Гувернантка.

Элизабет не подозревала о чувствах мистера Дарси. Его слова, случайно подслушанные ей, оказались роковыми. Если бы она не услышала их, то возможно спустя совсем небольшое время смогла бы разглядеть за его мнимой невозмутимостью разгоравшееся в нём пламя, и сама загорелась бы в ответ. Ведь ей уже начинало казаться, что между ними возникает симпатия. Но всего одна фраза разрушила зарождающиеся чувства. Фраза, которая не смогла обмануть тех сторонних наблюдателей, которым она была предназначена, и сказана-то была только с целью ввести их в заблуждение, отвести их возможные подозрения. Но, увы, эта злополучная фраза обманула лишь ту, единственную, ушей которой эти лживые слова не должны были коснуться. Любая ложь, изречённая нами с любыми, самыми благими целями — это всё-таки ложь. И она несёт в себе зло, связанное с ложью. Не бывает безобидной лжи. Она всегда вредит — разными способами, иногда быстро, иногда медленно, иногда прямо, иногда исподтишка, как бы случайно, но разрушает нас. Не можешь или не хочешь говорить правду — молчи. Но не лги! Он слишком старался доказать себе и другим, что равнодушен к ней, хотя начало его чувству было положено в первые дни их знакомства, когда он был поражен удивительным, казавшимся до той поры невозможным фактом — миниатюрная барышня со смазливым личиком, вместо разговоров о моде и светских сплетен, вдруг начала рассуждать о высоких материях. И как рассуждать! Едва ли ему доводилось слышать столь неординарные мысли от джентльменов, считавшихся цветом высшего общества. Дарси был восхищён легкостью и мастерством, с которыми она опровергала доводы оппонента, и стройностью её собственной аргументации. Она провозгласила гимн свободе великих умов от деспотизма толпы. Он не ожидал услышать подобные философские сентенции от молоденькой провинциалки. Ему следовало быть откровеннее в выражении своих чувств. Не стоило их стыдиться. И уж конечно не стоило с ними бороться. Бороться с лучшим, что есть в нашей жизни — с любовью! Что может быть глупей, что может быть преступней? Нет, сейчас она не любила его. Считала холодным снобом, который не испытывал ни к ней, ни к кому-либо другому добрых чувств — ведь он не проявлял их явно. Она отождествляла мистера Дарси с его высокомерной родственницей графиней Кэтрин де Бёр. Так получилось. Виноват был он сам. Он считал, что главные препятствия на пути к его браку с мисс Элизабет Беннет связаны с условностями и предрассудками высшего общества. Как же он ошибался! — основная проблема была в чувствах самой мисс Беннет. В последние недели, когда Элизабет часто приходилось обсуждать с мистером Дарси прочитанные с Джорджианой книги, а заодно и другие темы, она заметила нечто новое в его взгляде, который уже не был холоден, как раньше. Он прямо смотрел ей в глаза и часто оказывался совсем близко от неё, чего она никогда не замечала за ним прежде. Он стал чаще заговаривать с ней, задавать самые разные вопросы. Она недоумевала, не понимая причину столь резкого изменения настроения хозяина. Ему вдруг стало интересно её мнение буквально обо всём на свете. Он с азартом вступал с ней в спор по любому поводу и в конце концов легко переходил на другой предмет, соглашался с ней, или оканчивал разговор шуткой, как-будто исход дискуссии был ему вовсе не важен. В это время она слишком была озабочена судьбой бедной Джейн, с которой проводила все вечера и ночи, поэтому не придала особого значения происходящим с ним переменам. Мысль о том, что мистер Дарси может испытывать к ней нежные чувства, ни разу не приходила Элизабет в голову — слишком уж убедительно в своё время он сам высказался по поводу невозможности подобного. Пришла пора возвращаться в Пемберли. Элизабет плакала, когда прощалась с Джейн. Ей повезло хотя бы в том, что за время их визита в Незерфилд, мистер Коллинз ни разу не появлялся в Лонгборне — леди Кэтрин не отпускала его от себя. Джейн совсем загрустила. Она заживо хоронила себя. Лучше бы Элизабет и вовсе не приезжать домой — одни расстройства. Там, в Пемберли, ей казалось, что всё не так уж плохо. Мистер Бингли серьёзно задумался о чём-то. Он мрачнел и худел, перестал даже порой спускаться к обеду. По дороге в Дербишир мистер Дарси предложил остановиться в небольшой гостинице на ночь. Он решил, что проехать весь путь без передышки в прошлый раз оказалось утомительно. Они перекусили и поднялись в комнаты, которые он нанял. У Элизабет с собой было несколько книг, Джорджиана тоже читала в дороге, чтобы не скучать. Мистер Дарси с Джорджианой поселились в большом трехкомнатном номере, ей же досталась комната по соседству. Джорджиана пригласила мисс Беннет к ним в комнаты немного поболтать. Было всего восемь вечера, в путь они собирались отправиться завтра — не раньше восьми утра. Дарси спросил у мисс Беннет, что она думает о жизни в Пемберли — нравится ли ей поместье? — Конечно, мистер Дарси, Пемберли великолепен! Я ещё не видела места красивее. — Мисс Беннет, а что касается персонала усадьбы, вам нравятся наши работники? — Безусловно. У меня нет никаких претензий. Прекрасные люди, сэр. — Почему-то прошлая наша гувернантка, миссис Янг, была очень многими слугами недовольна. — вставила словечко Джорджиана. — Что же ей не нравилось? Просто я не могу понять, к чему можно было придраться? — Миссис Янг не понравилось, как Диана с ней разговаривает, и она не вовремя приносила ей платье. Еще Джон не так поздоровался с ней. — ответила Джорджиана. — Нет, со мной они были вежливы, и делали всё вовремя. — пожала плечами Элизабет. — Мисс Беннет, я спрашиваю не случайно. Мне показалось, что вы боялись пожаловаться на слуг или еще на что-либо в доме. Вы не должны стесняться. Если вас что-то не устраивает, то сразу говорите мне. — сказал мистер Дарси. — Спасибо, но меня правда всё устраивало до сих пор. Сервис в вашей усадьбе, мистер Дарси, лучше, чем в Лонгборне, как это ни прискорбно признавать. Видимо, я совершенно не избалована хорошим обслуживанием, увы. — Значит избалованными были ваши слуги в Лонгборне, мисс Беннет. — Я никогда не задумывалась об этом, мистер Дарси. Наверное, я совсем не гожусь для ведения хозяйства. — У вас есть много других достоинств. Не всем же надо в совершенстве владеть искусством распоряжаться прислугой — есть и другие виды деятельности — поинтересней — например филология или музыка. — Мисс Беннет, кстати, а как вы относитесь к тому, чтобы свозить нашу Джорджиану в лондонскую оперу? — спросил Дарси спустя некоторое время. — Это прекрасная идея, мистер Дарси. Наверное, моё присутствие там не обязательно. Я не знаю, стоит ли мне сопровождать вас. — Безусловно, стоит, мисс Беннет. Вы обе любите и понимаете музыку — посещение оперы будет вам полезно. Джорджиана в восторге взяла мисс Беннет за руку. Элизабет с радостной улыбкой пожала ей руку в ответ. Это действительно было бы прекрасно — попасть туда. — А когда мы поедем, Фицуильям? — спросила девочка. — Я уже заказал билеты. На следующей неделе в пятницу. Но нам придется сначала переехать в Лондон. Они некоторое время обсуждали постановку — новую оперу Россини. У Элизабет поднялось настроение. Мистер Дарси решил порадовать сестру и её заодно. Это так мило с его стороны. Он в последнее время ведет себя не так холодно. В нём тоже есть душа. Может быть музыка положительно влияет на его характер? А Дарси сейчас смотрел на неё, с трудом скрывая радость — её глаза впервые за эти две недели загорелись по настоящему. Она улыбнулась ему. Он представил её в роскошном туалете в партере оперного театра. Да, конечно. Об этом он забыл. Её платье. В тех нарядах, в которых он её видел в Пемберли, в Лондонском светском обществе показываться не стоит. — Мисс Беннет, извините меня за прямоту. Но для посещения оперного театра вам следует сшить новое платье. Я послезавтра пришлю к вам модистку, она снимет мерки. — Мистер Дарси, спасибо, я не нуждаюсь в этом. У меня есть с собой подходящий наряд. — Не отказывайтесь от этого предложения, пожалуйста. Лондонская публика очень взыскательна — она придирчиво следит за модой. Даже если ваш наряд устарел на полгода, или хоть в малой степени не соответствует случаю, вы станете посмешищем.На вас будут наводить лорнеты — поверьте, мисс Беннет, вы будете чувствовать себя крайне неловко, и мы вместе с вами. Это платье не будет стоить вам ни пенни, пусть вас не волнуют расходы. — Я не знаю, что и сказать. Спасибо. Мне, право, неловко. — Это наша с Джорджианой прихоть — отправиться в оперу, мы давно это планировали, почему вам должно быть неловко? — И всё же… — Элизабет почему-то покраснела от смущения. А Дарси смотрел на неё с плохо скрываемым восхищением, он всё ещё пытался казаться бесстрастным. — Никаких возражений, мисс Беннет. Примите это, как необходимость. Через несколько дней платье мисс Беннет было готово — это было чудесное платье теплого кремового оттенка из переливающегося китайского атласа. В комплект к нему были доставлены пушистый боа, сумочка, туфельки, перчатки и шляпка. У Элизабет были жемчужные серьги и нитка жемчуга. Наряд был вызывающе роскошным, на её взгляд. А платье — слишком открытым. Модистка пожала плечами и сказала, что такова последняя мода, по другому нельзя. Они прибыли в Лондон в среду, остался день на подготовку к выезду. Джорджиана носилась по дому, прыгала от восторга и бросалась брату на шею. Ей тоже сшили великолепный выходной наряд — нежно-голубое воздушное платье, которое так шло к её светлым глазам и волосам. Впервые она наденет на публику драгоценное ожерелье и серьги. Когда девушки наконец были готовы и предстали перед ним одетые к выходу, Фицуильям Дарси просто онемел от восхищения. Он с удовольствием поцеловал сияющую сестру, жаль, что, к огромному сожалению, он не мог расцеловать и мисс Беннет. Элизабет была божественно хороша! Впервые она надела открытый наряд, и он увидел ее прелестную полуобнаженную грудь и роскошные плечи. Сейчас перед ним была пленительная женщина. Уже ради этого мига стоило затевать поездку. Он боялся выдать своё волнение, поэтому молчал. Только пожирал её глазами. Он мечтал коснуться её руки. Ему удалось это сделать, когда он подсаживал её в карету. Как хотелось ему задержать её ручку в своей! Когда они занимали место в партере, Дарси заметил, что на Элизабет наводят лорнеты и оглядываются. Она произвела впечатление. Сейчас в нём проснулось чувство собственника. Он не отдаст эту женщину никому на свете. Она будет принадлежать только ему одному. Мисс Беннет и Джорджиана не подозревали о его переживаниях. Они с удовольствием полностью погрузились в представление. А он украдкой смотрел на её нежный профиль и не мог насмотреться. Когда мистер Дарси в антракте на несколько минут вышел из зала, к мисс Беннет и её воспитаннице подошел высокий, статный и красивый молодой человек. Он склонил голову в глубоком поклоне перед Джорджианой. Та с восторженной сияющей улыбкой ответила ему на приветствие. -Мисс Джорджиана, познакомьте меня, пожалуйста, с вашей спутницей. — попросил красивый юноша. — Мисс Беннет, позвольте вам представить мистера Джорджа Уикхема — мы знакомы с ним с детства. Он долгое время жил в Пемберли. — Добрый вечер, мисс Беннет, очень приятно познакомиться с вами. Я Джордж Уикхем. Ваш покорный слуга. Мы знакомы с Джорджианой с её рождения. — Скажите, мисс Джорджиана, мисс Беннет ваша родственница? — Нет, мистер Уикхем, мисс Беннет моя гувернантка. — О, как приятно видеть прелестную молодую леди в роли учителя. — Мисс Джорджиана, мы не виделись с вами несколько лет. Как жаль. Я часто вспоминал вас. Вы стали ещё прекрасней, чем были. И стали совсем взрослой. Джорджиана покраснела и опустила глаза. — Вы надолго в Лондоне, мисс Джорджиана? — На пару недель наверное. — Разве вы не участвуете в лондонском сезоне? — О, ещё нет, брат обещал вывести меня в свет, когда мне исполнится шестнадцать. — Жаль. Вы поразили бы свет своей красотой, мисс Джорджиана. Знаете, я сейчас живу неподалеку от вашего дома. Может быть встретимся как-нибудь в парке или в магазине? — Да, мистер Уикхем. Мы часто гуляем в ближайшем парке. — Простите меня, дорогие дамы — меня зовут знакомые, с которыми я пришёл. Мисс Беннет, мисс Джорджиана, — он поцеловал ручки обоим дамам и скрылся из глаз. Молодой человек обладал очаровательной наружностью и обворожительными манерами. Одет он был в изысканный костюм по последней моде. Когда мистер Дарси вернулся к ним, Элизабет хотела спросить у него о мистере Уикхеме, но тут к нему подошли знакомые и ей пришлось участвовать в вежливой беседе с ними. Потом начался концерт. Еще и ещё подходили знакомые мистера Дарси — уже после финального занавеса им пришлось поприветствовать чуть ни десяток человек, которые их поздно заметили и не успели подойти раньше. После такого наплыва разнообразных лиц, Элизабет совсем позабыла про Уикхема. Вечером, когда они вернулись домой и вошли в холл, Джорджиана сразу взбежала по лестнице и унеслась к себе, счастливая, а Дарси подал мисс Беннет руку и чинно, как будто они еще были в театре, проводил её наверх — до дверей её комнаты. Он не мог налюбоваться её сказочной красотой. О, волшебство любви — она околдовала его и сейчас казалась ему божественно прекрасной. Он совсем потерял голову. Господи, он отдал бы сейчас всё за то, чтобы прижать эту прелестную головку к своей груди, заключить в объятия, осыпать горячими поцелуями, распустить её волосы — он горел от еле сдерживаемой страсти. И он должен молчать?! Ему хотелось сейчас упасть перед ней на колени и признаться в своих чувствах. Умолять её согласиться стать его женой. А она даже не подозревала о том, что творилось с ним в этот момент. Он не смог удержаться — взял её руку в свою и задержал на некоторое время. Наклонился и поцеловал её пальчики — он больше минуты не отпускал её руку. Она удивлённо посмотрела на него — раньше он не позволял себе таких вольностей. Тут он, как-будто очнувшись, пожелал ей спокойной ночи и ушёл к себе. Элизабет вошла в свою комнату, зажгла свечи, подошла к большому зеркалу. Платье и верно было восхитительным. Наверное мистеру Дарси понравился её вид, раз он оказал ей такое внимание сегодня. Действительно, её обычные шерстяные и хлопковые платья выглядят ужасно грубо по сравнению с этим великолепием. Не удивительно, что он это заметил. Но сейчас она вряд ли может позволить себе покупать новые вещи. Со вздохом она отошла от зеркала. Ей нравилось его внимание, сегодня ей было приятно ловить на себе его восхищённые взгляды. Но пока Элизабет даже не приходила в голову мысль, что он может увлечься ей по настоящему, и между ними возможны какие-то отношения. Он с самого начала сам воздвиг между ними невидимую стену — отгородился от неё и дал ей понять, что они не ровня — он хозяин, а она — работник — фактически та же прислуга. Слова мистера Дарси, случайно подслушанные ей тогда, надолго избавили Элизабет от всяких возможных иллюзий на этот счёт. Дарси в своей комнате долго стоял у окна, смотрел на осенний сад с облетевшей листвой. И видел только её. Её глаза, волосы, тонкую фигурку в лёгком струящемся шёлке. Она, опять она. Он так долго не выдержит — искушение слишком велико — рано или поздно он признается ей. Утром в столовой он увидел её снова в старом темном платьице — и дал себе слово обновить её гардероб. Уже на следующий день к ней явились портные. На её вопрос он уклончиво ответил, что в лондонском обществе строгие нравы в отношении одежды, придется следовать последней моде, чтобы не вызывать кривотолков. Элизабет сильно смутилась. Она не слышала раньше об обычае наряжать гувернанток в угоду моде. Впрочем, если в высших кругах такие правила, почему бы и нет? Через несколько дней её одежда была ничем не хуже нарядов мисс Бингли. Она выглядела богатой светской дамой из высшего общества. Хозяин нарядил её как куклу. Она не понимала зачем. Но мистер Дарси рассматривал её новые платья с нескрываемым удовольствием. Он не делал ей комплиментов, но теперь уж она и сама видела, что он любуется ей. Неужели, увидев её один раз в красивом платье, он больше не захотел терпеть её простенькую, вышедшую из моды одежду? Да, здесь, в его роскошном доме всё должно сиять по последней моде: стены, обстановка, посуда, слуги, и даже гувернантка. А он наслаждался её красотой — теперь этот бриллиант получил достойную огранку и сиял во всем великолепии. Он хотел бы сделать ей комплимент, но боялся, что не сможет сдержать эмоций, если начнет этот разговор. Мисс Беннет и Джорджиана встретили мистера Уикхема уже через полторы недели после посещения оперного театра. Он попался им в парке неподалеку. Издалека он заметил их и приветливо помахал рукой. Джорджиана пригласила его в гости, но Уикхем отказался. Молодой человек сказал, что мистер Дарси не хочет с ним общаться. — Почему? — спросила девушка. — Мистер Дарси возможно решил, что я не заслуживаю находиться рядом с ним — ведь я всего лишь сын бывшего управляющего поместьем, у меня нет ни родословной, ни состояния. Отца больше нет, поэтому нет смысла поддерживать отношения с ненужными больше людьми. — Не может быть! — удивлённо воскликнула Джорджиана. — На самом деле, мы поссорились, Джорджи, только и всего. Фицуильям просто разозлился на меня за одно слово и теперь, обиженный, не хочет меня видеть. С ним бесполезно говорить. — Но мы же будем ещё встречаться? — Конечно, давайте завтра покатаемся здесь в парке на аттракционах. — Да, здорово. — Джордж, а Фицуильяму понравится, что мы общаемся? — Боюсь, что нет. Прошу вас, лучше не говорите ему. Элизабет не понравилось это предложение. Но тут Джорджиана упросила свою наставницу отпустить ее покататься на пони. Они остались вдвоем с Уикхемом. — Мисс Беннет, я вижу, что вы отличаетесь высокой порядочностью. Прошу вас, выслушайте правду: Мистер Дарси недавно отказал мне в получении законного наследства — его отец просил своего сына оставить за мной приход. Он не успел оформить это официально бумагами, но успел сказать мне и ему. Но после его смерти Фицуильям сразу наотрез отказал мне в наследстве. Я потерял всё — теперь я нищий. Мистер Дарси с детства невзлюбил меня за то, что его отец относился ко мне лучше, чем к нему. Он ни за что не разрешит вам и Джорджиане видеться со мной, прошу вас — не рассказывайте ему о нашей встрече. Мы с Джорджианой с рождения знаем друг друга и очень дружны. Джорджиане я ничего не говорил об этой истории — она беззаветно любит брата, и я не хочу плохо говорить о нём при ней. Элизабет не понимала, как мог мистер Дарси совершить такой недостойный поступок — неужели он способен на это? Джорджиана считает Уикхема своим лучшим другом, а мистер Дарси ненавидит его? Это более, чем странно. Неужели сыновняя ревность могла заставить его сделать подлость? Она молчала, не знала, что сказать. Уикхем смотрел на неё с печальной улыбкой. Его взгляд напомнил ей Джейн. Сколько ужасных вещей происходит на свете. Некоторые люди так жестоки и эгоистичны. Богатые глухи к несчастьям бедняков. Да ещё и мстительны бывают порой. На прощание Уикхем поцеловал ручки обеим дамам, окинул их на прощание грустным взглядом прекрасных голубых глаз и растворился в осеннем тумане лондонской улицы.