Игра на арфе или суд над Ричардом Окделлом

Весь день, всю ночь и весь следующий день Ричард думал о своём эре. Он вспоминал жизнь в особняке, поход в Варасту, полевые лагеря, Дарамское поле, Фрамбуа, Октавианскую ночь и всё, что с ним там приключилось. Ричард улыбался этим мыслям, скрипел зубами, смеялся и плакал в подушку. Он сам незаметил, как уснул. Когда Дик открыл глаза, было уже совсем темно. Он сел на кровати и обхватил голову руками. Затем встал, прошёлся по камере. В голове Ричарда после всего пережитого и передуманного за время заключения звучала одна только мысль. «Он — единственный!» Дик попытался отвлечься и представить себе какие-то картины из книг или лекций по землеописанию. Но ничего не вышло. Мысль горела в нём яркой звездой и вытесняла всё остальное. «Он — единственный. Единственный, кто не врал мне. Кто не навязывал свои игры. Кто спасал меня от смерти. Кто поверил в меня и взял с собой на войну. Кто позволял мне быть собой и учиться на своих ошибках. Он — единственный, кому я на самом деле был небезразличен… А я предал его. Посчитал его жизнь менее важной, чем жизни этих обманщиков… Отказался от возможности начать всё с чистого листа. И вот итог. Я умер и никому не нужен. А он — единственный, кто сказал на суде правду. Даже о том, что я тоже хотел выпить яд. Создатель! Скоро рассвет. А там и приговор. По крайней мере, я умру свободным. Свободным от всей этой лжи. Будет ли он в зале суда? Создатель, пусть он там будет!.. Ведь он — единственный!..»

***

— Всем встать, суд идёт! Полуденное солнце осветило поднимающихся со своих мест людей. Совсем молодой растрёпаный обвиняемый. Солидные и важные свидетели обвинения. Как всегда сверкающий ледяной красотой, ни на кого не глядящий потерпевший. Застывшие стражники. Молчаливый защитник и увереный в себе обвинитель. — Садитесь. Начинаем окончательное слушание по делу государственного преступника Ричарда Окделла. По высочайшей милости нашего великодушного короля его величества Фердинанда Оллара, подсудимому было дано три дня на то, чтобы найти себе опекуна и избежать тюремного заключения. Скажите, господин защитник, кто из дворян Талига выразил желание взять на себя такую ответственность? — Никто, ваша честь. Таких желающих не было. — Вот как. Может быть, кто-то из собравшихся здесь господ проявит такую милость к молодому Окделлу? Нет? Тогда приговор будет объявлен окончательным. Подсудимый! Встаньте. Вам есть, что сказать? Вы молчали весь процесс, может быть сейчас выскажетесь? Это ваше последнее слово в качестве дворянина и пока ещё свободного человека. Через несколько минут вы превратитесь в безымянного бесправного узника, и ваш голос на ближайшие три года останется только в стенах вашей камеры. Так как? Мы услышим от вас хоть что-то? — Да, ваша честь. Мне есть, что сказать всем здесь собравшимся.