Обещания

      Кто-то тесно прижался к нему и слегка прикусил мочку уха, заставляя мужчину ощутить, как по телу пробегает дрожь, словно подул ветер, приглаживая густую траву. — … ты скучал по мне? — под нежный шепот рука неизвестного обвилась вокруг талии, прижимая к себе крепче Се Ляня. — Да, … в последнее время ты был сильно занят, — мужчина наклонил голову, подставляя белую шею ласковым поцелуям. — Ты смог решить вопрос, которым занимался столько времени?       Кисть незнакомца скользнула под верхнее одеяние и, поглаживая грудь, слегка сжала попавшийся сосок пальцами. — Ах, — тело само податливо выгнулось навстречу руке, а таз прижался еще теснее к чужим бедрам. — Это не ответ, — с легкой улыбкой ответил небожитель, продолжая получать удовольствие от прикосновений губами и пальцами человека сзади. — К сожалению, нет, но мне нужен перерыв. Могу я попросить Его Высочество составить мне компанию в отдыхе? — вторая рука неизвестного медленно развязывала пояс. Се Лянь понимал, что этот вопрос не требует его ответа, в крайнем случае, по его реакции и так все было понятно. Чувство спокойствия и доверия окутывало принца, заставляя испытывать, как по сердцу разливается тепло, согревающее все нутро, которое в последние дни ныло от одиночества.       Расправившись с поясом, ладонь скользнула вверх по груди и нежно коснулась подбородка небожителя, поворачивая в сторону чужого лица, ласково накрывая губы поцелуем. Приятное ощущение распространялось по телу, распаляя угли страсти и возбуждения. Ладонь императора легла на холодную щеку, не давая партнеру повода закончить их сладкий поцелуй. Се Лянь развернулся, прижимаясь все так же тесно к незнакомцу, и углубил поцелуй.       Их языки сошлись в медленном танце, касаясь и обжигая друг друга слюной. Они взаимно прижимались, словно сливались в одно тело, будто не хотели оставлять и единого клочка пространства между собой.       Принц Сяньлэ ощущал, как в этих крепких объятиях чувствовал себя свободно, как сердце, полное доверия, готово было распахнуть всю душу наружу. Не оставалось и частички страха быть неверно понятым или быть преданным.       Черные, как смоль волосы слегка касались лица Се Ляня, будоража и щекоча щеки и шею. Горячее, как раскаленный под солнцем песок, желание только росло, возбуждая воображение. Руки неизвестного скользнули под одежду, обжигая своей прохладой разгоряченную спину мужчины.       Все еще не выпуская друг друга из поцелуя и продолжая теснее сплетать языки, наследный принц отбросил легкое смущение и закинул ногу на бедро таинственному человеку. Словно ожидая именно этого знака, рука незнакомца поймала его под ягодицу, позволяя запрыгнуть на себя, обхватив ногами.       Се Лянь знал, что ему можно все. Все желания, что таятся в его голове, человек рядом воспримет как нужно. Он не осудит. Можно доверить тело и душу, можно доверить ему жизнь.       Грудь легонько обжег холодный металл.       Он всегда будет рядом.       На время вырвавшись из затянувшегося поцелуя и тяжело дыша от возбуждения, что накрывало уже все тело и разум, он посмотрел на мужчину. — … я и правда очень скучал, — небожитель не видел лица, то ли оттого, что падала тень, то ли разум совсем отказывался воспринимать происходящее, поглощенный жгучей страстью. Вместе с тем все было ясно без слов, их желание твердо упиралось друг в друга. — Чувствую, — произнес голос с легкой усмешкой. Се Лянь знал, что незнакомец искренне улыбается, — тогда как на счет предложения перебраться на кровать? Я буду сегодня нежен, — холодные губы вновь коснулись шеи, усыпая ее легкими поцелуями, а после язык начертил аккуратную дорожку до кадыка, оставляя небольшой след от жаркого поцелуя. — Пожалуйста, не сдерживайся, — только и вымолвил принц, чувствуя, как ноги предательски дрожат от возбуждения. — Как скажет Ваше Высочество, — человек отнял голову от тонкой кожи, и его губы тут же накрыли другими, прижимаясь к нему все сильнее, так, словно это последний источник воздуха, последняя возможность жить.       Внизу все горело от желания, и чувство счастья, как искры, рассыпало по телу легкую дрожь от страсти.       Се Лянь медленно открыл глаза.       Знакомый вычурный потолок, холодно встречавший его пробуждение изо дня в день, почему-то сегодня казался намного приветливее, чем всегда. Ощущение, что что-то не так, не покидало только что проснувшегося принца. Какой-то непонятный жар снизу, сводивший бедра и живот, жег его. Аккуратно привстав на локти, желая осмотреть тело, он ненадолго застыл, всматриваясь в приподнятое одеяло.       В сонной голове еще плохо укладывалось произошедшее, но струна осознания натянулась до предела в считанные секунды. Резко сдернув покрывало в сторону, он смог лично убедиться в своей догадке. Позорно осмотрев комнату, что никто это не видит, принц быстро принял позу для медитации и стал мысленно зачитывать “Дао дэ цзин”.       Строки заученно повторялись в голове, освобождая тело от плена незыблемого влечения. Как бы император Небес не скидывал с себя остатки сна, сознание возвращало его туда снова и снова. Приятное послевкусие от него никак не хотело выпускать из своих рук небожителя. Забытое чувство уверенности и доверия, словно первые цветы по весне, распускались внутри, зазывая к себе.       Се Лянь, приоткрыв один глаз, с легким стыдом посмотрел вниз. Возбуждение спало, не оставив после себя следов. Откинувшись назад с чувством выполненного долга и радуясь, что никто из генералов еще не пришел к нему, он всматривался в потолок.       Сны… Они были такие странные, с момента, как только император сумел подчинить силы.       По началу они были обрывистые, и он совсем их не запоминал, но неприятное ощущение после них сковывало разум. А после они стали ярче и куда более полными, заставляя в страхе открыть глаза посреди ночи. С каждым наступлением темноты они возвращались, болезненно давя на самые мучительные точки воспоминаний.       Каждый раз в них виделись все ошибки прошлого. Каждую ночь приходили, будто ожидали Се Ляня в своих мрачных тенях, не давая ему вырваться из этой паутины. За это время он неоднократно видел: войны, в которых был бесполезен; смотрел на свои решения, которые ни к чему не привели; людей, что он не смог спасти. Падение Сяньлэ и его побег вместе с родителями, горечь невозможности обеспечить даже себя. Все вспыхивало яркой вспышкой во снах.       Раскаленной лавой до боли в груди просыпался в сознании и чудовищный эпизод, как его сотни раз проткнули мечом. Безысходность даже во сновидениях убивала его. Он ничего не мог сделать и только просыпался в холодном поту, боясь вновь закрыть глаза.       Все повторялось. Из ночи в ночь.       В какой-то момент наследный принц стал страшиться сумерек, только новые силы все еще требовали от него слишком большой концентрации и к вечеру валили с ног. Кровать вселяла только ужас, но выбора не было, и он принимал эту участь. А после снова просыпался под грохот собственного сердца, под боль в душе, под слезы, что бессильно падали с его глаз.       Он старался беречь энергию, проводя меньше времени в храме и за тренировкой, но все, что это давало: пугающее чувство пустоты, что медленно поедало разум, всего лишь дополнительные полдня возможности простоять на ногах и не упасть без сознания, не сумев подчинить будущую силу внутри себя.       Выбор между страхом и разрушающей пустотой был сложным. И то, и другое не давали иной раз даже вдохнуть полной грудью, мешали хоть немного войти в этот круг постоянства. Оба только ухудшали и без того подорванное здоровье.       Все же, решив, что постоянные беспокойные сны лучше, чем поглощающая его тьма, он вернулся к привычному расписанию, просыпаясь из ночи в ночь от боли, слабости и отчаяния.              Страх все больше поглощал его, все больше въедался в кожу, заставляя иногда вздрагивать от теней, что прятались в углах. Страшно было спать, страшно было просыпаться и снимать с себя пелену сна, страшно было вновь закрывать глаза, боясь вновь погрузиться в них. Иногда его посещали ужасные мысли, но все же он старался быть выше них. Рассказывать о них принц никому себе не позволил, у небожителей и без него было много забот. Да и что они могли сделать в этой ситуации?              Из ночи в ночь, Се Лянь оставался с этим чувством наедине, ощущая, как он все больше боится самого себя и собственных мыслей.       В один из дней ему пришла мысль, что вдруг это какое-либо проклятие Цзюнь У и его дворца. Несмотря на то, что его перестраивали почти с нуля, Се Лянь схватился за эту соломинку надежды.       В тот день, после того, как его сопроводили в императорский дворец, он немного выждал и тайком проследовал в свой. Наследный принц иногда заходил сюда, пытаясь отыскать хоть что-то что могло бы заполнить удушающее чувство неполноценности. Но обычная мебель еще времен его первого вознесения, пара старых засушенных цветов на столике, что он так и не посмел почему-то выбросить, разные свитки, и ничего, что хоть немного бы дарило тепло. Ничего, что могло ему помочь излечиться от душевных терзаний.       Даже в собственном дворце кровать его пугала. Он ощущал, как чувство легкой тошноты подступает к горлу, как тело трусливо съеживается в ожидании неизвестности. И все же нужно было попробовать.       Он аккуратно лег, чувствуя холодную неприветливую ткань под собой. В этом дворце совсем не осталось жизни. Вместе с тем в это время страх мешался с тьмой и чувством одиночества, засасывая его в это ужасающее месиво мрачных эмоций.       Усталость быстро взяла свое, и наследный принц погрузился в очередной сон, полный отчаяния. Череда прошлых воспоминаний вихрем проносилась в голове, не давая ему сбежать и выбраться из забытья. Мучило. Издевалось. И болезненно сдавливало сердце и легкие.       Распахнув глаза, Се Лянь резко сел, жадно глотая воздух и осознавая, как болезненно отдается стук сердца в голове, сводя с ума. Бессильно обхватив руками поджатые колени, небожитель прислонился к ним.       Сколько еще он сможет это выдержать? Сколько это будет продолжаться? Почему именно ему все это выпало? За что?!       Он никогда не хотел творить зла, не убивал понапрасну, не занимался недостойными делами. Однако почему из ночи в ночь эти воспоминания оживают в его голове? Почему они заставляют его видеть это вновь и вновь?       Он все еще ощущал слабость в теле, вместе с тем боялся вновь закрыть глаза. В горле пересохло. Спустив ноги в кровати, он осмотрел комнату. Вроде император заранее позаботился о себе и налил в небольшой кувшин воды. Предмет действительно оказался в комнате, поставленный на столик неподалеку.       Небожитель медленно поднялся с кровати, и слегка шатаясь, пошел в его сторону. В голове все еще была каша из чувств, еще тяжело было понять, проснулся он или продолжает находиться в паутине ночи. Почти дойдя до стола, он запутался ногой в собственном волочащимся за ним одеянии и почти упал, но вовремя успел схватиться за край стола, все равно ударившись больно рукой об него.       Физическая боль на время позволила Се Ляню ощутить, что все же это не сон, но теперь обида от такой мелочи горела в груди, погружая его душу еще дальше в пропасть. Стиснув зубы, он встал, задев что-то что оставило небольшую белую царапину на руке.       Он озадаченно всмотрелся в темноту, что же такое могло оцарапать руку, ведь столом почти не пользовались, а от небольшого падения небожитель не должен был его повредить. Наклонившись к столешнице, император осторожно провел рукой по ее ребру и почти тут же нащупал какой-то выпирающий угол. Подцепив его аккуратно пальцами, он извлек старательно сложенный лист бумаги.       Точно, именно сюда, в свое первое вознесение наследный принц прятал дорогие ему записки и письма от матери. Только через какое-то время он все же решил, что это лишнее, и то ли убрал куда-то на полки, то ли вообще выкинул. Больше Се Лянь никогда не использовал этот маленький тайник, о котором знал только он. Неужели это одно из тех писем?       Сердце болезненно защемило, и дрожь в руках передалась по всему телу. Хотел ли он сейчас видеть что-то из его далекого прошлого, что так хотел отпустить? Но руки уже сами машинально развернули бумагу, представляя его взору странный текст.       Он удивленно смотрел на кривые столбцы непонятных письмен и никак не мог понять, что это такое. Встав, небожитель подошел к небольшой лампадке и зажег в ней огонь, забыв на время о снах, воде и даже о контроле духовных сил, покрываясь золотистым светом.       Наследный принц бережно поднес бумагу к свету и стал изучать, но лучше не стало. Он подумал, что просто не может это разобрать, так как в помещении темно, но даже при свете странные линии не наводили его ни на какие мысли. Его глаза изучающе перебегали от одного знака к другому в попытке понять этот таинственный шифр или вспомнить, мог ли принц где встречать такой язык за 800 лет. Вот только кривые линии вызывали в нем только легкую улыбку.       Положив лист на стол, он невольно коснулся символов пальцами, и горячий поток обжег его сердце. Это не какой-то другой язык, не шифр, это очень неаккуратные иероглифы, написанные кем-то столь небрежно. Он не смог разобрать ни одного, но чем больше всматривался в них, тем яснее осознал, что эта надпись ему очень ценна.       Кто же мог его написать? Какой-нибудь калека или старик, в чьих руках дрожит кисть, ребенок, не умеющий еще хорошо писать, или же кто-то другой? Слишком неровные, слишком рваные, слишком небрежные, вместе с тем они, словно тонкие лучи света в кромешной тьме, упали в мрачной пустоте его души.       Если он спрятал это в тайник, о котором знал только сам принц, значит, это было важно! Но почему же Се Лянь не помнил ничего, что было бы связано с этим листком? Почему тьма отступала, всматриваясь в эти несуразные иероглифы?       Достав стопку листов и кисть, он стал выводить похожие слова, надеясь подобрать смысл, желая разгадать надпись, что могла служить ключом ко всему. Проведя за этой скрупулезной работой всю ночь и потратив остатки сил, Се Лянь уснул прямо за столом.       Плохие сны никуда не ушли и вновь ярко всплыли в сознании, подчиняя разум, но в этот раз, прежде чем могильный холод окутал его тело, громкие голоса вырвали из омута кошмара.       Открыв глаза, он с трудом сначала понял, почему так ломит шею и почему спит за столом. — Ваше Высочество, ты тут? — знакомый встревоженный тембр окончательно разбудил Се Ляня, заставляя в мгновение вспомнить ночную находку. — Надеюсь, он не сбежал, — раздраженно и явно расстроенно ответил другой человек, что явно подходил уже к дверям его покоев.       Не понимая почему, наследный принц выхватил со стола лист со странными письменами и спрятал в одежде. Не успел он еще вытащить руки из-под одеяния, как люди в коридоре, быстро отчеканив: «Извини за вторжение, мы входим!» — открыли дверь. — Почему ты тут? Почему не отзываешься по духовной сети? — Ты разве не слышал, как мы тебя звали? — закидали его вопросами гости, увидев императора Небес, сидящего за столом. — Фэн Синь, Му Цин, успокойтесь. Я хотел проверить свой дворец, а наткнувшись на кисть и бумагу, решил попрактиковаться в написании иероглифов… — Се Лянь неловко замолчал, увидев в глазах подчиненных огоньки тревоги и беспокойства. — А потом уснул за этим. Извините, — он легонько улыбнулся, надеясь хоть немного смягчить атмосферу. — Предупреждай в следующий раз, — со вздохом ответил Фэн Синь, бегло осматривая комнату. — Ты здесь был совсем один, что ли? — Конечно. А с кем мне еще сюда ходить? Вы заняты целыми днями, покидать Небеса мне все еще пока нельзя, поэтому я хотел немного сменить обстановку. — Сменить обстановку! Тут все Небеса на уши подняли, потеряли императора, а он погулять в свой дворец вышел! — Му Цин закатил глаза и отвернулся. Несмотря на его грубый тон, взволнованный голос скрыть ему не удалось, что заставило принца еще раз улыбнуться, глядя на эту картину. — Я сообщу всем остальным, — произнес он, обращаясь к своему спутнику, — приведи его во дворец. Скоро собрание, нужно подготовиться, — бросил генерал Сюаньчжэнь и вышел из покоев.       Фэн Синь не стал больше задавать лишних вопросов и перевел их разговор в рабочее направление. Они быстро собрались и вернулись в главный дворец. Больше наследный принц не стал пытаться искать новое место для ночлега. Ведь кошмары все равно преследовали его, независимо от того, где он находился.       Однако на следующую ночь, когда он в очередной раз скинул с себя сеть страха, что опутала душу, когда сердце вновь от безысходности билось набатом, а слезы отчаяния невольно стекали по щекам, что-то едва заметно коснулось его лица. По началу принц не обращал внимания, предполагая, что это ветер каким-то образом пробрался в его покои и теперь дразнит. Только легкие прикосновения продолжились совсем незаметно, пытаясь смахнуть вереницу слез.       Подняв голову с колен, перед его глазами предстала маленькая серебряная бабочка, что взмахом своих едва весомых крыльев старалась стереть с щеки принца страдания ночных кошмаров. Он удивленно рассматривал прекрасное создание перед собой, забыв тут же о том, как только что в мучениях просыпался и мечтал забыть картины, что подло подкидывал сон. — Кто ты? — он аккуратно поднес к бабочке палец, продолжая всматриваться в узоры крыльев и свет, что излучала гостья. — Я слышал, у Собирателя цветов под кровавым дождем в подчинении есть демонические твари, такие как серебряные бабочки, но если они хоть немного похожи на тебя, то не могу даже представить, как их кто-то может бояться. Ты очень красивая, — он бережно коснулся ее. Бабочка продолжила сидеть на его коленях, явно не боясь и не собираясь улетать. — Откуда ты тут взялась? — спрашивал император, продолжая любоваться прекрасным созданием, что красиво светилось во тьме его покоев. Она пару раз медленно взмахнула крыльями и перелетела на палец хозяина дворца, щекоча своими лапками слегка огрубевшую кожу от тренировок.       Наблюдая за ее неспешными движениями крыльев, Се Лянь машинально лег обратно, бережно держа на весу руку, не желая спугнуть свою безмолвную собеседницу.              Он сам не заметил, как зачем-то стал рассказывать ей, как прошел день, какие молитвы он слышал сегодня в своем храме и о кошмарах, что заставили его проснуться. Бабочка продолжала сидеть на его руке, время от времени взмахивая крыльями. Постепенно под эти легкие и успокаивающие движения глаза принца стали вновь закрываться и погружать его в сновидения.       В этот раз в его сознание не всплыли картины прошлого, вместе с тем он видел приятный сон, полный свободы и тепла. По тропинке между полей небожитель с кем-то шел. Он не видел человека, что был рядом, но, наверное, это был мужчина немного выше него. Они вели абсолютно ничего не значащую беседу. Легкий ветер ласкал волосы, а богатые поля урожаем радовали взор, но все это меркло по сравнению с голосом неизвестного, что следовал за ним.       За долгое время Се Лянь не хотел выбираться из сна. Тем не менее, он неспешно его покидал, оставляя ему приятные воспоминания. Проснувшись, наследный принц наконец-то ощутил полностью отдохнувшее тело. Он поднялся на кровати и осмотрел комнату, бабочки нигде не было. Неужели она ему приснилась?       После этого ненадолго любые фантазии оставили небожителя, погружая в глубокий сон. Только не прошло и недели, и кошмар вновь явился в его слегка успокоенное сознание, вновь разрывая тяжелые раны. И снова, еле выбравшись из этой петли отчаяния, вновь задыхаясь от бессилия, в очередной раз со страхом осматривая свое ложе, из ниоткуда появилась та самая гостья.       Она и в этот раз безмолвно выслушала принца, успокаивая легкими взмахами крыльев, а после погрузила в сон, даруя вновь приятные эмоции. Ему приснился вновь тот человек. Этот незнакомец просил добавки его еды. Этот мужчина едва касался его руки, а сердце замирало, словно от этого прикосновения зависела его жизнь. Он был явно дорог. Даже во сне наследный принц был готов доверить ему всего себя.       Каждый раз, просыпаясь, Се Лянь пытался выхватить образ этого неизвестного, желал запомнить хотя бы голос, хотел сохранить в памяти имя, что слетало с его губ, но все растворялось, оставляя только размытый силуэт.       Теперь, после любого кошмара, ему снилась чудесная бабочка, что сопровождала его в теплые грезы. Ведь ее существование наяву Се Лянь так и не смог подтвердить. Пришлось смириться, что такая прелесть живет только в его голове. Постепенно сны становились все более свободными, а поведение мужчины казалось иногда слишком вольным, и, несмотря на это, он охотно продолжал поддаваться странному влечению к нему.       До этого самого утра, когда во сне мужчина проявил стойкую инициативу, прижимая себя к наследному принцу и вторгаясь под его одежды.       Только с чего бы его сознанию шутить такие шутки с ним? И ладно бы женщина приснилась, в таком плане Се Лянь бы, наверное, проще отнесся к этому. Хотя ни об одной из них в этом плане он и не думал. Но так и о мужчинах он тоже не думал!       Вместе с тем, чарующий голос незнакомца завладел его сердцем, чувство доверия перекрывали отзвуки разума, а его аура притягивала. Встреть он этого человека взаправду, ощутил бы такое же желание, как во сне?       Наследный принц резко поднялся с кровати, до прихода кого-то из небожителей было еще немного времени, значит он может попробовать вновь разгадать текст на том листе.       Каждое утро и вечер он уделял этим письменам время, не оставляя надежды его расшифровать. Тем не менее, дело было не только в том, что им двигало любопытство, принц заметил, что от прикосновения к этому листу в душе становится яснее и теплее.       Страстный сон все еще вертелся в голове, а иероглифы из письма не были подобраны даже к одной строке. Однако, Се Лянь как никогда ощущал приподнятое настроение и желание насладиться этим днем, не выпуская из головы приятные слова, что легкой дрожью проскакивали по телу.       «Я буду сегодня нежен…» — слова жгли воображение и заполняли душу теплом.              Нужно было как можно скорее разгадать текст, что мог служить отгадкой на столько вопросов.