Время играет с нами злую шутку

2003. Иви не придала большого значения разговору в "Серебряных ключах". Это же была обычная болтовня между напарниками — они много раз чем-то подобным делились. Артур знал про оба ее аборта и про то, как Иви собиралась сделать операцию по перевязке труб после развода с Марти, Иви знала о том, что Артур неудачно женился сразу после школы и до последнего цеплялся за уже распавшийся брак, даже когда жена прямо сказала ему, что нашла себе "настоящего омегу без лишних органов". Выслушивать друг от друга такие истории — часть работы. Если ты доверяешь напарнику настолько чтобы таким поделиться — значит, вы можете вместе отправляться на дело, вот и все, никакой высшей математики. Так что Иви приняла к сведенью, что Артур больше не принимает свои таблетки и задвинула эту мысль на самую дальнюю полку. Тем более, что ей было чем заняться: жену хозяина стрип-клуба, миз Браун, нашли мертвой в двух кварталах от "Лебедей", заведения, принадлежавшего ее мужу. Она лежала за мусорными баками, на куче окурков, битого стекла и мятых сигаретных пачек, одетая в белый деловой костюм. И кто-то снял туфлю с ее правой ноги и затолкал ей в рот до самого каблука. И, прежде чем Альберт Сазерленд, патологоанатом, с которым они работали, подтвердил догадки, высказанные еще на месте обнаружения трупа, они с Артуром успели заглянуть и к Браунам домой, и в клуб. Сплошные подтверждения первых же подозрений: мэтр Браун, похоже, был искренне потрясен новостью о смерти жены, но его скорбь выглядела чертовски фальшивой. Такой же фальшивой, как силиконовые груди танцовщиц из "Лебедей". Иви искренне ненавидела такие заведения. Даже не из-за инстинктивного страха, подиравшего по коже, когда она видела всех этих полураздетых женщин — большинство, конечно, омеги — окруженных мужчинами, буквально пожирающими их глазами. Нет, "Лебеди", по крайней мере, не походили на какой-то грязный притон, Иви не сомневалась, что танцовщицам тут прилично платят и ни одна из них не оказалась тут против своей воли. Настоящая причина дискомфорта была гораздо банальнее: разговаривать с полуголыми людьми довольно неудобно, а с полуголыми людьми, на которых твой напарник глазеет, как мальчишка — неудобно вдвойне. Артур явно старался не пялиться, но ничего не получалось. Иви понятия не имела, насколько причиной тут — его личные слабости, и насколько — то, что по собственным словам Артура, он уже больше года не был с альфой, но на допросах Иви все равно чувствовала себя школьницей, которая собиралась выходить из раздевалки ровно в тот момент, когда туда втолкнули одноклассника. Обычно после таких допросов — этот был еще не худшим — они с Артуром перебрасывались в машине парой шуток и жизнь снова возвращалась на круги своя, но не в этот раз. В этот раз Артур отказался обсуждать свое поведение. Работа шла своим чередом: кто-то расспрашивает, кто-то наблюдает. Мэтр Браун не отрицал, что у его жены были проблемы с алкоголем. А бармен из заведения совсем рядом с местом, где нашли тело, опознал в миз Браун одну из клиенток, выпивших слишком много. Танцовщицы из "Лебедей" не особенно тонко намекали, что мэтр Браун ценил многих из них не только как работниц, а самая молодая из них — невысокая блондинка по имени Барбара, выглядела до смерти перепуганной; на шее у нее темнел легкий свежий синяк, который она слишком старательно прятала под пышным боа. Кое-кто из остальных подтвердил, что Браун частенько к ней заглядывал после работы. Ей едва исполнилось двадцать и из-за небольшого роста она казалась похожей на старшеклассницу. Девушка со сходными приметами попала на камеру наблюдения недалеко от бара, в котором миз Браун напивалась, поглядывая на часы, как будто у нее была назначена встреча. В их работе встречались сложные дела, и чаще, чем хотелось бы, но это определенно таким не выглядело. Постепенно круг подозреваемых сокращался до монеты. Один бросок — орел или решка. И когда они навестили Альберта, тот только подтвердил уже сложившиеся подозрения. — Не стану радоваться что твой отпуск кончился раньше времени, но приятно что все же удалось с тобой попрощаться, — Альберт пожал плечами как будто извиняясь. — Эшу предложили новое место на Восточном побережье, так что мы уезжаем. Он любил сообщать подобные вещи между делом. О том, что он, возможно, уедет, Альберт предупреждал еще полгода назад, так же вскользь, не привлекая к этим словам лишнего внимания. Ничего удивительного, на самом деле. Он был тихим человеком. Как и большинство настоящих профессионалов. — И что? Мы остаемся без твоих шуток? — Никаких больше шуток. Доктор Торн, насколько я знаю, относится к работе очень серьезно. Она хорошая специалистка, так что, надеюсь вы сработаетесь. — Удачи тебе на новом месте. — Иви уже почувствовала, как скучает по старику Альберту. Как бы ни была хороша эта доктор Торн, Артур был ее другом, она работала с ним с тех пор, как перешла в убойный. Без него все будет иначе. — Да. Надеюсь мне повезёт больше чем миз Браун. — Альберт потянул планшет с отчетом Артуру. — Бедняжка задохнулась, когда туфлю запихнули ей в глотку. Никаких признаков другого воздействия. — То есть она была еще жива, когда это случилось? — Мертвецки пьяна, но вполне жива. Я предпочту думать, что она ничего не почувствовала. — Это была его коронная фраза и Иви никогда не сомневалась, что Альберт произносит ее без малейшей иронии. Он любил людей. Однажды даже рассказывал, что выбрал свою работу именно потому, что боялся иметь дело с живыми. "Чересчур большая ответственность", как он сам сказал. — Кому вообще такое могло прийти в голову? — Ну, это ваша работа узнать, кому. — Кому-то, у кого серьезные проблемы. — Артур мрачно усмехнулся и провел рукой по волосам. У него был усталый вид, Иви никак не могла отделаться от мысли о том, что ему нездоровится, возможно — как раз из-за отмены таблеток. — Вам решать. Я могу рассказать как именно это произошло. Мелкие царапины на левой руке и на лице явно от осколков стекла, которые нашли с ней рядом. Есть небольшая гематома на затылке от удара об асфальт. Похоже, кто-то сбил ее с ног, а подняться она уже не смогла. Насчет более старых ушибов сказать что-то трудно, но в вечер смерти, насколько я могу судить, она не подвергалась насилию — не считая легкого толчка в грудь, после которого кому-то пришло в голову, что забавно будет убить ее с помощью собственной обуви. — В крови только алкоголь или что-то еще? — Только алкоголь, но много даже для такой крупный дамы. Ее никто не травил, похоже, она справилась сама. И, судя по состоянию печени, это был для нее не первый подобный опыт. — Я так понимаю, убийца не обязательно обладал большой физической силой чтобы повернуть что-то подобное. — С таким количеством алкоголя в крови жертвы, это мог сделать кто угодно, — кивнул Альберт. — Даже ребенок. — Или одна из девчонок, работающих в "Лебедях". Я даже догадываюсь, которая. — Можем снова туда заехать, поговорить с ними. — Если ты хочешь вернуться в "Лебедей", то, думаю, лучше без меня. — С каких пор мой напарник избегает заведения с красивыми девушками? Мне казалось, откровенные разговоры в откровенных нарядах — это по твоей части и… Ответный взгляд заставил Иви замолчать, не доведя фразу до конца. До этого момента она всерьез не задумывалась о том, насколько быстро может все изменить тот самый отказ от таблеток, и насколько скоро вообще у Артура начнутся течки. Если честно, Иви даже не была уверена, планирует ли он работать в такие дни или будет брать отгулы. Спрашивать в лоб было бы невежливо, а сам он так ничего и не сказал. Насколько Иви знала по словам самого Артура, его привлекали в первую очередь женщины, независимо от вторичного пола — это не такая уж редкость, для многих внешность важнее запаха. Так что красивые омеги вызывали у него примерно те же чувства, что альфы или беты. И, видимо, теперь эти чувства стали острее. Возможно, теперь дело не ограничивалось участившимся пульсом. Иви некстати вспомнила собственную шутку про тампоны. Так что она просто отправила Артура обратно к мэтру Брауну — и с этим Артур спорить уже не стал. Браун, похоже, догадывался о том же, о чем и они, и отрицать ничего не стал. Конечно, он спал с девушками из клуба — "Природа всегда берет свое, детектив. Бета не может дать альфе всего необходимого. Нормальному альфе, по крайней мере". Конечно, он не собирался разводиться с женой — он открыл бизнес на ее деньги и терять его не собирался. У него было безупречное алиби — камеры наблюдения аэропорта засняли его встречающим друга ровно в тот момент, когда миз Браун тщетно пыталась сделать вдох с лакированной черной туфлей в горле. Бросок монеты был больше не нужен. Свежеотпечатанная факсом копия завещания миз Браун подтверждала, что ее смерть для мужа немногим выгоднее развода — большую часть имущества она отписала родственникам из Цинциннати. Барбару они вызвали в участок. Конечно, всегда оставалась вероятность, что в деле замешана кузина покойной миз Браун, незаметно добравшаяся до Сан-Франциско, но этот шанс был не больше, чем шанс, что подброшенная монета упадет на ребро. Стоило сначала проверить более убедительную гипотезу. Им не понадобилось много времени, чтобы разговорить Барбару. Она планировала просто поговорить с миз Браун, сказать, что муж не любит ее, но та была пьяна и угрожала Барбаре, попыталась схватить ее за шею. Барбара оттолкнула ее и та упала. Размазывая по лицу слезы, Барбара пыталась объяснить, что просто не смогла остановиться, хотела убежать, но что-то заставило ее остаться в переулке еще на несколько минут. Снять с миз Браун туфли и запихнуть правую ей в глотку, чтобы убийство было похоже на работу маньяка, "как в кино". Ей просто было нужно, чтобы ни она, ни мэтр Браун не отправились в тюрьму, ведь теперь, когда он освободился от надоевшей жены, они могли быть вместе, они могли быть счастливы, ведь они созданы друг для друга. Потому что только альфа и омега могут сделать друг друга счастливыми по-настоящему. В какой-то момент показания Барбары начали смешиваться с какими-то совсем уж наивными фантазиями о том, как мэтр Браун непременно дождется ее возвращения из тюрьмы. А в самом конце, когда слезы уже кончились, она сказала ровным счетом то же, что и мэтр Браун: "Он меня любит, по-настоящему, так, как только альфа может любить. Природа всегда берет свое". Как заметил Артур, после того, как шеф подписала им ордер на арест Барбары, желание некоторых людей оправдывать совершаемые преступления "природой" — единственное, что может сделать эти преступления еще отвратительнее. Не согласиться было сложно и Иви, пожав плечами, спросила, не хочет ли Артур, после завершения формальностей, снова пойти в "Серебряные ключи", с ней вместе — просто чтобы забыть все это дерьмо. Конечно, он согласился. Иви могла бы запомнить как начало конца любой другой день вместо этого — один из последовавших или вообще тот, когда Пит сказал ей, что у них ничего не выйдет. Но она запомнила этот. День, когда с ними попрощался Альберт. Старый добрый Альберт Сазерленд, человек из хороших времен, призрак счастливого прошлого, которое уже не вернуть. 2018. Иви разрывалась между желанием немедленно вернуться в машину, чтобы опять поехать в пригород — и желанием остаться в номере мотеля, не выходя отсюда до тех пор, пока из головы не выветрятся все лишние мысли. У нее была работа. Она барабанила ручкой по списку имен, ходила по номеру кругами, открывала и снова закрывала ноутбук, надеясь, что это все поможет сосредоточиться на расследовании, но ничего не помогало. Будь все проклято. Иви не планировала возвращаться в Сан-Франциско. Никогда. Она сбежала отсюда, как побитая собака и сколько бы ни прошло времени, ей хватало взгляда на шпиль Трансамерики на какой-нибудь открытке, чтобы почувствовать, как к горлу подкатывывает старая тошнота. Это как поднять крышку коробки со вчерашней пиццей и обнаружить, что за ночь она поросла плесенью. Но работа есть работа. Мэтр Миллер хорошо платил за поиски его сбежавшей дочери, Мэгги, и раз уж следы вели сюда — было бы глупо бросить дело и вернуть предоплату. Плохие воспоминания не должны мешать работать. Так что Иви могла бы ограничиться посещениями друзей Мэгги Миллер, список которых составила еще в коллежском общежитии. Это было бы легкое, удобное решение: притвориться, будто она здесь в первый раз. Иви не хватило на это сил и все покатилось под откос. Насколько проще все сложилось бы, если бы она справилась с соблазном. И насколько проще все было бы обнаружить, что в старом доме Торн живет кто угодно. Но теперь она точно знала, что Артур здесь, рядом. И сколько бы Иви ни листала фейсбучную страницу Мэгги, мысли все равно возвращались к нему. Она ведь может вернуться. Подождать, пока Торн уедет — Иви не знала, где та теперь работает и не собиралась узнавать, это ведь не расследование — потом позвонить в дверь и подождать, пока он откроет. А потом что-нибудь ему сказать. Она понятия не имела, что именно. "Привет, у тебя хорошие дети, хороший дом и, похоже, отличная жизнь"? Да, именно так. И последнее, что Артуру было нужно — встреча с призраком прошлого, которое само от него сбежало. Будь все проклято. Будь все проклято десять тысяч раз.