая слова, произносит Чонгук, поглаживая тыльную сторону ладони, лежащего на нём Юнги, пока сам он сидел на полу, упершись спиной в диван. - О чём ты? – недоумевая, спрашивает и разворачивается лицом к Чону. - Удивительная вещь время, когда чего – то ждёшь, оно тянется бесконечно долго, а когда опаздываешь, или слишком счастлив, то утекает совершенно незаметно. Именно так проходит и наше время. Мы считаем его по секундам и переводим в них минуты, чтобы создать ту самую иллюзию большего запаса времени, а прощаясь, думаем лишь о том, как вернуться назад, хоть и понимаем, что это невозможно. – Рассказывает, глядя на Юнги, на самом деле сквозь него, из - за чего парень начинает волноваться. - Чонгук… - Нет, ответь, пожалуйста, на вопрос, ладно? – просит, и Юнги видит в этом взгляде такую необходимость, и теперь даже не думает отказывать, а просто кивает головой, усаживаясь на колени перед Чоном. – Когда ты понял, что твои сны сбываются, как ты это принял? Ну, знаешь, не было у тебя отрицания, или чего – то в этом роде? Пытался ли ты игнорировать то, что видишь в своих снах? Не пугало ли тебя это? Юнги какое – то время молчит. Он не понимает, чем вдруг был вызван такой повышенный интерес к его видениям у Чонгука. И почему он спрашивал об этом так, словно от ответа Юнги, зависела его жизнь, если не всего человечества. Думает об этом и понимает, что не способен найти ответ на этот вопрос в глазах мужчины, взгляд которых слишком туманный, как и язык для того чтобы прямо спросить, почему – то не поворачивается. - Для тебя этот вопрос слишком странный или сложный? – вновь заговаривает Чон, когда молчание затягивается и в нём не чувствуется того комфорта, который они испытывали прежде. Эта тишина натянутой струной обвила их шеи, и вот – вот должна была лопнуть, разорвав их обоих на части. - Нет, я просто удивился, - стараясь сохранять тон голоса ровным, Юнги прокашливается, но у него чёткое ощущение того, что он не слышит себя. Будто, издалека до него доносятся звуки собственного голоса. Странное и одновременно пугающее чувство. - «Так быть не должно», - только и успевает подумать, как Чонгук снова продолжает говорить и Юнги приходится серьёзно сфокусироваться на слишком быстро вылетающих из уст на против, словах, чтобы хотя бы запомнить их, а потом думать, как их понять. - Я хочу знать, как ты понял, что твоя способность, настоящая, что ты это себе не придумал сам? Как ты не побоялся пользоваться ей и последствий, которые непременно могут быть? Ведь говорят же, чему бывать, того не миновать, а даже то, что ты предупредил меня, означает, что ты нарушил естественный ход вещей и… - Это нельзя назвать естественным ходом вещей, - зацепившись за последние слова, перебивает, и больше для того, чтобы Чонгук просто помолчал и дал Юнги сконцентрироваться и удержаться за эту реальность, которая начинала казаться ему ненастоящей, хотя он был уверен, что не спит сейчас. – Естественным не назвать то, когда человек видит и знает что – то наперёд. Значит, можно что – то изменить. Иначе, зачем эти знания и в чём вообще смысл этого, так называемого дара? - До этого ты уже спасал людей? Ну, то есть, до меня? – снова, слишком быстро спрашивает и от этой скорости, у Юнги начинает, кружится голова, а очертания квартиры мутнеют перед глазами. Подождите, а как он оказался в этой квартире? Он же ушёл домой или они уже встретились снова? Что было до этого разговора? - Юнги… Нет, бред, это не сон, это точно по настоящему. Он чувствует, что не просто видит этот момент, он на самом деле проживает его. Это не может быть очередной обманкой. Но почему тогда чувство такое странное? Почему кажется что это настоящее вот – вот выскользнет из его пальцев, вытолкнет его в какую – то другую реальность? Так. Нет. Нужно, успокоится и просто ответить на вопрос. - Конечно, мне было страшно когда я начал это осознавать. И, безусловно, я пытался поменять то, что видел, но… - Юнги замолкает, а его губы с языком немеют. Каждое слово приходилось, буквально выдавливать из себя, и слышались они словно в замедленном режиме. Что – то действительно не так. Эта вселенная снова решила поиграть с ним и его разумом и, кажется, он начал понимать суть этой игры. Юнги должен понять, что Чонгук не станет исключением из всех тех, кого он не спас, а увиденного, не изменить. Ещё ни разу не удавалось. Но ведь это не значит, что Юнги должен сдаться? Он ведь именно за этим и начал всё это, потому что был уверен, что в этот раз способен, потому что чётко понимал, что этого не должно было произойти, что этот человек не должен погибнуть. Может, это и превратилось в маниакальную идею, но разве это так важно? Не важно ли то, что Чонгук ещё жив? У него ведь получилось спасти его от гибели. От одной точно, и от остальных, в любых их проявлениях, он тоже, непременно сможет. Сможет же? - До меня тебе не удавалось кого – то спасти, верно? – догадывается Чонгук, и в этот раз, его слова в голове Юнги звучат оглушающе громко, и от этой громкости, казалось, что череп его буквально покрывается трещинами, и голова сию же секунду развалится на мелкие кусочки, вывалив подобие мозга наружу. Это не реальность, это напоминание о том, что Юнги занимается глупостями. Так он думает, а потому, начинает яро отрицать всё то, что видит и слышит. Он закрывает уши ладонями, начинает бубнить что – то неразборчивое, прося себя проснуться. Чонгук же наоборот, подползает к нему ближе, убирает его руки, и продолжает говорить, да так, что при всём своём желании не слышать, Юнги слышит и, более того, запоминает. - Если бы вместо предвидения, у тебя была бы возможность управлять временем, ты бы не испугался воспользоваться ею? Принял бы её, как часть себя? Не побоялся бы возможных, необратимых последствий, если бы тебя просили воспользоваться ею? - Замолчи, - яро качая головой из стороны в сторону, кажется, что кричит, по факту на еле слышный шёпот лишь способен. Пытается вырвать свои руки из чужой крепкой хватки, избавится от пальцев, что обвили его кисти подобно кандалам, но не получается, от этого только стон задушенный из уст вылетает. – Отпусти, я не хочу в это верить… - Нет, послушай меня Юнги, ты должен это услышать и понять… - Нет! Тело вздрагивает, а глаза резко распахиваются, позволяя Юнги, встретится с размытой, но всё же, реальностью. Вдыхать воздух невыносимо тяжело, казалось, будто тот наполнен чем – то ядовитым и вот – вот разорвёт его лёгкие. Думать о том, что очередной символичный сон так и не собирается покидать его голову, ещё сложнее. Пытаясь выровнять дыхание, Юнги оборачивается по сторонам, пытаясь вспомнить, где он сейчас находится и кто видел его в таком состоянии. Помещение начинает принимать свою форму и очертания, а разум Юнги, принимает реальность. Он находится в кафе, недалеко от дядиной мастерской, и Юнги вспоминает, что проснувшись после своего сна, он больше не мог уснуть, а находится дома, было невыносимо, поэтому он и ушёл снова к дяде. Юнги хотел не только спрятаться в обществе кого – то от своих мыслей, но и хотел поговорить, спросить совета о том, как ему следует поступить в его ситуации. Разумеется, он не мог рассказать дяде всего, но он мог выговориться ему хоть на какую – то часть, как – то завуалировать некоторые моменты, которые не может сказать прямо. Ему было это нужно, и нужно до сих пор. Но почему он тогда здесь, а не у дяди? Он же был у него, так почему ушёл? Или же он и вовсе там не был? - Кошмары замучили? – Юнги вздрагивает, как от пощёчины, и уставляется на усевшегося напротив него, Тэона. И только спустя несколько секунд вспоминает, что тот делает тут, и почему сам Юнги не в мастерской. Он не успел, дойти до мастерской, как встретил Тэона, и тот снова пригласил Юнги перекусить. Да, теперь в голове Юнги, всё встало на свои места. Он согласился на это приглашение, только для того, чтобы снова поговорить с этим человеком о Чонгуке, попытаться узнать что – то новое, какие-то подробности их ссоры, и предательства Чонгука. Что ж, теперь становится неудивительно, что сон снова заиграл перед его глазами, такими яркими красками. Его снова пытаются остановить, или же Юнги что – то не так понял, что тоже возможно. Всё таки сон был слишком непонятным, и странным. - Юнги, ты поговоришь со мной? – Тэон не сводит с Юнги своего взгляда, внимательно изучая его задумчивое лицо и отсутствующий взгляд, лишь с мелкими признаками осознанности. Казалось, будто парень перед ним, ещё не вернулся из своей прострации. – Юнги. – Снова предпринимает попытку позвать парня и в этот раз, Юнги моргает и фокусирует своё внимание на его лице. - Да, извини, ты что – то сказал? – выходит до жалкого тихо и даже как – то загнанно, будто Юнги чего-то очень боится. - Да, я спросил, что тебе такое сегодня приснилось, что тебя это не отпускает даже наяву? Если бы Юнги сейчас что – то пил или ел, он бы непременно подавился. Он поднимает взгляд на Тэона, забывая про свою замершую у стакана с водой руку, и пытается в его лице прочитать, издевается ли тот или действительно так легко догадался и теперь, хочет знать подробности его сна? Прочитать ничего не выходит, лицо Тэона непроницаемо. И что же тогда ответить Юнги? Сказать правду? Но зачем она этому человеку? Он только порадуется, что даже вселенная пытается остановить его от этой глупой затеи и подтвердит догадки Юнги. Догадки. Точно. Как этот человек догадался? Даже Хосок, не сразу начал отличать эти состояния Юнги, хотя находился рядом с ним практически всё время. Так как это Тэону удалось? Может, он знает о подобных способностях людей больше, чем Юнги? Может, ему встречались такие люди и раньше? - Почему ты так подумал? – задаёт первый, попавшийся в голове вопрос, не желая пока отвечать. Пусть пока дело не касается Чонгука, этот человек не вызывает в нём неприязни, не был пойман на лжи, и всегда относился серьёзно к словам Юнги, но всё же он не доверял ему настолько, чтобы делится увиденным. Более того, он лучше обменяет эту информацию, на ту, что будет полезна лично ему, чем отдаст её просто так. - Я был не прав? – хмыкает, выгнув бровь, а Юнги уже готов забрать свои слова о неприязни обратно. Либо, он уже раскрыл план Юнги, что просто так он ничего не скажет, либо откровенно издевается, отвечая вопросом на вопрос. - Не ёрничай, пожалуйста, - устало отвечает, чувствуя, как от лёгкой раздражительности после полученного ответа, начинает кружиться голова. Стоило поесть больше, чем пару ложек салата, перед тем, как идти к дяде, но больше в Юнги не влезло, он даже чай не допил. – Тебя не расстреляют, если ты ответишь нормально. - Нет, но тогда, в меня прилетит встречный, я прав? – уперев локти в поверхность стола, спрашивает и, не дожидаясь ответа, задаёт ещё один. – Сам выберешь, что будешь есть, или доверишься моему вкусу? - Я не голоден, - отвечает на второй вопрос, так как на первый говорить что – то смысла не было, Тэон уже всё понял. Чёртов… - Твой вид говорит об обратном, – обведя указательным пальцем лицо Юнги, снова бестактно комментирует его лицо, и пока Юнги не начал возмущаться, угрожать камнями или возражать, продолжает, - а сегодня тебе понадобится много сил. – Опускает взгляд и берёт в руки меню, как раз в тот момент, когда рот Юнги, уже закрылся. Парень действительно собирался что – то возразить, но прислушался и теперь ему любопытно. Тэон не глядя, чувствует на себе его взгляд, требующий объяснений, но давать их не торопится. Может, он зря решил позлить это взъерошенное чудо, но сожалеть о сделанном, лучше чем… - Что ты имеешь в виду? – ненадолго Юнги хватило, ну и пусть. Он хочет знать, что опять за игры придумал Тэон. - О, так Чонгук не рассказал? – притворно удивляется, раздражая этим Юнги ещё больше. Юнги своей раздражительности скрыть и не пытается, откровенно показывает своё недовольство, и уже жалея об этой встрече. Ему и без того паршиво, как морально, так и физически, ещё и этот решил развлечь себя, натягивая нервы Юнги до предела, и беспорядочно стучит по ним, точно намереваясь разорвать. Не отвечая на вопрос, он решает уйти, и оставить эту затею, но стоит ему подняться на ноги, как те начинают подкашиваться и дрожать, а проклятый Тэон, с повышенным интересом наблюдал за тем, как Юнги едва не рухнул на стол, но успел выставить вперёд руки и плюхнуться обратно на стул. - Так ты сам сделаешь заказ, или мне сделать это за тебя? – со скучающим видом повторяет свой вопрос, пока Юнги смеряет его испепеляющим взглядом. - Да пошёл ты, - шипит, сквозь зубы, стараясь фокусировать взгляд на спокойном лице. Он понимает, что сейчас не самый лучший момент для того, чтобы грубить, но это уже переходит все границы Юнги. - Я то пойду, - ведёт плечами, со смешком, - а вот ты, и ползком в таком состоянии до дяди не доберёшься. Пожалуй, сделаю заказ. В этот раз Юнги ничего не отвечает, просто потому, что стоило Тэону договорить, как у столика, каким – то образом материализовался официант, и сразу начал записывать под диктовку Тэона. Не хотелось бы устаивать прилюдных сцен, а ещё, как бы это не ударяло по гордости Юнги, но этот чёртов длинноволосый демон, был прав. В таком состоянии, Юнги не то чтобы до дяди, он и до выхода не доберётся. Ему нужно пополнить запас физической силы. - Ну так что, кто на этот раз угрожает нашему общему другу? – Юнги не сразу понимает, заговорившего спустя некоторое время Тэона, так как отвлёкся, выводя зубочисткой что – то на салфетке. Заметив это, Тэон добавляет, - или, это видение было не о Чонгуке? - Какое тебе дело? – без прежней раздражительности или злости, спрашивает, потому что ни на что из этого, просто не было сил. – Почему ты снова позвал меня? С чего взял, что моё состояние как – то связано со снами, и какое тебе до них дело? Откуда это вообще в твоей голове? И что за интриги по поводу Чонгука? – возможно, Юнги бы добавил что – то ещё, но приходит официант и приносит что – то, что напоминало суп с густым бульоном, или кашу непонятной консистенции, и ставит эту тарелку рядом с Юнги. Мин не слышал, что именно заказал Тэон, и думал, что всё будет примерно так же, как и вчера, но сейчас, он переводил недоуменный взгляд с тарелки на мужчину перед собой и обратно. – Что это? - Не задавай лишних вопросов, а просто ешь, - кивнув на тарелку, отвечает, после чего устремляет взгляд в сторону дальнего окна, что - то разглядывая там. Это занятие не мешает ему заметить по прежнему вопрошающий взгляд Юнги, как и то, что он собирался снова что – то сказать. – Хочешь, верь, хочешь, нет, но после этого тебе станет легче. Об остальном поговорим, когда поедим. Приятного аппетита. – Не отрываясь от своего занятия, проговаривает, и Юнги, не желая пока что спорить, молча, соглашается. Всё таки на лжи этот человек пойман не был ещё ни разу, а потому, стоит его послушать. Да и яд в еду, он бы вряд ли стал добавлять, как думает Юнги, для него это слишком грязно, а если начнёт снова что – то язвить, то у Юнги хотя бы будут силы для достойных ответов, и элементарно, уйти, послав этого светловолосого демона куда подальше. Погружая ложку в нечто, что напоминало густой такой, мясной бульон, с добавлением риса и овощей, Юнги думает, что мог бы оставить свои попытки вытащить всё из Тэона, а спросить того, кто тоже должен быть осведомлён о произошедшем. И явно является самым разговорчивым из всех. Да, Юнги бы мог просто попробовать расспросить обо всём Чимина, только вот, провести время с Тэоном, ему как – то проще, нежели хотя бы представить то, как он снова остаётся наедине с Паком. Юнги понимает, что тот вряд ли ему как – то навредит, но этот парень, с тату машинкой в маленьких ручках, пугал его куда сильнее, чем Тэон с заряженным пистолетом, направленным точно на лоб Юнги. Потому, Юнги решает оставить Чимина на самый крайний случай, когда совсем уже без вариантов будет. Сейчас, он не будет ни о чём думать, просто покушает, придёт в относительную физическую норму, после чего, постарается что – то вытянуть из Тэона, пусть за это и придётся тоже заплатить, некоторой правдой со своей стороны. Правда вот, вопросов у Юнги много, а потому, стоит посчитать их и подумать о том, чем он будет расплачиваться за каждый. Если вспомнить их прошлый разговор, то они могут говорить так же по очереди и, возможно, у Юнги снова будет шанс вытянуть из Тэона больше, но при этом, заплатить меньше. Так сказать, снова устроить себе акцию, и тогда, всё было бы просто отлично. Вот только заметив непредсказуемость, а так же, абсолютную бестактность этого человека, Юнги боится, что от Тэона могут последовать вопросы, которые снова выбьют его из колеи, как например те, которые он уже задал, и одному только дьяволу известно то, сколько ещё подобных вопросов сидит в этой голове не озвученными. От того, возможность акции, на которую Юнги так сильно уповает, может оказаться невозможной. Сейчас, Тэон выглядит как обычный человек, который зашёл в это место, чтобы поесть. Если даже приглядеться, то его спокойное лицо не выражает ничего, что могло бы дать понять, о чём думает этот человек, и не замышляет ли ничего плохого. Это создаёт ложную надежду на то, что предстоящий разговор пройдёт гладко и весьма мирно. Быть может, Тэон был таким язвительным просто потому, что сам был голоден? Кто его знает? Всё таки, странный парень, с какой стороны не посмотри. Вроде и обычный, а вроде и какой – то другой, выделяется как – то и не только за счёт своей, бесспорно, красивой внешности, и образа в целом. Просто, вот ему делать даже ничего не нужно, как и говорить с ним, а чувствуешь себя рядом с ним как – то, иначе. Совсем не так, как с кем либо другим. Юнги вдруг подумал, что если бы он решил изобразить его на холсте символичным рисунком, то представил бы его океаном, который покидает шторм. Океан, потому что то, что чувствуешь находясь рядом с этим человеком, это безграничная свобода и уверенность в чём – то, что другие люди и не заметят. Пусть это «что – то» будет крохотной дощечкой в том самом, бескрайнем океане, но если рядом с тобой будет этот человек, ты не скажешь, что тонешь, а что свободен и спасения вовсе не ищешь. Именно покидающий шторм, потому что… Юнги не уверен, что знает, как бы смог объяснить это, но точно знает, что небо было бы ночным, с проплывающими по нему, редкими тучами. И они не будут тяжёлыми или гнетущими, скорее, лёгкими, но размашистыми, как крылья ворона и… - Ну что, я готов. … И куда только Юнги понесло? Совсем рехнулся. Может, он не отравить его решил своим непонятным супом, а просто что – то весёлое туда попросил добавить? Хосок же сказал, что тот наркотиками промышлял. С другой стороны, зачем ему это? - Стало легче? – вытерев губы салфеткой, кивает на пустую тарелку Юнги и тому, как бы ни хотелось признать этот факт, не остаётся ничего, кроме как положительно кивнуть. Юнги действительно стало легче. Ещё когда он и половины не съел, головная боль начинала отступать, а рука, в которой была ложка, действовала с каждым разом увереннее. - Ты туда подмешал что – то? – уверен, что не правда, но как он и сказал, силы вернулись, а этот человек, достаточно язвил без ответа, а Юнги уж очень не любит оставаться в долгу. - Зачем? Я могу просто предложить, - растянув губы в уже привычной улыбочке, отвечает, на что Юнги только фыркает. – И если этот вопрос решён, думаю, можно перейти к главным. Кто начнёт первым? - Отвечать, или спрашивать? - Думаю, у нас пока достаточно вопросов накопилось и лучше разобраться с ними, прежде чем добавлять в эту кучу новых, - и Юнги снова не остаётся ничего, кроме как, согласится. И какого хрена он так часто соглашается с этим человеком? Раздражает… - Так что ты выбираешь? - Ты думаешь, что я правда выберу ответить первым, хотя бы на один из твоих вопросов, при этом не получив хоть какого – то разъяснения, твоих причин задавать их? – скрестив руки на груди, Юнги в этот раз не язвит, а лицо его выражает лишь серьёзность, которую приобретает для него этот разговор. Ему нужны эти ответы, и ещё несколько. Он просто обязан их получить. Тэон какое – то время молчит, только усмешку из себя выпустил, а так же, кивнув стоящему поодаль официанту, попросил этим жестом принести пепельницу. Закурил, не стесняясь выпускать густой дым в потолок, всё равно кроме него и Юнги в заведение никого не было и не будет. Делая новую затяжку, Тэон думает о словах Юнги. Он понимает, что тот не согласился бы с ним идти куда – то, не будь у него вопросов к нему, и какие это именно, догадаться не сложно, а вот поднимать эти темы, желания, как такового у Тэона не было. Ответы на вопросы Юнги, имеют уж слишком высокую цену, оплатить которую он сможет, только если ответит на его вопросы. Но чтобы он ответил, нужно объяснить причину, и в этом нет ничего не обычного, Юнги прав и Тэон должен начать первым. Но как рассказать то, что по сути является чужим секретом, при этом не выдавая его? Тэон никогда не славился болтливостью, и умел хранить чужие тайны, но сейчас, это умение становится под угрозу. Врать он тоже не хочет и не собирается, но будет ли Юнги достаточно лишь, поверхностных ответов? А может, стоит не зацикливаться и оставить эту тему? В конце концов, ему не так уж и много даст информация о том, что мог увидеть Юнги в этот раз. Наверно. - Хорошо, - шумно выдохнув дым в противоположную от Юнги сторону, проговаривает, - на какой именно вопрос ты хочешь получить ответ сейчас? – стряхивая пепел, вертит в пальцах сигарету, глядя на юношу, сквозь неровную струйку дыма. – Только давай договоримся так: чёткий вопрос, чёткий ответ. - Надеюсь, что и ты будешь следовать своим словам, - прищурив взгляд, проговаривает, заметив, как мужчина нервничает. Тэону нужны ответы не меньше, чем Юнги, они в одинаковом положении, только причины у каждого свои. А сейчас, Юнги должен решить, какой вопрос задать первым. Почему Тэон спросил о его видении, или откуда он вообще обо всём этом столько знает? Вопрос нужно подобрать максимально правильным, потому что исходя из его вопроса, Тэон задаст свой, после которого Юнги может сесть в лужу, и больше, не получить ничего. Почему? Потому что в этот раз Тэон хочет предельной честности от Юнги, а это значит… Значит, если он настолько умён и проницателен, как о нём думает Юнги, он не засадит Юнги в безнадёгу сразу. Он создаст первичную атмосферу мнимого, так сказать, комфорта, во время разговора, а уж потом, задаст жару. Юнги хочет верить в правильность своих догадок. - Почему ты подумал, что я что – то увидел, и увиденное связано с Чонгуком? – решившись, задаёт свой первый вопрос, и только после произнесённого, поднимает взгляд на Тэона. Тот, наоборот, на Юнги не смотрит, лишь в очередной раз пепел стряхивает, продолжая взглядом гипнотизировать уголёк сигареты, изредка дуя на неё, чтобы не погас. Он явно не торопится с ответом, а лицо его слишком задумчивое, что не укрывается от Юнги. Мин думает, что сейчас Тэон выбирает, что он может сказать, а чего говорить не стоит, и Юнги совсем не хочется быть правым в этом предположении. Почему? Потому что тогда, у Юнги появится ещё больше вопросов, и он сомневается, что ответы его порадуют. Сомневается и в том, что сможет за эти ответы расплатиться. - Здесь два вопроса, - наконец, отвечает, и Юнги, готов бросить в него что – то, но вместо этого, глубоко вбирает воздух и, отвечает: - После того, как ответишь, можешь поставить свой вопрос так же, заключая в нём два и… - И ты ответишь, а не станешь сбегать, как в прошлый раз? – восстановив зрительный контакт с парнем, спрашивает, но Мин чётко видит в Тэоне уверенность в том, что тот сомневается. Он не верит в то, что Юнги будет способен ответить на его двойной вопрос. Юнги уверен в том, что будет бесконечно долго проклинать себя за то, что сейчас скажет, но от своей затеи отказываться не собирается. - Я отвечу на твой вопрос, отвечу честно, обещаю, - добавляет последнее слово, тут же поджимая губы и сжимая пальцы в кулаки под столом, чтобы Тэон не увидел, и искренне надеется на то, что тот ему поверит. - Обещания, это ещё одна вещь, в которую не стоит верить, - незамедлительно отвечает и тушит сигарету о дно стеклянной пепельницы. - Я и не прошу тебя верить в него, и не для тебя это сказал. Я сказал это для себя, чтобы не осталось возможности отступить назад, - так же не медлит с ответом, не отрывая взгляда от лица мужчины, на котором проскользнула лёгкая, даже призрачная, улыбка. Тэон понял, что слово, данное самому себе, для Юнги важнее, чем то, которое он мог бы дать людям. Да только перед собой оправдаться, куда проще, чем перед другими. Это понимает и Юнги, но не собирается добавлять что – то ещё. Он дал Тэону выбор, дальше, решение только за ним. - Скажем так, у меня есть некоторые, подтвержденные предположения о том, как может выглядеть человек, который только что увидел то, чего видеть был не должен. Исходя из обыкновенных представлениях о людях. – Всё же, отвечает, а когда встречается с ожидаемым недоумением на лице Юнги, решает продолжить придуманным способом, надеясь, что то, что он скажет, хоть немного, но сгладит любопытство парня, и он не решится променять более важные для себя вопросы, на те, что будут связаны непосредственно с «этим». – Любая сверхъестественная дребедень, забирает много физических сил, особенно если человек, тратит свои силы на непринятие этих способностей. Если вчера ты просто выглядел выброшенным под ливень котёнком, то сегодня, ты выглядишь так, будто должен добровольно принести себя в жертву, ради спасения целого человечества. Хотя целью спасения для тебя, заключается только в одном человеке. Плюсом к этому, элементарная, и совсем не незаметная физическая слабость. Исходя из всего перечисленного, я и предположил, что тебе снился сон, который не отпускает тебя и наяву, и сделал вполне логичную догадку о том, что этот сон, был связан с Чонгуком. Если же я ошибся, можешь просто сказать. - И ты поверишь? – не думая, спрашивает, чувствуя, как говорить от чего – то, стало тяжелее. - Я поверю в правду, - отодвинув пепельницу на край стола, Тэон берёт в руки стакан Юнги и наполняет его водой из рядом стоящего графина, после чего передаёт его, почти не реагирующему, парню. – Я не пытаюсь как – то навредить тебе своими вопросами, да и в целом ты меня в этом плане не интересуешь. Я лишь хочу знать… - Зачем ты хочешь это знать? – резко спрашивает, чувствуя, как пальцы рук начинают предательски дрожать, а в голове одно ужасающее предположение, сменяет другое и не менее ужасное. Тэон ведь хочет гибели Чона, и если он хоть что – то узнает, то может воспользоваться этим в своих целях. Юнги должен уйти, он не выиграет в этом состязании правдой, и не получит самых главных ответов. - Если ты снова думаешь о моём желании его убить, то можешь быть спокоен, я не собираюсь убивать его. Можешь не беспокоится об этом, - проговаривает, как самую элементарную вещь, а у Юнги бровь нервно дёрнулась от этих слов, что не укрывается и от Тэона. Он пускает глухой смешок, после чего снова заговаривает. – Даже так наша игра снова идёт в неправильном порядке, – кивает своим словам, пока Юнги снова пристально изучает его лицо, сжав пальцами подвинутый к нему стакан с водой, но пока и глотка не сделав. - Я уверен, что твоё видение было связано с Чонгуком, и это что – то, что тебя отнюдь не порадовало. Но так же я убеждён в том, что оно не было связано со мной, ибо на данный момент, у меня совсем другие планы касательно него. – И почему у Юнги такое странное чувство от этих слов? Почему ему кажется, что в чём – то, но этот человек ему лжёт? Словно он что – то недоговаривает, или и вовсе переворачивает в другом направлении? Точнее... - Своим появлением ты всё изменил, уже поменял ход истории, так что же тебя так тревожит на этот раз? Губы немеют. Юнги, кажется, забыл, как говорить на человеческом языке, иначе его молчание не объяснить. В его голове столько мыслей после услышанного, особенно, последнего, предположений и вопросов, но он не может выдавить из себя и звука, не говоря уже о построении осмысленных предложений. Ему бы для начала осмыслить всё то, что творится в нём самом. - Я думаю, что больше всего ты хочешь узнать, точную причину моего желания его гибели, хочешь знать, что произошло между нами, что привело вот к таким последствиям. Я прав? Юнги не отвечает, кивает только, да с таким видом, будто его поймали на каком – то преступлении. - Я не могу рассказать тебе, потому что не выдаю чужих секретов ни при каких обстоятельствах. А ещё, это тяжело для понимания. Я бы очень не хотел, чтобы ты это понял. - То, что случилось между вами, является какой – то тайной? – Тихо совсем, но всё же, выговаривает, будто не слыша последних, сказанных мужчиной фраз и, наконец, поднимает стакан, собираясь сделать желанный сейчас, глоток воды. А лучше бензина, целую канистру, чтобы захлебнуться чем – то, что приведёт к неминуемой, а главное, физической гибели. - Конкретно развязка наших отношений, секретом не является, но то, с чем всё было связано – секрет. Одно без другого объяснить не получится. Тебе могут рассказать об этом, только то, что Чонгук меня предал, побежал за папиным словом, не просто оставив меня позади, а перед этим бросив меня в яму и оставил там умирать. Но даже это не будет передавать и толику всей правды произошедшего. Ты хочешь узнать всё, чтобы знать, как спасти его не как тело, а как человека, но я тебе скажу, что ты пытаешься спасти не тонущего, а того, кто уже потонул. Он давно обитает на дне подобием человека, по факту, труп, который просто не разложился. Из него не вышел весь воздух, но даже подняв его с того дна, к жизни ты его уже не вернёшь. - Но ведь и ты, пытаешься сделать тоже самое, - не понимая, откуда в нём взялись моральные силы для данного утверждения, проговаривает, стоило Тэону замолчать, а когда видит растерянность во взгляде напротив, убеждается в своей правоте, и цепляется за неё. – Каждый из вас говорит, что он уже не жилец, и не стоит тратить свои силы на его спасение, потому что к какому – то результату, кроме своей гибели, я не приду. Но ведь и ты не веришь в то, что он на самом деле пропал, или не хочешь верить, не так уж и важно. Факт в том, что ты бы не стал выжидать, не посмотрел бы на меня, ты бы просто убил его. Но ты этого не делаешь, ты ждёшь, наблюдаешь, ты веришь, что его возможно спасти. Так почему ты не можешь просто взять и помочь мне? Хотя бы попытаться. Ты от этого ничего не потеряешь, и неудача не станет для тебя чем – то удивительным, но если получиться… ты будешь этому не менее рад. Это не заберёт твоей обиды, и боль, что он тебе причинил, не забудется, но ты хочешь спасти его, не меньше, чем я. Только вот, чего ты боишься, я не понимаю. – Горячо выговаривает, и поднимается из за стола. – Я действительно хотел узнать у тебя всё, но раз ты не собираешься рассказывать, а только пытаешься остановить меня, то я не вижу смысла говорить с тобой. – Юнги отворачивается, чувствуя, как его потряхивает, но теперь уже от злости. Не только на Тэона, а на всех этих людей. Он просто не понимает того, как можно было просто взять и отвернуться от человека, не заметив его собственной боли от того, что он совершил, не выяснить настоящих причин? Как у них поворачивается язык говорить о ком – то, что – то плохое, только из за своей обиды, тогда как тот самый обидчик, задыхается не меньше их. Когда он, в отличие от других, совсем жить не может, даже пытаться не пытается, потому что ни во что уже не верит. Юнги ещё может как – то понять, почему эти люди не хотят помогать Чонгуку, но не понимает, почему они не могут помочь другим это сделать. Почему не могут просто рассказать о произошедшем, переложить всё это в чужие руки, а только и делают, что останавливают. Тэон же во всей этой веренице непонятного самый странный персонаж. Юнги не сомневается в правильности своего предположения, которое сложилось у него из сказанного самим Тэоном, но не понимает, почему даже он, продолжает играть в партизана. Можно же как – то обойти этот барьер, называемым секретом, и рассказать Юнги хоть что – то, но вместе этого, даже он, пытается остановить Юнги, напугав тем, что он связался с мертвецом. Юнги уверен, что Тэон желает спасти Чона не меньше его самого, так же не дают покоя его слова о том, что он не собирается убивать его, и появление Юнги уже всё поменяло. Но почему бы ему тогда не выйти из роли наблюдателя, а чёрт возьми, как – то реально помочь? Не желая больше ничего говорить, как и спрашивать, Юнги направляется к выходу, решая всё же пойти к Чимину, и вытащить из того всё, что сможет. Что делать с полученной информацией, он решит позже, главное не забывать, что всё сказанное Чимином, не будет являться полной и достоверной правдой, а лишь наблюдением со стороны. - Подожди, - неожиданно, за спиной вырастает фигура Тэона, стоило Юнги только протянуть руку к дверной ручке. Юнги бы хотел развернуться и послать этого чудака куда подальше, да только что – то в этом тоне, всё же вынуждает его остановиться и выслушать. – Я понимаю что сейчас ты хочешь только послать меня, но я не пытаюсь тебя остановить. Просто как я и сказал, это тяжело, и я боюсь, что ты можешь с этим не справиться. Опустив руку, Юнги поворачивается к Тэону, когда тот отходит на шаг, оставляя между ними приличное расстояние, и вглядывается в его лицо. Сейчас он не видит в нём, ничего. Абсолютная пустота, ни одной эмоции. Лицо мужчины, как и его глаза, будто бы умерли, замерли и ослепли, а потому, больше не способны отражать всё то, что скрывается внутри него. Это пугает, но вместе с тем, Юнги догадывается, почему в этот момент, Тэон выглядит именно так, и решает выслушать. Он коротко кивает, и Тэон, продолжает: – Я могу рассказать тебе кое – что, и даже показать, и тогда моя совесть будет чиста, а ты узнаешь то, что не скажет тебе ни кто из остальных, разве что, сам Чонгук. Но даже ты, наверняка понимаешь что, тот будет молчать. – Юнги снова согласно кивает, он знает, что Чонгук ничего ему не скажет, но вместе с тем, он пытается предугадать, какую информацию Тэон потребует взамен той, что даст. - И чего же ты хочешь взамен? – решая не гадать, спрашивает прямо, понимая, что Тэон может сказать ему куда больше, чем все остальные, даже если опустит некоторые детали. Юнги важно лишь понять, будет ли он способен заплатить требуемую цену. - Я хочу, чтобы после этого, ты рассказал, что ты увидел. Так, хорошо, рассказать о видении. Ладно. Но почему, после разговора? Он же понимает, что Юнги может сейчас согласится, а в итоге, ничего не сказать? Он настолько дурак, или настолько верит в честность Юнги? Причём для второго, поводов явно не было. - Может, ты хотел сказать наоборот? – решает уточнить, - я расскажу тебе что увидел, а потом ты… - Я выразился именно так, как мне было нужно. – Перебивает и, не касаясь Юнги, протягивает руку к двери и поворачивает замочек под ручкой. – Выбор за тобой, - добавляет, после чего обходит парня, и выходит на улицу. Стоит какое – то время, глядя в пустоту, и достаёт из куртки сигареты, закуривает. Говорит себе, что стоит тут, не потому, что ждёт Юнги, но и понимает, что курить он на самом деле не хочет. Поджигает сигарету, и снова, просто глядит на то, как та начинает медленно тлеть, а дым рассеиваться на ветру. Тэон недооценил этого парня, который цепляется именно за то, что нужно цепляться, чтобы как следует понять человека. Его взгляд не только выражает всё то, что внутри него самого, но так же, способен достать из человека всё, что тот упорно прячет. Может, поэтому он так сильно верит? Поэтому, так отчаянно пытается? Потому что видит то, чего другие не замечают? Может быть. А вот, хорошо ли это, уже совсем другой вопрос, ответ на который он сможет получить позже в виде последствий. И снова они не смогли доиграть… - Ты же не настолько ненормальный, чтобы до такой степени доверять мне, - разносится хрипловатый голос совсем рядом, но Тэон не поворачивает головы к парню. Продолжает гипнотизировать взглядом, загорающийся по новой от сильного порыва ветра, уголёк. – Понимаешь же, что после услышанного, я могу просто отказаться, и не сказать тебе ничего. Или же соврать. - И это останется на твоей совести, - отправляя горстку пепла в короткий полёт на землю, неестественно тихо, отвечает. Делает затяжку, задерживает дым во рту, выпускает. Легче? Нет. – Ты выбрал? Юнги понимает, говорить что – то ещё, смысла не имеет, Тэон принял своё решение, но кое – что, Юнги всё же настораживает. Тэон выглядит так, будто ставя перед этим выбором его, он сам оказывается на некой развилке, и сейчас обдумывает именно последствия своего выбора. Стоит ли из за этого волноваться настолько, чтобы отказаться от этой затеи? Возможно. Откажется ли Юнги и просто уйдёт? Разумеется, нет. - Так куда мы идём? – приняв решение, Юнги откидывает даже будущие сожаления. Он решает не забивать свою голову, сейчас, а о том, как поступить после услышанного, будет думать уже когда услышит. - Поедем, - поправляет и, отбросив остатки сигареты в стоящий рядом, мусорный бак, прямым шагом идёт к машине. – И за рулём будешь ты. – добавляет, когда они останавливаются. Юнги хотел бы возразить, но глянув на лицо мужчины, мгновенно оставляет эту затею. - Знаешь, я конечно рад, что ты согласился, но в тоже время меня терзают сомнения, касательно твоего благоразумия, - стоит Юнги выехать на главную дорогу, выговаривает, вынуждая этими словами, Юнги кинуть на него короткий, но явно требующий объяснения, взгляд. – Ты ведь уже знаешь, кто я, как и род моей деятельности, тебе известен, но ты добровольно садишься ко мне в машину, даже не зная пункта назначения. Не думаешь, что это безумно? - Хотел бы ты моей смерти, давно бы осуществил своё желание, а безумством можно назвать жизнь в целом. Причём, не только мою, но и любого человека. – Недолго раздумывая, отвечает, заметив, как губы Тэона, трогает лёгкая усмешка. - Ты, правда, в это веришь? – хочет побороться за свою победу, но увы, врождённая упрямость Юнги, не позволит ему этого сделать. - Абсолютно каждому человеку, свойственно его, особое безумие. Так называемой нормальности не существует, потому что для каждого, нормальность, имеет свои рамки и понятия, а те самые, общепринятые, придумали те, кто держит своё безумие в тайне от остальных, создавая недосягаемый эталон. Называть себя нормальным, это верх лицемерия. Если ты нормальный, ты мёртв, а если ты на самом деле не способен ни на одно безумство при жизни, значит, мертва твоя душа. – Голос ровный настолько, будто Юнги и не спорил сейчас, а просто рассказывал свои мысли, просто потому, что захотел рассказать, а не потому, что так вынудил диалог. И это чувство, от чего – то, показалось ему очень приятным. Он видел, понимал, даже чувствовал, что Тэон его слушает, слышит и самое безумное, понимает, и от этого ощущения хотелось сказать что – то ещё, но Юнги держится, приказывает себе молчать. Ему нравится то чувство доверия, которое изредка, но проскальзывает в нём к этому человеку, но насколько оно ему нравится, в той же степени оно его пугает. Каждый раз, разговаривая с ним, Юнги не покидает чёткое чувство того, что не должно быть так, будто он что – то делает не правильно, или понимает всё совсем не так, как должен, а потому, даже реальность, снова кажется ему нереальной. - Интересная точка зрения, - стоит машине остановиться на светофоре, Тэон опускает стекло со своей стороны, и шумно вдыхает вечерний, прохладный воздух. Прикрывает глаза как – то довольно, будто очень долго ждал этого момента. Лицо его приобретает полное умиротворение, и вместе с ним, не тяжёлую задумчивость. – Но и её можно оспорить, причём, элементарными вещами. – Проговаривает и сейчас, это больше выглядело, как попытка продолжить диалог, нежели просто поспорить с Юнги. Что ж, Юнги не против. - Если ты хочешь привести в пример душевнобольных людей, убийц, и прочих, то я скажу одно: безумие каждого, проявляется по разному. Есть люди, которые контролируют его, есть те, у кого происходит наоборот. Есть и третий вид, это те, кто в своём безумие потерялся. Но одно остаётся точным, каждому живому человеку, свойственны безумства. - Ты безумен, пока жив, - проговаривает почти шёпотом, после чего оборачивается лицом к Юнги, и задаёт, вполне ожидаемый, вопрос. – Именно поэтому ты считаешь, что Чонгука ещё можно спасти? Потому что он, ещё способен на безумие? - Ты ведь считаешь так же, - обыденно отвечает, и в ответ, получает ещё одну усмешку. Усмешка, которой можно было уличить самого себя в чём – либо. Юнги подумал правильно, а они с Тэоном, очень похожи. - На самом деле, с такими мыслями, ты можешь спасти каждого из них, - обрывает фразу не закончив, и просит остановить машину у какого – то здания, полностью погружённого во мрак. - Ты о Хосоке? – сразу догадавшись, спрашивает. – Насколько я понял, они просто не поняли друг друга, или в чём – то заблуждаются. Думаешь, я бы смог помирить их? - Я же сказал, что с твоими убеждениями, ты мог бы спасти каждого из них, но вопрос тут в другом. – Замолкает, считывает открытый вопрос в глазах напротив, и только спустя почти минуту, отвечает. – Вопрос тут в том, хватит ли тебе на это сил. Не приведёт ли тебя самого это к гибели? - Я не боюсь смерти, - быстро отвечает, даже не до конца отдавая себе отчёт о сказанном. - Так говорят только глупцы, а ты совсем не такой. У тебя есть страх перед смертью, просто он у тебя, такой же особенный и индивидуальный, как и твоё безумие. – договаривает, после чего, покидает машину. - Ты прав, снова, - шепчет, глядя в тёмную пустоту за окном, - я боюсь умереть, но лишь ненужной смертью. Выждав ещё какое – то время, которое требовалось ему для накопления храбрости ступить в ещё одно, особенное, для особенно дорогого человека место, Юнги, наконец, покидает автомобиль, после чего ищет взглядом Тэона. Находит быстро, тот стоит, сунув одну руку в карман куртки, во второй, затянутой в перчатку, подносит очередную сигарету к губам. Глянув за его спину, он видит невысокое, трехэтажное, недостроенное здание и не совсем понимает, что такого особенного могло быть в этом месте. Решая не мучить свою голову догадками, он подходит к Тэону, и ждёт, когда тот начнёт говорить, что Тэон, повернувшись к зданию, делает не сразу. Только протягивает Юнги пачку, кивая на неё, а когда тот спрашивает его, о серьёзности своего предложения, ухмыляется и снова прячет её в карман. - Ты, наверно, ожидал чего – то другого? – кивает на здание, краем глаза наблюдая за Юнги, который отвечает кивком головы. – Здесь мы хотели построить реабилитационный центр. – Юнги, не сдержавшись, охает, а Тэон усмехается. – Для тебя это настолько удивительно? - Не то чтобы, - начинает, но замолкает, понимая, что если продолжит говорить дальше, то его слова превратятся в ложь. – Я удивлён, - исправляется. - Мы хотели создать место, которое бы действительно приносило пользу, помогало людям. Помогало бы им, справится с пережитым, избавится от погубных зависимостей. Хотели сделать, что – то по – настоящему стоящее, хорошее. – Рассказывает, шумно выдыхая дым, и Юнги в этом выдохе слышит обречённость. – Мы не могли помочь себе, но хотели хоть что – то сделать для других, давая им шанс самостоятельно выбирать свою судьбу или же менять её, на зло тем, кто говорил о её предопределённости. - Что же должно было случится с вами, что вы решились пойти на этот шаг? – выдыхает, не сразу замечая, как задал этот вопрос вслух. Юнги и не думал сейчас об этом. Его настолько поглотила и окутала собой та обречённость и печаль голоса мужчины, что казалось, будто к его ногам приковали огромные гири и теперь, они тянут его на это холодное дно, с которого не смогли выбраться эти двое. - Каждый из нас был пленником, а мы хотели хоть что – то сделать по собственной воле. Никто не знал об этом проекте, даже документы были оформлены на левого человека. Мы думали, что так мы сможем хотя бы в какой – то мере ощущать то, как сами принимаем решения. Знаешь, мы дали себе некий, призрачный, но шанс. Каждый из всех нас не мог жить так, как хочет. У кого – то родители и обязательства перед ними, и обиды на них же. У кого – то неразделённая любовь, а кто – то наоборот не признавал её, от того страдал, пусть и сам себе в этом не признавался. И каждый находил свой выход из этих ситуаций. Я и Чонгук, нашли такой. - Но ведь это место вы не достроили, - перебивает Юнги, полностью поворачиваясь к Тэону, - да и отношения между всеми вами, теперь другие. Расскажи мне, что произошло? Как Чонгук предал тебя? – Юнги помнит условие Тэона, что он расскажет не всё, но смиряется со своей жадностью, не желая даже сдерживать в себе желание узнать больше. – Прошу. – Добавляет, так как мужчина перед ним молчит, а вместо ответа, только кивает на здание и сам двигается к нему. Юнги хочет было остановить его, даже руку вперёд тянет, собираясь ухватится за рукав куртки мужчины, но не успев коснутся кожаной материи, застывает. Глаза его, самопроизвольно прикрываются, а колени подгибаются. Он оседает на землю, не чувствуя боли в коленях от столкновения с жёсткой поверхностью. Куда жёстче и болезненнее для Юнги сейчас те картинки, что рисуются под его веками. До слуха Тэона доходит звук, напоминающий всхлип, вынуждает его остановиться и развернуться. Он застаёт момент, когда Юнги начинает падать на землю, но не сумев поймать парня, лишь усаживается на колени рядом с ним. Подняв с влажной земли чужую голову и уложив себе на согнутые в коленях ноги, он оглядывает лицо паренька, что искажено гримасой боли, а с его обветренных губ слетают звуки пустой обречённости. Тряхнув Юнги за плечо, он пытается привести его в чувство, но слишком быстро понимает, что случилось с парнем, а потому, бросает свои попытки. Он улавливает движения глазных яблок под закрытыми веками, словно они пытаются уследить за чем – то, очень быстрым, и не тревожит. Лишь усевшись полностью на землю, он удобнее располагает голову Юнги на своих ногах, предварительно проверив, не поранил ли её тот, во время падения. Убедившись, что ран нет, он снова переключает своё внимание на не перестающее хмурится лицо, и теперь думает о том, что у него появился ещё один вопрос к Юнги, касательно его снов. Чем дольше Тэон глядит на него, вслушивается в его отчаянные вскрики, тем больше он понимает, что хочет узнать об этом видении не меньше, чем о предыдущем. Если бы только Юнги согласился рассказать, поделиться. Тэон не сможет заплатить ему полной правдой, дать ответы на все его вопросы, при этом не выдавая чужой тайны, но если он этого не сделает, вряд ли Юнги что – то расскажет ему. Так как же ему поступить? Предать хранение чужой тайны или забыть о том, что Юнги что – то видел, и это что – то может сбываться или просто что – то значить. Что – то, невероятно ценное, и значимое. Что – то, что нужно узнать Тэону, чтобы… Вздрогнув в чужих руках, Юнги распахивает веки. Взгляд его устремляется в чёрное небо, мимо лица Тэона, который не торопится говорить. Он лишь продолжает наблюдать, понимая, что парень ещё не здесь. Его взгляд затуманен, не концентрируется ни на чём. Прямо сейчас Юнги пытается понять, что он только что увидел, и как видно по сведённым вновь, к переносице бровям, увиденное ему не понравилось. - Как он предал тебя, Тэон? – всё ещё не концентрируя ни на чём конкретном взгляд, продолжая буравить им тёмное небо, повторяет свой, самый важный, для себя вопрос. – Что ты не смог ему простить, хоть до этого прощал всё? Да, это видение Юнги было полностью связано с Чонгуком и Тэоном, и это был первый раз, когда вместо будущих событий, или же неясных символов, Юнги увидел прошлое. Радоваться этому или нет, Юнги не знает, и просто решает не думать об этом, откидывая этот вопрос в ящик для ненужных. Сейчас его волнует другое. Он хочет, чтобы Тэон ответил на его вопрос, тем самым подтвердив, или же, опровергнув то, что Юнги только что увидел. Сам же Юнги, надеется на второй вариант. Не смотря на свои слова Чонгуку прошлой ночью о том, что ему всё равно, что он сделал, что о нём думают и в чём обвиняют, увиденную правду, ему будет крайне тяжело принять, как и разговаривать с Чонгуком после этого. Он не будет его винить, но и того доверия, что он испытывал к нему, того забвения в его руках, и когда губы на его губах, больше не будет. Останутся лишь желания об этом, но они будут причинять неимоверную боль. Куда большую, чем сейчас, а сил, чтобы перебороть её, не будет и мизерной капли. Каждый раз, при каждом уходе Чонгука, даже отворачивании его головы в другую сторону, Юнги будет ждать подвох, тем самым омрачая те крупицы совместного времени, что ещё могут упасть им. Юнги не хочет этого, он боится. Боится на самом деле не вынести, боится быть преданным тому, кто предаст его. - Что же ты должен был увидеть, чтобы ставить свой вопрос именно так? – вместо, как никогда желанного ответа, Тэон снова пихает в него очередной вопрос, на который Юнги, отвечать не намерен, но он решает ответить на предыдущий. Заплатить поставленную цену, и даже больше, в конце концов, оставив Тэона должным. Не честно? Да. Но честность в мире людей была придумана лишь для детей, чтобы родителей не обманывали, и для сказок. Юнги же, увы, живёт в реальном мире, где зло может не только победить, но и являться тем, кого так отчаянно хочется спасти. - В кафе ты спрашивал о моём видении, которое не давало мне покоя. Ты хотел знать, что я увидел. Хорошо, я отвечу на этот вопрос, - не желая отходить от своего плана, начинает, продолжая держать голову на коленях Тэона. – Это видение было одним из тех, когда я не понимаю, сон это или реальность. Лишь после я понял, что всё было не по настоящему. В нём я видел Чонгука, мы снова были в той квартирке на крыше, где раньше собирались все вы. Оно не было как то, которое должно сбыться, скорее, символично. И весь наш с ним диалог, был для того, чтобы я понял, что мне его не спасти. Мне будто напоминали, что раньше мне этого не удавалось, и Чонгук не станет первым. - Ты сказал, вы говорили о чём – то? Ты помнишь, что именно вы говорили друг другу? – спрашивает так, будто всё услышанное только что не было для него чем – то необычным. Будто все эти вещи, для него настолько же обыденны, как приготовить обед, или же закурить очередную сигарету. Но сейчас Юнги об этом не думал, и просто отвечал на заданный вопрос. - Он говорил странные вещи, и вопросы его были, не менее странными. Он спрашивал, как я понял, что мой дар настоящий, как я не побоялся использовать его? – прикрыв глаза, переносится в момент этого видения, проматывая его на повторе, чтобы рассказать всё, и не упустить чего – то важного. И не смотря на то, что это отбирало ещё больше сил, он не жалел, ведь действительно едва не упустил, пожалуй, самую странную деталь. – Он зачем – то спрашивал, будь бы у меня возможность управлять временем, воспользовался бы я ей? Не побоялся бы последствий? – открыв глаза, добавляет и только теперь, переводит свой взгляд на ничего не выражающее лицо Тэона. Хмурится, ведь не такой реакции он ожидал, и тогда, пытается сквозь темноту, высмотреть что – то в его взгляде, который, казалось был устремлен прямо в лицо Юнги, на самом же деле сквозь. – Тэон? - Когда ты не злишься, у тебя весьма приятный голос, - отвечает на зов, совсем неожиданной для Юнги фразой, вынуждая постараться приподняться. Но опираясь на руки, он чувствует, как те мгновенно прошибает дрожью и он валится обратно, на что Тэон, кажется, не обращает внимания. – А ещё мне казалось, что ты совсем не глупый парень, даже наоборот, несколько раз ты заставил меня восхититься тобой. - И как же я подвёл твои ожидания? – понимая, к чему тот клонит, спрашивает, больше не пытаясь подняться с земли. - Он уже рассказал тебе всё сам, от меня тебе, практически нечего узнавать, - пожимает плечами, и снова закуривает, игнорируя непонятый взгляд Юнги и, кажется, не собираясь рассказывать что – то ещё. Юнги морщится от едкого запаха дыма, но даже не пытается отодвинуть голову, или снова встать. Он дышит этим дымом, что забивается в лёгкие, и является ещё одним препятствием к его полным вдохам. Смотрит на мужчину, на чьём лице лишь на секунду появляется светлое пятнышко, от вспыхивающего уголька, от каждой затяжки, и решает выяснить, что это всё значит. Пусть не умный, пусть не оправдал его ожиданий, всё равно Юнги на это. Он ничего ему и не должен был. Сейчас должным остался только Тэон, но вместо того, чтобы по человечески всё объяснить, или рассказать до конца то, что начинал, он кормит Юнги своим молчанием, и табачным дымом. - Как ты правильно заметил, высоким интеллектом я не обладаю, поэтому, прошу объяснить то, что ты только что сказал. Я рассказал то, что ты просил, теперь, твоя очередь. Тихо проговаривает, чувствуя себя так, словно сейчас уснёт и не кажется ему уже асфальтированная поверхность, такой жёсткой, как и ветра поднявшегося не чувствует. Его тело, буквально кричит ему о том, что им нужно переместиться куда – то, что нужно в постель, а перед этим, хотя бы что – то съесть, иначе, точно умрёт от обезвоживания. Но Юнги на эти крики внимания не обращает. Продолжает удерживать себя в этом мире, не позволяя себе уйти, в такой заманчивый сейчас, мир снов. Он должен разобраться, должен понять. Должен… - Ты назвал своё видение символичным, я же тебе скажу, что это не так. Всё, что ты увидел в нём и услышал, было правдой. – Всё же отвечает, но Юнги, как бы не пытался понять, не может этого сделать. Ему даже начинает казаться, что происходящее сейчас, снова не реально, вымышлено его воспаленным сознанием, нарисовано размазанными по неровной поверхности, нервными клетками. Насколько реально происходящее сейчас? Не является ли это всё очередным сном? Настоящий ли Тэон? Существует ли вообще Чонгук и сам Юнги в этой реальности? Не происходит ли всё слишком быстро и непонятно? - Что именно было правдой? – не смотря на свои мысли о возможной не реалистичности происходящего, всё же задаёт этот вопрос, давая шанс себе и этой реальности. – То, что мне не удастся спасти его? – задаёт ещё один, потому что Тэон снова молчит. Юнги даже его дыхание слышать перестал. Может, этот звук просто переплёлся со звуком усилившегося ветра? А может, Тэон и не дышит вовсе? Может, Юнги на самом деле один лежит на земле, в этом неизвестном месте? Может, это он вовсе не дышит? Кто из них настоящий? - Всё что я могу сказать тебе, так это то, что ты выделяешь не те слова. Я же сказал, Чонгук в твоём видении, уже всё рассказал тебе. Тебе только нужно, задать вопросы к другим его словам, как и принять их всерьёз. – Всё же отвечает, и в нос Юнги, снова ударяет запах дыма. – Вы очень похожи, даже слишком, от того, вам будет тяжело спасти друг друга, и однажды, кому – то из вас, придётся встать перед выбором. - О чём ты? - Постарайся понять то, что я сказал. Не перекидывай всё услышанное и увиденное в символизм, и внимательно слушай всё то, что говорит тебе Чонгук. Я собирался кое – что показать тебе, но вместо этого, слишком много сказал, хотя обещал хранить этот секрет. Пребывая на грани сна и реальности, Юнги цепляет последнюю фразу, так хочет зацепиться за неё, будто та является спасительной соломинкой, а сам он, оказался выброшенным в открытое море, из которого ему не выплыть, не смотря на то, как хорошо он плавает. И вот, он открывает глаза, цепляется за этот круг пальцами, и готов задать соответствующий вопрос, но Тэон, как бросил ему этот шанс на спасение, так же легко отбирает его, проговаривая: - Ну а теперь, думаю, тебе пора. Юнги снова теряется, не понимает, что означает, казалось бы, такая простая фраза. Снова приглядывается к чужому лицу и замечает, как тот повернул голову в сторону, где они оставили машину, и сам теперь глядит туда же. Юнги замечает отдалённый свет, который с каждой секундой становится всё ярче и ближе. Кто – то едет сюда, и Юнги уверен, что знает того, кто сидит за рулём этой, смутно знакомой машины. Только веки его, с каждой секундой становятся всё тяжелее. Настолько, что удерживать глаза открытыми становится невозможно, а потому, он устало прикрывает их. Вдруг, что – то меняется. Становится другим, не похожим ни на что. Происходит то, что не должно было произойти, потому что в запланированном ходе вещей, что – то изменилось, а потому, изменился и исход этого события. Юнги чувствует над своим ухом, совсем непозволительно близко, звук чужого дыхания. Это дыхание не то, точнее не от того, кому бы он позволил, но противится от чего – то не может. Точно его поместили в видеоигру, и теперь Юнги полностью лишён права выбора в действиях. - Сейчас, он не очень доволен, а потому, пока ничего не говори, но внимательно слушай, - тихо совсем шепчет, будто кто – то мог их услышать, и использовать эти слова против них всех. – Всегда внимательно слушай всё, что он говорит, и не думай о том, сон это или нет. Потому что чем больше ты думаешь, тем сильнее путаешься. Да и смысла это уже не имеете. - Имеет, потому что даже сейчас мне кажется, что я во сне, - покрывшись мурашками, на грани слышимости выдыхает и прислушивается к хрусту гравия под чужими ботинками, но холодное дыхание в районе затылка привлекает больше внимания. - Ещё нет, но мы можем постараться сделать так, чтобы всё это оказалось им, - слишком быстро, слишком важно. И Чонгук уже здесь, но как на зло, глаза всё никак не откроются, мозг будто отключается, погружая сознание Юнги в темноту и лишь редкие фразы, сказанные чужим голосом, пытаются прорваться к нему. А с ними и картинка. - Что ты с ним сделал? – сейчас, именно в этот момент, голос Чонгука больше пугает, нежели приносит какого – то умиротворения. Он кажется другим, незнакомым. Будто его подменили, лицо похожее нашли, а вот с голосом и глазами, прогадали. Не те глаза, не тот взгляд. А сон, всё же обращается в кошмар, что обещает преследовать собой Юнги до конца его точно, не долгих дней. - Ты, как и раньше, делаешь поспешные выводы. Друг. – Чонгук молчит, а Юнги вместо того, чтобы убедить его в том, что Тэон ничего плохого ему не сделал, и не из за него он в таком состоянии сейчас, вглядывается в руку мужчины, на которой перчатка. Сколько раз он видел Тэона, перчатка всегда была на нём. Что он прячет под ней, и почему для него это стало так важно? Для Тэона спрятать, а для Юнги найти. Слишком много вопросов, и ответов на ещё не заданные. Юнги не понимает ничего. Каждая мысль спутывается с другой, совершенно противоположной, и так абсолютно каждая. Вместо мозга в голове уже непонятный комок цветастых ниток, где конец, где начало не понятно. От этого начинает казаться, что нить и вовсе одна, лишь раскрашена разными цветами, и два конца на самом деле соединены, а потому их и не представляется возможным найти. Замкнутый круг. Нужно сделать паузу, пока окончательно не свихнулся. Превозмогая смертельную усталость, Юнги приоткрывает веки, и тихо совсем, но проговаривает: - Чонгук, - первый порыв вернуть себя хоть к чему – то. – Я в порядке. Чонгук слышит хриплый голос, внимательно смотрит, изучает черты бледного лица, и кажется, темнота ему не мешает. Иначе Юнги бы не чувствовал этого точечного взгляда, будто Чонгук не упускает ничего, ни единого миллиметра, и почему – то от этого снова так плохо – хорошо. Потому что Чонгук не верит, потому что хочет поверить. - Мне стало плохо, вот и всё. – Добавляет, чтобы окончательно развеять неприятные подозрения Чона. И без того слишком много негатива, злобы, недоверия и прочей темноты. Юнги задыхается в ней. Ничего не говоря, Чонгук наклоняется к Юнги, и поднимает его на руки, после чего направляется к машине, не удостоив Тэона ни взглядом, ни словом. Сам же Тэон, остался сидеть на гравии, курить и провожать двоих своим взглядом. Юнги хотел спросить что – то, но стоит ему только приоткрыть рот, как краем глаза он ловит предостерегающий взгляд Тэона. Ему показалось, что только что, он был совсем близко, но стоило моргнуть и он исчез. Тогда, посмотрев Чону за плечо, он видит, что Тэон сидит на прежнем месте, и лишь крохотное место на его лице, освещается горящим угольком от сигареты. Но даже так, Юнги точно мог увидеть то, как мужчина отрицательно покачал головой. Это означало, что сейчас не стоило что – то говорить. Юнги хотел подумать об этом, но стоило ему оказаться на сидении авто, как тело его окончательно обмякло, голова откликалась тупой болью на каждую мысль, а глаза закрывались. В этот раз, парень решил не сопротивляться и отдохнуть, решая позже, непременно поговорить с Чонгуком, перед этим, как следует обдумав все сказанные Тэоном слова. Сейчас же он слишком устал, ему нужно время, нужен сон. Спокойный, помогающий отдохнуть, без картинок, обещающих сбыться, и без картинок не им пережитого, прошлого. Юнги это очень нужно.

***

Часы снова тикают, Юнги снова считает. Пятьдесят четыре, пятьдесят пять. Рука в волосах, губы совсем близко. Пятьдесят восемь. И они касаются друг друга. Не жёстко совсем, хоть так и казалось со стороны. Любой поцелуй в эту секунду будет казаться чем – то, напоминающим лёгкость и воздушность облака. Что ещё может напоминать поцелуй длиной в секунду? Такой крохотный, короткий. Последний. Шестьдесят. Часы перестают идти. Прекращается и поцелуй. Губы перестают быть тёплыми, а глаза больше не открываются, руки не двигаются, не обнимают. Они не успели.

***

Веки медленно поднимаются, позволяют увидеть этот жестокий мир, в его тёмных красках. Юнги бы предпочёл не видеть. Слабость из тела никуда не ушла. Покой не нашёлся. Щеку пополам делит слеза, она же её холодит. Больно от ощущения потери. Больно от боли и всё равно, как это звучит. Это как у тебя болит место, которым ты ударился, а ты ещё и нажимаешь на синяк. Зачем? Не понятно, но многие люди так делают. Юнги вот тоже. Сидит, расплывшись по сидению, и всё жмёт на свою рану. Переводит взгляд с лобового стекла на сидящего за рулём не двигающейся машины Чонгука, и разрывает эту рану. Она и без того была не маленькой, а теперь, он будто собственными пальцами зарывается туда, растягивает. Кричит внутренне, но лица не отворачивает, продолжает. Эта боль болезненна, но и без неё уже не получится, не выжить. Она помогает жить, она же эту жизнь отбирает. Замкнутый круг, и как из него вырваться, Юнги не знает. Да и не хочет уже знать, как и выход искать. Он уже привык почти, смирился. Он ведь сам его позвал. Сам позволил этому имени слететь с языка и оставить его под коркой мозга, выгравировать на сердце. Он сам к нему пришёл, сам его ждал, не заставлял никто, только его это решение было, так что и винить некого. - Как ты? Вопрос такой, до смешного простой и привычный, а ответа нет. Юнги не знает, как он. Не знает, как себя чувствует, не знает, как допустил такие чувства, и своё самочувствие до такого запустил. Хочется соврать, сказать, что он в полном порядке, чтобы вины ещё больше этому человеку не прибавлять. Но Чонгук же не глупый, не слепой. Всё видит, чувствует, знает. Они уже уехали от Тэона, и сколько времени Юнги провёл в отключке, неизвестно. Не стоит врать, хотя бы сейчас. Позже, он непременно скажет, что он в порядке. И скажет это настолько убедительно, насколько сможет. Потому что они оба будут нуждаться в этом «я в порядке». Они оба будут пихать это друг в друга, отправляя в другую жизнь, где их пути не пересекаются. Позже, не сейчас. - Не знаю, - отвечает и только тогда Чонгук поворачивается к нему. Изучает какое – то время его лицо, после чего впивается в глаза. Именно впивается, будто хочет, чтобы Юнги ничего кроме них не видел, будто сам видеть ничего не желает до такой степени, что приклеить намертво глазные яблоки решил к его. Юнги не против, только бы не видеть в этих глазах то, что сейчас видит. - Тебе нужно ехать, - не спрашивает, напоминает скорее. Чонгуку, себе. Он выбирает быть жестоким, по отношению к ним обоим. Потому что у Чонгука, как видно, этой жестокости, пока не достаёт. - Я должен. Хм, нет, вот тут Юнги прогадал. На жестокость силы у Чонгука есть. На жестокость к самому себе. Такой глупый. Всё никак не поймёт, что только себе должен, никому больше. Себе, для себя, свою жизнь, жить должен. Но продолжает говорить, что это не так. Жестокий глупец. - Я знаю. Тихо так, и не ради жалости. Ради сохранения каких – то сил, которые ещё понадобятся ему, чтобы добраться до дома. - Ты сможешь дождаться меня? Хм, и снова жесток. Как может не знать, что Юнги всегда ждёт? Как может не понимать, что ждал его всю жизнь, и даже сейчас, сидя с ним в одной машине, на расстоянии нескольких сантиметров, ждать продолжает? Жестокий такой, и такой глупец. И кто ещё будет спорить с тем, что возраст это не более, чем цифра? Порой вот так посмотришь на этих взрослых и боишься взрослеть, именно из страха оглупеть. Ни какой – то там ответственности, а именно глупости в совершении поступков, или не совершении их по той же причине. Взрослый – это будто заперший себя в клетку человек. Настроил там вокруг себя рамок и стен, и на каждом сантиметре там бумажка висит, со списком того, что должен. Затирается понимание – хочу. Оно словно перестаёт существовать. Только долг всё больше и больше становится, и никто практически даже разобраться не пытается, почему на него этот долг повесили и почему следовать ему должен. Молчит и слушается. Не живёт отныне, существует. Вот чем взрослость пугает. Списком несуществующих долгов, отсутствие списка собственных желаний. На шее ошейник, который забросили родители или кто – то ещё, а ты затянул его, и голову поворачиваешь только в ту сторону, в какую прикажут. Намордник снимаешь, только когда должен. И вот в этот взрослый мир, так отчаянно стремятся попасть дети, да ещё и просят, чтобы этот момент скорее настал, каждому дню рождению радуются. Ведь наивно полагают, что будут другими взрослыми. Что они будут теми, кто справится, кто сможет. А потом этот же ребёнок, задувает единственную свечу на торте, сидя в тёмной комнате, наполненной одиночеством, и только одного желают: чтобы этот день рождения, был последним. Потому что устал играть в эту игру, потому что силы закончились и выход только одни. Закончить. Юнги хотел спасти Чонгука от этой жизни, хотел если и не разломать его рамки и стены, которыми он сам себя окружил, то хоть понемногу сдирать с него списки обязательств и напоминать ему о том, что когда то там и желания висели и мечты. Он и сейчас этого хочет, как хочет верить в то, что у него это получится. Жаль, что только хочется верить. Настоящая вера, начала теряться в одном из снов, и запуталась в словах Тэона, выбраться пока не может, пока Юнги не поможет ей распутаться. - Больше никогда не задавай мне таких вопросов, Чонгук, - как же всё таки приятно произносить это имя, вот так. Спокойно, открыто, ничего не боясь, забывая о наличии каких – то там правил, кроме своих собственных. – Я всегда жду тебя, пойми это, пожалуйста, и никогда не забывай. И отчего этот ребёнок говорит так серьёзно? Почему эти слова представляют для него такую важность? Почему он вот такой? Зачем собирается ждать? Знает же, куда он уйдёт и почему, так зачем мучить себя дальше собирается? Ради чего? - Почему ты такой? – не может удержать этого вопроса в голове, хочет спросить. Хочет слышать его. Юнги для него, как мост в реальность. В ту реальность, которой он хочет жить, а не которой должен. - Хочу спросить тебя о том же, но ответь мне на этот вопрос потом, когда вернёшься. – Юнги хочет верить в то, что к этому времени Чонгук сможет в полной мере понять его вопрос, как и ответить. И в первую очередь, ответить самому себе. Услышать, как смешны для самого себя будут звучать всего доводы, все его «должен». - Тебе пора, - снова напоминает, себе и ему, вот только для того чтобы Чонгуку уехать, Юнги должен покинуть его машину. Нужно собрать все оставшиеся крупицы физических сил, перестать быть жалкой размазнёй и выйти отсюда. Он справится, это ещё не последняя их встреча, а потому, Юнги должен дать ему уйти сейчас, чтобы после, проводить уже точно, в последний раз. Сглотнув скопившуюся во рту, от появившегося вновь голода, слюну, Юнги кивает своим же мыслям и отворачивается. Тянется пальцами к ручке дверцы, и как бы не хотелось, не тормозит, не останавливается. Как бы это ни звучало, но сейчас он и сам, должен… - Юнги… - Чонгук, - перебивает, стоит дверце приоткрыться. – Не сейчас, - он не хочет слышать. И не важно совсем, что именно Чонгук хотел сказать. В любом случае, от любых его слов, Юнги будет больно. Просто варианта у этой боли два. От чего – то, ему будет больно за Чонгука, а от чего – то, от собственных чувств. Нет. Сейчас Юнги к этому не готов. – Просто не забывай о том, что я жду тебя и тогда, всё будет хорошо. - Не забуду, но пожалуйста, возьми это. Юнги тяжело вздыхает, ведь эта просьба вынуждает его повернуться к Чонгуку лицом. Снова смотреть на него, снова его видеть. Жаль только, что не смотря на обращённый на него взгляд, он его будто не видит вовсе. Не чувствует его настоящего присутствия здесь. Будто он его выдумал. Будто всё это не больше чем что – то, что не способно на существование. - Возьми его, пожалуйста. И подожди меня там. Юнги переводит взгляд от размытого, призрачного будто лица на раскрытую ладонь Чонгука. В ней он видит знакомый уже, ключ, только он с металлическим брелком, в виде волны. Это не его ключ, он чей – то чужой. - Ты скажешь, чей он? – возвращает взгляд лицу, и снова его не видит. Будто в пустоту смотрит, будто только пытается разглядеть в ней что – то, кого – то, кто действительно существует в этой реальности. - Ты и сам это поймёшь, когда воспользуешься им. А теперь, прости, но мне пора. И почему его слова, так похожи на те, что говорил ему Тэон? - Хорошо, - оставляет этот вопрос при себе, отворачивается и теперь действительно покидает машину, неуклюже спрыгнув на асфальт. Быстро узнаёт дом, у которого они стояли и, не оборачиваясь на уезжающий автомобиль, идёт к нему. Тэон сказал, что Чонгук в своём видении уже все рассказал ему, и ему стоит принять это видение, как что – то настоящее, не пропитанное символизмом, и задавать вопросы к другим его словам, как и прислушиваться и запоминать каждое из них. Так же Тэон сказал, что всё происходящее ещё не является сном, но они могут постараться превратить его в него. Что это всё значит? И его последнее видение? Это ведь было правдой. Но как можно поверить в такое? Весь путь до квартиры Юнги провел в создании новых вопросов в своей и без того болящей голове, а отвлекает от них болезненное ощущение в ладони, от сильно врезающегося к него ключа. Он останавливается, раскрывает ладонь, на которой остался отпечаток ключа и брелка, глядит на него какое - то время, пытаясь выстроить в своей голове правильную последовательность вопросов, которые он должен задать себе и сам же найти ответ. Первым в ряд встаёт тот, где Чонгук говорит о времени. Это не символизм, это правда. Потому что в другом видении Юнги видел то, как Тэон просил его воспользоваться своим даром, не бояться его. Оттуда же первое чувство, вот что не простил ему Тэон в первую очередь. Чонгук отвернулся и не помог. Не помог, потому что не хотел верить в собственный дар, потому что боялся последствий, которые могут быть. И это не удивительно, но ведь и после этого было что – то ещё. Что – то, что не даёт Юнги собрать полную картину. Не хватает ещё каких – то деталей и связаны они тоже, непосредственно с Тэоном. Чонгук сделал что – то ещё. Что – то, что Юнги не смог разглядеть и расслышать в своём последнем видении. Что – то, за что Тэон и желает ему гибели. Желает ли на самом деле? - Ещё нет, но мы можем постараться сделать так, чтобы это оказалось сном, - шёпотом повторяет последние обращённые к нему слова Тэона и фокусирует взгляд на двери. Дверь в прошлое, дверь в настоящее. Нужно иметь достаточное количество смелости, чтобы открыть её и переступить порог этого места. Нужно и достаточное количество сил, дабы выдержать то, что ожидает по ту сторону двери. Знать бы ещё все расценки… - Невозможно быть в чём – то уверенным на все сто процентов, - сам себе проговаривает и вставляет ключ в замок. Он должен всё узнать и понять. Дверь открывается, а Юнги понимает, что именно способность Чонгука и имелась тайной, о которой говорил Тэон. Он был единственным из всех, кто знал об этом. Шаг в темноту, рука самовольно ищет выключатель. Но ведь дело же было не только в этом. Если за то, что Чонгук не воспользовался своей способностью, оправдывая себя неизвестности перед последствиями, его ещё можно понять и винить не так сильно. Тэон был зол на него, обижен, но не так, чтобы желать смерти. Это желание появилось из за чего – то другого. Что – то, что он оказался не способен простить. Что же это было? - Чонгук всегда жалеет о том, чего не сделал, Тэон же предпочитает наоборот. – Снова с самим собой, а взгляд приковывается к стене, на которой развешаны многочисленные фото улыбающихся людей. Сейчас ему ничего не мешает рассмотреть каждую из них. Здесь он видит Хосока и Чонгука, обнимающих друг друга за плечи, они не смотрят в камеру а смеются глядя друг на друга, будто их смешит что – то, или фотографирующий их человек и они не могут удержать своего смеха. На следующем он видит уже Тэхёна и Чимина. Тэхён обнимает Чимина со спины, и улыбается широченной улыбкой, пока тот показывает ему язык. Без злобы совсем, это отлично передаёт его улыбающийся взгляд. Дальше фото на котором запечатлены все и тот человек, которого Юнги не ожидал здесь увидеть. Все парни сидят на диване и именно расположение некоторых из них вызывает внутри Юнги вопросы. Если то, что Чимин сидит на коленях Тэхёна, выглядит абсолютно нормально, то остальные четверо не очень. Чонгук сидит рядом с Тэоном, который сидит на подлокотнике, уложив свои головы друг на друга. Они выглядят усталыми и нуждающимися в том, чтобы чувствовать присутствие друг друга на физическом уровне. Это отчётливо видно в их взгляде. Посередине дивана, зажатые можно сказать, двумя, ставшими уже для Юнги очевидными парами, сидят Хосок и Ким Сокджин. Видно, что им немного неловко находится настолько близко друг к другу, но как такового дискомфорта они не испытывают. Сидят, соприкасаясь коленями, глядят друг на друга, и по лицу Сокджина отчётливо видно, что он испытывает к Хосоку сильную симпатию, и ведь во взгляде Хосока её не меньше. Но лицо его говорит о другом, будто он пытается этого не показывать, являя какое – то подобие безразличия, или же снисхождения, как если бы он считал этого человека кем – то, кем является он сам для Юнги. Только вот вся разница в том, что для Юнги Хосок действительно был не иначе, чем друг, а вот Хосок, очевидно, лжёт. Причём самому себе. Прикрыв глаза, он снова перемещаясь в диалог с Тэоном. Вспоминает его слова о том, что со своими убеждениями, он мог бы спасти каждого из них. «Каждый из всех нас не мог жить так, как хочет. У кого – то родители и обязательства перед ними, и обиды на них же. У кого – то неразделённая любовь, а кто – то наоборот не признавал её, от того страдал, пусть и сам себе в этом не признавался. И каждый находил свой выход из этих ситуаций». Голова начинает кружиться, Юнги оседает на пол, впиваясь пальцами в ворс ковра. - У кого – то родители обязательства перед ними, эти слова точно относились к Чонгуку, а на тот момент, возможно и к Хосоку. Неразделённая любовь и непризнание её, это вероятно, относится к Сокджину и Хосоку. Выходом из этих ситуаций для них был лишь приход сюда, но ведь это совсем не являлось выходом. Так они просто на какое – то время могли спрятаться. Но для некоторых и это глупо, ведь Сокджин буквально сам шёл к тому, кто отвергал его симпатию, не решаясь признать её. Глупо, но понятно. Но… Если же со всеми всё понятно, пусть и не известно от чего тут прятались Чимин с Тэхёном, это в общем – то, не так важно для Юнги сейчас. Его интересует другое: что было с самим Тэоном? Зачем он просил Чонгука воспользоваться своей способностью? За что Чонгук не может оправдать себя и готов принять смерть из рук друга, с которым, очевидно, состоял в более тесных, нежели просто дружеских, отношениях? За что именно Чонгук чувствует себя виноватым? О чём несделанном он сожалеет больше всего? Либо у Юнги ещё нет ответов на этот вопрос, либо он его ещё не понял. Но это точно связано с Тэоном. Всё связано с ним. И ответы все у него. Только вот, как их вытащить из него? Что нужно сделать для того, чтобы он рассказал всё полностью? Есть ли у Юнги вообще та правда, которой он мог бы расплатиться за эту информацию? От новой порции вопросов голова снова отдаётся сильной болью. Глаза снова слипаются и Юнги не противиться желанию сомкнуть веки. Ему нужен отдых, в частности от собственной головы. Он слишком устал за эти несколько дней, которые по ощущениям тянулись неделями. Тело не чувствует твёрдой поверхности, его вполне устраивается ворсистый ковёр, а голова не жалуется на отсутствие подушки. Юнги засыпает и в этот раз, сон его действительно спокойный. Глаза под закрытыми веками не двигаются, не пытаются за чем – то уследить. Тело абсолютно расслаблено, как и лицо. Сейчас ему не нужны сны, только сон.

***

Ветер холодит щеку и не закрытую рукавом кофты, часть руки. Неприятно. Парень начинает ёрзать в поиске тепла и очень быстро находит его, уткнувшись носом в нечто не только тёплое, но и знакомое. Знакомое ощущение от этого действия, знакомый аромат свежести смешанным с чем – то, напоминающим фрукты. - Чонгук. Не проснулся ещё, на грани сна и не реальной реальности находится, но точно чувствует, что это он рядом с ним. Он здесь, он вернулся. - Я здесь, - подтверждает, а Юнги глаз не открывает. Внутри присутствует страх того, что это очередной сон, и стоит ему открыть глаза, как образ мужчины пропадёт. Он слишком боится его потерять. Он ещё не готов. – Ты замёрз, давай я достану плед, - предлагает и не дожидаясь ответа, начинает отстраняться от парня, как тот хватается пальцами за его одежду, сжимает крепкой хваткой. Не отпускает. - Просто не уходи, мне этого будет достаточно. Чонгук не отвечает, но и уйти больше не пытается. Лишь обнимает парня, прижимая к себе теснее, делится своим физическим теплом и, зарывшись носом в мягкие волосы, следует примеру Юнги, прикрывает глаза, желая наконец уснуть. Эти двое суток были слишком долгими, и переполнены самыми разными эмоциями. Им обоим нужен отдых, нужен покой. - Пусть тебе не сняться сны, - шепчет в макушку, а Юнги, не способный уже что – то ответить, лишь мысленно благодарит. Для него это самое лучшее, и даже необходимое, пожелание на ночь.