**
Женщина быстро находит нужный ей контакт. Да, она давно ей не звонила. Очень и очень давно. И по сути не должна была. Но сейчас... Сейчас Феттахоглу необходимо её присутствие. Долгие гудки наконец заканчивают и по ту сторону телефона слышится слегка грубоватый женский голос. — Алло. — у неё всё тот же акцент. Знание языка возможно и улучшилось, но акцент, который придавал изюминку этой персоне никуда не делся. И хорошо. Это действительно в какой-то степени её украшало. Ответ тянулся слишком долго. Девушка уже несколько раз повторила: "Алло", пытаясь убедиться, что нет никаких проблем со связью. — Да, привет. — Нур заводит свой автомобиль и включает музыку. — Ты сегодня занята? — Ты же знаешь, что для тебя, я всегда свободна. — с издёвкой проговорила неизвестная персона. — Во сколько приедешь? — Через сорок минут. Какое вино брать? — Белое. Полусладкое. Я всегда его пью.**
Кристина была довольно давней знакомой. Тем не менее очень важным человеком в жизни Нур. Хотя, «важным» — слишком громкое слово. Эта девушка для Феттахоглу не имела совершенно никакого значения. Ей было откровенно говоря плевать на неё. Кристина училась вместе с Нур в одном колледже. Она приехала по обмену вроде как из России. Именно поэтому у неё такое сложное имя. Для удобства женщина всегда называла её Кристи. По началу Нур помогала освоиться новой сокурснице, после это мимолётное общение переросло в не крепкую дружбу. Девушки проводили много времени вместе, но для "иностранки" Феттахоглу всегда была недосягаемой. Чувствовалась дистанция, на которой женщина держала её. Но как это бывает по всем канонам, обильное количество выпивки, излияние души и секс по пьяни. Только это ничего не поменяло. Для одной как минимум точно. Они очень долго не общались. Нур не горела желанием с ней пересекаться и такая резкая потребность в ней очень напугала. Но давать заднюю уже было поздно. Женщина по пути заезжает в первый попавшийся магазин с алкоголем, берет около четырёх бутылок дорогого вина и продолжает ехать. Как на зло "подруга" жила чуть ли не на окраине города. Дорога была долгой и неприятной. Музыка продолжала играть, и песни менялись одна за другой. Глаза щипало от не прошеных слёз. Смахивая каждый раз новую порцию соли, женщина в конце концов крикнула: «Да какого хрена ты плачешь?!». Сжимая до скрежета зубов челюсти, она продолжала ехать говоря сама себе, что надо успокоиться. Нестабильное состояние при вождении транспорта может повлечь за собой вполне плачевные последствия. Наконец виднелся знакомый и такой одновременно чужой дом. Он не был большим. Словно ты приехал в деревню к бабушке. Приблизительно такая атмосфера гуляла в воздухе. Убрав с лица последние следы недавних слёз, Нур с полной уверенностью постучала в дверь. На порог вышла невысокая девушка с черными, словно уголь волосами и короткой стрижкой. Из-за плохого освещения её глаза так же казались темными, но таковыми они не являлись. Они были зелёными.Влюбилась? Это невозможно. Глупая шутка . Глупая шутка сознания. Но ведь в каждой шутке есть доля правды..
— Да. Потому что только здесь я понимаю себя. И только ты помогаешь мне в этом. — Нур чуть ближе придвигается к женщине и целует ту в лоб. — Спасибо тебе. — Феттахоглу встаёт с уже помятой постели и идёт в сторону выхода. — Как ты поедешь? Ты пьяна! — последние слова Крис уже выкрикнула, поскольку Феттахоглу удалилась с её поля зрения. Накинув на себя шёлковый халат, Кристина подошла к окну, наблюдая за тем, как предмет её обожания покидает двор. Она всё такая же шикарная. Но такая же далёкая. Закурив табачную палочку (которую она достала из пачки лежащей на подоконнике), Крис вернулась в гостиную и забрала последнюю бутылку вина. Женщина знала, что та её оставит. Всегда оставляла.———
Мерьем смотрит в лобовое стекло автомобиля. Халит полностью сосредоточенный на дороге совершенно не обращает внимание на спутницу. Девушка это более чем одобряла. После того, что случилось с её отцом, она очень долгое время панически боялась машин. В салоне был терпкий запах. Неприятный. От таких запахов действительно тошнит. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, Узерли начала рассматривать всё то, что находилось рядом с ней. — Можно? — она указывала на электронную "одноразку", которая лежала в углублении для стаканов. Не отвлекаясь, Эргенч кивнул. Видимо сразу понял о чём она говорит. Его прозорливость поразительна... Либо же Мерьем слишком предсказуема. Сделав одну затяжку, и поняв, что электронка с малиной, девушка убрала её подальше от себя. Малина. Чертова малина, над которой она ишачит каждое божье лето на даче. Мерьем обещала сама себе, что прейдёт время и она избавится от этих кустов раз и навсегда.**
Машина остановилась. Халит доброжелательно улыбнулся, зовя за собой девушку. Это был тот самый торговый центр в котором была девушка пару месяцев назад. — Я говорил, что тебя ждёт сюрприз. — молодой человек с глазами полными ласки посмотрел на Узерли. — Пойдем скорее. Молодые люди взялись за руки и направились на третий этаж. Ювелирный. Кто бы сомневался..**
Халит разговаривает с консультантом. Видимо обговаривает некоторые моменты. Откровенно говоря, Узерли терпеть не может всех людей работающих в ювелирном. Пару неприятных стычек смогли испортить о них всё впечатление. Девушка проходит вдоль огромных стеклянных витрин. На некоторых из них красуется обычная бижутерия ( которую Узерли обожает ), на других же дорогостоящие украшения из драгоценных металлов. Дойдя до одной из крайних полок, Мерьем кинула взгляд на цепочку с подвеской. Такую же ей дарил Окан. Фактически сразу найдя ценник, она обомлела. Тридцать пять тысяч лир... Не успев даже подумать о том, что только что увидела, Мерьем отвлекло прикосновение. Слегка вздрогнув, она обернулась.На её плече лежала женская рука с тату розы. Рыжие волосы беспорядочно были раскиданы по плечам. Вот только.. Духи..
— Мерьем, — в который раз повторял порядком напуганный парень. Он тряс её за плечо пытаясь привести в чувства. — Что с тобой такое? Может врача? Выйдя из транса и поняв, что перед её глазами стоит не обаятельная Нур Феттахоглу, аИ всё же небольшой пакет с названием магазина уже находился в его руках. Но заметила ли это Мерьем? Её лицо не выражало никаких эмоций. Ни разочарования. Ни радости.
**
Молодые люди вернулись на первый этаж и направились сразу в небольшую забегаловку, которую заприметили сразу при входе. Халит всё так же придерживал девушку за талию , а она в свою очередь оставалась в том же, уже значительно ухудшимся состоянии. Заказ был сделан, а подарок отдан. На лице Мерьем красовалась усталая улыбка, которая была действительно безумно искренней. Теперь она отчётливо поняла, что тот кто дарит подарок — имеет большое влияние на то, как к нему будет обращаться хозяин. Эта разница существенна. В черной бархатной коробочке находилось колечко. Иронично, неправда? По всей видимости оно было из розового золота. Сама его форма была в виде стебельков обвивающих палец. Эргенч знает все слабости Мерьем. На листиках "стебельков" находились драгоценные камни, название которых девушка не знала. Могла лишь только предполагать. Определенную изюминку добавлял белый цветочек прикрепленный к основанию колечка. Поражала детализация. Абсолютно каждый лепесток был выделен и расписан по максимуму. — Халит, я не... — Узерли не дали договорить. Парень положил свою ладонь поверх руки девушки. Он чуть приблизился к ней и поцеловал в лоб. — Мерьем, — уже более обеспокоенно говорил он. — Да ты вся горишь! — ещё раз прикоснувшись губами ко лбу, Халит подтвердил свои слова. — Я не могла заболеть. — уже менее уверенным голосом произнесла Мерьем. — Только не сейчас. Новогодние праздники... Подготовка к итоговым.. — Я попрошу, чтобы блюда упаковали так, чтобы можно было забрать с собой. Иди одевайся.**
— Прости, что испортила вечер. — девушка лежала на плече у Эргенча. Они уже около пятнадцати минут назад приехали до дома Узерли. Удивительно, ведь Халит всё быстрее хотел отвезти её домой. Безответственность. Только так он мог описать свои поступки. — Ты его только украсила. — молодой человек улыбнулся. Его глаза были не менее уставшими. Он с заботой смотрел на Мерьем вновь восхищаясь её красотой. Красотой, которую она не пыталась изменить или спрятать. Многие девушки пытаются себя поменять. Пытаются измениться и стать лучше, не понимая, что они и без этого прекрасны. Мерьем слегка приподнялась. Она медленно вовлекла Халита в долгий поцелуй. Её ладошки оказались на его лице. Узерли с каждым мгновением углубляла его всё больше. Массивные руки молодого человека оказались на её теле, притягивая девушку всё ближе (насколько это было возможно). — До завтра. — Мерьем отстранилась. Перед уходом, она чмокнула его в щеку и направилась в сторону своего подъезда. — Измерь температуру и выпей противовирусные. — не понятно кому сказал Халит, ведь Узерли уже удалилась за тяжёлыми металлическими дверьми.———
На утро было лучше. Наверное. Прошлым вечером Узерли всё-таки приняла антибиотик и жаропонижающее. По непонятным причинам всё тело ныло. Даже были моменты, когда даже лежать было больно, поэтому она выхаживала круги по собственной комнате ни о чём не думая. Слишком много мыслей в последнее время. И они все такие ненужные. — Мерьем, ну где ты? — бабушка по обычаю возилась на кухне. Порой казалось, что если дать возможность этой женщине, то она поселиться на кухне. Девушка безмолвно заняла своё место за столом. Она мешала ложечкой уже остывший чай. Голова её была подпёрта свободной рукой. На щеках был лёгкий румянец. Обычный румянец. Ни жара, ни головной боли, не было ничего. Мерьем молчала. Даже многочисленные обращения бабушки остались без внимания. Она смотрела на содержимое в кружке, и удивлялась тому, как неаппетитно это выглядело. Вся еда выглядела примерно так же. — Я не хочу. — слегка хрипловатый голос прозвучал слишком тихо. — Мерьем, ты не заболела? — женщина уж было протянула руку, дабы приложить её ко лбу, но Узерли не дала этого сделать. — Нет конечно. Всё хорошо. Я не выспалась. — уже более оживлённым голосом проговорила Мерьем. Сегодня нельзя пропустить школу. Итоговые контрольные — дело более чем серьезное. А оставаться потом на отработки, и писать их в полнейшем одиночестве (если конечно не считать аудиенции с учителем) совершенно не хотелось. — Я вечером читала, и потеряла счёт времени. Поэтому легла очень поздно. В глазах Билги застыл немой вопрос. Она смотрела на внучку своими большими глазами с морщинками в уголках. Этот взгляд был таким тёплым, что невозможно передать словами. Это надо только видеть. Её руки лежали на чашке с горячим кофе. Мерьем не любит кофе. И это наверное их единственное различие с бабушкой. — Мерьем, если будет плохо, звони мне и иди домой. — всё-таки сказала женщина. Хотелось верить внучке. — Договорились. — Узерли быстро убрала всю посуду в раковину, и решив что сегодня ей не хочется идти пешком по морозу, она заказала такси.———
Сельмы по-прежнему не наблюдалось. Человек словно канул в воду. Она словно сон. Сон который ты не запомнил, но уверен в том, что он был. Эти мысли ты вынашиваешь на протяжении всего дня, а после отпускаешь, посчитав, что это не важно. Совершенно не важно. Хотя... Кто знает, что же тебе снилось? Возможно это были очень важные сновидения. Стоит ли говорить, что беспокойство начало прокрадываться в душу Узерли. Она не знает где Эргеч, и как она. Такая опека над подругой может показаться странной, даже слегка ненормальной. Но если человек знает о том, что происходит с Эргеч, даже и не пытается задавать вопросы. Мерьем по обычаю заняла вторую парту. Да, чем дальше идёт время, тем ближе она подсаживается. Некогда её любимая четвертая парта стала ей чужой, поскольку с неё Узерли не видела ни черта. После третья парта. В последние месяцы учёбы, она прыгала с третьей на вторую, а бывали дни когда и на первую. Сейчас же, вторая парта — это её всё. День на удивление был тяжёлым. Очень и очень тяжёлым. Невзирая на большое количество гуманитарных предметов, Мерьем вымоталась окончательно. Голова вновь начала раскалываться на две половины. Остался турецкий. Этот чёртов турецкий и домой. На щеках всё по-прежнему оставался румянец. Только теперь кожа горела. Она в буквальном смысле пылала. Слава всевышнему не было никаких проверочных работ и подготовок. Они просто разбирали новую тему. Мерьем сидела сама и это давало ей возможность расположиться за партой так, как ей вздумается. К слову, она фактически лежала на ней. Тело вновь ныло. Спина болела до такой степени, что казалось вот-вот рассыпеться по костям.**
Госпожа Феттахоглу следила за работой учеников. Она старалась обратить внимание на каждого, но сегодняшний день для неё был не менее тяжёлым, нежели вчерашний. Она помнила про все слова, которые вчера говорила. Помнила то имя, которое так и не решилась произнести, находясь в доме Крис. И сейчас она тоже не готова. Её "сумасшествие" не давало сосредоточиться на важном. Многочисленные вопросы, которые она задавала сама себе, по обычаю сыпались, и так же оставались без ответа. Женщина обвела глазами весь кабинет и посмотрела на каждого. Она всматривалась в лица. Видела насколько они сосредоточенны. Но не Узерли. Она выглядела так, словно прямо сейчас провалиться в глубокий сон. Нур решила её немного расшевелить. — Следующее упражнение выполняет Мерьем. — только сейчас Феттахоглу заметила, как слащаво её имя слетает с уст. — У доски. Ноль реакции. Пока кто-то из одноклассников, которые сидели сзади девушки, пару раз не дотронулись до неё ручкой, возможно та бы и не отозвалась. На ватных ногах Узерли вышла к доске. Она часто моргала пытаясь сосредоточиться на смысле задания. На том, что нужно сделать. Слегка подрагивающие руки держали мел. Слишком неуверенно. Госпожа Феттахоглу видела. Видела всё. Она осторожно подошла к Узерли со спины. Она смотрела на невозмутимое лицо своей ученицы. — Мерьем, — всё же обратилась женщина. — С тобой всё хорошо? — казалось бы обычный вопрос, но он заставил сердце девушки сделать кульминацию. Но это уже не имело значения. На ногах стало невыносимо стоять. Хотелось прилечь. Безумно хотелось. Мерьем всё же уронила тот несчастный кусок мела. Учебник всё ещё оставался в её руках. В глазах начало темнеть, а пол уходить из-под ног. Последнее, что Мерьем почувствовала, так это теплые руки на спине и талии, а так же обеспокоенные голоса, которые во мгновение превратились в рой жужжащих насекомых. Дальше темно.