Съешь что-нибудь!

      Арсений опускает глаза в экран айфона, а затем поднимает обратно на высоченную красивую, наверняка, недавно только построенную многоэтажку. Потом снова сверяется с открытой на телефоне яндекс картой, так благополучно доставившей его сюда всего за каких-то часа полтора. Но это, все же, по большей части, благодаря не ей, а тому, что поехал он на метро, так как не особо хотел простоять вечность в пробках, да и Стас, давая адрес, предупредил, что сообщение нужно передать как можно быстрее. Арсений тогда в ответ ему раздражённо буркнул что-то про ковёр-самолёт, за что в него чуть не прилетело огромной красной папкой.       Брюнет ещё раз сверяется с адресом, находит глазами нужный подъезд и, подняв голову к небу, уже в сотый раз по дороге сюда, интересуется: "Ну за что ему это все?" Уже в сотый раз не получает ответа, поэтому вздыхает тяжело и обречённо, собирает терпение в кулачок, силы в охапку, нервы в... их не осталось, и топает к домофону. Вот только звонить ему, к счастью, не приходится, так как внутрь он заходит вместе с какой-то бабусей. Правда, та, проходя, странно на него покосилась, поэтому Арсений решил не пугать её совместной поездкой на лифте и на восьмой этаж, уже к сожалению, пришлось подниматься по лестнице. Остановившись у нужной двери и еле приведя дыхание в размерный темп, — все-таки уже не восемнадцать лет, — он понимает, что все тело сводит страхом и нажать на кнопку кажется чем-то невозможным. Пальцы не слушаются, руки немеют, а ноги сами пятятся назад, подальше от логова страшного демона. Да и вообще, откуда они взяли, что Шастун сейчас дома? Он же даже на звонки не отвечал. О, а может, сказать, что его не было, даже если и был? Сказать, что он звонил, но ему никто не ответил, например?       Арсений, стоя напротив двери, задумчиво щурится, проигрывая в голове все возможные спасательные операции. Потому что он ещё хочет жить! Он молодой. И ничего, что пока поднимался по лестнице, чуть не развалился, как старый дед, в гору всегда идти трудно. Попов потирает лицо рукой. Ох, плохая это была идея, поехать именно ему. Ему, блять. А судьба не дура, знает толк в хороших комедиях. Они ведь с Шастуном на таких наточенных ножах, что даже близко стоять не могут. А тут здрасьте, приехали, вы не ждали, а мы припёрлись. Нет, все-таки поехать было ужасной идеей. Ужаснейшей.       Арсений, полностью погрузившись в свои размышления, чуть ли не подпрыгивает от страха, встрепенувшись всем телом и словив сердечный приступ, когда раздаётся звук щелкнувшего замка двери. Замка двери прямо напротив него. Он даже не успевает сориентироваться в тот момент, когда белая дверь распахивается и на пороге появляется Антон. Парень сначала делает шаг вперёд, а когда поднимает голову и наталкивается взглядом на знакомое лицо, удивлённый до глубины души такой встречей, замирает. Арсений же от испуга и неловкости момента теряется так сильно, что начинает вести себя как кот, неожиданно бултыхнувшийся в аквариум, — резко и хаотично. Он сначала суматошно смотрит по сторонам, потом разворачивается в сторону лестницы вниз, затем резко передумывает и поворачивается обратно, подходит к лифту и рассматривает кнопки на нем, будто собирался куда-то ехать, через секунду только кидает взгляд на парня, смотрящего в этот момент на него, как на дурачка, и нервно улыбается, мол, только вот заметил, да и вообще, как ты тут оказался Шастун, охренеть, какое совпадение.       Антон поворачивает голову в бок, коротко усмехается каким-то своим мыслям и снова обращает внимание на застывшего, мнущегося в смятении брюнета. — Какими судьбами, голубоглазка? — интересуется без интереса он.       И только сейчас Арсений замечает в его руках чёрный пакет, видимо, собирался так пиздецки, — блять, спасибо, судьба, ты просто супер, обожаю, — вовремя выкинуть мусор. А ещё, блять! А ещё он не может себе позволить такую роскошь, чтоб не обратить внимание на то, во что сам парень одет. Потому что это не влезает ни в какие рамки, но переходит все границы знатно. На нем огромная растянутая белая майка, так ужасно невыносимо не прикрывающая его ключицы и шею, внизу чёрные спортивки и тапочки на белые носки. Кудряшки небрежно разбросаны в разные стороны, а щека внизу измазана чем-то белым, напоминающим муку или пудру, или может... Кхм, кхм, ладно, не будем. Арсений чувствует, неизменно привычную, прокатившуюся теплоту внутри грудной клетки, но в этот раз нахлынувшую с такой силой, что он еле сдерживает себя, чтоб не растечься в мокрую лужицу прям здесь, при виде этого уютного и домашнего человечка. И ведь не скажешь же, язык не повернётся сказать сейчас, что этот же человек бывает самым настоящим демоном во плоти, хотя почему бывает он... — Ау, блять, приём, вызывает твоя последняя хромосома, — щёлкает пальцами перед его носом Шастун и выходит на лестничную клетку, чтоб все-таки завершить начатое и выкинуть пакет в мусоропровод. После возвращается и вальяжно облокачивается о дверной проём, смотря выжидающе. — Соскучился? — едко язвит. — Оч сильно, — насмешливо кидает Попов, все ещё беспалевно пытаясь заглушить в себе тёплый трепет.       Антон вздыхает и складывает руки на груди, сменяя тон на снисходительный. Да и вообще, выглядит слегка помятым и усталым. — Ладно, чего тебе, голубоглазка? У меня нет времени на болтовню.       Ого, блять, зато у меня же его до хуя. Сдерживает негодование в себе на его высказывание Арсений. — Мне? — мотает головой, — ничего. А вот Стасу, который, между прочим, звонил вам пару тысяч раз, нужно, чтоб т... вы приехали прямо сейчас в ресторан и удовлетворили потребности нашего любимого и многоуважаемого Лешки Страчевского, который придёт вечером. — Блять, — тихо и устало выругивается Шастун, закрывая лицо руками.       Арсений вздыхает и поднимает брови «Как есть». Ему даже становится жаль того. Выходной все-таки как-никак. Он снова случайно опускает взгляд на ключицы и прикусывает губу, чтоб его черти покусали, до чего ж хочется прикоснуться к ним губами, провести выше вдоль шеи или, наоборот, ниже к груди... — Я сейчас быстро переоденусь, — решает Антон и поднимает взгляд, а Арсений быстро одергивает себя, тоже поднимая глаза, собственно, на глаза того и кивает. — Ты проходи, не создавай сквозняк, я только обои поклеил, — предупреждает, уже направляясь в сторону своей комнаты.       Арсений лишь успевает открыть рот. Что? Чего? Куда? Какие обои? Какой сквозняк? Зачем ему проходить-то? Он же на метро, ебан бобан, приехал. Смотрит назад, думая, что ничего такого не будет, если он сейчас просто возьмёт и уйдёт. Шастуну, наверняка, вообще похер. А потом заглядывает вглубь коридора и какая-то невидимая сила с ноги толкает его сделать шаг внутрь квартиры. Арсений осторожно проходит вперёд и прикрывает за собой двери, чувствуя себя так, будто его никто вовсе не приглашал, а он сам соизволил прокрасться в квартиру, как какой-то маньяк. Ладно, пох, шанса увидеть, где живёт этот черт, может и не представиться больше. Поэтому мужчина отпускает себя на самотёк и с интересом рассматривает помещение. Современный коричнево-черный коридор пахнет ремонтом. Красками, клеем, ацетоном. На полу в подтверждение этому стоят банки, лежат кисточки, клочки обоев, тряпки и ещё много всякой полезной для работы чухни. Сама квартира походу двухкомнатная. Арсений беззастенчиво заглядывает в зал, в котором, собственно, идёт ремонт, и рассматривает красивый высокий белый потолок, застеленный прозрачной плёнкой бежевый диван, кресло, стеклянный стол и плазменный огромный телевизор. Но такой есть и у него в небольшой квартире студии, так что не впечатляет. Также замечает большие панорамные окна с широким белым подоконником, открывающие великолепнейший вид на Москву. А вот это красиво. В голове возникает совсем неуместная и нежизнедееспособная мысль, как круто было бы сидеть на таком подоконнике с чашечкой горячего чая и смотреть на пылающий огнями город. — Подглядываешь? — Раздаётся где-то совсем рядом и Арсений вздрагивает, в который раз не ожидая такого поворота... из-за поворота. — Интересуюсь, — поправляет он недовольно, следом прочищая горло. Точно когда-нибудь словит сердечный приступ.       Шастун фыркает смешно и отстраняется, надевая куртку, но уже через секунду резко вопит: — Нет, стооой! — и хватает мужчину за рукав, рефлекторно таща на себя, когда тот опирается спиной о заднюю стену. Арсений в мгновение ока оказывается в сантиметрах пяти от его лица и испуганно замирает в руках, как воробушек, которого схватили, пока он купался в луже. Шастун тоже замирает, но совсем не от испуга, он медленно опускает взгляд на губы, сглатывает, приоткрывает рот и возвращает глаза на место, в голубые омуты так близко, как никогда они не были ещё в жизни перед ним. Охватывает чужие плечи длинными окольцованными пальцами сильнее и не может выговорить ни слова. Арсений же весь напряжен, во-первых — из-за близости, только «пиздец, нахуй, блять» на повторе в голове несётся, а во-вторых — из-за того, что до сих пор не понимает, что произошло и что он мог натворить, и готовится ли ему морально к грядущим пиздюлям из-за этого. Но именно сейчас ему так нравятся тёплые сжимающиеся антоновы руки на своём теле, его теплое дыхание в губы и выпирающие ключицы на бледной коже перед глазами, желание коснуться которых возрастает с неутешительной скоростью. И кажется, будто пол плывет под ногами, а потолок вот-вот обрушится ему на голову, как и растекающиеся в разные стороны стены. Еб твою мать, он сейчас сойдёт с ума. Точно сойдёт. Ещё чуть-чуть и все. — Там покрашено, — тихо выдыхает наконец Антон и, медленно, нехотя разжав руки, отходит.       Арсений пару раз моргает, пытаясь побыстрее прийти в себя и вернуть связь с реальностью, чтоб не опозориться. Хотя, куда уже, блять, больше то, а. — Аааа, эээ, простите, — сконфуженно говорит он, но уже через секунду его глаза округляются, а связь с реальностью становится прочнее некуда, — еб твою мать, на все четыре стороны, блять, — выругивается, подлетая к длинному зеркалу в пол и рассматривая белое пятно на спине своей любимой чёрной футболки из первой коллекции, когда он ещё только начинал путь дизайнера. — Сука! — раздосадованно подытоживает, оттягивая ткань, чтоб рассмотреть поближе, и вздыхает горько. — Блять, ну че поделать, сам виноват. Если хочешь, можешь снять, я ацетоном попробую отмыть, а ты пока там в шкафу что-нибудь возьмёшь переодеть, — быстро предлагает, сориентировавшись в ситуации, Антон. Он на мгновение замирает, когда Попов, совершенно наплевав на все, поглощённый своей потерей и не веря, что что-то можно спасти, без пререканий снимает футболку, являя зелёным глазам отточенный упругий торс. Парень собирает всю свою волю в кулак и отводит взгляд только тогда, когда в его руках оказывается испорченная вещь, а сам Арсений грустно топает в комнату, искать это «что-нибудь в шкафу».       Попов слышит, как Антон заходит в ванну и включает воду, и лишь сейчас, когда он стоит возле большого белого шкафа, до него доходит, что тот делает. Что тот на самом деле делает!!! Арсений забывает о футболке, о краске, о том, что земля все ещё вращается, а лёгким нужен кислород, на минуту останавливаясь в просторной уютной комнате в полнейшем шоке и нежелании все как-то воспринимать.       Антон Шастун. Сам Антон Шастун. Шеф-повар их ресторана. Тот страшный демон за дверью. Монстр кухни. Тот, кому боятся даже слово поперёк сказать. Арсений выпускает ошеломленный и нервный смешок. Сейчас стирает ему футболку? Хах, рассмешили. Да не может быть такого!!!       Он хлопает себя по лицу и щиплет за руку, думая, что это все сон или его галлюцинации, а потом на носочках выходит из комнаты и останавливается около двери в ванную комнату. Пару минут стоит, прислушиваясь к шуму воды, а затем бежит обратно к шкафу. Пиздец. Пиздец. Пиздец. В ахуе повторяет про себя бесперебойно, пока пытается в состоянии аффекта отыскать что-то, что можно временно на себя напялить в шкафу парня. Это все паранормальное явление. Сверхъестественное. Это все ему чудится. И спокойный тон Антона, и его адекватность, и его домашний вид, и то, что он сейчас делает в ванной тоже. Всё нереально! Галлюцинации. Голову дурманит знакомый приятный запах одеколона, и Арсений душит в себе нагрянувшее желание залезть прямо сейчас в шкаф с головой, уткнувшись носом в ткань рубашек, кофт и многочисленных баек. Он вытягивает первую попавшуюся черную футболку, понимая, что у него уже начинает ехать крыша, но, правда, она у него едет куда больше, когда развернув вещь, видит такую знакомую надпись: «Я перестал волноваться».       Арсений только хочет до конца потерять все последнее, что его связывало с этим миром, когда в проходе появляется Антон, заставляя перенести на него взгляд полный до краёв не просто офигевания и полнейшего шока, а концентрированного, не разбавленного реальностью и оправданиями неверия, что все это может происходить наяву и у него в руках находится та самая футболка, что он подарил всем коллегам и друзьям год назад, в том числе и Антону. Конечно, тот сказал тогда, что она пригодится ему в качестве тряпки для мытья полов, и мужчина даже не надеялся на более удачный исход для этой вещи. — Ты уже нашёл, что надеть? — подозрительно смотря на такой вид брюнета, спрашивает Шастун, подходя ближе, — покажи, что ты там достал.       Арсений отмирает. — Дааа, — он резко, как флэш, в такт своему сердцебиению перемещается к шкафу и перемешивает футболку среди других вещей, закладывая её второпях чем попало. Благо, в шкафу парня не сказать, чтоб был прям идеальный порядок, так что чего-то не поменялось. Особо. — Не могу ничего подобрать. Может, вы посмотрите? — стушёвано мямлит. — Ты что на бал собрался, а я тебе фея крестная? — ворчит Шастун, ныряя в свою одежду и доставая белую кофту с логотипом из сериала друзья. — На, пока в этой походишь. Футболку твою я почистил ацетоном и замочил, не знаю, надеюсь поможет. — Спасибо, — смущённо благодарит Арсений, все ещё пытаясь остановить колотящееся сердце и, по крайней мере сейчас, не думать о своей недавней находке. И только в эту секунду понимает, что до сих пор светит перед парнем своим голым животом. — Кхмгм, спасибо. — Выхватывает резко футболку и с грацией кошки напяливает на себя, под пристальный взгляд зелёных кристаллов. Когда одевается, не сдерживается и направляет встречный. Антон свой не уводит. Арсений тоже не отступает. В комнате от чего-то становится душно. — У тебя шнурок развязался, — покашляв, хрипит Антон и делает шаг назад, уводя взгляд.       Попов незаметно поджимает губы и качает головой. Почему ты всегда отступаешь, Антон? Всегда делаешь первый шаг назад? Хотя, не то, чтоб он сам всегда делал первый шаг вперёд, но все равно, как-то обидно. Арсений садится на кровать, чтоб завязать кроссы. — Ого, такая мягкая, — оценивает, удивлённый, мебель, слегка приподнявшись и сев обратно.       Антон задумчиво поднимает брови и качает головой в молчаливом "Да, так и есть", внимательно и неотрывно следя за тем, как мужчина завязывает шнурки, а потом так вообще резко разворачивается и уходит прочь из комнаты, кидая севшим голосом: — Давай быстрее, голубоглазка, мы и так уже задержались.       Арсений, в который раз удивлённый такой резкостью движений, поднимает голову, смотря тому в след, и делает выводы, что в этой комнате творятся слишком странные вещи и отсюда надо сваливать как можно быстрее, пока не произошло что-то из ряда вон выходящее. А все, что уже произошло в этой квартире, останется в этой же квартире. Он мысленно подписывает этот договор с самим собой, ещё раз наслаждается какой-то неземной мягкостью кровати, на секунду позволяя себе лечь на неё, и выходит в коридор.       Дальше ничего интересного не происходит: Антон закрывает двери, они вместе спускаются по лестничной клетке, Арсений говорит, что приехал на метро, Антон предлагает подвезти, Арсений отказывается, потому что на метро быстрее, Антон пожимает плечами, садится в свою крутую тачку и выезжает со двора, Арсений смотрит ему в след, а затем заказывает такси. Всё.       Когда он приезжает в ресторан, то, по стоящей на парковке чёрной иномарке, понимает, что кучерявый уже на месте и скорее всего во всю готовится к встрече Страчевского и его друзей. А ещё понимает, что тот наверняка посмеялся над ним, приехав первым, ведь Арсений утверждал, что на метро быстрее. Ну и пошёл он...       Мужчина быстро заскакивает в раздевалку, переодевается и отправляется в зал, чтоб отработать свои оставшиеся два часа и уйти домой пораньше. Есть все-таки и плюсы в приходе этого нефтяника к ним вечером: ресторан закроют на вип обслуживание и из работников останутся только Антон, готовящий блюда, и Вера, относящая их в зал. И всё. Остальные, как сказал Стас, могут быть свободны, как в море корабли. Арсения такой расклад больше чем устраивает. — Ну че, рассказывай, как съездил, — Позов подходит к барной стойке, где стоит брюнет, и опирается о неё спиной. — Нет! Не спрашивай, я пообещал себе, что все, что было в той квартире, в ней же и останется, — отвечает Попов нервно, высматривая зал на новых клиентов. — Ты что... Кхм... Был в его квартире? — ахуевает Позов. — Прикинь, блин! — мужчина разворачивается к товарищу лицом, — нахуй я вообще к нему зашёл? Нужно было развернуться и поехать обратно в ресторан, — рвёт на части салфетку, которую достал из стеклянной вазы на барной стойке. — Ты меня пугаешь, — напряжённо смеётся Дима, отстраняясь, — вы что... — Сплюнь, дурак, совсем что ли сбрендил? — бухтит Попов, кидая свою рваную жертву куда-то за стойку. — Так, а что тогда случилось? — не унимается Позов возмущённо. — Ни-че-го! Всё что было в той квартире, останется в той квартире, — снова твердит Арсений, как сумасшедший. У него теперь, кажется, психологическая травма. Приехали, блять. Он до сих пор не может отойти от всего того, что пережил. И с каждой секундой в произошедшее верится меньше, да он и сам бы с удовольствием списал все на фантазию, только вот чужая футболка в его шкафу более чем реальна. А ещё этот запах от неё, который будто бы впитался в кожу и теперь парит везде, мешая нормально работать, сводит с ума, потому что это его запах. Его! Того самого Антона Шастуна. Монстра их кухни. Шеф-повара этого блядского ресторана! Как забыть сжимающиеся руки на плечах и томный взгляд прямо в душу, губы, которые были так близко и тёплое дыхание? Сука! Чтоб он ещё раз... — Арс! Арс! — А? — Может, сходишь воздухом подышишь, м? — Позов смотрит на Арсения, как на местного чудика, и медленно вытягивает часть фартука, который тот уже успел скомкать в своих руках до такой степени, что придётся идти разутюживать. — Не, все нормально. Я лучше пойду поработаю, — задумчиво отнекивается брюнет и уходит куда-то в центр зала, хотя новых клиентов ещё не появлялось. — Ага, — все подозрительнее и с неким испугом провожает того взглядом Дима, — давай.       Проходит час, медленно ворочая своими тяжёлыми стрелками на винтажных часах, висящих около бара.       Арсений собирает несколько заказов и, забежав на кухню, забрасывает их в систему, как можно быстрее, не оборачиваясь ВООБЩЕ, чтоб ненароком не споткнуться о чей-то пристальный взгляд, с которым встречаться сейчас нет никакого желания. И ладно, хуй там с этой футболкой ебучей, которую он подарил год назад, Арсений успокоил себя тем, что она парню просто понравилась, но такая забота в виде постиранной майки и испепеляющий взгляд, когда они оказались неприлично близко — вот что херачит в голове красной мигалкой, заставляя расступиться остальные мысли последние часа два. А ему такой расклад не нужен нахуй, тут и к гадалке не ходи.       Попов только выходит из кухни, как тушуется и разворачивается обратно, закрывая двери. Ещё одна проблема на голову. — Ты чего? — заметив это, смеётся с его сконфуженного вида Матвиенко. Арсений подходит к нему, становясь под боком и не замечая Шастуна, стоящего за столом позади. — Она уже второй раз за сегодня пришла, раньше такого не было, — задумчиво чуть ли не шепчет он, смотря на двери ведущие в зал. — И че ты испугался? — посмеивается товарищ, — может, она вообще не к тебе ходит, а к моему штруделю. — А давай проверим? — загорается идеей Арсений, поворачиваясь к другу. — Что? Как? — не понимает Матвиенко, забывая про свое мясо на гриле. — Ну, я скажу ей, что у нас сорвались поставки яблок и мы не сможем сделать этот её штрудель, посмотрим на реакцию, если закажет что-то другое, значит, плевать она хотела на него, а если нет, то твои руки золотые, Серёж, — воодушевленно поясняет Попов свою идею. — Девочки, а я вам случайно сплетничать не мешаю? — Антон подходит сзади и приобнимает обоих за плечи, шепча заговорчески: — хотите, тоже слушок один расскажу? Говорят, что шеф-повар этого ресторана сумму за испорченные продукты с зарплаты вычитает. Только тшш, никому.       Серёжа, пребывая в секундном ступоре, кидает взгляд на подгорающую мраморную говядину под рукой. — Сука! — ругается он и, сняв её с гриля, идёт придавать более менее нормальное состояние.       Арсений остаётся стоять, все ещё чувствуя на своём плече чужую тёплую ладонь, пальцы которой уже привычно, — интересно только когда он успел к этому привыкнуть, — сжимаются, доставляя приятные ощущения. — А ты че стоишь, голубоглазка, иди работай или тебе особое приглашение надо? — окликает его строго Шастун, вразрез словам ведя рукой вниз до локтя. — По-моему, особое приглашение уже прозвучало, — парирует Попов и, хоть нехотя, но все же отстранившись от чужих пальцев, выходит гордой походкой прочь из кухни.       Противный. Арсений проводит рукой по своему плечу, пытаясь убрать фантомный след от шастуновского касания. Но это не помогает. Там будто бы раскаленная грелка лежала, а не рука парня. Интересно, Сережино плечо он тоже так сжимал пальцами и вёл рукой вниз? Надо будет уточнить... Брюнет все сильнее верит, что начинает сходить с ума. Или... Или что ещё хуже, он начин... Нет! Нет и ещё раз нет.       Арсений оказывается в зале и прячется за барной стойкой, из-за угла наблюдая за расфуфыренной блондинкой за четвёртым столиком. Девушка держит ровную осанку, теребит чехол айфона и смотрит по сторонам, видимо, с нетерпением ожидая, когда же к ней наконец подойдут. Арсений думает, что ему стоит отвлечься, особенно в свете последних событий, да даже не в свете или в свете дело, а в том, что ему нужно срочно переключить на кого-то свое внимание, и эта девушка пришла как раз кстати. — За кем следим, агент 007? — А? — Попов поворачивает голову к бармену Васе, ставшему в такую же позу, что и он, потом обращает взгляд обратно на девушку. — Лера пришла. — У неё пистолет? — шёпотом, в тон ситуации, спрашивает темноволосый парень. — А? — ничего не понимает Арсений. — Ну, она будет стрелять, как только тебя увидит? — смеётся Вася, потирая стакан тряпочкой. — Да ну тебя, — громко говорит брюнет, показательно выпрямляясь. Пристали. Он поправляет чёлку, фартук и трогается с места. Подходя к четвёртому столику, растягивает улыбку. — Добрый день, вы готовы сделать заказ? — обращается он к своей постоянной клиентке. — Ой, Арсений, ещё раз здравствуй, — сразу же оживает девушка и заправляет волосы за ухо, улыбаясь, — да, мне, как обычно, ну ты же сам знаешь. — Лера, — Попов поджимает губы, — к большому сожалению, у нас сорвалась поставка яблок и мы не сможем сделать штрудель. Я приношу за это свои огромные извинения, но, может, вы хотели бы попробовать что-то новое? У нас есть десерты на любой вкус или мы, в качестве извинений, можем сделать для вас что-то особое. — Ааа, — блондинка немного теряется, кивая, — я понимаю, бывает, но ничего, — уже через мгновение щурится по-лисьи, — говорите, в качестве извинений сделаете что-то особое?       Арсений кивает. Тогда девушка хмыкает и осторожно ведёт пальцем вдоль его руки вверх. — Можно мне самый сладкий десерт в вашем ресторане? В качестве извинений, — прикусывает губу, невинно улыбаясь.       Попов тоже улыбается и чуть наклоняется к ней, сталкиваясь взглядами. — Для вас все что угодно, в качестве извинений, конечно. — Тогда прошу привезти мне его вот по этому адресу, — блондинка завороженно смотрит на чужие губы и всовывает маленькую бумажку в руку. — Тогда до вечера, — заигрывает с ней Попов, принимая листочек. — До вечера, — отвечает девушка, после чего встаёт, но так, чтоб Арсений максимально близко оказался к её шее и почувствовал приятный запах духов, улыбается и наконец покидает помещение.       Попов довольно ухмыляется, читает адрес на листике и уже предвкушает приятный вечер. Он идёт на кухню, чтоб поделиться новостью с другом. Предварительно проверяет наличие Антона и чем тот занят. Парня нет. Тогда Арсений расслабленно выдыхает и подбегает к товарищу. — Серёжа, где? — Качает головой в сторону. — В зал вышел, — отвечает Матвиенко, — слушать хвалебную речь от шестого столика. А что?       Арсений замирает. Как от шестого столика? Он же прям позади четвёртого. То есть Антон с вероятностью 80% мог все слышать, стоя у них за спиной, когда он клеился к Лере? Пиздец. Хотя... А не похуй ли? Арсений отмирает. — Короче, я проверил теорию. — Ну и? Итог? — спрашивает Сергей, параллельно внимательно следя за лапшой в кастрюле. Прежних ошибок он повторять не намерен.       Вместо ответа Попов показывает бумажку с адресом. — Ооооооу, неужели, — Серёжа все-таки отвлекается от кастрюли, выхватывая листик, — у кого-то сегодня будет жаркий вечер. — Получается, что так, — делает важное лицо Арсений, забирая листик обратно и пряча его в карман.       В этот момент на кухню заходит Антон, он останавливается недалеко от двух друзей и смотрит выжидающе. Серёжа сразу напрягается и делает вид, будто не отрывался от кастрюли вообще никогда, а Арсений, на секунду словив и залипнув на встречном взгляде парня, собирается уходить. — Да, Серёж, только не забудь добавить кориандр, как и просил гость, — говорит он притворно, уже держа ручку двери, на что Матвиенко, так же притворно, кивает. — Стоять, — грубым голосом останавливает, только уже вышедшего с кухни Арсения, Шастун. — Вы это мне? — оборачивается тот, смотря в спину парня, так как его величество не соизволило повернуться. — Зайди к Стасу, он просил, и если, сука, ещё раз увижу, что ты отвлекаешь поваров от работы, то я, блять, отпущу всех по домам и ты встанешь вместо них, понял? — так же не поворачиваясь и грубо говорит Антон, после чего идёт по своим делам.       Арсений пару секунд стоит ничего не понимая, а затем, все также ничего не понимая, выходит в зал. У него отчего-то складывается странное ощущение, словно Шастун на него обиделся или разозлился из-за возможно услышанного. Но это же какой-то бред, ведь так? С чего вдруг тому будет дело до этого. С чего вдруг Антону будет дело до него. Пффф. Ерунда.       Он, как и просил Шастун, сразу идёт к Стасу. Поднимаясь на второй этаж заведения, все прокручивает в голове такое странное поведение парня. Хотя, блять, с чего бы оно странное? Оно привычное. Это его нормальное состояние. Арсений, признайся, оно стало для тебя странным, после того, как ты побывал у того дома и подумал, что между вами что-то поменяется? Нет! Какой же он дурак. Идиот.       Так Попов спорил со своими мыслями до самой двери Стаса, а когда остановился возле нужного кабинета, постучал, прежде чем войти. — Ты меня звал? — заглядывает он в помещение, находя там ещё и Позова. — Да, Арс, проходи, — подзывает его рукой Шеминов.       Арсений проходит внутрь, прикрывая за собой двери, и замирает посередине небольшой комнаты, готовый внимательно слушать. Он неожиданно встречается взглядом с Димой, сидящем в углу на кожаном диване, и отправляет ему немой вопрос, на что тот моргает, мол, все нормально. — Арс, я хотел просто сказать тебе, что сегодня вместо Веры останешься ты вечером, — обыденно говорит Стас, присаживаясь на край стола. — В смысле? — возмущённо роняет Попов, приоткрывая рот. А как же... А как же его планы? — Ну, Арс, сам пойми, сегодня очень важный вечер, нельзя, чтоб что-то пошло не по плану, поэтому я согласен с Антоном, остаться должен самый профессиональный из вас, тот, кто точно не подведёт, — мягко уговаривает Стас, как будто читая его мысли. — Ах, вот оно что. Ты согласен с Антоном, то есть, это он тебя надоумил взять именно меня? — озаряется мужчина, — поняяяятно. — Что тебе «понятно»? И он не говорил взять «именно тебя», он просто подошёл ко мне пять минут назад и выразил свое беспокойство насчёт Веры. Я не понимаю, что в этом такого?       Попов приподнимает брови и смеётся. Вот же ж падла. Пять минут назад, значит, подошёл... То есть до того момента, как Лера пригласила его к себе домой, парня устраивал профессионализм Веры. Окей, блять. — Всё нормально? — Заебись! — Арсений показывает большой палец, — и никого не интересует, что у меня уже есть дела на вечер. — Ой, знаем мы твои дела, — морщась, отмахивается рукой директор, как от какой-то неважной мелочи. — Мои дела... Мои дела! — обиженно отвечает Попов, не найдя, что сказать, и складывает руки. — Ну, прости, Арс, что я стараюсь для твоего же будущего в частности. Или ты передумал становиться админом? — попрекает Шеминов, тоже скрещивая руки. — Ой, бля, не начинай только, хорошо, я останусь, — закатывает глаза брюнет, разворачиваясь к выходу. — А, и ещё, насчёт завтра, — начинает было Стас, но тут с кресла встаёт Дима и, пока Арсений не видит, жестом руки показывает "Не надо". — Что ещё насчёт завтра? — понуро спрашивает Попов, повернув голову. — Да не, ничего, иди работай, — улыбается скрытно директор.       Брюнет с подозрением в глазах кивает и покидает кабинет. Как только дверь захлопывается, Стас спрашивает у Димы: — Ты чего? — Это ты чего? Ты, я вижу, хотел прям обрадовать его новостью, что меня неделю не будет, да? — попрекает Позов. — Что тут такого, он уже много раз тебя заменял, — не понимает Шеминов. — Мг, каждый раз, когда он меня заменял, то клялся, что больше никогда этого не сделает. И то это было на один-два дня, а тут целая неделя! Да если б ты ему сейчас сказал, то пиши пропало, он бы свалил сразу же на больничный или взял отгул за свой счёт, — объясняет Позов, активно жестикулируя. — Понятно, — подытоживает Стас, задумавшись. Он обходит стол и садится на свое место, — значит, сделаем ему завтра утром небольшой сюрприз.       Дима лишь вздыхает, складывая руки.       Через полтора часа Арсений прощается со своими коллегами официантами, завидуя их свободе, провожает последнего гостя из зала, который никак не хотел мириться с тем, что ресторан так рано закрывают и сидел до последнего, вешает табличку на дверь "Закрыто на бронь" и поворачивается в сторону кухни. Один на один. Он с ним один на один. За каким лешим все это понадобилось самому Шастуну — неизвестно, непонятно, неясно. Загадка, покрытая мраком. Ведь даже пню лесному понятно, что Антону намного комфортней было бы работать с той самой Верой, чем с ним. Да и Арсению, естественно, было бы куда комфортней поехать домой. Хотя, ехать домой всегда, в принципе, комфортней, чем оставаться на работе. В общем, не суть. — Ну что тут у нас, все готово? — спрашивает Шеминов, спускаясь с лестницы, ведущей на второй этаж. — Да, — отвечает безразлично Арсений. — Отлично, — директор смотрит на часы, — Лёша подъедет с минуты на минуту, как только мы сядем за стол, принесёшь нам чего-нибудь выпить, хорошо? — Будет сделано, капитан, — брюнет прикладывает руку к голове. — Так, не ерничай, вечер должен пройти идеально! Все, давай, иди, займись делами, — отправляет его Стас, копаясь в телефоне и заметно нервничая от предстоящей встречи.       Попов пожимает плечами и идёт на кухню, хотя очень не хочется. Дел-то у него пока особых там нет, только если спуститься вниз и выбрать алкоголь. Жаль только, что сомелье Арчи ушёл, он бы помог. Ну и ладно, Арсений и сам неплохо начал разбираться в крепких напитках за годы работы здесь. До Арчи, конечно, далеко, но выбрать что-то достойное для встречи нефтяника ему по силам. А ещё нужно уладить одно дело. И это в первую очередь. Мужчина заходит на кухню и останавливается около стола готовых блюд, ища номер в контактах телефона и не обращая никакого внимания на Антона, перемешивающего что-то в небольшой миске. Правда, тот тоже не спешит удостоить его своим вниманием, поглощенный работой. — Ало, братишка, привет, ты сейчас не занят? — говорит бодро в трубку Попов, когда долгие гудки прекращают тянуться по ту сторону.       Шастун на мгновение поднимает голову, а потом, не найдя ничего интересного для себя, возвращается к готовке. Арсений же берет со стола яблоко и начинает играть с ним, обмениваясь любезностями со своим другом в погонах. — Блин, круто, и че, прям домашний кинотеатр?... Ты меня заинтриговал, я как-нибудь на днях заеду посмотреть... Без проблем... Договорились... — Попов случайно роняет яблоко на пол и встречается с недовольным взглядом впереди, поэтому быстро поднимает фрукт и кладет его обратно в вазу. — Кирюх, слушай, я ж не просто так звоню, помощь твоя нужна. — Он отлипает от стола, чувствуя какую-то неловкость, которая не позволяет говорить свою просьбу при парне и отходит к лестнице, ведущей вниз. Мог, вообще, спуститься в подвал, только там, скорее всего, не очень хорошо связь будет ловить. — Ой, ты ж знаешь, за мной не заржавеет, — смеётся, — короче, у меня есть адрес, нужно пробить номер телефона девушки, которая там живёт. Сможешь помочь?... Да?... Я понимаю, конечно, но мне очень срочно надо... Спасибо, Кирюх!... Адрес скину смской... Все, жду.       Арсений убирает телефон от уха и довольно выдыхает, заходя в сообщения, чтоб скинуть другу нужный адрес. Всё-таки она там ждёт его, а он, мудак такой, пообещал приехать и не приехал, так хотя бы предупредит, чтоб зря не готовилась. Выключив телефон, поднимает голову на Шастуна. — Вы знаете список блюд на сегодняшний вечер? Стас должен был передать, — вопрошает Арсений, скептично смотря на маринованную курицу, которой не было в меню точно. Зато была утка. А уткой тут нигде даже не пахнет, потому что пахнет маринованной курицей.       Антон тоже поднимает на него голову, переставая колдовать над едой, ставит руки на стол и снисходительно театрально выдыхает. — Давай ты будешь заниматься своей работой, хорошо? — говорит он строго. — Но это и есть моя работа. Жена Страчевского просила утку, а то, что лежит у вас на столе, вовсе на неё не похоже или вы плохо разбираетесь в крылатых? — не угоманивается Попов, скрещивая руки на груди. — Почему плохо? — опускает губы Антон, — я же не прогадаю, назвав тебя петухом.       У Арсения расширяются от офигевания глаза и брови подлетают, наверное, куда-то выше макушки, пока он в ахуях смотрит на парня. Чего-чего, а такого подъеба он точно не ожидал. Как, вообще, тот может говорить такое? Вот мудак. Ублюдок кучерявый. — А я не прогадаю, назвав вас... — тужится, пытаясь подобрать более-менее приличное. Субординация все таки, мать её, — козлом! — находится он, после чего быстро спускается злой вниз, в подвал, сжимая кулаки от негодования. Мразь, скотина, сволочь, поганка лесная, бледная и вонючая. Ладно, не вонючая. Но отвратительная! Ядовитая, едкая. Арсения так сильно распирает от злости, что он вместо того, чтобы выбирать алкоголь, пару минут ходит взад вперёд по небольшой комнате забитой различными бутылками, не понимая, как себя успокоить. Это ж надо такое ляпнуть!       Останавливается только тогда, когда телефон пиликает смской от Кирилла с номером телефона Леры. Приходится на время забыть о гневе и набрать девушке, чтоб все ей объяснить. И в момент, когда набирает её номер, в голову неожиданно приходит идея, может, не гениальная, но все же. Попов берет с полки Tesseron для мужчин, две бутылки дорогого шампанского для их спутниц и поднимается обратно на кухню, предварительно набрав скинутый недавно номер. — Лера, это Арсений, добрый вечер, я вас не побеспокою? — говорит он, держа телефон плечом, потому что руки заняты бутылками. — Лера, тут такое дело, я очень хотел к вам приехать, правда, но мне пришлось остаться на работе. Форс-мажор, так сказать. — Разговаривает специально громко, входя на кухню и останавливаясь возле стола, где готовит Антон. Начинает смеяться, кокетничая с девушкой по ту сторону. Ставит бутылки на стол и опирается на него телом. — Хорошо, я обязательно принесу свои извинения, только как-нибудь в другой раз... Конечно, честно... Завтра? — не успевает ничего ответить, так как в разговор вклинивается Шастун, с недовольным лицом вытягивая прижатую его грудью доску. — Ты мне мешаешь! Свали нахуй куда-нибудь в другое место и там воркуй со своей... — запинается, — ненаглядной. — Секунду, Лер, — Арсений прикрывает динамик рукой и убирает телефон от уха, — вы мне, знаете ли, тоже мешаете. Шумите тут, не видите, я разговариваю, — отвечает раздражённо и принимает обратную позу, но его спокойствие только внешнее, внутри он напрягается, понимая, что это был сейчас смертельный номер.       Антон и правда в шоке уставляется на него. — Голубоглазый, а ты совсем ахуел, да? Я тебе говорю, пошёл нахуй отсюда!       Попов не реагирует, все также продолжая заигрывать с блондинкой по телефону. — Так значит? — Шастун ставит руки по бокам, прожигая мужчину взглядом, а потом резким движением выхватывает у него смартфон. — Эй, т...вы совсем что ли? Верните мне мой телефон! — Арсений пытается отобрать айфон, но парень не даёт ему это сделать, перекладывая ловко тот из одной руки в другую. — Что такое? Не дал вам поворковать, голубки, как жаль, — ерничает Шастун, изгибаясь как только возможно, чтоб не дать Арсению завладеть устройством. — Да отдайте же вы, блять, — Попов крепко цепляется за руку парня своей, а свободной тянется к смартфону, — мой телефон! — И как только он уже было хватается за свой гаджет, держа его пальцами, браслет на левом запястье Антона, которое он в этот момент держит своей ладонью, лопается и бусины с грохотом разлетаются во все стороны, а телефон, от того что Шастун от неожиданности расцепляет пальцы, падает вниз, прямо в вязкий соус для курицы, печально хлюпнув перед тем, как полностью исчезнуть в оранжевой жиже.       На несколько секунд на кухне воцаряется тишина. — Еб твою мать! — Выругиваются оба одновременно. Антон, смотря на испорченный соус и валяющиеся повсюду бусины дорогого браслета, Арсений на то... что засосало его айфон. — Арс! — шикает Стас, голова которого неожиданно появляется в проходе, — где бухло? Я же просил тебя принести, как только все придут, а мы уже десять минут сидим! Давай, тащи! — исчезает так же быстро, как и появился, не обращая внимания на странный, притупленный вид своих сотрудников. — Надеюсь, вы довольны, — отмирает Арсений и морщится, пока достает свой телефон, который вместо чёрного теперь стал оранжевый. — Надеюсь, ты тоже, — язвит в тон ему Антон, собирая свой браслет по серебряным деталькам и даже достав одну такую из подноса с курицей.       Попов ничего не отвечает, только громко вдыхает и выдыхает через нос. Сил нет. Быстро протирает свой телефон салфеткой, откладывает его на подоконник, хватает бутылки на столе, предварительно ставя шампанское в кулер со льдом, после чего несёт все красиво на подносе в зал. Так же красиво любезничает с гостями и разливает по бокалам алкоголь, пытаясь отойти от произошедшего дурдома на кухне. Телефон, наверное, теперь придётся отнести в ремонт, чтоб почистили. А с браслетом так тому и надо. Зеленоглазый придурок. Хотя Арсений признает, что сегодня они оба. Два придурка.       Время летит быстро, блюда съедаются также. У Попова уже вянут уши выслушивать тонны похвалы на каждый кулинарный шедевр парня. С которым, кстати говоря, они больше не обмолвились ни словом. А курица, как золушка на балу, волшебным образом превратилась в утку, и этот мастерский трюк от Антона действительно прокатил. Позже выяснилось от Стаса, что такой конфуз произошёл потому, что поставщик попросту не успел привести мясо вовремя, а позориться перед важными гостями не хотелось. И тут правда стоит отдать честь Шастуну за его профессионализм. Хотя нет, свою честь отдавать Арсений за такое не будет, но может просто похлопать. Когда приходит время самой главной и заключительной части вечера — десертов, Арсений со смешком замечает, что гости уже в хламину пьяные, как и сам Стас, который потом скажет, что распивал дорогущий Tesseron чисто для блага ресторана и ни почему другому.       Арсений стоит и беседует с гостями, когда подходит Антон, ставящий тарелку с пирожными на стол. — Ооооо! — Тянут воодушевлённо люди за столом, привидя такую роскошь. Красивые и аккуратные ломтики ванильного бисквита с пропиткой и белой глазурью, обсыпанные золотой пудрой — максимально впечатляют всех. — Антон, это просто великолепно, — сразу попробовав кусочек, делится Страчевский, — я давно наслышан о вас и вот наконец-то смог сам заехать, чтоб убедиться, что вы настоящий профессионал! Гений! Я в жизни не пробовал ничего вкуснее, — продолжает нахваливать мужчина. — Спасибо, мне приятно это слышать, — смущённо улыбается Антон.       И пока все за столом обмениваются с парнем комплиментами, Арсений старается не закатывать глаза в сторонке от приторности доносящихся слов. Хоть и должен признать, что все сказанное чистая правда. Он сам много раз пробовал втихаря десерты Шастуна, заказывая их доставкой по разным квартирам друзей, и они, действительно, бесподобны. Попов, заскучав, случайно кидает взгляд на кусочек пирожного Страчевского, на который тот пока не обращает внимания, потому что занят разговором с Антоном, и его глаза расширяются от ужаса, а сердце уходит куда-то в пятки, а может даже ниже, покидая эту землю, когда он видит в бисквитном тесте серебряный шарм от браслета. Наверное, попал в тесто тогда на кухне, когда они дрались за телефон. Арсений на секунду прикрывает ладонью рот, бледнея, и отходит назад, с такой быстротой прокручивая в голове всевозможные варианты, как избавиться от пирожного, как никогда в жизни он этого не делал. Так быстро в его голове мысли ещё не носились. У него холодеют пальцы и останавливается сердце, и он даже порывается резко вперед, чтоб сделать хоть что-то, когда в один момент Лёша отламывает кусочек от пирожного. Но, слава небесам, делает это от бока, так что часть браслета все ещё остаётся торчать, поблескивая своим краям посередине десерта. Арсений выдыхает, прикрыв глаза и снова думая о том, как спасти ситуацию. — Все, Антон, у меня до ваших кулинарных изысков не было зависимостей, а теперь появились. Я растолстею и от меня уйдёт моя жена, и это все будет на вашей совести, — жуя пирожное, говорит Страчевский, на что все смеются. — Ну что ты, дорогой, мы вместе с тобой будем толстые, но зато счастливые, ведь мне тоже до безумия все понравилось, — отвечает ему жена.       Лёша смеется, а для Арсения все дальше происходит, как в замедленной съемке. Вот нефтяник, все также смеясь, опускает ложку в десерт, вот он отламывает именно тот самый кусочек, где торчит шарм, а вот Попов уже своей рукой выхватывает у него пирожное прямо с тарелки, засовывая его сразу все себе в рот...       Такой звенящей тишины Арсений не слышал ещё никогда. И ещё никогда ему так не хотелось, чтоб пол под ногами треснул, как именно в эту секунду, пока он стоит здесь и неловко медленно пытается прожевать огромный кусок десерта под шокированными взглядами абсолютно всех в ресторане. — Очемь вкуфно, прафда, — еле выговаривает он с забитым ртом и пытается улыбнуться. Во все ещё висящей тугой тишине, Стас, кажется, давится воздухом, хрипло кашлянув и прикрыв рот ладонью. Следующий отмирает Антон. — Прошу прощения, — выпаливает он сконфуженно, еле растягивая вежливую улыбку гостям, после чего хватает брюнета за локоть и, держа убийственное лицо, волочит на кухню. — Это что сейчас было такое, мать твою? — спрашивает, отпихивая мужчину от себя в сторону, как только за ними закрывается дверь.       Арсений выставляет указательный палец вперёд, прося подождать и пару минут медленно и аккуратно прожевывает чужой десерт. — Во-первых — не мать, а шарм, а во-вторых — не мой, а, блять, твой, — достает изо рта мелкую круглую деталь, взрываясь от злости, — из-за т... да сука! вас, я опозорился там перед всеми! Стоял, как какой-то чокнутый идиот с этим огромным, блять, куском во рту!!! — пыхтит он громко и гневно, со всей силы кидая бусиной в парня. — Сам виноват, — Шастун морщится, потирая живот, куда попал шарм, — придурок! — Сука! — Арсений встряхивает головой и сжимает руки около лица, воя от бессилия, — как с вами, блять, вообще можно работать? Вы же конченный! — Ты, блять, кем себя возомнил? Если что-то не устраивает, то вали ко всем чертям, тебя здесь никто силой не держит, — грубо отвечает Антон, смотря в глаза.       Арсений в ахуе открывает рот и уже действительно хочет сорвать фартук, плюнуть на все, — хотя, зачем на все, в одно конкретное лицо, — и действительно свалить, но понимает, что не может себе этого позволить. Там Стас, который весь месяц только и думал об открытии второго ресторана, где-то, не тут конечно, но есть Серёжа, которого наконец таки заслуженно обещали взять шефом, там Страчевский, от которого зависит денежное вложение и, в конце концов, есть он сам, ведь Шеминов сказал, что сделает его администратором, а Позова директором. А если он сейчас уйдёт, то все это окажется просто одной большой фантазией. Хотя, в связи с последними событиями, это и так может стать для него одной огромной фантазией, если нефтяник не захочет видеть его больше в ресторане. Мужчина с трудом тушит свое негодование и обращается к все ещё пристально смотрящему на него Антону. — Я бы ушёл, да только кто ж за меня работу мою сделает? — Арсений осматривается по сторонам, — чёт, никого не вижу. Может, вы? — озаряется он, а затем поджимает губы по сучински, — конечно нет, и я даже скажу почему, потому что вы со своей короной на башке в жизни в эту дверь не пролезете! — упирается руками в стол, тем самым становясь ближе к парню, который принимает такую же позу, только по другую сторону стола. — Это потому что дверь специально под твой ум подбирали, ему ведь много не надо, голубоглазка, — не теряется Шастун, подмигивая. — Ооооой, как интеллектуально, — Попов ни на секунду не отводит зрительный контакт, наплевав на все тормоза, — ничего получше не придумали или вы это из своей жизни взяли?       Антон хмыкает и тянется ещё ближе, рассчитывая, что мужчина отступит. Арсений не отстраняется ни на миллиметр. Парень снова хмыкает на это, бегая по голубым ледникам, убийственно холодным в этот момент. — Так я бы придумал, да боюсь, что у тебя аллергия на высокоинтеллектуальное, не поймёшь. — Мммм, — оценивает Попов, отклоняясь чуть назад, а затем возвращается в обратное положение, — а я боюсь, что у вас аллергия на адекватность, как вы вообще среди нас работаете и ещё не откинулись, не понимаю, — шепча последние слова, сокращает ещё один несчастный сантиметр, сверкая коварным синим пламенем в глазах. Пора начать проигрывать, Антон Андреич.       Шастун и правда теряет хватку. Он сглатывает, в один момент опуская глаза на губы, и отпрянывает назад резко. После чего кидает растерянно и гневно: — Мммм, а я не понимаю, какого хуя ты тут ещё стоишь и пиздишь, пшел нахуй с моей кухни. М-да, а Шастун не подвёл, Арсений ведь уже давно заметил, что тот всегда первый делает шаги назад, когда между ними стремглав сгорают сантиметры. Он смеётся и гордо выпрямляется. — Вашей? Ну это и видно, она такая же огромная, как ваше самолюбие. — Разворачивается в сторону выхода. — Хорошо, что зал ещё больше! — Прилетает в спину.       Попов останавливается, успев только открыть двери. Вбирает в лёгкие воздуха с запасом, пытаясь успокоиться. Ведь ему в гневе всегда очень трудно себя контролировать и это также всегда заканчивается очень плохо. Но в этот раз успокоиться не получается, тогда Арсений поворачивается к парню и засовывает руки в карманы. Значит, урок не усвоил. Окей.       Шастун стоит все на том же месте и свысока смотрит с усмехающимся выражением лица «ну, чем ответишь?»       Вот только Арсений не отвечает и не собирается отвечать. Он медленными шагами продвигается ближе, смотря спокойным и высокомерно-коварным взглядом. Есть способ затыкающий рот намного лучше, чем все слова на свете. Когда ему остаётся только обогнуть стол, Шастун перестаёт выглядеть напыщенно-высокомерным и начинает смотреть с явно выраженной обеспокоенностью, а когда Арсений, так же медленно, обходит преграду между ними, то тот и вовсе делает шаги назад, оттягивая воротник рубашки от горла. — Ты что, блять, совсем чокнулся? — выдыхает Антон хрипло, кидая взгляд назад и упираясь в холодильник спиной. Вся злость у Арсения сменяется на растущее желание прыснуть со смеху, потому что такой до глубины всполошенный и растерянный вид парня убивает. Но он не поддаётся этому порыву и продолжает свой коварный урок. Будет знать, как играть с огнём, потому что сейчас между ними настоящий пожар, так пусть горит. Делает шаги до тех пор, пока Антон отчаянно не выставляет руки вперёд и не становится похожим на маленького котёнка, испуганного жестокой реальностью. — Хватит, — шепчет Шастун жалостливо, упирая руки в его ключицы. Взгляд растерян и завороженно блуждает в голубых огнях напротив, иногда опускается на губы и становится ещё отчаяннее. Пальцы, кажется, непроизвольно сжимаются на рубашке, обдавая теплом кожу. И Арсений только когда чувствует это, теряет весь смысл своей коварной идеи, наконец понимая, что происходит. Он трезвеет моментально и стоит только ему посмотреть осознанно в глаза Антона, как его накрывает. Так накрывает, что не выплыть. С головой. Он тонет, тонет в глубоких зелёных глазах перед собой. Он так наивно думал проучить парня, и сам же попался в свою ловушку, теряя душу в зелёных радужках. А что ещё хуже, он наконец нашёл смысл. Смысл всего. Потому что...       Он влюбился. Влюбился. В него. Давно уже влюбился в него. С самого начала. С самого первого взгляда в коридоре, когда их познакомил Стас. Он всегда чувствовал это. Но никогда не придавал смысла. Он влюбился. По уши влюбился. Он по уши влюбился в Антона Шастуна.       Арсений бледнеет и чувствует, как туго сжало горло страхом, перемешанным с полнейшим ахуем. Так сильно, что хочется выплюнуть что-то тяжёлое изнутри. Он отшатывается назад и поднимает глаза на Антона, который стоит не менее бледным. — Подумай над своим поведением, если не хочешь думать о другом. Если вы не хотите думать о другом, то есть. Дальше сами, — выжимает из себя Попов и вылетает с кухни, бросив фартук на стол.       Антон остаётся стоять долгое время, даже после того, как хлопает дверь. И даже после того, как через пять минут Арсений приходит обратно, хватает с подоконника свой телефон и снова удаляется прочь. ...       3-ий час ночи. — Забирай свои шмотки, нахуй мне ничего от тебя, — Арсений икает, — не сдалось! — Он, пошатываясь в разные стороны, как осина на ветру, кидает белую футболку перед знакомой дверью и топчется по ней грязными кроссовками в полной темноте подъезда, в котором был уже сегодня днем. Когда считает, что вещь достаточно натерпелась, кивает довольно и, подняв указательный палец вверх, медленно и вальяжно спускается по лестнице, цепляясь за перила, чтоб не съехать по ней своей пьяной жопой. — Нет, и все-таки ты ублюдочный ублюдок, Антон Шастун.