Семь свиданий Минни

Сынмин робко стучит в дверь студии, не желая снова врываться и портить Чану работу. На самом деле, Чан-хен сам позвал его сюда, но Сынмин пришёл на полчаса раньше назначенного времени. Значит ли это, что он может просто войти? Или лучше подождать? – Сынминни? – голос главного альфы раздаётся с той стороны двери. Должно быть, он уже почувствовал его запах. – Входи, детка. Сынмин толкает дверь и заходит в небольшую, но уютную студию. Не так давно Чан попросил стафф сделать здесь небольшой ремонт, и новая студия выглядит довольно мило. Взгляд беты сразу цепляется за широкую спину лидера, его сгорбленные плечи и взлохмаченные волосы. – Ты рано. – Чан вымученно улыбается, отрывая взгляд от своего ноутбука и поворачиваясь к бете. У него тёмные круги под глазами и ужасно усталый вид, что вызывает волну сочувствия и уважения в груди Сынмина. Чан так старается ради них, постоянно работая на износ, и это восхищает и огорчает одновременно. – Что заставило тебя прийти ко мне раньше? Ты соскучился по хену? – он дразнит его на английском, и Сынмин закатывает глаза. – Решил убедиться, что хен помнит про свидание. – отвечает Сынмин также на английском, и Чан громко смеётся, хватая бету за талию, чтобы обнять. – Но я не буду возражать, если ты захочешь перенести его. – С чего бы мне захотеть перенести наше свидание? – Чан спрашивает, прижавшись щекой к животу беты и прикрывая глаза от блаженства и тепла. – Я слишком долго этого ждал. – Но ты выглядишь уставшим, хен. – Сынмин качает головой, запуская пальцы в непослушные волосы лидера. Чан довольно мурлычет, а затем сажает бету на свои колени, чтобы было удобней обнимать его. – Мы можем сходить на свидание в любой другой день, не обязательно сегодня. – Но я хочу провести с тобой время. – Чан дуется, как ребёнок, и крепче сжимает талию Сынмина, положив голову на его грудь. – Теоретически, свидание это и есть «проводить время вместе». И я не сказал, что собираюсь уходить сейчас. – Сынмин мягко улыбается, оставляя лёгкий поцелуй на макушке лидера. – Я останусь здесь, с тобой. – Разве у тебя нет других дел? – Чан недоверчиво смотрит на Сынмина, будто сомневается, что он действительно собирается остаться здесь ради него. – Я отменил все свои дела ради хена. – говорит Сынмин в милом тоне, заставляя Чана довольно хихикать. – Давай, большой альфа, поднимайся. – он хватает Чана за руку и тянет за собой к маленькому дивану, что стоял в студии как раз для ночных посиделок 3racha. Чан на удивление слушается, и Сынмин толкает его на диван, заставляя лечь на спину и расслабиться. Бета подкладывает подушку под голову альфы и даже находит в студии небольшой плед, оставленный здесь когда-то Чанбином. Если принюхаться, можно всё ещё уловить в нём нотки успокаивающего запаха Чанбина, что так хорошо действует на них обоих. – Тебе нужно отдохнуть, хен. – Сынмин бормочет, забираясь сверху на Чана и накрывая их обоих пледом. – Ликс говорил, ты быстрее засыпаешь, когда обнимаешь кого-то. Так что я здесь. Ты можешь обнимать меня столько, сколько захочешь. – Спасибо, Минни. – Чан смеётся над сосредоточенным лицом Сынмина и с нежностью смотрит на него. – Мой щенок так хорошо заботится обо мне. – Я серьёзно, хен. – Сынмин дуется, что Чан не воспринимает его всерьёз, и альфа смеётся ещё громче, умиляясь своему замечательному парню. – Я тоже. – он мягко поднимает лицо Сынмина за подбородок и гладит его щеку большим пальцем. – Ты действительно хорошо заботишься обо мне, детка. Я счастлив, что у меня есть такой очаровательный щенок. – Ладно. – Сынмин смущённо бормочет, затем внезапно чмокает Чана в подбородок – в таком положении до губ он дотянуться не смог. – Давай отдохнём. – он прячет порозовевшее лицо на груди альфы, и Чан сжимает его в своих объятиях так крепко, как только может. – Ох, Минни! Милашка! – Чан воркует, оставляя лёгкий поцелуй на макушке Сынмина. – Я люблю тебя, детка. – Я тоже тебя люблю, хен. – негромко отзывается Сынмин. Когда Сынмин просыпается, у него немного болит голова, и Чана рядом с ним уже нет. В студии темно, только свет от экрана ноутбука освещает её, и Сынмин недовольно стонет, заметив главного альфу за работой снова. – Минни, ты уже проснулся? – Чан воркует, оборачиваясь, когда слышит сонные звуки беты, и мягко улыбается ему. – Как спалось, щенок? – Когда ты встал? – Сынмин спрашивает вместо ответа, и неловко садится на диване, закутываясь в плед, чтобы уловить на нём их смешанные запахи и остатки аромата Чанбина. Это успокаивает, и ему снова хочется спать. – Давненько, если честно. – Чан смотрит на Сынмина нежным взглядом и тянет руку, чтобы прикоснуться к его волосам и игриво взъерошить их. – Но ты можешь поспать ещё немного, детка. Мне нужно закончить песню. – Песню? Могу я послушать её? – Сынмин спрашивает, заинтересованно покосившись на экран ноутбука. На самом деле, ему всегда было интересно посмотреть на Чана за работой, но он никогда не оставался надолго, боясь помешать лидеру. – Хм… – Чан застенчиво отводит взгляд, и его уши мило краснеют, как делают всегда, когда большой альфа волнуется или смущается. – На самом деле она ещё не готова. И я даже не уверен, что выпущу её когда-нибудь. – Что? – Сынмин удивлённо переспрашивает, моментально прогоняя остатки сна. – Но почему, хен? – Может быть, это слишком личное. – Чан неловко смеётся и ерошит ладонью свою чёлку. Он не уложил волосы сегодня, и они помялись после сна, но Сынмину очень нравятся эти милые кудри Чана. – Тогда почему ты не хочешь показать её хотя бы мне? – бета снова спрашивает, непонимающе наклонив голову вбок, как настоящий щенок. – Не волнуйся, я никому не расскажу! Стэй не узнают об этом. И мемберы тоже, если ты этого хочешь. Пожалуйста, хен! – Минни! – Чан едва слышно пищит и прячет голову в капюшоне своей худи. – Ты не можешь просто просить меня об этом и при этом так очаровательно смотреть на меня! Моё сердце не выдержит! – Ты заговариваешь мне зубы, хен, я не куплюсь на это. – Сынмин фыркает, и Чан снова смеётся. – Ладно. – он сдаётся слишком быстро, когда Сынмин смотрит на него так, но это не его вина, ясно? Кто смог бы выдержать этот щенячий взгляд? Он поворачивается к экрану и щёлкает мышью, сохраняя файл на всякий случай, а затем снова поворачивается к Сынмину. Его глаза немного нервно смотрят на бету, и Сынмин ободряюще улыбается ему. – Обещай, что не будешь смеяться. – Клянусь, хен! За кого ты меня принимаешь? – бета возмущённо кричит, и Чан коротко хихикает. Он нажимает на «старт», и приятная музыка доносится до ушей Сынмина. Он слышит нежные звуки гитары и закрывает глаза, чтобы насладиться песней и при этом не смущать глупого хена своим взглядом. Вступление плавное и не очень длинное, музыка гармонично меняется, а затем Сынмин отчётливо слышит голос Чана, мягкий и сладкий, словно мёд. Он так очарован этим, что даже не сразу разбирает слова песни. «Красивая улыбка», «доброе сердце», «я замираю, когда смотрю на него» – много красивых слов доносится до ушей беты. Он помимо воли покачивается в такт музыке и пытается понять, для кого именно Чан написал эту песню. Он нежно улыбается. Возможно, это Минхо-хен, у него очень доброе сердце. Или Ликси, у него солнечная улыбка. Это также могут быть Хани или Джинни, их замечательные и самые красивые омеги в мире, при взгляде на которых замирает сердце. Песня очень милая, и Сынмина трогает любовь лидера к каждому участнику своей стаи. «Его волосы словно шелк» и «Он так мило спит, что я хочу быть рядом, чтобы охранять его сон». О, скорее всего, это Чанбин, он действительно мило спит, особенно, когда обнимает кого-нибудь. Или Инни, потому что он выглядит как ангел, когда спит, и очень забавно сопит, что его даже не хочется будить. Или… Сынмин внезапно краснеет, осознавая, что эта песня может быть посвящена и ему, и открывает глаза, сразу видя перед собой довольное лицо Чана. Бета хочет спросить, но следующие слова песни опережают все его вопросы. «Сладкий голос, выглядит будто щенок». – Я слышу, как ты думаешь, Минни. – Чан неловко смеется, и Сынмин дуется, закрывая свои красные щеки ладонями. Черт, почему члены стаи в последнее время намеренно смущают его? – Детка, пожалуйста, не прячься. Альфа звучит так мягко и ласково, что Сынмин слушается в ту же секунду. Он отнимает руки от лица и неловко ерошит свои волосы. Песня обрывается, и в студии становится тихо. – Когда ты… – Сынмин спрашивает, непонятно жестикулируя, но Чан понимает его сразу. – Сегодня. – альфа отвечает, улыбаясь. – Я проснулся, а ты… ты был таким милым, что вдохновение нахлынуло на меня волной! Я хотел… хотел сделать что-нибудь особенное для тебя. Я удивлен, что ты не проснулся, когда я уходил на запись, потому что эта дверь ужасно скрипит. – Фу, хен. – Сынмин застенчиво ворчит. Затем шёпотом, почти совсем неслышно добавляет: – Мне это нравится… – Нравится? – Чан сияет ярче новогодней ёлки и хватает Сынмина за руки, нежно сжимая его пальцы. – Правда? Песня ещё не так хороша, она не дописана, но… – Песня просто идеальная, хен. – Сынмин перебивает его и встаёт с дивана, чтобы перебраться поближе к альфе. Ноги после сна не слушаются, и он запинается о провод ноутбука, врезаясь в круглый угол стола. – Ох, детка, такой неуклюжий щенок. – Чан смеётся над ним, успев схватить его за руку и удержать от настоящего падения. Он сажает бету себе на колени и крепко обнимает за талию, прижимая к своей груди. – Хен так сильно любит тебя! – Я тоже тебя люблю, Чан-хен. – Сынмин незамедлительно отвечает, позволяя альфе гладить свою талию, зная, как сильно Чан нуждается в тактильном контакте. И Чан бы соврал, если бы сказал, что не одержим талией Сынмина. Как он может, если она так идеальна для объятий? Тонкая и гибкая, она отлично смотрится в руках главного альфы, когда он обнимает его, держа на своих коленях в этой маленькой студии. Чан совсем не так планировал их первое свидание, но ладно, это намного лучше. В конце концов у него есть время подарить своему бете весь мир. Сынмин на мгновение отстраняется, чтобы посмотреть на Чана, и альфа улавливает нотки сомнения в его глазах и запахе. – В чем дело, детка? – он спрашивает, утешающе гладя талию беты ладонями и не сводя с него глаз. – Ничего. – Сынмин качает головой, неловко закусывая губу. – Просто… я немного удивлён, что ты написал эту песню и… может быть, я хочу тебя поцеловать. – Ох, Минни! – Чан воркует, любуясь смущением беты, и оставляет лёгкий поцелуй на его груди. – Почему ты такой милый? Не удивляйся этой песне, музыка помогает мне выразить свои чувства. Иногда я пишу песни мемберам, когда чувствую… когда чувствую, что не могу передать любовь только словами. Сынмин понимающе кивает. Иногда он тоже чувствует всепоглощающую любовь к членам стаи, и это действительно бывает очень трудно выразить словами. В такие моменты ему хочется вести себя странно, раздражать остальных липкими объятиями или даже игриво кусать их в попытке привлечь внимание. – И насчёт поцелуя… – Чан добавляет, дразня его. – Я хотел сделать это первым! Сынмин фыркает в ответ, а затем внезапно наклоняется, чтобы обоим было удобней, и прижимается губами к губам альфы. Чан сразу отвечает на поцелуй, захватывает в плен губы Сынмина. Это не очень удобно из-за их разницы в росте, поэтому Чан, не разрывая поцелуя, медленно встаёт со стула, крепко держа бету за бёдра. – Хен! – Сынмин удивлённо пищит, на автомате обхватывая талию Чана ногами, и хватается за его шею, чтобы не упасть. Альфа мягко смеётся над ним. Он делает пару маленьких шагов вперёд и аккуратно усаживает Сынмина на свой стол, сразу устраиваясь у его разведённых ног. – Так лучше, детка? – он спрашивает и, о Боже, что это за голос? Сынмин кивает, краснея, и отводит взгляд, но Чан берёт его лицо в свои ладони, заставляя смотреть на себя. Он тепло улыбается и снова целует бету, на этот раз намного требовательнее, но всё так же нежно. Его губы мягкие, сладкие и идеальные для поцелуев, и Сынмин тянется к ним, не желая отстраняться. У него слегка кружится голова от всего этого, и приятно тянет низ живота. А ещё отчего-то хочется прижаться ближе к Чану, хотя казалось бы, ближе уже некуда. Руки альфы ложатся на бёдра Сынмина, тёплые ладони плавно скользят по ним, поглаживая сквозь ткань брюк и собственнически сжимая, и ладно, Сынмин не стонет, хорошо? Это выходит случайно. – Такой чувствительный щенок. – Чан довольно воркует, на мгновение отстраняясь, чтобы потереться носом о пахучую железу беты. Что-то мелькает в его глазах, что-то непонятное, но такое соблазнительное. Его собственный запах постепенно становится сильнее, и Сынмин почти сразу понимает, что внутренний альфа Чана рвётся наружу. Если Сынмин не ошибается и правильно помнит, у Чана совсем скоро должен начаться гон. Это объясняет, почему его запах стал ярче в последнее время и почему всем членам стаи хочется наброситься на своего альфу. Сынмину в том числе, к слову, но это, конечно же, его маленькая тайна. – Такой красивый Минни. Такой замечательный. – Чан бездумно бормочет, выцеловывая непонятные узоры на шее Сынмина, и довольно лижет её языком, словно пытаясь попробовать его запах на вкус. Сынмин уверен, что будь у альфы хвост, он бы вилял им, как щенок. – Хен. – Сынмин слабо зовет его, безмолвно прося губы Чана вернуться к его губам. Усилившийся запах главного альфы влияет на бету, и он чувствует себя слегка возбуждённым, когда Чан трогает его бёдра и ласково терзает шею, но это нормально. Никто бы не устоял перед Чаном. Альфа низко мурлычет, удовлетворённый реакцией беты, и глубоко вдыхает его запах, пусть и не такой сильный, как у остальных участников, но всё такой же любимый и знакомый. Его зубы мягко царапают кожу над ключицей Сынмина, и бета дрожит, охваченный внезапным желанием подчиниться. Возбуждение нарастает, и он чувствует, как пылают его лицо и уши от смущения, желания и жара от тела альфы. – Хён! – Что такое, щенок? – Чан дразнит его на английском, и черт, это горячо, поэтому Сынмин не сдерживает тихого хныканья. Он надеется, что Чан поймёт его без слов, но альфе, кажется, нравится дразнить его. – Чего хочет мой маленький очаровательный бета? – Метку, хен. – Сынмин едва может разобрать собственные слова. Его пальцы скользят по плечам альфы, желая вцепиться в него и не отпускать. – Поставь мне метку, альфа, пожалуйста? Как ты сделал с другими. – Как я могу отказать, когда щенок так вежливо просит. – Чан хрипло смеётся, самозабвенно оставляя пару ярких отметин на шее беты. Его зубы снова царапают кожу, заставляя Сынмина нетерпеливо ерзать, подставляясь под ласку. – Но, детка… Разве ты готов принять мою метку? Это достаточно больно. – А другие? – Сынмин спрашивает полушёпотом, пытаясь прижаться к Чану и почувствовать его тепло, его руки и запах на себе. – Как другие… выдержали это? Они же смогли. – Другие? – Чан воркует, любовно глядя на своего бету, и запускает руки под его свитер, касаясь кончиками пальцев чувствительной кожи. Сынмин вздрагивает, ошеломлённый и дрожащий, но не отстраняется, позволяя альфе делать всё, что он хочет. – О, детка, они даже не почувствовали. Им было слишком хорошо. – Что ты имеешь- – Сынмин спрашивает, но слова застревают в горле, когда альфа тянет его к себе, прижимая их бёдра друг к другу. Сынмин стонет, вздрогнув от пронзившего тела удовольствия, и осознаёт, насколько они оба возбуждены. Он чувствует, как твёрдый член Чана упирается в его ширинку, и это заводит его ещё больше. – Именно это. Чан снова целует его, мягко цепляя зубами нижнюю губу и оттягивая её, чтобы скользнуть языком в рот беты, и Сынмин с восторгом отзывается на ласку. Его пальцы больно вцепляются в плечи Чана, нетерпеливо поднимаются выше, царапая шею альфы, и путаются в его кудрях, но Чан не возражает. Бета хнычет от недостатка внимания, даже несмотря на то, что альфа полностью сосредоточен на нём сейчас. – Детка… – Чан мягко зовёт его, и его голос заставляет бету мелко дрожать. – Детка, попробуй двигаться. – он низко мурлычет, позволяя Сынмину на пробу двинуть бёдрами, и крепко держит его за талию, когда Сынмин вздрагивает от долгожданного трения в паху. – Вот так… Чувствуешь себя хорошо? – Хен..! – Сынмин плаксиво зовёт, тяжело дыша от внезапного удовольствия. Он хаотично трётся о Чана бедрами, но этого слишком мало вот так, в одежде. – Не могу… альфа! – Я знаю, щенок, знаю. – Чан воркует, и студия буквально наполняется его сильным и защитным запахом, когда он крепче сжимает талию беты. – Это ошеломляет, не так ли? Позволишь хену помочь тебе, детка? – он утыкается носом в шею Сынмина, чтобы почуять его и заласкать его кожу. Сынмин отвечает приглушённым стоном, пытаясь нетерпеливо расстегнуть свои брюки. Руки не слушаются, пальцы дрожат, и он недовольно хнычет, заставляя Чана глупо улыбаться и умилительно мурлыкать. – Позволь мне. – Чан берёт Сынмина за руку, мягко целуя его запястье, и кладет его руку себе на плечо, чтобы взять ситуацию под свой контроль. Бета всхлипывает, и Чан нежно воркует над ним, целуя его лицо. – Всё хорошо, детка. – он говорит, запуская ладонь в брюки Сынмина и мягко обхватывая его член. Отрывистый стон срывается с губ беты. Чан сразу набирает мягкий средний темп, плотно обхватывая член беты ладонью и натирая большим пальцем чувствительную головку. Как бы сильно ему ни хотелось взять Сынмина прямо здесь, на этом столе, для него все еще на первом месте стояло желание доставить своему бете удовольствие. И может быть, ему слишком нравится видеть, как Сынмин превращается в одно сплошное плаксивое месиво в его руках. Пальцы Сынмина на его плече сжимаются сильнее, и Чан ускоряет движения, игнорируя свое собственное болезненное возбуждение. Бета скулит ему на ухо, кажется, чувствуя слишком много, и Боже, это лучший звук, который Чан когда-либо слышал. Он целует Сынмина в губы, не удержавшись от такого искушения, и даже не пытается контролировать свой яркий, пропитанный желанием и собственническими нотками запах. – Вот так, крошка. – Чан шепчет, потираясь носом о кожу беты в том месте, где шея плавно переходит в плечо. Он чувствует, как буквально зудят его зубы от желания пометить бету. – Всё хорошо, отпусти это. Твой альфа рядом. Сынмин хнычет, беспорядочно двигая бедрами в такт его движениям, и закрывает глаза, откидывая назад голову, чтобы предоставить альфе больше доступа к своей коже. Запах Чана кружит ему голову, оседая в лёгких и животе, щекочет нос и забивает голову. А затем ему внезапно становится слишком хорошо. Он не сдерживает громкого стона, когда кончает, и его тело дрожит, но Чан крепко держит его, не позволяя упасть. Лишь когда оргазм проходит и бета возвращается в реальность, он чувствует легкое жжение в области шеи и неприятную влагу на своих брюках. Но всё это отходит на второй план, потому что Чан снова целует его. – Ты всё ещё со мной, Минни? – Чан негромко спрашивает, убирая чёлку с влажного лба беты, и мягко чмокает его в кончик носа, вылавливая его взгляд. – Мгм… – Сынмин отзывается, чувствуя себя внезапно уставшим и слегка потрясенным. – Хорошо. – Чан улыбается, выуживая откуда-то из-под стола пачку влажных салфеток. – Сейчас, дай мне минутку, я приведу тебя в порядок. – А… ты? – Сынмин спрашивает, но язык не слушается, и слова в голове путаются. Однако Чан, как обычно, понимает его. – Я в порядке. – он застенчиво смеётся, как будто бы это не он был зачинщиком всех этих непотребств несколько минут назад. – Не беспокойся об этом. – Ты уверен? – Сынмин спрашивает, застенчиво отводя взгляд. – Ты мог бы… ну знаешь… использовать мой рот? – Чт- Чан смотрит на него в немом шоке, и Сынмин отворачивается, уже жалея, что сказал это. Но альфа мягко трогает его за подбородок, вынуждая поднять голову, и его глаза горят возбуждением и нежностью, когда он смотрит на бету. Кончики его ушей красные, и Сынмин немного успокаивается, понимая, что не он один сейчас смущен. – Я бы… – Чан начинает говорить, но его голос хриплый, он прокашливается. – Если ты не против? – он смущенно бормочет, и Сынмин глупо хихикает, забавляясь от всей этой жутко неловкой ситуации. – Я бы хотел. – он отвечает, не разрывая зрительного контакта для пущей убедительности, но его щеки все равно горят. Он хватается за Чана для поддержки, чтобы встать на ноги, а затем опускается на колени, глядя на альфу снизу вверх. Чан буквально давится воздухом, запуская пальцы в волосы беты. – Минни. Ты просто великолепен. – он говорит с чувством, и Сынмин застенчиво улыбается, позволяя своим пальцам скользнуть по резинке спортивных штанов Чана. Он приспускает их вместе с бельем, и горячий, твердый член Чана ложится ему на ладонь. Это неловко, но в то же время очень волнительно, и вроде бы, Сынмин не должен смущаться после того, что только что было. – Делай так, как считаешь нужным. – он говорит, коротко взглянув на Чана. – Не уверен… что знаю, что я должен делать. Чан воркует над ним, и его темные глаза беззастенчиво смотрят на его губы. Ладонь альфы ложится на его щеку, мягко поглаживая, большой палец скользит к подбородку и легонько давит на нижнюю губу. Сынмин послушно открывает рот, и тяжесть члена альфы опускается на его язык, а затем плавно скользит к горлу. Чан дает ему пару секунд привыкнуть к новому ощущению, его бедра начинают медленно двигаться, и он гортанно стонет, запрокидывая голову и хватая Сынмина за волосы – мягко, но ощутимо, словно предупреждая, что не продержится долго. Бета чувствует странный восторг от этого и не моргая смотрит на альфу, ловя жадным взглядом каждую эмоцию на его лице. Чан замечает это, и сразу устанавливает зрительный контакт, продолжая мягко толкаться во влажное тепло рта Сынмина. Кажется, что-то в их безмолвном взаимодействии воздействует на Чана, потому что его толчки сразу становятся жестче, и Сынмин почти давится, когда член альфы упирается в его горло. Ладонь Чана ласково ерошит волосы беты, и стирает проступившие слезы с его лица, но тем не менее, он не останавливается. Сынмин плотно сжимает губы, обеспечивая приятное давление, и играет языком, не успевая глотать слюну, от чего его губы и подбородок быстро становятся влажными. Чан наблюдает за ним, и его глаза темнеют, когда он снова коротко рычит. Он пытается отстраниться, когда чувствует приближение оргазма, но Сынмин хватает его за бедро, потянув на себя, и это немое разрешение сводит альфу с ума. Он толкается особенно глубоко и сильно, его член пульсирует во рту Сынмина, и бета кашляет, когда сперма альфы заполняет его рот и проливается на пол. Но Сынмин все равно проглатывает остатки еще теплой жидкости, а затем открывает рот и показывает альфе чистый язык, преданно смотря на него и ожидая похвалы за это. – Ох, детка, такой хороший щенок. – Чан сразу понимает его, и гладит по волосам, отчего Сынмин чувствует себя невероятно пушистым и застенчивым. – Давай приведем тебя в порядок. Он натягивает штаны и возвращается к той самой пачке салфеток, доставая одну и наклоняясь над бетой, чтобы аккуратно вытереть его подбородок и пятна со свитера. Чан дарит ему нежный поцелуй, и в его глазах плещется безграничная любовь, когда он смотрит на бету. – Ты в порядке, Минни? – он спрашивает, чмокая Сынмина в кончик носа. – Мгм… – Сынмин кивает, мягко улыбаясь в ответ. – Устал, хен. – он добавляет, а затем вдруг вспоминает про метку. Его пальцы находят свежую метку на шее, и она отзывается легкой болью, когда Сынмин касается ее. Тепло разливается внутри беты, и он счастливо мурлычет. – Спасибо, альфа. – Для тебя – все, что угодно, крошка. – Чан улыбается в ответ, помогая бете подняться на ноги. – Поедем домой? Мой щенок, должно быть, так устал сегодня. Сынмин кивает, позволяя Чану усадить себя на мягкий диван и позвонить водителю. Бета ждет, пока Чан приберется и сохранит все наработанные файлы, и только потом они, наконец, уходят из студии. Точнее, идет только Чан, в то время как Сынмин обвивает его руками и ногами, как настойчивая коала. Но главный альфа не жалуется на это, наоборот находя удовольствие в том, чтобы заботиться о своем бете, поэтому несет его, внутренне воркуя. В машине Сынмин засыпает на его плече, и Чан делает несколько милых фото спящего беты, глупо хихикая и отправляя их в общий чат. Он несет Сынмина на руках до общежития, когда они, наконец, приезжают, и на пороге их встречает сонный Минхо, дожидавшийся их возвращения. Чан коротко целует его в макушку, безмолвно прося прощения за позднее прибытие, но Минхо лишь ворчит в ответ, наврав что-то о том, что ему все равно. Чан смеется над его красными ушами. – Сынминни так сильно устал? – Минхо спрашивает, глядя на бету, и в его глазах мелькает нежность. – Что ты с ним сделал? – Кхм… – Чан смущенно отзывается, и Минхо закатывает глаза, замечая его покрасневшие щеки. – Ясно. Я не должен был спрашивать, не так ли? – он говорит, забирая Сынмина из рук Чана, и указывает взглядом на шею беты, где гордо сияет метка главного альфы. – Поздравляю. – его тон смягчается, и Чан довольно улыбается. Но Минхо быстро снова становится строгим. – А теперь быстро спать, или, клянусь, я скоро введу наказание за эти поздние ночи в студиях. – Не будь так строг ко мне, Минхо-я. – Чан воркует, наблюдая, как Минхо уносит Сынмина в его и Чанбина комнату, и послушно идет следом, не тратя время на умывания и прочую вечернюю рутину. Его ждет ночь в объятиях своего беты, так что о каких умываниях вообще может идти речь? Когда он ныряет в расправленную постель и обнимает теплого, сонного Сынмина, все остальное быстро теряет свою важность. – Хен? – Сынмин ворочается, и Чан целует его в макушку, прижимая к себе. – Спи, детка. Хен рядом.