Palm mute heart.

      Новое сообщение — 11 часов назад       «Привет, это Тэхён. Ты хотел встретиться на этой неделе?»       Бомгю снова уставился на непрочитанное сообщение. Он точно не знал, стоят ли у него уведомления о прочтении, но рисковать было слишком опасно. К тому же, если он не откроет сообщение, то с чистой совестью сможет сказать, что не заметил его. Бомгю понятия не имел, зачем игнорировал Тэхёна, но он не мог вынести испытание планирования встречи с ним. Он знал, что ведет себя глупо, и понимал, что сможет продержаться так только до тех пор, пока это все не выйдет ему боком.       Не то чтобы он хотел, чтобы Тэхён думал, что он игнорирует его или что он ему не нравится. Он сам не понимал, что хочет, что бы Тэхён подумал, поэтому просто застыл на месте.       Бомгю выглянул из окна своей машины. На практически пустой школьной парковке стоял прохладный весенний день. Его машина гудела на холостом ходу, едва уловимо звучала гитара по радио. Бомгю задержался на репетиции джаз-группы, несмотря на то, что никогда не был тем, кто остается после уроков. На следующей неделе у них концерт, и участники группы хотели, чтобы он хотя бы раз появился на репетиции. Сейчас же он не просто бездумно наблюдал за командой, которая тренировалась на футбольном поле и беговой дорожке. Он смотрел, как они суетились возле друг друга, и пытался среди них разглядеть фигуру Тэхёна. Впрочем, он всегда пытался найти его в толпе, но теперь у него хотя бы была причина для этого.       Ёнджун и Хюнин Кай наконец согласились взять Тэхёна в Thursday’s Child. Но что теперь? Как бы он ни радовался тому, что Тэхён теперь рядом, и как бы он ни был уверен в том, что Тэхён будет потрясающим солистом, он понятия не имел, как будет смотреть ему в глаза и при этом не краснеть. Он не знал, как говорить с Тэхёном и не заикаться.       И хуже всего было то, что он был даже не против того, чтобы это продолжалось.       Ему нравилось, как Тэхён заставлял его волноваться так, что внутри все переворачивалось. Ему нравился кайф, который он получал от обычного общения с Тэхёном. Ему нравилось страдать от неразделенной любви. Потому что он никогда раньше не был влюблен, и то, что он чувствовал сейчас, казалось больше всего похожим на влюбленность, чем когда-либо. Он знал, что настоящая любовь отличается — ощущается иначе — от этого увлечения, но для Бомгю этого было более чем достаточно.       Должно быть, из-за этой неразделенной любви у него развился психоз, и симптомами были неправильно расставленные приоритеты и неадекватность мыслительных процессов. Не его вина, что под влиянием своих эмоций и дурацкой несерьезной (читай как «безумной») влюбленности добровольно подвергнул свою группу риску. Группа, которая была для него целым миром, стала ничем — пусть всего на несколько секунд — на фоне лихорадки, возникшей из-за самого красивого парня в школе.       Бомгю собирался найти простой и действенный способ разлюбить Тэхёна. Потому что группа была важна для него, и то, что Тэхён был ее участником, тоже было важно для него. И он слепо надеялся, что быть частью группы было так же важно и для Тэхёна. Бомгю до глубины души был напуган тем, что он неосознанно манипулировал Тэхёном. И, если бы он стал добиваться Тэхёна… в романтическом плане, вопреки здравому смыслу, тогда он определенно манипулировал Тэхёном. И он ни за что бы не хотел, чтобы Тэхён узнал о его дурацких чувствах и подумал, что он попал в группу только из-за этого… Ну, так и есть, но из-за любви Бомгю к его невероятному таланту, а это уже совсем другие чувства в отличие от тех, которые уже выходили из-под его контроля.       Бомгю снова уставился на текст, его пальцы совершенно не двигались. Стук по лобовому стеклу заставил его душу на мгновение покинуть тело. И, пока его душа пыталась снова воссоединиться со своей физической оболочкой, он посмотрел в окно со стороны пассажирского сиденья и увидел не кого иного, как Кан Тэхёна. Тэхён, широко улыбаясь по какой-то неизвестной причине, показал Бомгю пальцем, чтобы тот опустил окно.       Бомгю наполовину приоткрыл окно, и Тэхён сразу же наклонился к нему, положив запястья на край стекла. Он держался за машину, словно за спасательный круг, и тогда Бомгю заметил его прерывистое дыхание, мокрые от пота волосы, серую футболку и синие спортивные шорт с логотипом команды. Тэхён буквально только что тренировался с остальной командой. Какого черта он здесь делает?       — Какого черта ты здесь делаешь? — спросил Тэхён, тон голоса которого был таким же игривым, как и улыбка, сияющая на его лице. Бомгю быстренько погуглил у себя в голове и обнаружил, что со сто процентной вероятностью никто никогда не был так рад его видеть. Что задумал Тэхён? Он всегда был таким счастливым? Не то чтобы Бомгю наблюдал за ним… Тэхён продолжил говорить между вдохами:       — Ты получил мое сообщение?       — Да, извини, — сказал Бомгю, понятия не имея, как он собирается выбраться из угла, в который он сам же себя и загнал. — Я был…       — Не парься, — перебил его Тэхён. Он просунул руку в открытое окно. Бомгю наблюдал за тем, как он еле-еле дотянулся до дверного замка и поднял его вверх.       — Мог бы попросить меня, — сказал Бомгю, когда Тэхён открыл дверь.       — Извини, — произнес Тэхён, хотя в его голосе не было ни капли сожаления. Он внезапно замер, когда заметил на пассажирском сиденье преграду в виде чехла для компакт-дисков. Бомгю бросился разбирать хлам, но диски оказались в руках Тэхёна быстрее, чем он успел пошевелить мускулом.       — Извини, — обоснованно извинился Бомгю, потому что он практически жил в своей машине.       — Крутяк, — произнес Тэхён, обратив внимание на чехол для дисков в своих руках. Он долго его разглядывал, затем посмотрел на приборную панель и перевел взгляд на Бомгю: — У тебя нет выхода для кабеля?       Бомгю обвел взглядом свою шевроле импалу 2003 года. Хоть машина и была древней, о ней достаточно хорошо заботились. Правда, до стереосистемы дело не дошло.       — Как видишь, нет, — сказал Бомгю. Он застенчиво опустил взгляд, чтобы не смотреть на Тэхёна, потому что ему было стыдно из-за того, что он преследовал его в течение последних нескольких часов. К сожалению, его взгляд наткнулся на голые ноги Тэхёна и на его короткие шорты, которые задрались из-за низкого сиденья автомобиля, обнажая нежную кожу на бедрах, и он почувствовал, как все его тело вспыхнуло. С этого момента и до конца своих дней он будет со всех сил стараться никогда больше не смотреть на ноги Тэхёна. Чувство вины теперь прожигало его изнутри.       — Мне нравится хоронить себя заживо, — сказал Тэхён, как будто это было самое обыденное сочетание слов.       — Ты что? — тут же переспросил Бомгю.       — I like Buried Myself Alive, — повторил Тэхён, продолжая вертеть в руках пластиковый чехол для дисков. — Это моя любимая песня в альбоме.       Тэхён наклонился вперед к приборной панели и нажал на плей.       Бомгю хотел сказать что-нибудь, например, спросить, действительно ли он знает этот альбом, но он, очевидно, знал. Поэтому он просто в недоумении уставился на Тэхёна. С одной стороны, задаваясь вопросом, почему Тэхён не появился в его жизни раньше, а с другой, желая, чтобы Тэхён вышел из машины до того, как Бомгю опозорится.       — Дай угадаю, — сказал Тэхён и перевел взгляд с диска на лицо Бомгю. Бомгю пытался смотреть на него, но это было тяжело. — Может Быть, Memories?       — Что Memories? — спросил Бомгю.       — Это твоя любимая песня в альбоме, — сказал Тэхён, снова откидываясь на спинку сиденья и внимательно изучая лицо Бомгю. Бомгю не был уверен, что сможет адекватно сформировать свое мнение о песне, поэтому уже начинал безумно нервничать из-за этого разговора. Тэхён покачал головой. — Нет, дай попробую еще раз.       Тэхён приложил чехол для дисков ко лбу, как будто с помощью магических сил пытался узнать у него ответ. Он с прищуром посмотрел на Бомгю, будто усиленно думая, а затем распахнул глаза, словно он решил самое сложное в мире уравнение.       — Pieces Mended, — оживленно произнес Тэхён. Из него вырвался легкий смешок. — Она твоя любимая, я уверен.       Бомгю невольно улыбнулся, качая головой.       — Это просто хорошая догадка, — сказал Бомгю. — Ты выбрал самую тяжелую песню в альбоме. Это нечестно.       Тэхён покачал головой.       — Нет. Просто я знаю тебя, — дразнил он. И Бомгю почувствовал, как он сразу же покраснел. Он начал придумывать способ убедить Тэхёна, что его уши покраснели из-за кондиционера в машине, а не из-за того, что Тэхён только что сказал.       — On My Own, — произнес Бомгю, забирая сумку с дисками обратно и кладя ее на центральную консоль. — Еще мне нравится On My Own.       Если Тэхён хотел похвастаться тем, что знает этот альбом, то Бомгю тоже был не против сыграть в эту игру… Даже если ему пришлось признаться, что ему нравится самая душераздирающая песня в альбоме.       И Тэхён просто улыбнулся, бегая глазами по его лицу, как они всегда делали наедине. Бомгю мечтал, что когда-нибудь Тэхён найдет там то, что ищет.       — Она тоже мне нравится, — согласился Тэхён. Бомгю неохотно поверил ему, но был благодарен за то, что он хотя бы сделал вид, будто у них есть что-то общее. — Для людей, которые говорят, что слушают только металл, вы, ребята, слушаете практически все, что связано с эмо, вы в курсе?       Бомгю должен был, наконец, спросить это.       — А что вообще слушаешь ты? — наконец спросил Бомгю. Вопреки всему, он все еще был озадачен тем, что, черт возьми, господин Круглый Отличник, Звезда Спорта, Глава Школьного Совета нашел в музыке с такими текстами, такой эмоциональной перегрузкой. Из-за чего ему было грустить? Из-за того, что он само совершенство?       — Сначала мне нужно навести порядок в моем плейлисте. Возможно, я покажу тебе как-нибудь, — сказал Тэхён, и Бомгю готов был поклясться, что тот наклонился к нему чуть ближе.       — Ты ведь знаешь, что это обман? — сам не зная почему, усмехнувшись спросил Бомгю. Он тоже наклонился, и тоже не зная почему. — Ты должен показать его таким, какой он есть на самом деле, иначе это не твой музыкальный вкус.       — Разве? — немного наклонив голову вбок спросил он.       Бомгю так сильно хотел поцеловать его. Чем больше он узнавал Тэхёна, тем больше тот ему нравился, и каждый момент, проведенный с ним, делал его все счастливее и счастливее. И ему было все равно, что кто-то сможет увидеть их через лобовое стекло его старой машины. И ему было наплевать, что остальная команда тренировалась совсем рядом. И его не волновало, что Тэхён вспотел. Было неважно, что кондиционер дул слишком сильно, или что песня по радио была не такой уж романтичной, или что окно со стороны пассажирского сиденья все еще было открыто.       Он так долго хотел Тэхёна, и теперь, когда он был здесь, такой настоящий, такой открытый, такой красивый и обаятельный — не поцеловать его начинало казаться преступлением.       — Ох, черт, — произнес Тэхён, посмотрев в окно со стороны водителя. Бомгю резко обернулся и увидел группу атлетов, заворачивающих за угол. — Полагаю, они догнали меня, да? Я должен идти, пока тренер не надрал мне задницу.       Прежде чем Бомгю успел хоть что-нибудь сказать, Тэхён уже вылез из машины и ушел. Бомгю отвел взгляд, чувствуя себя таким чертовски глупым из-за того, насколько долго он просто был в отключке во время разговора. Точно так же, как это произошло во время его самой первой встречи с Тэхёном.       Звук открывающейся пассажирской двери заставил его вздрогнуть еще испуганнее, чем в прошлый раз.       — Слушай, — сказал Тэхён, который открыл дверь и наполовину просунулся в салон машины. Так как Бомгю никто не мог запретить, он мысленно решил, что не видел капелек пота, которые скатились по шее парня, когда тот наклонился. Но он все-таки видел большие, добрые глаза Тэхёна и не мог не смотреть в них. — Что ты делаешь сегодня вечером?       — Ничего, — ответил Бомгю, прежде чем задумался о том, почему Тэхён спрашивает его об этом.       На лице Тэхена снова появилась улыбка.       — Как долго ты еще будешь здесь? — спросил он.       — На парковке? — спросил Бомгю, и Тэхён кивнул. — Я уже собирался уезжать.       Тэхён снова посмотрел на других атлетов.       — Ты сможешь подождать меня 20 минут?       И не то чтобы Бомгю когда-либо собирался сказать «нет».       — Да, — сказал он. Тэхён улыбнулся, казалось, в сотый раз, и в уголках его глаз появились складочки. Он снова вылез из машины, но тут же наклонился обратно.       — Ты обещаешь? — спросил Тэхён.       — Ты серьезно? — указал ему Бомгю на то, что он манипулировал им. Тэхён просто склонил голову набок.       — Если ты не пообещаешь, то я не успею вернуться, и тогда мне придется пробежать еще несколько кругов, и тогда тебе придется ждать еще дольше…       — О господи, хорошо! Да, я обещаю, — сказал Бомгю, впервые повысив голос перед Тэхёном после той драки с Сонхо. Что было довольно впечатляюще для хаотичной натуры Бомгю.       Этот ответ, очевидно, устроил Тэхёна, поэтому он вынырнул из машины и побежал к остальной команде. Бомгю увидел, как он присоединился к другим бегунам, которые сразу же заговорили с ним, и один из них похлопал его по плечу. Другой заставил Тэхёна рассмеяться. И Бомгю почувствовал, как его начинает тошнить, потому что каждый раз, когда Тэхён заставлял его чувствовать себя хотя бы немного особенным, он снова и снова получал пощечины от осознания того, что Тэхён заставляет всех чувствовать себя так. Что, по умолчанию, совершенно не заставляло его чувствовать себя особенным.       Он тряхнул головой, как будто это может вытрясти эти мысли прямо из его черепа. Но потребуется не одна попытка, потому что все его мысли были заняты только Тэхёном. Он открыл на телефоне заметку со списком песен, которые, по его мнению, были в «репертуаре» Thursday's Child. И чем дольше он перечитывал их, пока ждал Тэхёна, тем больше ему казалось, что он буквально продумывал каждую тему для разговора, каждую мелочь, которую он потом обсудит с Тэхёном.       На этот раз Бомгю заметил Тэхёна до того, как он оказался у него в машине. Он смотрел, как тот выходит из спортивного зала с девушкой, которую, как ему показалось, он видел с остальными членами команды. Он не особо много знал о ней потому, что Тэхён был единственным учеником на класс младше, на которого ему было не наплевать. Кроме Хюнин Кая, конечно. Бомгю со всех сил пытался не радоваться тому, что парень не смеялся с ней так, как смеялся с Бомгю и другими членами команды. Может быть, не все должны были чувствовать себя особенными рядом с Тэхёном.       Когда Тэхён постучал в окно, чтобы Бомгю открыл дверь, он снова увидел его мокрые взъерошенные, но уже после душа, волосы. Теперь на нем были спортивные штаны и толстовка с капюшоном, впрочем, как и всегда… Не то чтобы Бомгю следил за тем, что на нем надето. На самом деле, он решил этого не делать, потому что чем чаще он видел Тэхёна в спортивной одежде в школе, тем беспомощнее он чувствовал себя, будучи по уши влюбленным в него.       — Привет, — сказал Бомгю, когда Тэхён обратно забрался на пассажирское сиденье. Тэхён был заметно менее бодрым, но, возможно, просто уставшим.       — Спасибо, — все, что сказал Тэхён.       — За то, что сдержал свое обещание? — спросил Бомгю.       — Да, — ответил Тэхён, и короткий смешок, который он издал после, заставил Бомгю успокоиться.       — Извини, что я был противным, — произнес Тэхён, пока Бомгю выезжал со школьной парковки. — Это все из-за тренировки, вроде эйфории бегуна.       — Ты не был противным, — не задумываясь ответил Бомгю. Он забеспокоился, что его голос прозвучал слишком строго.       — Мне никогда ни с кем не удавалось обсудить The Used, — объяснил Тэхён. — Ну… Или любую другую музыку, которая мне нравится… И это просто как бы… вырвалось.       — Все в порядке, — произнес Бомгю. Ему так сильно хотелось сказать «это показалось мне милым», потому что он действительно так считал. И пока он крепко сжимал руль, с его губ чуть не сорвалось «это показалось мне очаровательным, абсолютно обезоруживающим, и угадать мою любимую песню, едва ли зная меня, — одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел».       Это было странно. Технически, они теперь были в одной группе, что — для Бомгю — означало, что они были как кровные братья. Но, тем не менее, они все еще находились на стадии светской беседы. В действительности Бомгю казалось, будто они еще даже не дошли до нее.       — Твой диск закончился, — указал на магнитофон Тэхён, пока Бомгю вёл машину.       — Оу, — сказал Бомгю, пораженный тем, насколько искусными собеседниками они были. Он убрал руку с консоли. — Ну… там есть другие, если ты хочешь включить что-то еще.       Он попытался не обращать внимание на голову Тэхёна, которая оказалась возле его локтя, когда парень наклонился к консоли, чтобы заглянуть в нее.       — Вау, некоторые из них совсем новые. Не могу поверить, что тебе все еще приходится покупать физические копии новых альбомов, — сказал Тэхён, и Бомгю знал, что тот подшучивает над ним, но не возражал.       — Это действительно тяжелое бремя, — с сарказмом произнес Бомгю.       — Как ты будешь жить дальше? — игриво сказал Тэхён в ответ, не отвлекаясь от поисков и при этом звуча немного рассеянно. — Этот диск лежит сверху и не подходит к чехлу, что говорит мне о том, что он один из твои любимых, потому что у него нет своего места. Значит, ты часто его слушаешь.       — Хорошая работа, Шерлок, — сказал Бомгю, когда Тэхён вставил диск в проигрыватель. — Но ты прав только наполовину, это не один из моих любимых альбомов. Просто так вышло, что это один из моих любимых дисков, что есть в машине. Перестань пытаться понять меня, я очень сложный, таинственный и непознаваемый.       — Как персонаж Ктулху, — задумчиво произнес Тэхён, и Бомгю чуть испуганно не подпрыгнул от того, как громко прозвучал голос парня, когда тот снова сел ровно. — Значит, ты ненавидишь этот альбом.       — Да, я ненавижу его, — согласился Бомгю, чтобы показать Тэхёну, что он выиграл этот раунд. И он думал, что лжет, но в ту секунду, когда клавишные уступили место ритмичной барабанной дроби и надрывистому урчанию бас-гитары, он почувствовал себя неловко. Экстрим-вокал в низкой тональности только усугубил ситуацию. Дело в том, что он понимал, что — гипотетически — Тэхёну может нравиться та же музыка, что и ему, но из-за того, как эта песня звучала сейчас, тихо играя по радио в машине, ему захотелось исчезнуть или скинуть машину с обрыва.       — Ты всегда жил в этом районе? — спросил Тэхён, отвлекаю Бомгю от его мыслей о суициде.       — Да, а что?       — Просто я живу здесь, — сказал Тэхён.       — Оу, — произнес Бомгю, не зная, что ему делать с этой информацией, хотя внутри разлилось приятное тепло, когда он это услышал.       — Как тесен мир, правда? — задумчиво произнес Тэхён.       Да, даже слишком.       Когда они вышли из машины напротив его дома, Бомгю чуть не сошел с ума от осознания, что он собирается привести Тэхёна в свой дом, в свою собственную спальню. Дома никого не было, что случалось часто и было основной причиной, почему он постоянно зависал у Хюнин Кая. Не то чтобы ему нужно было беспокоиться о том, что его семье не понравится Тэхён, или о том, что кто-то подслушает их разговор. Еще хуже, если бы кто-то подслушал и догадался, что он чувствует к Тэхёну, и заподозрил… неладное. Бомгю был не совсем… открытым со своей семьей. Впрочем, он и не хотел делиться с ними ничем личным.       Пока он возился с ключом от боковой двери, у него было тревожное чувство, что он должен начать разговор, чтобы разрядить обстановку. Но он был так сильно растерян из-за переживаний о том, что сейчас произойдет, что не мог вымолвить и слова. Он мысленно перебирал каждую комнату в доме, пытаясь определить, состояние которой из них опозорит его больше всего.       Боковая дверь вела в облицованную плиткой прачечную, что не было хорошим источником первого впечатления, хотя в этом не было ничего такого постыдного. Он кинул свою сумку под дверь и небрежно бросил ключи поверх. Он подвинулся в сторону и снял свои порванные черные вансы. Боковым зрением он заметил, как Тэхён последовал его примеру, и, когда он увидел, как новые белые кроссовки Тэхёна выглядят рядом с его кедами, он инстинктивно засунул их под скамейку возле двери, чтобы спрятать.       — Не спрашивай, — сказал Бомгю, не в настроении объяснять, почему ему было необходимо это сделать, зная свою семью. Тэхёну не обязательно нужно было знать все подробности его личной жизни. — Просто так будет лучше.       — Хорошо, не буду спрашивать, — сказал Тэхён, действительно звуча так, будто ему было совсем не любопытно. Бомгю заметил, как парень исследовал каждый доступный взору сантиметр комнаты. Бомгю мысленно умолял его остановиться. К сожалению, ни один из них не был телепатом, так что это особо не помогло.       Бомгю наконец достал из сумки на полу свою тетрадь с песнями и взял Тэхёна за запястье.       — Пойдем, — сказал Бомгю и вывел его из прачечной. Он пытался пройти сразу к лестнице, но вести Тэхёна через гостиную и мимо кухни было слишком стыдно. Повсюду был такой бардак: все вещи были разбросаны, даже яблоку негде упасть, никакой организации, никакой эстетики. — Извини, что здесь такой беспорядок.       — Ничего страшного, — сказал Тэхён. Бомгю отпустил его запястье, когда начал подниматься по лестнице. — Мне это даже нравится. В моем доме до ужаса чисто. Всегда кажется, будто там никто не живет.       Бомгю посчитал это ироничным, учитывая, что в его доме тоже практически никто не жил.       Он не задумываясь открыл дверь своей спальни. Разве что, когда сделал шаг вперед, ему стало некомфортно из-за того, как он сразу же привел парня прямиком в свою спальню. Конечно, Тэхён не подумал бы ничего неприличного, но все же… он чувствовал себя чертовски неловко, что даже не мог дышать.       — Моя гитара как раз здесь, так что, — сказал Бомгю и притих. Он наблюдал за тем, как Тэхён с приоткрытым ртом разглядывал каждый уголок его комнаты. Бомгю солгал бы, если бы сказал, что не гордится своей комнатой. Он перекрасил стены много лет назад. Не то чтобы это имело значение, учитывая, что каждый миллиметр стен был увешан плакатами с группами, на концерте которых он был, группами, которые он любил, группами, которые он никогда не слушал, но их плакат выглядел круто. Каждые пару сантиметров стены были исписаны нечитаемыми белыми надписями в стиле дэт-метал, покрыты брызгами крови, увешаны изображениями Сатаны, в которого он не верил, но считал это классным, и фотографиями рок-звезд, которые вдохновляли его… Ладно, и несколько рок-звезд, которых он просто считал привлекательными, ведь каждому иногда хочется порадовать глаз. На кровати лежало черное покрывало, рядом стоял письменный стол, который он за 4 года уже весь изрисовал фломастером, делая вид, будто он учится, на подставках стояли две гитары (акустическая и электрическая), под кроватью лежал мини-усилитель и синтезатор стоял возле шкафа, немного загораживая его. Кстати о нем, сейчас большая часть его одежды явно не хранилась в шкафу. Но, честно говоря, это не имело значения, поскольку вся его одежда была черной и подходила под интерьер. Он бегло осмотрел сваленные в кучу вещи и, слава богу, не обнаружил среди них ничего неприличного.       — Вау, — выдохнул Тэхён. — Чувак, ты пиздец какой крутой.       Бомгю вздрогнул и закатил глаза.       — Смеешься надо мной? — спросил он, хотя и знал, что это было так. Даже Ёнджун подшучивал над ним из-за того, что это было уже слишком. Он чувствовал, что ему всегда намекали на то, что парень-подросток не должен так сильно париться из-за своей комнаты. Или что он не должен был таким образом выставлять свои интересы напоказ. Но ему нравилось прикладывать массу стараний. Ведь это просто то, кем он является.       — Что? — спросил Тэхён, нахмурившись в замешательстве, и склонил голову набок. — Нет, я не шутил. Извини.       — Оу, — сказал Бомгю. — Спасибо.       — Просто похвалил тебя, — сказал Тэхён, наклонившись к плакату на стене, чтобы прочитать надпись. — Я не собираюсь смеяться над тобой, так что давай в следующий раз обойдемся без этой логической ошибки.       Бомгю почувствовал, как его лицо вспыхнуло.       — Ты сейчас надо мной смеешься? — пошутил Бомгю, утрированно имитируя голос, которым он произнес эту фразу в прошлый раз. И Тэхён снова рассмеялся, отчего Бомгю почувствовал легкость во всем теле.       Как, черт возьми, Бомгю, который до этого ни разу не разговаривал с Тэхёном, дошел до того, что теперь сидел на своей двуспальной кровати по другую сторону от него — останется неизвестным. Он сидел на кровати, скрестив ноги, и держал на коленях электрогитару. Гитара была подключена к усилителю на полу, и он играл любую мелодию, которая приходила на ум — риффы, которые он уже знал, риффы, над которыми он работал, и фигню, которую он только что придумал.       Тэхён сидел всего в метре от него, прислонившись спиной к стене. Перед ним лежал блокнот с песнями Бомгю, и он внимательно изучал список каверов, которые уже были готовы у Thursday's Child. В нем были песни, которые они играли со своим старым вокалистом, но также были песни, с которыми они никогда к нему не обращались, но которые все еще знали наизусть. Это были песни, которые были тяжелее или более детализированы и больше подходили голосу Тэхёна. И, как надеялся Бомгю, еще и его вкусу. Тэхён периодически вставлял и доставал наушники, чтобы просмотреть песни из списка. Время от времени он напевал какие-то ноты, скорее изучая тональность песни, чем просто так… Конечно, отличник даже из метала сделает целую науку.       — Что это? — внезапно спросил Тэхён, и Бомгю перестал играть перегруженно звучащий марш, который урчал из усилителя.       — Ничего особенного, — сказал Бомгю, улыбнувшись. — Серьезно, я просто играл что попало.       — Нет, я не про это, — сказал Тэхён. — Ты почти перестал двигать двигать рукой, которая играет бой, и звучание стало совсем другим.       — Оу, — сказал Бомгю. Он снова приложил ладонь к струнам. Боковым зрением он заметил, как Тэхён придвинулся к нему ближе, и почувствовал нарастающее внутри напряжение. Он снова пару раз коротко и резко ударил по струнам, в результате чего получился приглушенный звук. — Это?       — Да, почему это звучит по-другому? — спросил Тэхён. И Бомгю пришлось спрятать улыбку, которая появилась на его лице. Он только что воплотил влажную мечту любого металиста в реальность (хотя большинство металистов предпочли бы, чтобы Тэхён был девушкой, но все же)… Заинтересованный слушатель просил его объяснить свое мастерство, что было слишком хорошо, чтобы не воспользоваться этим. Он наказал себе перестать прокручивать эту мысль в голове.       — Это палм мьют, — сказал Бомгю.       — Палм мьют, — повторил Тэхён, но, казалось, что понятнее ему не стало.       — Ты прижимаешь ладонь к струнодержателю, что приглушает звук, — объяснил Бомгю. Он поднял руку для демонстрации, указывая на ребро ладони, которое он использовал. И, словно для того, чтобы окончательно свести Бомгю с ума, Тэхён придвинулся ближе, пока его колени не оказались примерно в паре сантиметров от согнутого колена Бомгю. Он протянул руку, обхватив ладонь, которую поднял Бомгю, и провел по ней большим пальцем. И затем Тэхён так же осторожно, невесомо, словно призрак, отпустил ее. — Вот, да, так что… я просто… ты просто.       Бомгю замолчал и снова прижал ладонь к бриджу. Он еще раз сыграл на всякий случай.       — В итоге получается звук, похожий на рокот мотора. Это как… ж-ж-ж… Я не знаю, как объяснить. Обычно ты продолжаешь играть его много раз подряд для своего риффа, и, я не знаю, просто кажется, что песня звучит как марш. Таким образом можно задать песне последовательный ритм, и она звучит… как будто неизменно.       — Словно сердцебиение, — размышлял Тэхён. И Бомгю замер, потому что был уверен, что Тэхён, вероятно, не понимал, что он только что объяснил, и, что самое главное, даже не слушал. Он издал короткий смешок, сходя с ума.       — Да, мне кажется, что да. Я никогда не думал об этом в таком ключе, — признал Бомгю. — Но ты точно знаешь кучу групп, которые используют этот прием. Все джент-группы постоянно используют палм мьют.       — Жент, — сказал Тэхён в ответ.       — Джент, — поправил его Бомгю. — Ты издеваешься? Ты не знаешь, что такое джент? Тебе буквально нравятся джент-группы. Тэхён просто пожал плечами, большими глазами изучая гитару Бомгю.       — Ты не знаешь даже основ, — драматично сказал Бомгю. — Мы не можем потратить на это весь день.       — У меня свободен весь день, — заверил его Тэхён, и Бомгю засомневался в том, понял ли Тэхён смысл его слов.       — Короткая версия: джазовые ритмы, перегруженная гитара, струны с пониженной настройкой. Ты их знаешь — Meshuggah, Periphery, Veil of Maya… Да я почти уверен, что The Contortionist тоже играют джент. Погугли это.       Тэхён не сделал ни малейшего движения, чтобы взять телефон и посмотреть.       — Жент, — снова с ошибкой сказал он.       — Джент, с «д», — повторил Бомгю. — Оно должно звучать как тихое глушение ладони. Знаешь, как джу-джу-джу.       — Джу-джу-джу, — повторил Тэхён в ответ, как будто пробуя звук на вкус. Но мягким голосом Тэхёна это звучало более мило. Его губы вытянулись в трубочку, и Бомгю был готов поклясться, что никогда в жизни так пристально не смотрел на чужой рот. В сотый раз за сегодняшний день он почувствовал тепло, разливающееся по телу.       — Подвинься, — попросил Бомгю, кладя свою гитару на подушки у изголовья. Затем он сел возле Тэхёна, тоже прижимаясь спиной к стене. Он немного неправильно рассчитал траекторию и приземлился всего в десяти сантиметрах от Тэхёна. Он поманил его рукой. — Загугли Masamune Periphery.       Тэхён послушно открыл браузер, тем временем Бомгю потянул за провода наушников Тэхёна. Он взял один, а другой положил в раскрытую ладонь Тэхёна.       — Шесть минут? — спросил Тэхён, когда песня загрузилась.       — Ох, малышка, это детский сад, — задумчиво произнес Бомгю. Тэхён, должно быть, посчитал этот ответ достаточно весомым аргументом, чтобы посвятить этому занятию шесть минут, и нажал на плей. — Если не хочешь слушать все, то перемотай на четвертую минуту, чтобы послушать самый шедевральный палм мьют в технике джент, который ты просил. Но, поверь мне, будет еще лучше, если ты послушаешь все целиком.       — Хорошо, — сказал Тэхён, откидывая голову к стене, как будто готовясь к приключениям.       Бомгю понравился вступительный рифф этой песни, то, как он игриво звучал сам по себе, прежде чем вступили барабаны, за которыми последовал тот урчащий рифф, который он пообещал Тэхёну. Если быть до конца честным, он много думал о том, какие песни и группы могли бы понравиться Тэхёну, основываясь на том, что он уже рассказал о своем вкусе. И Бомгю, по сути, искал возможность показать Тэхёну эту песню. Ритмичный, почти кокетливый вокал в начале, который перешел в высокие ноты. То, как начал набирать обороты вокал, пока он не превратился в полноценный крик. Само разнообразие техник в песне напомнило ему о Тэхёне.       Поначалу было странно хранить полное молчание, когда всего несколько секунд назад у них состоялся самый длинный разговор за все время их знакомства. Но Бомгю подумал, если бы они оба были не против посидеть в тишине — это не было уже так неловко, не так ли?       Примерно через полторы минуты Бомгю чуть не подскочил на метр в воздух, когда почувствовал, как кто-то щекочет его колено через дырку в черных рваных джинсах. Он посмотрел вниз, где, по необъяснимой причине, увидел палец Тэхёна, теребящий нитку, натянутую через дырку в джинсах на колене. Бомгю взглянул на Тэхёна, но тот выглядел совершенно невозмутимо. На самом деле, он безынтересно смотрел в потолок, слегка приоткрыв рот, как будто в любую секунду мог расплыться в улыбке.       На самом деле, было не так уж неловко, если они оба были не против того, что Тэхёну позволено вот так прикасаться к нему, верно?       — Хорошо, — сказал Бомгю, когда они дослушали до четвертой минуты. — Вот джент во всей красе.       То, что последовало дальше, звучало как искаженный рокот мотора, который длился две минуты и постепенно становился все тише и тише к концу песни. Бомгю знал, что 50% населения едва ли могут посчитать это музыкой… Но это был один из самых крутых, самых притягательных звуков, которые он когда-либо слышал.       — Подожди, сколько он длится? — спросил Тэхён через минуту после начала палм мьюта.       — В этом-то и прелесть, детка! Кажется, что взять ноту уже ниже невозможно, но песня все равно продолжается! — взволнованно сказал Бомгю, не совсем уверенный, где он набрался всех этих ласковых слов. Он вытянул руки перед собой, имитируя гитару. — Когда они играют это вживую, они настраивают свои гитары прямо на сцене. Это так чертовски круто, типа кто вообще так делает? И они всегда заканчивают этим концерты, и это просто… так чертовски круто.       — Я никогда не был на концерте, — сказал Тэхён, и Бомгю замер как вкопанный.       — Что? — переспросил Бомгю, поворачивая голову к Тэхёну. — Да ты гонишь.       — Ну, то есть, я ходил на школьные концерты, но это не считается, — сказал Тэхён. — Немного страшно идти, если у тебя нет никого, кто мог бы пойти с тобой.       — Я пойду с тобой, — неожиданно для самого себя выпалил Бомгю.       — Это было бы классно, — сказал Тэхён. — Но, ты не обязан.       Теперь Бомгю полностью повернулся к Тэхёну и немашинально схватил его за руки.       — Тэхен! Я буквально обязан, потому что солист моей группы никогда не был на рок-концерте! Это навредит нашей сплоченности как команды и… и я просто не потерплю этого!       Тэхён рассмеялся так, что на его лице появились морщинки.       — Гю, это очень мило. Но как же твой концерт? — спросил Тэхён.       «Гю, Гю, Гю, Гю», — звучало в голове у Бомгю. «Я знаю, мозг. Я тоже хочу раскидываться повсюду радугами прямо сейчас. Но есть более важные дела!»       — О Господи, — сказал Бомгю, отпуская Тэхёна и хватаясь за голову обеими руками, чтобы не потерять связь с действительностью. — Что ты делаешь в следующую пятницу?       — Технически, у нас репетиция, — сказал Тэхён, который как всегда был прав.       — К черту репетицию. Это буквально вопрос жизни и смерти, — сказал Бомгю, зная, что его голос становится непозволительно громким. — Во-первых, ты и я, мы профессионалы. Нам не нужна практика. Во-вторых, о, не-е-ет, в следующую пятницу у тебя жуткий фарингит. Ты можешь в это поверить? Ёнджун, Хюнин Кай и я — у всех нас есть билеты на концерт в следующую пятницу. Будет совсем нетрудно достать еще один билет, и мы могли бы вернуть тебя домой еще до восхода солнца.       Тэхён хотел что-то сказать, но остановился. Он выглядел так, словно был в замешательстве.       — Я не буду заставлять тебя, если ты не хочешь, — Бомгю начал сдерживать свой энтузиазм из-за чувства вины за то, что он был немного... манипулятором.       — Я хочу, — прервал Тэхён, встретившись глазами с Бомгю.       И, впервые с тех пор, как они встретились, Бомгю не отвел взгляд.