Игра на арфе или суд над Ричардом Окделлом

— Добро пожаловать, ваше сиятельство! Благодарю вас, что приняли моё приглашение и смогли навестить меня столь быстро. Право же, иначе мне пришлось бы ехать с визитом к вам. А это мне уже почти совсем не по силам. — Ну что вы, ваше преосвященство! Как можно заставлять вас рисковать своим драгоценным здоровьем? К тому же, ваш посланник был необычно настойчив. Я полагаю, вы пригласили меня в свою резиденцию для чего-то очень важного и срочного? — Конечно. Я стараюсь не беспокоить вас по пустякам. Прошу вас, герцог, располагайтесь. Нам действительно предстоит важная беседа. Сейчас подадут шадди. — Благодарю вас. Я воздержусь. Кстати и вам настоятельно не советую злоупотреблять морисским орехом. — Тогда — угощайтесь тем, что на столе. Закуски, фрукты и вино к вашим услугам. Ворон уселся в кресло напротив кардинала, улыбнулся широко, но очень холодно, расправил идеально лежащие кружевные манжеты и отрицательно покачал головой. — Рокэ, вы меня пугаете. Неужели вы считаете меня своим врагом и поэтому, подобно вашим родичам морискам, не будете ничего ни есть, ни пить под моей крышей? — Ну что вы, ваше высокопреосвященство! Насколько я помню, у нас с вами вот уже сколько лет — вооружённое перемирие. А в каких-то вопросах, мы — даже союзники. Очень надеюсь, что так всё и останется впредь. Я не вижу между нами серьёзных поводов для разногласий. Герцог Алва взял в руки яблоко и принялся очень тонко и аккуратно срезать с него кожуру, не глядя на кардинала. — И всё же. Чем обязан счастью лицезреть вас сегодня? Только не говорите мне, что речь пойдёт об Окделле. — А разве вас совсем не интересует этот вопрос? — Меня? Алва недоуменно вскинул бровь и взглянул на кардинала. -С каких пор жертву должна интересовать судьба приговоренного убийцы? — Но вы ведь живы. Согласитесь, герцог, у юноши не было ни одного шанса довести задуманное до конца. — И, по-вашему, это умаляет его вину? То, что меня не так-то просто отравить, нисколько не оправдывает решившегося на преступление и нарушившего свою клятву верности оруженосца. Он осуждён и признан виновным. Меня этот вопрос нисколько больше не занимает. Определение в какой камере ему сидеть и где именно на границе служить — дело супрема, а никак не первого маршала. — Но, Рокэ. Вам же прекрасно известно, что этот приговор не окончательный. Стоит вам только намекнуть, что вы не против опеки, как тут же найдутся достойные дворяне, желающие взять юного Окделла на поруки. Если не хотите делать этого лично, я могу взять организацию на себя. Что скажете? Ворон положил на край стола недочищеное яблоко, откинулся на спинку кресла и очень холодно взглянул на кардинала. — Я скажу, что не намерен этого делать и вам категорически не рекомендую. Ваше высокопреосвященство. Помнится, мы с вами только что вспомнили, что являемся почти союзниками. Так вот. Если вас всё ещё устраивает такое положение дел, то вы не будете вмешиваться в ход процесса. Преступник должен получить своё наказание. Если кто-то всё же осмелился пойти против этого и взять Окделла на поруки, я буду считать такого самоубийцу своим личным врагом, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. А если узнаю, что за этим стояли вы… Впрочем, я уверен, что до такого печального развития событий дело не дойдёт. Право, Окделл того не стоит. — Герцог, я ведь знаю вас не первый день. Мне известно, что вы — вовсе не такое бездушное чудовище, каким хотите казаться. Мальчик ведь там погибнет! — Вы как всегда правы. Я действительно не такой. На самом деле, я — гораздо хуже. И он — уже давно не мальчик. Алва встал и взял со стола своё яблоко. — Итак, ваше высокопреосвященство. Надеюсь, мы поняли друг друга, и наши отношения останутся прежними. Право же, у нас с вами, пока что, нет хоть сколько-нибудь значимых поводов для разногласий. У вас есть ещё ко мне вопросы? Нет? Тогда — желаю здравствовать. Ворон снова широко и холодно улыбнулся, откусил от яблока, раскланялся и вышел из кабинета. Кардинал взмахнул рукой ему вслед благословляющим жестом и погрузился в раздумия. «Создатель! Что за человек… Никогда не знаешь, что у него на уме, и что он будет делать в следующий момент… На этот раз герцог, похоже, настроен серьёзно. Значит Окделл останется в тюрьме. Против Алвы никто в здравом уме не пойдёт. Разве что, сам король… Мне тоже не резон терять такого союзника. Юношу конечно жаль, но он и так прожил дольше, чем должен был. Кстати, благодаря непредсказуемости всё того же Алвы. Но сейчас всё изменилось. Он выбросил свою сломанную игрушку. Так что, будем снова думать, кому из очереди претендентов и за что отдавать герцогство Надор…»