Гувернантка.

Мистер Бингли получил известие из Хартфордшира, от владельца поместья Незерфилд-парк о том, что оно готово для приема арендаторов. Эта усадьба находилась всего в пяти милях от Лонгборна. У Элизабет сильно забилось сердце, когда он сообщил об этом. Бингли и Хёрсты решили сразу отправиться в путь, чтобы успеть до холодов полюбоваться красотами осеннего леса тех прекрасных мест, которые они помнили и любили с детства. Перед отъездом мистер Бингли и его сестры просили мистера Дарси ответить им визитом в Незерфилд в ближайшее время. Мистер Бингли даже предложил мисс Беннет составить им компанию в путешествии — она могла бы заодно повидаться с родными. Мисс Бингли тоже с ласковой улыбкой присоединилась к щедрому предложению брата. Но мисс Беннет с огромным сожалением отказалась. Она не смела нарушать условия контракта — после нескольких недель работы отпуск ей не полагался. У Элизабет был и другой повод отказаться от поездки домой — она понимала, что ничего хорошего её там не ждет. Как же не хотелось ей снова видеть занудного глупца мистера Коллинза, сияющую матушку с ним под ручку, слёзы Джейн, слушать глупый смех легко мысленных сестренок, в мыслях у которых были лишь шляпки да офицеры ** ширского полка, расквартированного в Меритоне . Мистер Дарси, присутствующий при этом разговоре, промолчал. Хотя, понимая ее чувства, мог бы вмешаться и дать небольшую увольнительную своей работнице, но не сделал этого. Он попросту не хотел отпускать свою гувернантку с мистером Бингли, но себе-то он объяснял всё по другому — Джорджиана только стала привыкать к новой учительнице, осваивать программу занятий, и им не стоит сейчас разлучаться. К тому же, договор действительно предусматривал первый отпуск для учителя в период рождественских каникул. Когда мисс Беннет с тоской во взоре, но сразу, без раздумий решительно отказалась от предложения Бингли, Фицуильям почувствовал облегчение и непонятную ему самому радость. Наверное, если бы она обратилась к нему с просьбой, в присутствии Бингли и Хёрстов, ему пришлось бы отпустить её. Но она только сжала губы и твердо помотала головой, предупреждая все дальнейшие разговоры на эту тему. Путешествию в компании дамского угодника Бингли она предпочла остаться с ними. Что ж, похвально с её стороны — она не забыла о своих обязанностях. Почему же его душа ликовала сейчас? Он даже невольно улыбнулся, но тут же спрятал улыбку. Это не ускользнуло от зоркого взора мисс Бингли. О, если бы любовь всегда была столь же проницательна, как зеленоглазая ревность! У него появилась ещё одна радость, о которой он даже и не мечтал до сей поры. Джорджиана обожала музыку. Но если раньше занималась одна, то теперь, памятуя о том вечере, стала приглашать за рояль мисс Беннет. Они играли в две руки, или мисс Беннет пела, а Джорджиана аккомпанировала на рояле, или же пела Джорджиана. Часто он оставался с ними и мог насладиться сполна не только исполнением прекрасных мелодий, но и созерцанием любимых исполнительниц. Если бы мисс Бингли знала о том, что происходит сейчас в Пемберли — как её недальновидное желание выставить соперницу на посмешище способствовало ровно обратному, она верно скорее съела бы ноты опер Россини, чем подарила бы их своей обожаемой подруге. Впрочем, сметливая мисс Бингли догадывалась. И мучалась от своих догадок. Поистине, горе от ума. Или от хитрости? Фицуильям, и вправду, словно в нирвану погружался, когда присутствовал при их музыкальных занятиях. Он боялся выдать себя и даже порой отводил взгляд, чтобы случайно не встретиться в этот момент глазами с мисс Беннет. Ему бы уйти, но это было выше его сил — лишать себя такого райского наслаждения. Это было время, пока он ещё пытался бороться со своей страстью и даже себе не признавался в ней. Осознание пришло к нему чуть позже. А пока он погружался всё глубже в омут, сам не понимая, что с ним происходит. Ему снилась мисс Беннет: в том же синем платье, она сидит в гостиной, рядом с ним. Она смеётся чему-то, потом смотрит ему прямо в глаза и нежно улыбается. Тепло разливается в его груди. Почему он так счастлив от одного её взгляда? Он проснулся и понял, что сильно возбуждён. Неужели он хочет её? Да, он хочет её, чёрт побери! И кажется уже давно. Ещё он хочет, чтобы она улыбнулась ему своей нежной улыбкой. Фицуильям некоторое время нежился в полудреме. Радость, испытанная им в волшебном сне ещё долго не оставляла его. И он не хотел её отпускать. Но как не похоже это чистое светлое чувство на то, что происходит с ними наяву. Элизабет Беннет никогда не смотрела на него так, как в этом сне. Её взгляд всегда серьёзен, когда она разговаривает с ним, а голос холоден и отстранен. Она смеётся только когда играет с Джорджианой, на неё она смотрит этим нежным веселым взглядом. А он лишь украдкой ловит её тепло, предназначенное не ему. Господи, ну почему она?! Как он дошёл до того, что влюбился в гувернантку своей сестры — в скромную, маленькую девушку? Она ведь даже не пытается ему понравиться. Скорее наоборот. После визита Бингли, она стала держаться с ним подчеркнуто холодно — забилась в свою раковину. Обиделась на него за то, что он сам не предложил ей поехать в родной дом вместе с Бингли? Возможно. Может быть предложить ей отпуск? Пусть съездит домой. А он немного успокоится, остынет быть может. Отпустить её? Нет, он не хочет, чтобы она оставляла их хоть на день. Поехать вместе с Джорджианой и с ней к Бингли в гости? Почему бы и нет. Но Бингли, этот ловелас, он снова возобновит свои ухаживания. Серьезно или нет — его не поймёшь. Он увлекается каждой встречной хорошенькой девушкой, ведёт себя с ними так, будто страстно влюблён, а потом быстро забывает об этом, когда встречает новую красавицу в другой гостиной. Дарси надеялся, что за месяц, прошедший с их последней встречи, внимание его ветреного друга переключилось на новый предмет, и мисс Беннет им также благополучно позабыта, как и многие другие красавицы до неё. За завтраком он спросил у Джорджианы и мисс Беннет, не желают ли они через пару недель отправиться с ним в Незерфилд — в гости к мистеру Бингли. Он не знал, что ответит сестра. Она не любила путешествовать, и людей незнакомых не любила. А в чужом краю обязательно встретишь чужих людей, с ними придётся знакомиться — одна морока. Джорджиана вопросительно посмотрела на мисс Беннет. Она видимо знала, что той хотелось бы поехать домой. А та, увидев, что все смотрят на неё, покраснела и сказала, что она выполнит волю хозяев. Джорджиана — благородная душа, сказала, что не против поездки. Дарси понял, что ей это стоило некоторого усилия воли. Мисс Беннет это тоже поняла. Она, в свою очередь, смотрела на девочку с немым вопросом, и боялась сказать это вслух. Потом всё-таки спросила: — Мисс Джорджиана, вы уверены, что хотите поехать? — Да, мисс Беннет. Он написал Чарльзу, получил ответ, и спустя несколько дней они отправились в дорогу. Они часто меняли лошадей, поэтому выехав рано утром, смогли добраться в Незерфилд к одиннадцати вечера. Останавливаться на ночь в придорожной гостинице ему не хотелось. Дамы явно устали, но не подавали виду. Мисс Беннет обсуждала с Джорджианой новый роман — они щебетали на французском всю дорогу. Она решила выполнять свои обязанности гувернантки круглосуточно. Может быть для того, чтобы поменьше общаться с ним? Чувствовала она себя явно неловко. А он продолжал делать вид, что равнодушен к ней, лишь украдкой любуясь её милым профилем, стараясь не встречаться с ней взглядом. Поздним вечером, уставшие и голодные они наконец прибыли в Незерфилд. Он предложил мисс Беннет сразу завезти её в Лонгборн, но она отказалась, ведь ему пришлось бы сделать крюк еще в десять миль, а Джорджиана устала. Слишком поздно, домашние уже спят, они не предупреждены заранее. Лучше завтра с ними увидеться. Она не хотела принимать услугу от мистера Дарси, не хотела быть ему обязанной — только и всего. Гордость, упрямая гордость не позволила ей сделать это. Она мечтала поскорей обнять Джейн, и остальных родных тоже, но сделала вид, что не хочет этого. Понял ли он её? Может и нет. Ведь сам он никогда не бывал в зависимом подчиненном положении. Он был великим господином с рождения и многие вещи представить себе не мог, при всём желании, даже если бы очень старался. В Незерфилде их встретили по разному. Чарльз Бингли был счастлив увидеть друзей, а Кэролайн с трудом скрывала разочарование — она ожидала приезд одного мистера Дарси. Джорджиана — особенно в комплекте с мисс Беннет, не вписывалась в её планы. Но её приветствие милой Джорджианы было настолько эмоциональным восторженным, будто последний раз они виделись как минимум года два назад, а не в прошлом месяце. Элизабет с первой встречи почувствовала недоброжелательное отношение мисс Бингли. Она пока не понимала истинную причину её неприязни, думая, что дело может быть просто в её сословном чванстве — негоже госпоже на равных общаться с гувернанткой. Но опасность, исходящую от этой женщины, она вполне уловила. Её не обманывали ласковые улыбки и сладкие интонации мисс Бингли. То, что эта дама — её враг, Элизабет прекрасно поняла почти с первой беседы. Это каким-то образом повлияло и на Джорджиану. Она тоже остро почувствовала фальш, исходящую сейчас от мисс Бингли. Нелюдимая, бегущая ото всех, она тем не менее обладала неплохим чутьём на эмоциональный настрой людей, что-то подобное было и у её брата. Дарси был дан в наследство дар интуитивно чувствовать и избегать непорядочных людей, и наоборот — правильно выбирать тех, кому можно доверять. Брат и сестра — оба они прониклись глубокой симпатией к мисс Беннет, почувствовав в ней умного честного человека. На следующее утро мистер Дарси сразу после завтрака настоял, чтобы мисс Беннет отправилась в Лонгборн — он понял свою ошибку — не нужно было ему вечером слушать её отговорки. Она уехала, а они с мистером Бингли собрались на прогулку верхом. Поведение Бингли по отношению к мисс Беннет изменилось. Он встретил её как друга, но уже не пытался за ней ухаживать, не засыпал, как раньше, комплиментами. И сам казался каким-то потерянным, грустным. Когда друзья выехали в поле, Бингли поделился с Дарси своими неприятностями: оказывается, он познакомился с сестрой мисс Беннет — Джейн. Судя по словам Чарльза, она была настоящим ангелом во плоти. Но вот беда — оказалась помолвлена с мистером Коллинзом — наследником Лонгборна. Бингли знал, что единственная причина помолвки — нежелание миссис Беннет терять родной дом и усадьбу. Он несколько раз танцевал с мисс Джейн Беннет, поговорил с ней о том, о сём. Ему даже удалось немного развеселить её, хоть она по прежнему выглядела грустной и подавленной. Они уже встречались несколько раз и Бингли лишь пару раз удалось вызвать её слабую улыбку, которая терзала ему душу. Сердце его разрывается сейчас от тоски. Он видит, что эту красавицу мать выдает замуж против воли за кузена только из желания сохранить за собой поместье Лонгборн. Миссис Беннет произвела на Бингли не слишком приятное впечатление. Она словно пропиталась духом своего будущего зятя мистера Коллинза, его глупой напыщенностью и спесью. Соседи Лукасы уверены, что Джейн глубоко несчастна — и это заметно по ней, а согласилась на помолвку лишь ради того, чтобы семья не потеряла крышу над головой. Дарси понял, что Бингли снова влюбился — на этот раз а старшую сестру мисс Элизабет Беннет. Впервые его увлечение носило трагический оттенок. Девушка оказалась не свободной. Не зная пока лично родных мисс Беннет, Дарси мысленно посочувствовал ей — быть может, девушка так легко согласилась на работу гувернантки ещё и потому, что не захотела больше оставаться в доме, в котором мать так легко продала свою несчастную дочь ради выгоды. Позже он убедился в верности своих подозрений, когда познакомился с семейством Беннет на вечере у Лукасов. Джейн Беннет действительно оказалась редкой красавицей. Бингли на этот раз нисколько не преувеличивал. Все остальные юные леди казались рядом с ней дурнушками. Но только не Элизабет, образ которой уже запал ему в душу и в его глазах стал почти идеальным. Миссис Беннет сразу показалась ему самовлюбленной и на редкость пустой особой, как и младшие дочери. Даже разодеты они были в пух и прах — кричаще, с претензией на роскошь. В то время, как в одежде старших сестер Беннет Дарси нашёл только скромность и вкус. Они и держались особняком от своей родни. Элизабет Беннет явно сторонилась матери. Она сразу подошла к Джейн, взяла под руку, и они почти весь вечер стояли в сторонке, тихо разговаривая о чем-то, на лицах у обеих была грусть. Правда мистер Бингли сделал попытку их развеселить — он несколько раз за вечер подходил к ним, рассказывал последние лондонские анекдоты, приглашал Джейн на танцы. Миссис Беннет смотрела на Бингли с неодобрением. Она, как и младшие дочки сияла на этом вечере довольством и радостью. Дарси испытал настоящее омерзение, услышав обрывок её разговора с соседками. Она с явным подобострастием, хвастливо рассуждала о своем будущем зяте мистере Коллинзе и его великой покровительнице леди Кэтрин де Бёр. Вся её речь была наполнена напыщенным глупым самодовольством. Он в этот момент пришел, как ему показалось, к пониманию, что из себя представляло семейство Беннет. Почивший отец девушек был, по всей видимости, человеком того же типа, что и его старшие дочери — неглупым, философского склада ума, образованным, но несколько непрактичным. Он женился на женщине недалекой и эгоистичной. Конечно, хозяйство оказалось в руках у его безалаберной жены, которая не смогла удержаться от безрассудных трат, и даже не подумала заняться накоплением средств на будущее. Все деньги уходили на пустую роскошь, балы и наряды. А отец, не обладая необходимой силой характера, не смог сопротивляться её воле. Эта картинка мгновенно нарисовалась в мозгу Дарси, он уже успел узнать характер Элизабет, проникнуться к ней уважением, а сейчас к этому добавилось ещё и сочувствие. Дарси видел, что миссис Беннет и младшие дочери обнаруживают в своём поведении признаки низкого происхождения в самом худшем их понимании. Фицуильям был воспитан в представлении, что благородство души передается с кровью, и верил, что люди более высокого происхождения обладают большими личными достоинствами. Сейчас, то, что он увидел в семействе Беннет, вполне укладывалось в его представления об устройстве общества: отец семейства был из благородного сословия, не удивительно, что он, вместе с фамилией, видимо унаследовал ум, благородство характера, и несомненно передал его двум старшим дочерям. А мать — женщина низкого происхождения — не унаследовала от предков-простолюдинов ничего, кроме глупости и эгоизма. Будучи по натуре человеком разумным и гуманным, Дарси старался справедливо относиться к своим работникам, арендаторам и коммерсантам, с которыми приходилось общаться. Он замечал среди них неглупых, порядочных людей, равно как частенько встречал людей отвратительно-бесчестных в кругу аристократии. Естественно, он оказывал должное уважение и доверие людям разумным, порядочным, независимо от их происхождения, и сторонился людей порочных, кто бы они ни были. Факты явно противоречили установкам, данным ему с детства, но реальность не могла преодолеть ложное предубеждение, впитанное с молоком матери, и как часто бывает, мирно уживалась с ним. Одно дело идеальные представления, которые мы считаем правильными с рождения — всё, что противоречит им проходит как-то мимо нашего сознания, зато те факты, которые соответствуют идеальной схеме, напротив, наше сознание выхватывает из общего ряда и подаёт нам, как доказательство правоты наших предубеждений. И другое дело — реальное дело. Здесь мы, понимая, что любая ошибка в оценке ситуации, может привести нас к катастрофе, стараемся следовать верным реалистичным установкам и отбрасываем всякие предубеждения, а вместо этого доверяем опыту и здравому смыслу. Удивительно, но правда — многие люди прекрасно сочетают неверные идеи в своем воображении и в то же время руководствуются здравым смыслом в обыденной жизни. А то, что убеждения многих людей зачастую прямо противоречат тому, что они делают в реальности, их нисколько не волнует — они просто не замечают несоответствия. Едва осознав свою влюблённость в мисс Беннет, он пока робко начал задумываться о будущем. Эта девушка влекла его. Сделать её своей женой ещё не приходило ему в голову. Но сейчас, увидев во всей красе её родню, он вдруг представил себя в их кругу — зятем миссис Беннет — и пришёл в ужас от такой картины. Нет, это было бы страшно, просто немыслимо! Всё в нём восставало против этого. Как бы Элизабет Беннет не была хороша, он не может жениться на ней и породниться с этой низкой женщиной — её матерью. Его ждёт не только позор, унижение, — для него это означает выставить себя на посмешище перед всем миром. Ему придётся подавить свою влюблённость, постараться как можно быстрей избавиться от безумного увлечения. Он и намеком не давал ей понять о своих чувствах. Она сама, похоже, не испытывает к нему симпатии. И слава Богу! Лучше ему забыть обо всём. В течении одного вечера он пришёл к этой разумной спасительной мысли, но к своему удивлению не испытал никакого облегчения. Наоборот, ощутил холод в груди и разочарование. Как правильно назвать это чувство? Горечь потери. Как быстро он потерял то, что успел приобрести пока лишь в своих мечтах, — её любовь.