***
В доме приятно пахло хвоей, корицей и ванилью. Дух Рождества покорял абсолютно каждого, несмотря на отсутствие снега. На кухонном столе творилось нечто страшное из грязной посуды и остатков еды. На другом столе Дамиано украшал их ужин: расставляя тарелки, блюда, бордовые салфетки и зажигал свечи в металлическом подсвечнике. На фоне играла тихая рождественская музыка, под которую брюнет иногда пританцовывал, поглаживая на любимую, что старательно наряжала рождественское дерево при помощи стремянки, ибо ее рост не позволял дотянутся до верхушки дерева. Блондинка иногда спускалась со ступенек за коробками с игрушками или бусами. Чередовала красные и молочные игрушки, иногда добавляя парочку золотых. Помимо гирлянды желтоватого оттенка вокруг елки были белые бусы. Рождество — семейный праздник, но эти двое все же решили провести его вдвоем. В тишине и романтике, без лишних глаз. — Помоги повесить верхушку, пожалуйста, — брюнет поднялся на ту же ступеньку, что и она и поднял ее вверх за талию, — Мы упадем! — запротестовала девушка, но ей все-таки удалось поставить сияющую звездочку на верхушку. Закончив, Дамиано спускается с лестницы, вместе с девушкой в руках и опускает ту на пол, но не отпускает, а обнимает за талию и трепетно целует в губы. — Спасибо, — улыбается, держась за его голые плечи. — Люблю тебя, — голубоглазая утыкается носом ему в грудь. Теперь эта фраза звучала из их уст чаще чем что-либо другое. Это не стало привычкой, нет, вовсе нет. Это было чем-то безумно приятным то, что нравилось говорить и слышать, но больше видеть реакцию друг друга. — Я голодная, — пробормотала Вик. — Подожди еще немного, осталось только вымыть посуду. — Тогда вперед, — пара стала у раковины и принялись мыть горы посуды, такое впечатление, что это ужин на двадцать человек. Но это всего лишь запеченная курица с картофелем, салат и Панеттоне. Совокупность запахов будоражила пустой желудок, заставляя его жалобно урчать и просить этой вкусной пищи. Прежде чем воспользоваться моющим они надели желтые перчатки, что будут защищать кожу их рук. Намылили две мочалки и стали вымывать всю посуду до скрипа и ослепляющего блеска. Виктория была сильно сосредоточена на этом занятии и Дамиано мазнул пальцем пену на ее курносый носик, она морщится и косо смотрит на него, а он лишь смеется, умиляясь с ее личика, но вскоре получил в ответ. Пара села за стол, начиная трапезу. В воздухе помимо запаха хвои был дух любви. Они бросали друг на друга взгляды, словно в их глазах были купидоны, которые стреляли стрелами любви в их сердца, в их раненые сердца. Раненые временем поступками, но, кажется их новая любовь наложила швы на эти раны, залечивая их и, притупляя боль. Такие счастливые вместе в украшенном доме, с различными вкусностями на столе, в простых пижамах. Все было так просто и легко. Им не нужно чего-то грандиозного кричащего, им нужны они и только. Им нужна любовь и это Рождество доказывает эту любовь, что окутала их в свое теплое одеяло.***
— Думаю пришло время дарить подарки, — предложил брюнет и последовал к рождественскому дереву с подарками в красочных обертках. Виктория вытерла губы, встала из-за стола и поправила пижамные штаны вместе с рубашкой. — Кто начнет? — она уселась рядом с ним на пушистом ковре. — Дамы вперед, — он улыбнулся и обладателям рукой о колено, укладывая в руке голову и рассматривал ее лицо. — Так, у меня всего два подарка, поэтому начну с не такого важного, — берет небольшую коробочку и протягивает ее мужчине. Внутри все переворачивалось в ожидании, пока брюнет открывал подарок. Она подарила ему его любимый парфюм, о котором он недавно упоминал, что тот почти закончился. — Теперь моя очередь, — теперь он вручил ей коробку с подарком. Обертка с оленями была снята, осталось лишь открыть. Внутри были две массажные свечи с запахом ванили, кажется что-то намечается. Теперь у каждого осталось по одному подарку. Глаза Дамиано округлились, всматриваясь во вторую коробку с подарком от Вик. — Ви… это… — Я беременна, — в ответ лишь крепкие объятия и утыкается лицом ей в грудь. Виктория улыбается и гладит его по спине, — Ты что плачешь? — брюнет положительно кивает и шмыгает носом, не отрываясь от нее. Виктория кладет подбородок ему на голову и перебирает рукой пряди его волос, а другой гладит его по спине. — Думаю мой подарок дополнит твой. Правда это не совсем подарок, скорее возврат, — тянется, смахивая слезы, к последней коробке, совсем маленькой и без обертки. Перед ней возникло кольцо, то самое, как на том фото или то, которое она бросала при расставание. Бриллиант с голубым оттенком, такой же, как и ее глаза, — Выйдешь за меня? — в ответ она только положительно кивнула и кинулась ему на шею. Давид подводится на ноги и перекладывает блондинку на диван, нежно целуя ее губы. Отходит от нее и поджигает свечу от другой. Виктория следит за каждым его движением, прикусывая губу. Расстегивает маленькие пуговички рубашки и скидывает ту с себя на пол. Брюнет возвращается к ней. — Сними, — указывает пальчиком на ее штаны в синюю полоску, что и рубашка. Теплое растаявшее масло каплями стекает на ее живот и грудь, растекаясь полосками по молочной коже. Виктория поджимает губы и смотрит на его руки. Медленно ведет ладонями по ее животику, легко и плавно выводит узоры и на миг задерживается там. Смотрит на девушку и улыбается, а затем тянется к ее губам целует и целует ее. Но все-таки продолжает массаж, выводя пальцами и ладонями узоры маслом. Приятный запах успокаивал и расслаблял, давая волю воображению и эмоциям. Виктория прикрыла глаза, чувствуя его руки то на груди, на животе и бедрах, они нежно массировали кожу и отдавали тепло с любовью. — Это лучшее Рождество в моей жизни, — мечтательно говорит голубоглазая, прищурено глядя на Дамиано. — Не поверишь мое тоже.