Facing the fire

Сидя на заднем сидении дорогой машины, Юнги задумчиво смотрел на улицу сквозь тонированное стекло. Прямо сейчас они проезжали один из более бедных районов Сеула — склады с товаром, который поставляла мафия, находились за чертой города, и, добираясь туда, приходилось каждый раз наблюдать увядание столицы по мере продвижения от центра к окраинам. Вид весьма скромных домов и людей, одетых также скромно, навевал Юнги воспоминания о его собственном детстве. Конечно, они не нищенствовали, но всё равно приходилось экономить везде, где это было возможно. Нельзя было гулять на улице по вечерам, ведь там могло быть опасно. А сейчас Юнги, по сути, сам представлял эту опасность на тёмных вечерних улицах. Он слабо усмехнулся себе под нос. Из его мыслей Шугу выдернуло короткое ругательство водителя, но спросить или хотя бы понять, в чём дело, он не успел. В левый бок машины на всей скорости влетел пикап, вывернув, казалось, из ниоткуда. Обе двери мгновенно прогнулись внутрь, а после машина отлетела в сторону, два раза перевернувшись и в конце концов оставшись лежать на крыше. От удара Юнги приложило головой об стекло, а из лёгких вышибло весь воздух. Правое плечо вспыхнуло болью, кажется, хрустнув, и в глазах Мина потемнело — однако совсем ненадолго, потому что, когда он снова открыл их, вокруг ничего не изменилось. Плечо пульсировало, а волосы на виске были влажными — удар об стекло не прошёл даром. В ушах звенело, и ремень безопасности впивался в шею, мешая дышать, но в целом это было не самое худшее положение из тех, в которых побывал Юнги. Проморгавшись, он попытался проанализировать ситуацию. Водитель, один из его людей, молчал, не подавая признаков жизни — основной удар пришёлся именно на его дверь, в то время как сам Юнги сидел справа, за пассажирским сидением. Почти все стёкла вылетели, засыпав осколками салон, но правая дверь, кажется, не пострадала, и её можно было открыть. С трудом отцепив ремень безопасности, Шуга потянулся к ручке двери, но вдруг замер. Откуда-то сбоку — в перевёрнутой вверх тормашками машине было сложно оценить, с какой именно стороны — донеслись звуки выстрелов. Юнги быстро дернул ручку двери, открывая её, и буквально вывалился из покорёженной машины на асфальт. Опираться на правый локоть не представлялось возможным, поэтому Юнги кое-как приподнялся, уперевшись левой рукой в засыпанный осколками асфальт, и привалился спиной к корпусу автомобиля, наощупь нашаривая пистолет. Что это было? Спланированная атака? В самый первый момент Шуга подумал, что в них влетел какой-нибудь вусмерть пьяный еблан, севший в таком состоянии за руль. Однако теперь вероятность подобного расклада с высокой скоростью стремилась к нулю. Юнги предположил, что его люди — Намджун и Сан, находившиеся в другой машине — вступили в перестрелку с атаковавшими. Оценить силы противника пока что не удавалось, и это было плохо. Хуже было только то, что плечо, похоже, оказалось сломано, и Юнги не мог действовать правой рукой. Отдышавшись и облизнув пересохшие губы, Шуга левой рукой взвёл курок пистолета. Нужно подняться и постараться добраться до своих людей. Однако в этом намерении его успели опередить: рядом раздался звук шагов, и из-за корпуса машины показался взмыленный Намджун. Левый рукав его куртки был пропитан кровью, и, заметив чей-то силуэт, он автоматически вскинул пистолет, но тут же опустил ствол, узнав своего босса. — Юнги-ним, вы в порядке? Нам нужно уходить. Я боялся, что вы серьёзно ранены после столкновения. Вместо ответа Шуга отмахнулся — сломанное плечо за серьёзное ранение он не считал. Он и так провёл в бездействии слишком много времени, пока где-то велась перестрелка. Оперевшись на крепкое плечо Намджуна, он поднялся, не выпрямляясь в полный рост, чтобы макушка не выглядывала из-за машины, по-прежнему держа в руке пистолет. — Наша с Саном машина цела, нужно добраться до неё. Шуга только молча кивнул — в вопросе своей безопасности он всегда полагался на Намджуна. Ким ни разу не позволял усомниться в своей преданности и компетентности. Выстрелы как раз затихли, когда они наконец покинули своё укрытие и двинулись в ту сторону, откуда изначально держали путь. Машина Намджуна и Сана стояла посреди улицы, одно из стёкол было выбито, но в остальном автомобиль не пострадал. В самом центре перекрёстка замер пикап, с которого и началась вся заварушка. Прямо сейчас с его стороны не доносилось ни звука. — Сан должен быть у машины. Если он в порядке, я вернусь и проверю водителя, если нет — ваша безопасность в приоритете, — негромко произнёс Намджун, двигаясь рядом с Юнги так, чтобы заслонять его со стороны пикапа. До машины оставалась какая-то пара метров, когда из-за неё выглянул Сан и показал им большой палец — похоже, находившиеся в пикапе противники были полностью обезврежены. Но не успел Намджун подтолкнуть босса к автомобилю, как по ним открыли огонь — с другой стороны. Сан тут же нырнул вниз, ища глазами противника, Намджун вскинул пистолет, оперевшись локтями о капот, но Шуга уже резко сдавленно охнул, когда две пули вошли ему в грудь и под ребро. «Блять» Уперевшись бедром в борт машины, он вытянул левую руку и наугад выпустил несколько пуль в сторону, откуда пришёл выстрел. Взметнулась бетонная крошка, когда заряды пришлись в стену серого многоэтажного дома, а затем прогремел ещё один выстрел, и все услышали звук упавшего тела — Сан снял снайпера, притаившегося на балконе этого самого дома. Выдохнув, Юнги наощупь попытался убрать пистолет, но вместо этого просто выронил его из пальцев — боль от ранения и слабость накатывали волнами. Он покачнулся и тут же ощутил, как его подхватили сильные руки — Намджун сориентировался мгновенно, предупредив босса от падения. — Сан, за руль, быстро! Нам нужна ближайшая больница, — голос Кима звучал строго и уверенно. Ранение было не смертельным, но медицинское вмешательство всё равно требовалось как можно скорее. — Не могу, блять, Джун! Нам прострелили колесо. Юнги услышал, как Намджун грязно выругался у него над ухом. — Тогда вызывай скорую. Только… не сюда. Соседний перекрёсток, что-нибудь такое. Я сопровожу босса, а ты вынь из машины Юнги-нима все вещи, которые могут как-либо указывать на него. После этого происходящее вокруг покрылось для Юнги налетом полупрозрачного тумана. Боль от пулевых ранений и в сломанном плече мешала соображать, и кровь, струящаяся и пропитывающая дорогую куртку, не улучшала его состояния. Поэтому Шуга просто позволил Намджуну самому разруливать ситуацию, прикрыв глаза и дыша медленно и глубоко.

***

Хосок докуривал вторую сигарету, когда на столе завибрировал мобильный телефон. На дисплее высветилось имя Джиён, медсестры из больницы, где он работал. Где он когда-то работал. Хосок задумчиво посмотрел на телефон и затянулся, не двинувшись с места, однако телефон не унимался — когда первый вызов сбросился, Джиён позвонила снова. Хмыкнув, Хосок выбросил дотлевшую до фильтра сигарету в окно и слез с подоконника, подцепил телефон длинными пальцами. — Да? — Хосок, хорошо, что ты ответил! Я боялась, что не смогу дозвониться до тебя, — взволнованно залепетала девушка на том конце. — Зачем ты позвонила, Джиён? Меня не было в больнице три недели, никаких долгов я после себя не оставил. В чём проблема? — Ох, я… — Джиён запнулась, как будто испугавшись, а затем продолжила, понизив голос. — Нам очень нужна твоя помощь. Хосок нахмурился, рассеянно барабаня пальцами свободной руки по бедру. В груди всколыхнулось раздражение, но мужчина не дал ему поднять свою змеиную голову. — В смысле? Я в бессрочном отпуске, ты сама это знаешь. У меня нет смен, а ещё — смысла приходить, — ровно произнёс Чон, глядя в окно на сгущающиеся сумерки. Он не собирался возвращаться туда. Сейчас и, вероятно, никогда. Он просто этого не хотел. На том конце провода повисла тишина, но затем Джиён всё-таки снова заговорила. — Хоби, пожалуйста!.. Наши ребята на скорой только что забрали кого-то, говорят, перелом и огнестрел, нужно вытаскивать пули, а все остальные врачи заняты! Пожалуйста, я боюсь оставлять человека с огнестрельным дожидаться освободившегося врача… «Перелом и огнестрел». После этих слов Хосок перестал сосредотачиваться на лепете медсестры. Сколько раз он уже слышал эти слова? Достаточно, вполне достаточно для того, чтобы они ему осточертели. Но знание, что об этих переломе и огнестрельном будет некому позаботиться, начало противно грызть его изнутри. «Будь ты проклята, Джиён, вот начерта ты мне позвонила?!» Медленно втянув носом воздух, Хосок прикрыл глаза. Тишина вокруг него и в трубке мерзко загустела, затягиваясь. — Подготовьте операционную. Буду через двадцать минут. Он не был уверен, не станет ли он презирать себя за это решение, а потому бросил трубку до того, как девушка начала рассыпаться в благодарностях. Засунув телефон в карман джинс, в другой Хосок положил пачку сигарет, не забыв зажать одну в зубах. Подхватив с тумбочки ключи, вышел из квартиры, не взяв с собой больше ничего. До больницы он всегда добирался пешком, поскольку жил на расстоянии двух остановок от неё. Каждый шаг по улицам, по которым он ходил одной и той же дорогой на протяжении нескольких лет подряд, вызывал в нём только раздражение и массу сомнений. Ему стоило отказаться. Ему стоило отказаться, но он всё равно, как последний дурак, согласился. «Ты же помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?». Конечно, он помнил. Писк приборов, перевёрнутый стол и широко раскрытые от испуга глаза ассистентки. Щёлкнув зажигалкой, Хосок втянул в себя едкую смоль. Будет смешно, если за эти три недели его навык ухудшился, и он не сможет сделать всё чисто. О, это и впрямь будет смешно. Тогда Джиён ещё пожалеет, что побоялась оставлять пациента ждать другого врача. Когда он добрался до больницы, окончательно стемнело. Окна, подсвеченные изнутри тёплым светом, не вызывали у него никаких положительных эмоций — он слишком хорошо знал, что за этими стёклами царят стерильно белые стены, изо дня в день наблюдающие кровь и боль. Однако сегодня он сам загнал себя в эту ловушку, а потому толкнул стеклянную дверь и очутился в приёмном покое. Джиён тут же бросилась к нему из коридора с бумагами в руках. — Хоби, твоя — третья. Его уже привезли, такой бледный молодой человек, и с ним ещё… извини, неважно, я просто рада, что ты здесь. Ничего не ответив, Хосок кивнул, сунув ей в руки сигареты, и направился прямо в сторону операционного блока. Все мысли в голове словно стёрло ластиком для карандашей, осталась только одна: чем быстрее он закончит, тем быстрее покинет это место. В оперблоке было оживлённо: вокруг суетился медперсонал, сновали туда-сюда ассистенты. На Хосока практически никто не обратил внимания, когда он свернул к душевым кабинам. Все приготовления к операции за годы работы настолько въелись в подкорку, что сейчас, пока Хосок методично выполнял их одно за одним, ему казалось, что и не было тех трёх недель, что он не появлялся в больнице. Словно все эти дни и всё, что произошло за них, было лишь сном или плодом его — больного? — воображения. Закончив с подготовкой, Чон кинул быстрый взгляд на эпикриз. Перелом плеча, два пулевых ранения, грудная клетка справа и ниже, правое подреберье. Обе пули не вышли. Потерев переносицу, Хосок отложил бумаги куда-то в сторону. Увиденного ему хватило сполна. Спустив маску под подбородок, Чон твёрдым шагом направился в третью операционную. Пострадавшего уже уложили на стол, и сейчас над ним склонились анестезиолог и его медсестра. Когда Хосок появился в помещении, они почти синхронно подняли головы. — Мы готовы начинать, Хосок-ши. Хосок кивнул, подходя ближе к столу, и мельком взглянул на лицо своего пациента, наполовину скрытое ингаляционной маской. И тут же невольно сделал шаг назад, пытаясь успокоить мгновенно взбесившиеся мысли. Он шёл сюда явно не для того, чтобы посмотреть в лицо Мина Юнги, лежащего перед ним на операционном столе с двумя пулевыми ранениями. И уж точно не для того, чтобы на лице Шуги, ещё находящегося в сознании, увидеть слабую усмешку. В его глазах отчётливо мелькнуло узнавание. Когда первый компонент наркоза пришёл в действие, Юнги послушно закрыл глаза, а медсестра надела Хосоку на руки стерильные перчатки. Почему-то мысль о том, что он может не справиться с операцией, резко перестала быть смешной.