***
— Держи, — стуча каблуками по паркету Виктория подошла к мужу и протянула тому стакан с таблеткой, что быстро растворяется и шипит в кристально чистой воде, оседая на стенках стакана пузырьками. Он благодарно кивает и почти залпом выпивает всё содержимое. Дамиано поднимает сонные глаза на девушку и ухмыляться, — Что не так? — Виктория забирает стакан, ставит его в мойку и облокачивается на столешницу, вопросительно смотрит ему в глаза. От этого пронзительного взгляда Виктория взлетает вместе с бабочками, что плясали танец в животе. Даже будучи окутанным цепкими щупальцами похмелья, ее сердце то останавливалось, то буквально выпрыгивало из груди от его по истине прекрасного вида. Его тихий, севший голос, после вчерашней ночи, тёмные, словно выдержанный виски в котором Виктория отчаянно пьянела до потери пульса, это заставляло ее чувствовать эту чёртову любовь ежесекундно. Чувствовать каждой клеточкой своего тела, чувствовать безумное желание или страдание от укоров собственного сознания, что она не достойна его. Но с каждым днём страдание усиливалось, словно невидимая связь меж ними растворялась в пучине ссор. От такий мыслей блондинка погрустнела и опустила голову вниз. — Ты так и пойдёшь на работу с засосами на шее, — Дамиано наконец озвучил причину своей ехидной ухмылки. До головы девушки не сразу дошла ее фраза, но как только мозг соизволил обработать полученную информацию, она тут же сорвалась с места в ванную, рассматривая себя в зеркале. Действительно, из-под атласной блузы кремового цвета виднелись три бордово синих пятнышка. Виктория тихо выругалась и взглянула на экран своего телефона, что был в кармане, времени совсем не оставалось, ей нужно было срочно ехать в ресторан. Она направилась в коридор, схватила пальто и повязала на шею шарф, последний раз оглядываясь в большое зеркало. — Ты сегодня долго? — Скорее всего до шести, если не дольше. — Я буду очень сильно скучать, — на ее щеке остался короткий, лёгкий поцелуй любимых губ. — Я тоже, постараюсь вернуться как можно раньше, — кинула в догонку и покинула тепло их дома.***
Стол буквально ломился от того количества бумаг на нём. Настроение Виктории повысилось, после того как она закрыла последнюю папку с документами. Наконец она сможет вернуться домой, поесть вкусный ужин, приготовленный Дамиано, а потом ляжет с ним в обнимку, болтая о всяких не нужных мелочах и, согревая друг друга любовью и страстью. По дороге домой блондинка заехала в магазин, где купила пару круассанов с шоколадом. Она выбежала из машины, проходя через огроменный двор. Девушка была в предвкушении от сегодняшнего вечера, казалось она никогда не была такой счастливой и довольной за последнии дни. Как же ей хотелось обнять Дамиано, вдохнуть запах его кожи вперемешку с терпким табаком, взглянуть в шоколадные глаза полные любви и тепла, тонуть в его объятиях и заливаться с ним смехом. Она словно солнышко озарила пространство тёмного дома своей радостью. Похоже там никого не было или же ее муж нежился в кровати наверху. Но ведь Виктория даже не предупредила его что раньше освободилась с работы. «Может он уехал?»: подумала девушка, но, нет. В прихожей стояли его ботинки, да и пальто тоже покоилось на вешалке. Скинув туфли, она медленно поднималась по каменной лестнице, оглядываясь по сторонам. С каждым шагом внутри ее груди что-то всё больше тревожилось. Эта тревожность съедалась радость внутри, не взирая на то, что девушка всеми силами пыталась сопротивляться. Ступив ногами на второй этаж она услышала странный шум доносящийся из приоткрытой спальни. Почему-то девушка ничего странного или подозрительного в этом не видела. Звуки ставали громче, а Виктория подходила всё ближе и ее шаги тоже ставали громче. Голубые глаза наконец смогли заглянуть внутрь комнаты через щель. Ее сердце пропустило удар. Казалось время остановилось. Нет, она не здесь, это не реально. В горле застыл ком слёз, они тихо стали стекать по розовым щечками. Чужие руки, чужие губы ласкали разрисованную чёрными чернилами, смуглую кожу. Чужие глаза зачаровывали его. Его руки касались чужих волос, заправляя те за ухо. Его губы целовали чужое тело в тех же местах, что и у той единственной возлюбленной, которой он клялся в любви жизнью. Рана на сердце кровоточила ныла, жгла. Блондинка резко разворачивается, направляясь обратно на первый этаж. Виктория ногой зацепила вазон с цветком на полу. Тот медленно перевернулся и разбился на мелкие осколки с сильным грохотом. Девушке было абсолютно безразлично, она как можно спустилась на кухню наливая стакан холодной воды из-под крана. Облокачивается на стол руками, чувствуя как трясётся всё тело, делает глубокий вдох, задирая голову вверх. Она пыталась остановить слёзы, но с каждым разом они текли всё больше. Неужели любовь всей ее жизни могла так обойтись с ней? Как он посмел ей изменять? Послышались быстрые шаги, которые приближались к ней. Она знала что это Дамиано. — Успокойся, — это последнее, что она хотела услышать из его уст. Она повернулась к нему, глядя на него с ухмылкой. — Успокойся? — в воздухе послышался звонкий шлепок, ни одна эмоции не дрогнула на лице брюнета, — какая же ты тварь, Давид, — он молчал, просто смотрел на неё пустыми глазами, без капли раскаяния или былой любви. Виктория демонстративно сняла кольцо, бросила его на пол и хотела было уйти, но мужская рука слишком грубо сжала ее за локоть. От такой хватки Виктория тихо заскулила, а слёзы снова скатились на грудь. — Это ведь она та самая «новая официантка», на неё ты тогда пялился в ресторане! — Как же ты заебала со своей ревностью. — Отпусти меня сейчас же, ублюдок! Иначе я напишу на тебя заявление в полицию, — блондинка стала вырывать руку, но все было напрасно. Свободной рукой Виктория схватила стакан, замахиваясь на брюнета, — Я подам на развод, — после этих слов он резко отпустил ее руку. Она бежала к выходу. — Я никогда не любил тебя, — это правда или он специально это говорит? Эти слова окончательно окончательно загнали нож в спину Вик. На улице дул сильный ветер от ясной погоды не осталось и следа. Ветер был такой силы, как Виктория ещё не видела. По улице невозможно было идти. Слёзы на ее щеках просто сдувало, пока она шла к собственной машине. Ей не хотелось даже забирать свои вещи. Сев в машину девушка взглянула на когда-то лучшее место для неё на земле место, где всегда было полно любви, тепла и уюта. А что сейчас? Лишь ненависть к жизни, что осталась за дверьми их дома, и этому дню. Двадцать второе сентября — отныне это худший день в году, ее убили, ее отравили изнутри, она была пуста и казалось вовсе перестала существовать.Неужели он смог так с ней поступить? Так подло.Как ее Дамиано вообще смог это сделать? Виктория отъехала от дома и свернула на обочину дороги. Обрамленные кровью голубые глаза рассматривали грустное лицо в зеркало заднего вида. Она была несчастной, растоптанной, пол глазами были сильные потеки туши, которой она так тщательно красила ресницы с утра утопая в объятиях сонного брюнета. Она опустилась взглядом ниже, видя на шее пятна, пальцы потянулись к ним, очерчивая края каждого пятнышка. Каждый раз, когда ее веки смыкались, она видела его губы, его глаза, чувствовала его прикосновения по всему телу, они были настолько горячими что кожа ныла и жгла, такие же как и ее горько-соленые слёзы. Эта боль рвала ее на части. Она кричит, слышит свой голос в своей голове и резко замолкает в ужасе от самой себя, но лучше бы она продолжала кричать, ведь вражды в голове становились громче, но особенно из них выделялась одна: «Я никогда не любил тебя». Виктория давилась слезами, что стекали по лицу и в горло. Как же она любила его, просто до беспамятства, она была больна им, зависима, словно от тяжелого наркотика, без которого она не могла жить, потому что без него она никто. Сегодняшний день заставил ее ненавидеть того, кого она любила больше жизни, отдавалась ему целиком и полностью. Но не взирая на всё это была не та ненависть, Виктория понимала что всё ещё так же любит его и именно за это она ненавидит его и себя. Она горела для него словно свеча, а он был огнём, что плавил ее до самого фитилька. Он уничтожил ее, но и сам не сможет без неё гореть и вскоре так же сгибнет.